В общем, я доволен практикой. Только по утрам затоскует сердце по дому и по тебе. Но когда начинается тоска, я заговариваю с ребятами. С ними сразу становится легче. Все-таки большое дело - дружба. Раньше нам было достаточно с тобой друг друга. А теперь я понимаю, что с возрастом круг друзей становится необходимостью, воздухом. И очень хочется весь этот круг перенести к нам в Витимск. Но ты сама знаешь, сколько на этом пути препятствий. Пока нет золотой зацепки, пока не защищен Большой Проект, видимо, рано всем собираться в Витимск. Парни смотрят, что я два раза съездил безрезультатно на поиски, и теперь, естественно, не спешат в Витимск. Здесь созданы для нас условия: мы живем в первоклассном общежитии ИТР, стажируемся на бурении, собираем научные материалы. Дирекция рудника хорошего мнения о нашей артели. Уже предлагают нам после института работать у них. Кроме того, сам Журкин собирается оставить одного из нас в аспирантуре при своей кафедре. Неизвестно еще, кого он выберет, но остальные, думаю, будут тоже хорошо пристроены, на интересной работе по нашему профилю. Но я все же надеюсь, что Матвей Андреевич добьется разрешения на Большие Поиски, и мы все четверо приедем в Витимск. А если вся наша артель возьмется там за дело, то мы всю тайгу перевернем, а золото достанем! А пока до свидания.
Игорь Бандуреев".
Игорь разогнулся и походил вокруг стола, косясь на письмо.
Нет, ребята не должны были знать о муках его творчества: они удивительно здорово умели все поднимать на смех. Одному Жене он показывал иногда свои письма. Но сейчас Женя отсыпался: он заступал ночью на бурение. Слон пошел на танцы. А Борис поднялся к Журкину на второй этаж за каким-то советом по курсовой работе.
Игорь заклеил конверт и тенью промелькнул мимо застывших у телевизора техничек. Многие окна домов светились изнутри зыбким свинцово-серым телевизионным светом. Было еще светло, но город уже сидел у телевизоров. И лишь из парка с одинаковыми подстриженными тополями летели дребезжащие звуки духового оркестра.
Пританцовывая и размахивая конвертом, Игорь проскочил мимо тополя с обрезанной и оплывшей верхушкой и подошел к синему почтовому ящику на белой стене дома. Но только успел он опустить письмо в щель почтового ящика, как вдруг тишина улицы взорвалась от яростных криков толпы и визга собаки.
Игорь вздрогнул. Из-за угла выбежали парни и мальчишки. А впереди улепетывал черно-белый пес. Он часто оглядывался на преследователей и мчался прямо на Игоря.
- Держи-и-и!
- Бей!
- У-у-у-у!
- И-ы-ы!
Пес уходил. Кто-то кинул в него палкой, и собака пустилась вприпрыжку. Кто-то из толпы тоже прибавил скорости. Среди самых быстрых Игорь заметил Слона.
- Бей!
Игорь опомниться не успел, как пес ткнулся с разбегу в его ноги, отскочил, но попал под носок Слона и шмякнулся об асфальт. Визг взлетел к крышам домов. Захлопали окна и двери.
- Что за беспорядки?
- Убили собаку.
- Чью?
- Бродячий пес.
- А, бродячий.
- Все равно живое.
- А постановление горсовета не читали?
- А-а-а, постановление...
- Откуда они берутся, эти собаки?
- Их бьют, а они опять прибегают.
- Живучие...
Как сквозь воду слышал Игорь голоса и выискивал Слона, чтобы дать ему в толстую физиономию! Не объясняя, просто так, сам поймет, пока не поздно.
Игорь двинулся к Слону, заметив светлый вихорок того в центре толпы. Дергающегося пса окружила мальчишеская орда. И когда Игорь уже протянул руку к дружку, Слон пригнулся к собаке, а та клацнула зубами. Слон отскочил, размахивая пальцем, на котором выступила кровь.
- Ах ты, стерва кусачая! - заголосил Слон. - Бейте ее, бейте!
Человек в спортивной куртке кинул на пса сеть. А другой богатырь схватил собаку щипцами и поволок ее к переулку.
