Из предбанника не ответили. Видимо, слова Козаринова подействовали на преступника. Молчание затягивалось. Соображая, как поступить дальше, Иван шепотом спросил отделкома:
- Где Леоненко?
- В казарме. Караулит "Угодника" и Немко. Один остался. Все на постах и на складе.
Жалея в душе, что с ним нет бывшего пограничника, Иван шепотом приказал бойцам по его сигналу стрелять в верхний дальний угол стены, чтобы не задеть преступника.
- А вы?!- забеспокоился отделком.
- Выполняйте приказ,- коротко ответил Полозов и снова крикнул:
- Ну, что ж, сдаваться будешь или на тот свет торопишься?
- Иди к черту,- донеслось в ответ.- Живым не дамся.
Иван знал, как будет действовать дальше, но нарочно тянул время. Опыт чекистской работы научил Ивана не торопиться в таких случаях, а дать преступнику возможность подумать. Пусть он поймет безнадежность, безвыходность своего положения. Одно дело принять смерть сгоряча, в драке, неожиданно, другое дело идти навстречу смерти медленно, минута за минутой. На это не всякий способен, а среди преступников таких вообще, мало. Поэтому Иван равнодушным тоном сообщил бандиту:
- К черту-то ты быстрее всех попадешь. Даже быстрее твоего "Николая Угодника". Не захочешь сдаться, пришибем как бешеную собаку.
Наступило короткое молчание.
- Где он сейчас?- спросил двойник Когута.
- У нас,- ответил Полозов.
- Дурак,- презрительно ответили из темноты.- Засыпался на пустом деле.
- Ну и вы влипли не от большого ума,- осадил собеседника Полозов.- Один растянулся на тропе, как у бабенки под боком, а ты не нашел ничего умнее, как удрать в баню.
- И откуда ты, сволочь, здесь взялся?- с тоскливой злобой спросил преступник.- Не должно было тебя здесь быть. Ведь ты, сука, должен сейчас в своей конуре на койке чахнуть.
- Как видишь, я здоров. А вообще-то понимать надо,- назидательно ответил Иван.- Не было еще такого, чтобы бандиты чекистов перехитрили.
- Не хвались...- донеслось из темноты предбанника, но Иван решил, что переговоров хватит, что запал у преступника поостыл, и махнул рукой бойцам. Выстрелы из трех винтовок почти слились в один залп. Окончание фразы потонуло в грохоте выстрелов. Клацнули затворы, и снова, пробивая тоненькую стену предбанника пулями, рявкнули винтовки. Пули решетили стену около дальнего угла предбанника.
Под непрерывный грохот выстрелов Иван тихо скользнул за угол. Задержавшись на мгновение, он прижался спиной к стене около косяка и перевел дыхание. Сейчас последний рывок. Держа в правой руке маузер, Иван нырнул в темноту предбанника, прикрыв левой рукой, согнутой в локте, лицо и голову.
Навстречу ему метнулся кто-то грузный. Уклоняясь от возможного выстрела в упор, Иван отскочил в сторону, но выстрела не было. Вместо этого левую руку Ивана около локтя что-то стиснуло с такой силой, что у Полозова потемнело в глазах. В то же время напавший на Ивана человек левой рукой охватил его, словно поддерживая. Ничего не соображая от нестерпимой боли в локте и чувствуя, что ствол маузера уткнулся во что-то мягкое, видимо, в ногу противника, Иван нажал на спуск. Выстрела почти не было слышно, но схвативший Ивана человек дрогнул и скорее с удивлением, чем с испугом, проговорил:- Ах ты, язви тебя...- и отшатнулся.
Все это произошло в короткое мгновение, а затем Ивана кто-то оттолкнул к стене. Это вслед за командиром в предбанник вскочили Козаринов и бойцы. В предбаннике стало тесно. На полу крутился клубок человеческих тел. Где-то в самом низу выл и матерился двойник Когута.
Сунув за отворот полушубка маузер, Иван ощупал локоть. Какой-то стальной полуобручек продолжал сжимать его. Под руку Полозова попала небольшая круглая кнопка. Чуть не крича от боли, Иван нажал, подергал эту головку, и вдруг полуобручек с легким звоном разжался и упал ему на ладонь.
