Троцкий в ноябре болел. Но – выступил со статьей в "Правде" "Новый курс". Против старой гвардии (догматики!). Заигрывал с молодежью и с рабочими. Требовал демократии!
Эта "бомба" опоздала на 9 месяцев.
Сталин уже успел обновить аппарат.
Решают не идеи, а – аппарат! @B-MIN = На XIII партконференции была принята резолюция против "письма 46" и Троцкого. Троцкий был болен и 18 января 1924 года уехал на Юг. Через три дня в Тифлисе он получил извещение от Сталина, что Ленин умер. Троцкий колеблется – ехать или нет? Но Сталин якобы сообщил ему, что он все равно опоздает...
Снова ошибка Троцкого!
У Сталина были развязаны руки.
Уже упоминалось, что роман "Исчезновение" в самом начале был задуман как "История гибели серого дома", но предполагалось также название – "Московская история".
ДЛЯ РОМАНА "МОСКОВСКАЯ ИСТОРИЯ"
"Человек снова должен быть разрушен!"
Разговор Гете с Эккерманом 11.04.1828.
"В середине человеческой жизни часто наступает поворот, и если в юности все благоприятствовало человеку и все ему удавалось, то теперь сразу все изменяется, неудачи и несчастья следуют одни за другими.
Человек должен быть снова разрушен! Каждый выдающийся человек призван выполнить известную миссию... Раз он ее выполнил, то в этом виде он на земле уже более не нужен..."
Почему эта запись оказалась среди выписок из газет тридцать седьмого года? Потому ли, что возраст Юры приблизился к срединному, потому ли, что люди, проходящие по процессам, в основном были поколением сорокалетних? Этого уже узнать нельзя...
"ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА" 1937
Январь. Награждение Вишневского и Дзигана орденом Ленина, Дунаевского и Лебедева-Кумача – орденами Красного Знамени.
Начинается декада Грузинского искусства.
8 января т. Сталин принял германского писателя Л. Фейхтвангера.
Фотография: Фейхтвангер, Сталин и зав. отделом печати ЦК ВКП(б) Б. М. Таль.
21 января. В прокуратуре Союза ССР.
"Закончено следствие по делу троцкистского "параллельного" центра в составе Пятакова, Радека, Сокольникова, Серебрякова, организованного в 1933 году по указаниям находящегося в эмиграции Троцкого, наряду с существованием троцкистско-зиновьевских центров в составе Зиновьева, Каменева, Смирнова, Мрачковского.
Следствием установлено, что "параллельный центр" по прямым указаниям Троцкого организовывал диверсионные и террористические группы, осуществившие на ряде предприятий, особенно имевших оборонное значение, вредительские и диверсионные (подрывные) акты и подготовлявшие террористические акты против руководителей ВКП(б) и советского правительства...
Дело слушанием в Военной Коллегии назначено на 23 января".
26 января. Весь номер: смести с лица земли троцкистских предателей и убийц – таков единодушный приговор рабочих, колхозников, ученых, писателей (нрзб).
Передовая: "Нет пощады изменникам!"
"Если враг не сдается, его уничтожают!" – резолюция Президиума союза советских писателей от 25 января 1937 года.
"...Пять месяцев назад народ уничтожил банду Зиновьева – Каменева. Также должно поступить и с..."
Подписи: Вишневский, Лахути, Иванов...
На заседании Президиума Правления ССП – уже клюют Бухарина.
Олеша: "Фашисты перед судом народа".
"...В кого они должны были стрелять? В руководителей партии и правительства. Они покушались на Сталина. На великого человека, сила которого, гений, светлый дух, устремленный на одну заботу – заботу о народе. Мерзавцы, жалкие люди, шпионы, честолюбцы, завистники хотели поднять руку на того, кому народ сказал: ты сделал меня счастливым, я тебя люблю. Это сказал народ! Отношение народа к Сталину рождает в сердце такое же волнение, какое рождает искусство! Это уже песня!"