- Вот же сучка-кусачка! - приговаривал Слон, высасывая кровь из пальца. - Что за собаки тут? У нас в Тайшете ни одного человека не тронет, а здесь они как бешеные!
- Надо быстрее йодом залить, - сказал хмуро Игорь. - Бежим в общагу, а то еще бешенство заработаешь!
Они заторопились к общежитию, перегоняя друг друга. Слон возмущался на всю улицу, куда смотрят городские власти, распустившие бездомных собак.
Балконы опустели. Окна в подступающей темноте еще ярче мерцали свинцовым светом телевизоров. А тополь на алом фоне зари напоминал человеческую руку, выросшую из земли. У руки были растопыренные ветки-пальцы.
"Мерещиться начинает из-за этого негодяя!" Игорь первый заскочил в коридор общежития. Не остановившись перед дверью с красным крестиком на матовом стекле, он забежал в свою комнату. Схватил "Петрографию" и улегся на койку. Но строчки учебника прыгали перед ним, рассыпаясь на черные буквы, а те на осколки... Игорь чувствовал, как сам устремляется за этим вихрем обломков и черной пыли. Он бросил книгу и впился пальцами в складки одеяла. Мягкий ворс одеяла напоминал собачью шерсть. Игорь вскочил с койки и сел за стол.
В стекло билась большая муха. Звон ее пронзал барабанные перепонки: "Слон-н-н и ты-ы-ы!.." Игорь вскочил, распахнул окно, и муха вылетела. Нет, не убийца он! Доверил Слону и не отбежал в сторону, не пропустил собаку, а остановил. У него меньше должна болеть совесть. Слон должен терзаться. И он бы помог ему, если бы не палец!
Дверь отворилась, и Борис ввел под руку Слона, который держал перед собой перебинтованный палец. Лицо пострадавшего сморщилось, как печеная брюква, а берет сбился на ухо. Слон уже играл в страдальца, а Борис поддерживал его игру.
- Не собака, а волк! - хныкнул Слон. - Зубы, как резцы на мелкорезцовой коронке. Скинуться бы на лечение...
- Обойдешься и так, - подал голос Женя.
- Зато Игорь втырил ей! - воскликнул Борис. - Слушай, Игорь, откуда у тебя такой удар?
- Я ее не бил, - буркнул Игорь.
- Нет, Игореха, это был пинок, - возразил Слон. - Да еще какой!
-Я с верхнего этажа все видел, - добавил Борис, - оба отличились!
- А старик с тобой наблюдал? - спросил Игорь, кусая запястья.
- Я уже вышел от него, - объяснил Борис, - но окна его в ту же сторону, а он остроглазый.
- Я и то видел, - сказал Женя. - Визг был - мертвый поднялся бы.
- Собаку загоняли собачеи, - начал объяснять Слон, - а я стал помогать... Игорь навстречу попался, пнул ее, а она меня за палец хватанула...
- Жалко, что совсем не откусила, - сказал Женя, делая отхватывающий жест ниже пояса. - Всем бы наука была...
- Ты серьезно это, Женя? - спросил Слон.
- Надо было всех там перекусать! - отозвался Женя. - А вас с Игорем особо!
- Ну, на меня ты зря, - затянул Слон, - я по инерции на нее наскочил, вот Игорь - другое дело...
- Ничего не другое! - закричал Игорь вдруг. - Это ты!.. Ты!
Женя кинулся к нему и остановил грудью.
- А ты мог бы и дать собаке уйти, - кольнул он Игоря взглядом из-под своего чубчика.
- Ну, ты чересчур на них ополчился, Жека, - заметил Борис. - Город выводит бродячих собак, а они помогли в этом общественно полезном деле. Может, самим жить здесь придется...
- Я не собираюсь здесь жить, - ответил Женя. - И на практику больше сюда не поеду!
- Как же не поедешь? - удивился Слон. - Мы теперь все прикованы к журкинской диссертации!
- Хватит ему и трех шестерок, - заметил Женя. - А я поеду в другое место.
- Из-за этой бродячей собаки? - поразился Слон.
- Душновато здесь для меня, - раздраженно возразил Женя.
- А люди какие! - запротестовал Слон и попытался перевести разговор в веселое русло. - А женщины - мечта! Сейчас познакомился на танцах с одной - цимус! Одинокая, в однокомнатной секции, адрес дала!