Сунув непонятную железку в карман, Иван помахал левой рукой. Кажется, действует, значит, кость уцелела.
Темноту разогнал желтый луч света. Один из бойцов внес железнодорожный фонарь. В дальнем углу предбанника лежал человек, как две капли воды похожий на Данилу Романовича. Руки у него уже были связаны.
Несмотря на необычность обстановки, Иван не смог удержаться от улыбки, видя, как Козаринов зажимает нос снегом. Всегда спокойный отделком был разъярен. Нос его чуть не вдвое увеличился в размере: в схватке кто-то заехал ногой в лицо отделкома.
Только сейчас Иван увидел, что у двойника Когута обычные ноги. Его деревянная нога валялась в углу.
С минуту тянулась передышка. Преступник со скрученными сзади руками, прижавшись спиной к углу и приподняв левую ногу, ждал нападения. Он озирался на всех, как затравленный, но не ждущий пощады зверь. Его плечи все время шевелились. Он пытался сорвать с рук опутывающую их веревку. Козаринов, прижимая к носу горсть окровавленного снега, казалось, не думал принимать участие в продолжении схватки. Но заметив улыбку на губах Полозова, отделком приказал одному из бойцов:
- Петро! Веревку.
Неожиданно размахнувшись, Козаринов швырнул горсть окровавленного снега прямо в лицо преступнику. Тот невольно зажмурился и на мгновение отвернул голову. Этого было достаточно. Козаринов прыгнул вперед. На этот раз удалось скрутить и ноги яростно брыкавшегося преступника.
- Перевяжите ему ногу,- приказал Полозов.- Правую. Кровью изойдет.
- Не нужна мне перевязка,- извиваясь всем телом, исступленно выл преступник.- Идите вы... сволочи!
- А ну хватит!- рявкнул на бандита Полозов так, что у самого в ушах зазвенело.- Кончай психовать. А то прикажу привязать к жерди!
То ли угроза подействовала, то ли от потери крови его начали оставлять силы, но двойник Когута перестал крутиться и, тяжело дыша, умолк.
Оставив Козаринова и бойцов возиться с перевязкой, Полозов вышел из предбанника.
Как всегда после пережитой опасности, его слегка лихорадило. Прислонившись плечом к углу бани, он вздрагивающими пальцами начал разминать папироску.
Операция в общем прошла удачно. Но можно ли считать, что она полностью закончена? Не остались ли у этих, уже захваченных, соумышленники? Можно ли оставлять без присмотра домик на шестьсот второй версте? Из всех этих вопросов Иван мог ответить только на один. Да, наблюдение с домика Когутов можно снять.
Вдруг над полотном дороги появилась световая полоса. Иван забеспокоился. Поезд? И даже, судя по мощному свету, скорый. В это время никаких поездов быть не должно. И вообще его появление вне расписания не нравилось Ивану.
Полозов направился к насыпи. Но не успел он пройти и половину расстояния, как против домика круто затормозил сияющий огнями небольшой, необычной формы вагончик.
"Автодрезина!- догадался Полозов.- Как же я забыл. Ведь кто-то говорил, что в отдел прислали одну".
В те времена автодрезина была большой редкостью. Иван с любопытством разглядывал это "чудо техники", когда из раскрывшейся двери дрезины выскочил вначале Могутченко, а затем еще какой-то высокий, грузноватый человек.
Иван впервые видел, чтобы начальник отдела бежал бегом. А тот, подскочив к Полозову, обхватил его за плечи и сильно потряс.
- Жив, чертушка?!- воскликнул он и от полноты чувств влепил Ивану основательно тумака, но увидев, как тот поморщился и скрипнул зубами от боли в левой руке, забеспокоился.- Ранен? Куда?
- Не ранен я,- отмахнулся Иван.- Просто мне вот этой хреновиной чуть руку не размозжили.
Иван вытащил из кармана и протянул Могутченко металлический полуобручек.
- Хитро сделано,- определил тот, рассматривая не виданное им оружие врага.