Бабель: "Ложь, предательство, смердяковщина".
Леонов: "Террарий".
А. Платонов: "Преодоление злодейства", "...разве они могут называться людьми даже в элементарном смысле?"
Е. Долматовский: "Мастера смерти".
Скиталец: "Торговцы кровью".
"В 1934 году троцкисты Шестов и Аргольд пытались совершить террористический акт против Молотова, устроив автокатастрофу".
К расстрелу всех, кроме Сокольникова, Радека, Строилова и Аргольда.
А в феврале – Пушкинский юбилей!
20 февраля
"18 февраля в 17 час. 30 мин. в Москве, у себя на квартире в Кремле от паралича сердца скоропостижно скончался Орджоникидзе".
О "Новом мире" (ред. Гронский), печатавшем Зарудина, Пильняка, И. Макарова, П. Васильева.
"Старожил "Н. м." Борис Пильняк, заметное тяготение которого к троцкистам общеизвестно, в свое время опубликовал в журнале троцкистскую "Повесть о непогашенной луне". Покровительствуемый журналом, Пильняк до сих пор поставляет ему беззастенчиво-халтурные произведения вроде "Мяса".
ФЕВРАЛЬСКИЙ ПЛЕНУМ ЦК ВКП(Б).
Подготовка к выборам. Исключил из рядов Бухарина и Рыкова.
Прорабатывают Сельвинского и Пастернака.
Луговской: "Пастернак говорит, что вакансия поэта опасна, если не пуста. Это отвратительно!"
Доклад Сталина на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 37 года.
Зловещие сигналы:
Убийство Кирова
Процесс Ленинградского центра
Процесс Зиновьева – Каменева.
Решительный поворот в сторону усиления политической бдительности.
"Партийные товарищи, увлеченные колоссальными победами на хозяйственном фронте, забыли о двух фактах:
Капиталистическое окружение.
Современный троцкизм.
Сейчас Франция и Англия кишат немецкими шпионами.
В чем сила современных вредителей, троцкистов? Их сила состоит в обладании партийным билетом.
В шахтинский период слабость наших людей состояла в их технической отсталости...
Теперь же – политическая беспечность.
Необходимо разбить и отбросить прочь другую гнилую теорию, говорящую о том, что не может быть будто бы вредителем тот, кто не всегда вредит и кто хоть иногда показывает успехи в своей работе.
В составе нашей партии, если иметь в виду ее руководящие слои, имеется около 3–4 тысяч высших руководителей. Это я бы сказал – генералитет нашей партии.
Далее идут 30–40 тысяч средних руководителей. Это – наше партийное офицерство.
Дальше идут около 100–150 тысяч низшего партийного командного состава. Это, так сказать, наше партийное унтер-офицерство.
Поднять идеологический уровень и политическую закалку этих командных кадров, взять в эти кадры свежие силы, ждущие своего выдвижения, и расширить таким образом состав руководящих кадров – вот задача. Эти товарищи должны дать не одну, а несколько смен, могущих заменить руководителей ЦК нашей партии".
Последняя фраза подчеркнута Ю. В. красной чертой.
"ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА" 26 АПРЕЛЯ.
"Троцкистские ублюдки под видом писателей и критиков...
До самого последнего времени "Новый мир" печатал пошлые, бездарные и контрреволюционные произведения. В нем подвизались презренный зиновьевский бандит Пикель, фашистские агенты П. Васильев и И. Макаров..."
В ГОСЛИТИЗДАТЕ.
Доклад Накорякова. Собранию было доложено, что редакторы в Гослите, в общем, хорошие...
"...Врагов пролезло не так много. Правда, некоторые сотрудники – троцкисты – Мазнин, Воронский, Кавторадзе".
И теперь и далее читатель, конечно, отметит особый интерес Юрия Валентиновича к тому, как проявились писатели в обстановке психоза и страха.