- Не поеду сюда, если даже зарплату коллекторскую платить начнут, - глухо отозвался Женя.
- И если даже вдвойне начнут платить? - подзадорил Слон.
- И даже вдвойне! - крикнул Женя. - Лучше на Колыму!
- Я написал письмо, Жень, - заикнулся Игорь, - с последним предупреждением Куликову, что бригада может рассыпаться.
- А-а, - затянул Женя, забегав от двери к окну, - у твоего Куликова непонятный интерес! Лучше в Магадан! Все там проще, ясней!
И в это время порог их комнаты скрипнул под чьей-то поступью. Это входил в раскрытую дверь сам Журкин. Его пижама в веселую синюю, желтую и розовую полоски никак не вязалась с бледным лицом старика, его слезящимися глазами и разъехавшейся трещиной рта. Раскрасневшийся Женя как раз подбежал к порогу. И не развел бровей, не изменил выражения перекошенных губ, не опустил кулаков. Он хотел продолжать спор даже с доцентом. Но Журкин вроде и не расслышал последних слов.
- Ребятки, вы все видели там? - заговорил он, хлопая себя по карманам в поисках забытой трубки.
- Где, Илларион Борисович? - с готовностью спросил Борис.
- Где собаку загнали, - объяснил Журкин. - Вы вроде там суетились, Игорь, Виктор?.. Я из окна видел...
- Да, они там оказались... случайно, - ответил за всех Борис.
- Как же вы не вмешались, любезные? - спросил Журкин. - Это же расправа!
Все потупились, а Слон спрятал палец за спину.
- Так их специально вылавливают, бродячих собак, - подал голос Борис. - Постановление есть, горисполком решал.
- Постановление - это бумага, - ответил Журкин, - а собака - она живой организм... Сколько будет в ушах теперь звенеть?
- Да, не очень красиво получилось, - сказал Борис, - на будущее учтем.
- Нельзя проходить спокойно мимо такого, любезные, - продолжал Журкин. - Иначе и дальше потом пройдешь многое и важное...
- Учтем, Илларион Борисович, - объявил Борис и потер очки, словно они замутились от непомерного усилия.
- Спокойной ночи, - улыбнулся Журкин потерянной улыбкой. - Поговорил бы еще, да без трубки сердце, как колокол у плохого звонаря...
Он вышел в коридор, и шорох его тапочек долго доносился в комнату практикантов.
- Надо же - вспомнил моментик Редкий Знак, - не выдержал Слон. - Сам тону и друзей ко дну!
- Они гнали собаку в сеть, - стал объяснять Борис Петрович, и от его стекляшек на стенке задрыгались зайчики. - По всем правилам горкомхоза!
- Вот дурачье! - мягко побил себя в голову Слон. - Не распатронили его тогда перед Журкиным!
- Еще неизвестно, кому больше б досталось, - вмешался Женя, - Игорю или тебе!
- Ты еще не удостоверился, - рванулся из кресла Слон, - тебе мало?!
- Я спрашивал наутро народ, - осадил его Женя, - большинство на тебя показали...
- На меня? - У Слона задергались щеки и вдруг глаза налились ртутью. - Может, я и папашу евонного пристукнул?!
- Ладно, не юродствуй, - отрезал Женя. - Лежачего бьешь!
- Я поднимаю на ноги его, как договаривались, - обиженно ответил Слон. - Не виноват, что он не поднимается.
- Поднимешься, пожалуй, как та собака, от такого, - пробурчал Женя, - доброжелательства.
На этот раз он сам вызвал тягучую тишину. И не хотел, а сорвалась злость с языка. Видно, так просто не дается дело Игоря Бандуреева никому. У всех начинают шалить тормоза. И можно было это сразу предполагать. У них во всех делах так доходит: до остроты, до последней грани, до крайностей! Они друг друга не щадят, но это не значит, что они не скованы одним дружеским поясом! И надо, чтобы гость понял это правильно. Но как вернуть все на нужный путь? И он уткнулся взглядом в орнамент на ковровой дорожке. Брал нитку и следил за нею, пока хватало зоркости. А нитки переплетались в замысловатом поединке, захлестывали одна другую, душили... Но ковровая дорожка от этого только крепче была и красивей. "Так и наша бригада, - яростно убеждал себя Женя. - Хотя даже в самой лучшей семье не обходится без урода! И открытие урода не проходит даром семье!"