Он положив полуобручек на растопыренную ладонь. Замысловатая штучка ладно улеглась на большом и среднем пальцах. Рассматривая новинку, Могутченко легкомысленно примерил ее на левую руку поверх полушубка и прижал. Послышался легкий щелчок и концы полуобручка стали медленно сжиматься под действием скрытой внутри сильной пружины. Лицо Могутченко исказилось от боли, но Иван быстрым нажимом уже знакомой головки остановил действие пружины. Полуобручек снова мирно улегся на ладонь.
- Вот гадина,- выругался Могутченко, потирая руку.- Как клещами сжимает. Дай-ка ее мне. Еще раз посмотрю.
- На,- подал Иван и, усмехнувшись, посоветовал :- Ты ее к шее примерь.
- Благодарю,- кивнул головой Могутченко.- Что-то не хочется. Эта тварь уже примерялась не к одной шее. Смотри сюда. Вот почему эксперты говорили про пальцы гориллы. Видишь?
Иван наклонился к руке Могутченко и только тогда рассмотрел, что концы полуобручка были необычной формы. Нанесенный на них узор воспроизводил чьи-то пальцы, гигантские пальцы, каких не может быть у людей.
- Да, вещичка занятная,- произнес за спиной Ивана голос, заставивший его вздрогнуть и круто обернуться. Взглянув в лицо этого приехавшего с начальником отдела человека, Иван от удивления широко открыл глаза. Перед ним снова стоял Данило Романович Когут.
Правда, этот Когут выглядел сильно помолодевшим, да и борода была аккуратно подстрижена, а не вилась крупными кольцами. Ивану захотелось потрогать этого человека, подергать его за бороду, чтобы убедиться, что он существует наяву.
- Познакомься, Ваня, с Сергеем Романовичем, родным братом Данилы Романовича,- проговорил Могутченко за спиной Полозова.
Могутченко даже не заметил того, как был поражен Полозов. Зато, когда Козаринов и бойцы вывели из предбанника уже окончательно присмиревшего бандита, поражаться пришлось Могутченко. Он даже крякнул от изумления.
- Бывает же,- покрутил он головой.- Как катера одной серии...
На Сергея Романовича встреча с этим помятым и бледным от потери крови двойником произвела совсем другое действие.
- Вот когда встретиться пришлось,- глухо проговорил он.- Не подох, значит.
Старший Когут вздрогнул и поднял голову. В глазах его вспыхнули огоньки неуемной злобы.
- Встретились,- прохрипел он в ответ.- По-другому бы я хотел с тобой поздороваться, братуха.
Больше ничего не было сказано между ними, самыми близкими людьми по крови и самыми лютыми врагами в жизни.
Уже когда раненых уложили в автодрезину, Иван вдруг вспомнил про деревянную ногу двойника и послал за нею бойца.
- Ни к чему она теперь,- слабо, как бы в полубреду, проговорил двойник.- Не прошел номер. Не пофартило.
- Пригодится,- ответил за Ивана Могутченко.- Мы тебя на суд на этой ноге приведем. Пусть люди видят, от какой мрази они шарахались.
Но Иван правильно понял слова бандита и, желая окончательно сломить его волю, насмешливо добавил:
- Промахнулся ты со своей ногой. Сильно промахнулся. Спектакль в Богородском на кладбище зря устраивал.
И вынув из-за пазухи сверток, добытый им из деревяшки Данилы Романовича, показал его бандиту.
Посеревшее лицо преступника исказила гримаса злобы. Он дико, почти взглядом сумасшедшего смотрел на Ивана. Но тот, выдерживая взятый тон, насмешливо подмигнул ему. Старший Когут отвернулся к стене я глухим от злобы голосом сказал:
- Раньше нас схватил, значит, гад. Твой фарт. Только ведь тебе-то, дураку, от этого богатства пользы не будет. Эх, и как же мы тебя проглядели. Больным прикинулся, стерва.
Боец притащил деревянную ногу двойника, и Полозов внимательно осмотрел ее. Так и есть. Нога была даже в деталях сделана так, чтобы походить на ногу Данилы Романовича. Даже белая войлочная подушка, на которую опирается колено, была по краям аккуратно обшита кожей, а кожа, в свою очередь, прибита к деревяшке обойными гвоздями с медными шляпками. Теперь Иван окончательно убедился, что означали следы на снегу и почему погиб Старостин.