Этот интерес к "своим" понятен. Через много-много лет я стала свидетелем телефонного разговора, но только теперь, вчитываясь еще раз в дневники Ю. В. и его рабочие тетради, поняла, что тот разговор был таким, каким он был, не только потому, что характер моего мужа, его общественная позиция были известны и вызывали кой у кого боязнь последствий, но и потому, что на всю жизнь он запомнил, как вели себя его коллеги в 37-м. Он не презирал, но он всегда помнил, что "...все шумное непонятное... с топотом ног и выкручиванием рук, со слезами, инфарктами, ликованием, исчезло (исчезнет!), как болотное наваждение".
Стыд останется.
А разговор был вот какой.
Позвонили из "Литгазеты" и попросили, нет, скорее потребовали подписать письмо, осуждающее А. И. Солженицына. Ю. В. отказался и положил трубку. Тотчас позвонили снова. Голос в трубке звучал громко и жестко, я сидела рядом. Видимо, пригрозили, что "отлучат" от газеты навсегда, на что Ю. В. ответил очень злобно и очень грубо: "Ну и... с вами. Вы всегда писали обо мне только мерзости и мерзостями предлагаете заниматься".
Но вернемся в год тридцать седьмой.
Первое мая
Открытие канала "Волго-Дон".
Кассиль о параде на красной площади: "Белый квадрат – краснофлотцы, синий – пилоты, зеленый – пограничники, оливково-стальной – пролетарская дивизия.
Часы на Спасской башне бьют 10, и из ворот легким галопом промчится Ворошилов...
Марш студентов, пионеров, стрелков, партизан. Конница – лес пик, развевающиеся алые и голубые башлыки – донцы, кубанцы, терцы сводной казачьей дивизии. В первый раз участвовали красные казаки в первомайском параде столицы. А за ними, после бесшумного, скользящего мчания самокатов, опять новый сюрприз: мотоциклы с пулеметами. Ползут на гусеницах тяжелые орудия, противотанковые. За ними лавой танки – танки-лилипуты и танки-исполины.
Сотни истребителей, сотни скоростных бомбардировщиков.
По радио говорили Третьяков, Диковский, Долматовский и Кассиль. Испанские ребятишки в шествии и на гостевых трибунах щеголяли в испанских двурогих шапочках. Несли портреты Ибаррури и Хосе Диаса, карикатуры на Франко.
Весельчаки на ходулях... Физкультурники... У каждого свой стяг, своя эмблема.
Диковский включает канал, по радио кричат пароходы. Затем Кассиль включает пленку, записанную накануне по телефону из Мадрида, и с Красной площадью говорят генерал Миаха, Листер, Рафаэль Альберти, Мария-Тереза Леон. Потом включают поезд, увозящий шумный отряд комсомолок на Дальний Восток...
Конец пятидесятых... Юрий Валентинович мотается между Москвой и Туркменией, спасаясь от себя, спасаясь от ужаса его тогдашней жизни. А в другой тетради появляются первые наброски романа "Исчезновение". Не эти ли выписки из старых, двадцатилетней давности газет побудили его начать писать, пусть в стол, пусть без надежды, что роман КОГДА-НИБУДЬ увидит свет? Во всяком случае, описание парада в романе – это почти дословная цитата из газеты, окрашенная мальчишеским наивным восторгом.
"Скакала конница, колыхались пики, алым и голубым рябили в глазах казачьи башлыки, на трибунах радостно шелестели: "Впервые... Казаки... А вы знаете, впервые на параде участвуют красные казаки..."
Откуда уж взяли этих казаков, неизвестно. Мужское население Дона в процессе расказачивания было истреблено напрочь. Но продолжаю цитировать страницы романа "Исчезновение".