- Между прочим, Евгений Ильич и Виктор Самсоныч, - ударил по перепонкам скрябающий голос Бориса Петровича, - я не пойму, для чего мы сошлись? Чтобы слабинку свою показать или силенку?
- Во всяком случае, не защищать себя от Бандуреева! - не выдержал Женя.
- Но и не выгораживать его, - заметил Слон, - что было, то было, и тебе, Жека, за него не придется ехать в места не столь отдаленные, как сюда!
- Заткнись, Слон, и больше не вякай! - Женя звучно пошлепал кулаком в ладошку. - Иначе я из тебя сделаю...
- Подумаешь, испугался, - напыжился Слон.
- Как дам по хоботу - станешь слоником на самом деле.
- Боялись мы вас, нахаловцев! - заартачился Слон. - Возьму сейчас за ноги и вышвырну в форточку!
Теперь уже самому толстокожему гостю ясно бы стало, что он в компании людей, которые настолько сжились, что могут переводить в шутку самый серьезный разговор, а это значит, они щадят друг друга, давая отдых мыслям и чувствам.
Люся знала этот прием. Она спокойно развернула папку и продолжила жизнеописание Игоря Бандуреева.
19
- И сколько мы сюда еще будем ездить? - ныл Слон, приспосабливая зеленый листик к своему носу с облупленной кожей. - Что мы тут потеряли, на этих сопках? У себя делать нечего, что ли? Зато там и солнце как солнце и речек сколь угодно...
Никто из парней не ответил ему, хотя это были общие мысли. Жене после ночной смены не хотелось и пальцем шевелить, не то что языком. Игорь с Борисом тоже отработали свое в первую смену. А Слону даже пришлось взять отгул ради журкинских наблюдений.
Хоть бы здесь позагорать как следует, лежа на брезентовых куртках, в полудреме переворачиваясь с боку на бок. Но Журкин гонял их на своих замерах так, что и загореть не было времени. Только носы облупились.
Слушая Слона, Игорь представил витимскую тайгу. Летнее солнце и там, на севере, палило жарко отвесными лучами. Но там на каждом шагу можно было припасть к чистой холодной воде, пахнущей хвоей и смородинным листом. А тут единственная речка Грязнуха превратилась в мутный шнурок, опоясывающий Рудногорск. Все притоки пересохли, потому что была вырублена тайга вокруг на многие-многие километры.
Если окинуть взглядом соседние сопки, нигде не увидишь ни деревца. Только буровые вышки торчат на голых склонах, залитых мазутом, соляркой и глинистым раствором. Но зато под этими проплешинами разбурены золоторудные залежи. Такое бы Витимску! Жалко, конечно, когда губят тенистую тайгу и синие реки. Но золото дороже. Недаром и они томятся под жарким солнцем в брезентовых робах да таскаются за Журкиным по раскаленным склонам после изнурительной работы на буровых вышках.
- Ну, где же наш старикан? - подал опять свой заспанный голос Слон. - Солнце встало выше ели, время спать, а мы не ели.
- Может, его орел по дороге перехватил? - хихикнув, заметил Борис.
Шутка вызвала смех, но тут же все стали озираться. Бориска напомнил про змей.
И орлы и змеи примелькались им здесь. Они сопровождали в маршрутах. И сейчас в белесом небе над сопкой кругами ходил орлик. Он выискивал добычу. Близость человека, взрывы, грохот буровых вышек, рев машин и бульдозеров отпугивали его. Но больно уж соблазнительны были скалы на склонах сопок. На горячих камнях нежилось много жирных змей. В любой щели тут могла оказаться гадюка. Как будто тайгу вырубали для их размножения.
- Мудрее любой змеи старик наш, - продолжал Слон. - Знал же, как окрутить нас... Дедом Морозом прикинулся...
- Идет! - Борис показал молотком вниз. - Ишь, как кузнечик скачет.
- Бодрый старик, - сказал Слон, - долгожитель.