- Дурак, какой все-таки дурак,- с глубоким убеждением проговорил Иван, бросая деревяшку на пол кабины.
- Ты это о ком?- уставился на него подошедший Могутченко.
- О себе, конечно,- успокоил его Полозов.
- Самокритика, значит. Валяй,- добродушно согласился начальник отдела.- Может, поновей что-либо скажешь?
- Сейчас посмотрим, как ты запоешь,- загадочно усмехнулся Иван. Он снова вытащил спрятанный было сверток и показал его Могутченко.
- Что это?- недоверчиво глядя на сверток, спросил начальник отдела.- Неужели?..
- Вот именно,- торжествующе ответил Полозов.- Это то, из-за чего эти мерзавцы убили Галину и Данилу Романовича.
XII Эхо таежных боев
Уже светало, когда обе дрезины затормозили около казармы взвода охраны. Могутченко, Полозов и Сергей Когут пошли к казарме. Козаринов с бойцами начали высаживать раненых бандитов.
Не дойдя до казармы шагов тридцать, Полозов остановился и прислушался. Остановились и его спутники. В казарме определенно творилось что-то недоброе. Слышалось чье-то рычание, кто-то вопил и на кого-то кричал Леоненко.
Полозов со всех ног кинулся к казарме. Могутченко и Когут за ним. Распахнув двери казармы, Полозов замер. Стол, табуретки, скамейки, сундучки бойцов, обычно аккуратно стоявшие на краю нар, все валялось как попало в полном беспорядке. Посреди этого хаоса яростно метался доведенный до крайней степени бешенства Немко. За ним гонялся Леоненко, пытавшийся прикрутить веревкой к телу хотя бы одну руку беснующегося.
Немко, казалось, не замечал ничего. Схватив за опояску связанного по рукам и ногам человека в полушубке, он молотил им как снопом по чему попало. Избиваемый орал изо всех сил.
Быстрее всех на происходившее отреагировал Сергей Когут. Отстранив растерянно остановившегося в дверях Полозова, он шагнул вперед и схватил Немко за руки. Яростное рычание идиота сменилось криком боли. Немко отпустил свою жертву. Когут завел руки Немко за спину и Леоненко старательно связал их.
- По какому поводу побоище?- спросил Могутченко.
- Ну и силенка у вас, товарищ,- не замечая, что Могутченко ждет ответа, восхищенно проговорил Леоненко.- Ведь Немко-то настоящий битюг. С ним только оглоблей справиться можно. А вы как с мальчиком.
- Что здесь произошло?- повторил вопрос начальника Полозов.
- Это я с ним,- указывая на Немко, доложил Леоненко,- политработу провел.
- Политработу?!- удивленно, чуть не в один голос, переспросили Могутченко и Полозов, оглядывая обычно блиставшую чистотой, а теперь разгромленную комнату.
- От твоей политработы всегда люди бесятся?- насмешливо спросил бойца Могутченко.
- Люди нет, не бесятся,- не поняв иронии начальника, ответил Леоненко.- Вначале все хорошо было. До Немко дошло, что поджигать склад - преступление. Он даже сказал, что хотел сделать это только по просьбе "Миколы Угодника". Тогда я объяснил ему, что это за "Угодник". Немко как будто все понял, успокоился. Я развязал его, напиться дал. Про то, что на кладбище в Богородском случилось, рассказал. А он спросил, почему "Микола Угодник" связанный лежит. Я снова ему все объяснил. Тут только до Немко дошло, что его обманули. Подошел он к "Угоднику", посмотрел, даже за бороду два раза подергал. "Угодник" его по матушке послал. Немко голос-то узнал и озверел, и начал... Если бы не вы, убил бы он "божьего угодника".
- Да он и так, по-моему, еле жив,- высказал свое мнение Сергей Романович.- Эй, Порфирий Севастьянович! Жив ты еще?
Полозов заметил, что веки лежавшего на полу "Угодника" дрогнули, но глаз он не открыл.
- Вы знаете этого гражданина, Сергей Романович?- спросил Могутченко.
- Давно знаю,- ответил Когут.- С детства. Отцы шабрами были. Потом он удрал за границу. В Харбине жил.
- Очень вовремя вы к нам приехали, Сергей Романович,- довольно улыбнулся Могутченко.- Ведь на установление личности вот такого, скажем, артиста, пришлось бы не один месяц затратить. Сам-то он ничего не сказал бы.
- Сейчас все расскажет,- мрачно пообещал Когут.- Я за брата с них шкуру сдеру. Слышишь ты...- тронул он носком сапога лежавшего "Угодника".
- Слышу,- слабым голосом ответил тот.- Напрасно ты, Серега, на меня разъярился. Я в этом деле мелкая рыбешка. Мое дело было этого дурака морочить. За это расстрел не дадут.
- Рассчитал?- насмешливо бросил в ответ Когут.- Плохо рассчитал. За твои прежние делишки, за уход с белыми за кордон как раз и набежит точно на высшую меру.
- Прежние делишки давность покрыла, а за все, что сейчас... так я в полное раскаяние пойду,- еле шевеля разбитыми губами, объяснил "Угодник".- Я ведь в этом деле не главный, упорствовать и вилять не буду. Пашку-то ухлопали, что ли?
Ему никто не ответил. Могутченко жестом пригласил Сергея Романовича пройти в комнату Полозова.
- А что с Немко будем делать?- шепотом спросил Леоненко Полозова.
После короткого обмена мнениями Могутченко и Полозов решили освободить Немко.
- Ты с ним поговори,- сказал Полозов бойцу.- Чтобы на склад он ни ногой.
- Поагитируй в общем,- усмехнулся Могутченко.- Может, он еще кого отлупит.
В комнате Полозова, еще не успев скинуть полушубка, Могутченко потребовал:
- А ну, показывай, что ты сегодня ночью из старой деревяшки выудил?
Вытащив из пазухи пакет, Иван неторопливо повертел его в руках и даже взвесил на ладони.
- Да не тяни ты, чертушка,- не выдержал Могутченко.
Крепкая, хорошо пропитанная варом, толстая льняная нить скрипнула на лезвии ножа, клеенка развернулась, и вот на стол перед Иваном и его спутниками легли два куска карты и двойной лист хорошей линованной бумаги, весь исписанный крупным угловатым почерком Данилы Романовича. Могутченко взял лист и развернул его. Письмо покойного Когута на первый взгляд не имело определенного адреса. Оно начиналось словами:
"Если бы здесь был мой младший брат Сергей..." Прочитав эти строки, Могутченко подумал и протянул письмо старшего брата младшему.
- Прочтите вначале вы, Сергей Романович!- предложил он.
Пока, примостившись поближе к лампе, Сергей Когут читал письмо Данилы Романовича, Могутченко и Полозов занялись картой. Им обоим было ясно, что это два куска одного и того же листа крупномасштабной военно-топографической карты. Причем лист этот, прежде чем разрезать его на несколько кусков, предварительно обрезали по краям. Теперь невозможно было определить не только район, изображенный на карте, но даже ее масштаб.
Соединив совпадающие края разреза двух кусков, Могутченко и Полозов молча разглядывали их.
Изображенная на карте местность была сплошь покрыта лесом. Только ближе к центру листа виднелись края небольшой полянки. По обоим кускам карты тонюсенькой синей ленточкой петляла и куролесила какая-то маленькая речушка.
Кое-где через зеленую краску, заливавшую лист карты, тянулись пунктирные линии - пешеходные тропинки или охотничьи тропы. Никаких надписей, даже названия речушки или ручья на карте не было. Только на одном из особенно причудливых изгибов лесной речушки простым, черным карандашом был нарисован маленький кружок, а от него сантиметрах в трех стоял сделанный тем же карандашом крестик. Какие-то карандашные знаки ранее, видимо, были и на втором куске карты, но позднее чья-то рука стерла их.
- Н-да-да!- разочарованно проговорил Полозов.- Картина очень "ясная".
- Как в зеркале,- усмехнулся Могутченко.- Сто лет ищи это место, хрен найдешь. Хотя... в письме должны быть какие-то указания.