На желтой, завивающейся в гору дороге мелькала капроновая шляпа Журкина. Он бодро шагал, помахивая молотком. Иногда останавливался, разбивал кусок породы, поднимал образец к глазам и снова шагал в гору.
- И зачем это мы связались с ним? - снова запричитал Слон. - Нашел негров... На буровой ухайдакаешься, да еще по жаре собирай ему тут образцы. У меня в деревне плечи так никогда не болели, как здесь от этих свечей. Надо же, десять метров стальная свечка - ее на вынос по мазутной слизи, не спавши, не евши, а потом на чужую диссертацию материалы набирай... Ну, выбрал специальность, в Тайшете расскажи - засмеют.
- И я бы в гробу видел его диссертацию, - поддакнул Женя. - Он профессора зарабатывает себе, в академики метит, а мы с какой стати на него упираемся?
- Ну и давайте скажем ему сейчас, - не выдержал Борис. - Так, мол, и так, тема ваша нас не волнует, хотим у себя в Сибири практиковаться, ближе к своим условиям, устройте нас на практику в Витимск...
- Это дело надо спускать на тормозах, ребята, - вмешался Игорь. - Нельзя так открыто - вдруг он рассвирепеет!.. Надо представлять, что такое диссертация для нашего времени!
- Так что, мы должны из-за его диссертации пять лет на одном и том же месте вкалывать? - повысил голос Слон.
- Ни кругозору, ничего! - выкрикнул Женя.
- Так мы здесь и состаримся вместе с ним, - сказал Слон. - Надо заявить ему, пока не поздно.
- Не изменит же он ради нас тему диссертации, - заметил Игорь.
- А почему бы и нет? - спросил Борис. - Пусть он считается с нашими пожеланиями.
- Он столько лет собирает материал, - проговорил Игорь. - И вдруг все это бросить?!
- Пусть бросит, - сказал Женя. - Зато подвинет проблему коренного золота у нас там...
- А вдруг он не успеет на нашем материале защититься? - предупредил Игорь.
- Мы там ему поможем, - ответил Женя. - С большим энтузиазмом, ей-ей!
- Как сейчас, - усмехнулся Игорь.
- Да много ли потеряет наука, если он не защитится совсем? - воскликнул Женя. - На черта ему эта диссертация, когда он там нужнее!
- Ты это и скажи ему, - посоветовал Игорь.
- И скажу! - Женя вскочил и начал одеваться. - Все скажу начистоту. Пусть он не думает, что мы слепые исполнители!
- Правильно, Женя, - поддержал Слон. - Давай правду-матку!
- Давай, Женя, давай, - поддакнул Борис, - со всей принципиальностью!
- Ну, что ж, - сказал Игорь, - попробуй.
- Поддержим, - заверил Слон.
- Только рубить не надо сплеча, - заволновался Борис, - можно и культурно сказать, обходительно, старость надо уважать...
Все поднялись, собирая прожженные, замасленные и порванные брезентовые костюмы. И когда Журкин выбрался на гребень сопки, вся пятерка выстроилась в тени под обнажением.
- Душновато, друзья мои, - заметил Журкин, обмахиваясь шляпой. - Но такова уж судьбина нашего брата полевика - то в жаре, то в холоде, то под дождичком, то под комариками...
Женя твердо взглянул Журкину в глаза и сказал:
- Илларион Борисович, мы не боимся трудностей. Но предпочитаем жариться под своим, сибирским солнышком, и лучше бы нас мочили свои дожди, и комары пусть бы звенели витимские...
- Всего хлебнуть успеете, - ответил Журкин. - Все только начинается у вас, мальчики мои.
- А мы считаем, что теряем здесь время понапрасну, - продолжал Женя. - Канителимся на мелочной работе, в то время как могли бы у себя заниматься более важным делом...
- Я понимаю вас, Евгений Ильич, - проговорил Журкин, набивая трубку. - Но к сожалению, взяться за более важное дело в Сибири не могу, а вас отпустить просто не имею права теперь...
- Почему? - вмешался Слон.
- А вот сейчас я вам объясню, любезные. - Журкин подошел к скале и постучал молотком по глубокой выемке. - Только сначала прошу ответить на один вопрос... В результате какого тектонического нарушения образовалась эта выбоина? Даю вам пять минут, это больше чем достаточно.