"...Потом мчались по влажной от утреннего дождя брусчатке бесшумные самокаты, потом, треща наперебой и оглушительно хлопая, катились мотоциклы с колясками, в которых стояли пулеметы. Это была новинка. Вот это да! Мотоциклы с пулеметами! Хорошенький сюрприз для иностранных военных атташе, вот уж они, наверное, кривятся и бледнеют от злости на своей трибуне. Горик кричал: "Ура, мотоциклисты!"... когда радио гремело: "Включаем канал! Кричат первые пароходы! Включаем Мадрид! Говорит Мадрид! Включаем поезд, увозящий отряд комсомолок на Дальний Восток!"
Каждый раз, когда я открываю книги Ю. В., не могу удержаться и продолжаю читать дальше, дальше, хотя знаю его книги почти наизусть. Так и теперь. Дальше, дальше...
"...и отец сказал, что пора домой, там ждут с обедом, а Горик, едва держась на ногах, ответил, что обязательно должен досмотреть до конца... что было тогда? Отец сказал: "Ничего, досмотришь в следующий раз. В будущем году". И вдруг Горику подумалось, что отец говорит неправду, следующего раза не будет. Непонятно, откуда это взялось. Просто вдруг подумалось сердцем восторженным, полумертвым от усталости. А может быть, отец так улыбнулся и сжал руку Горику. Подумалось – и все, ни с того, ни с сего".
Горик. Случайно Ю. В. выбрал это имя или нет? Горик – от горя? Некоторые критики считают роман "Исчезновение" неоконченным. Это оттого, что заканчивается он словами: "Но прошло много лет..."
Ю. В. был очень удивлен, когда я тоже высказала подобное предположение. Не помню теперь точно его слов, но он, кажется, спросил: "А разве здесь нужно продолжение? Для чего?"
Я не смогла ответить "для чего", не могу ответить и сейчас. Дочитала последнюю страницу, и, как всегда, сжало сердце от ощущения непоправимости жизни.
НО СНОВА РАБОЧАЯ ТЕТРАДЬ.
Новый лозунг Сталина: наряду с овладением техникой – овладение большевизмом. Решение принято на последнем пленуме ЦК. В недавно вышедшем 9-м номере журнала "Большевик" опубликовано письмо Сталина "Об учебнике истории ВКП(б)".
Важнейший документ! Указан путь к ликвидации недостатков. "Наши учебники по истории ВКП(б) неудовлетворительны по трем главным причинам. Либо потому, что излагают историю ВКП(б) вне связи с историей страны; либо потому, что ограничиваются рассказом, простым описанием событий и фактов борьбы течений, не давая необходимого марксистского объяснения; либо же потому, что страдают неправильностью конструкции, неправильностью периодизации событий..."
Для чего эта длинная цитата? Я помню времена, когда все это положено было заучивать. Работы Ленина, Сталина... Но вот Ю. В. пристально вчитывался в тексты для того, чтобы понять, уловить за трескучими фразами новые повороты, изгибы и тайные умыслы политики большевиков.
После, ставшей последней, повести "Опрокинутый дом" Ю. В. собирался закончить роман об Азефе, поэтому важно было все, касающееся истории и жизни партии. Ведь без исследования всех хитросплетений в отношениях эсеров и большевиков написать такой роман было бы невозможно.
Ю. В. понимал, что в 1981 году писать ТАКОЙ роман было безумием: его никто не напечатает. Но он давно болеет этой темой, ведь не случайно же возник замысел романа о Германе Лопатине?
Но... назад, назад к рабочей тетради.
ВЫПИСКИ ИЗ "ЛИТЕРАТУРНОЙ ГАЗЕТЫ".
Заголовок на первой полосе: "Уничтожить шуховщину!"
Я помню Шухова по Дому творчества в Дубултах. Милейший человек и писатель яркого, самобытного дара. Помню и фразу из какого-то его романа: "Я одинок, как телеграфный столб в пустынных пространствах данной местности".
Ю. В. подолгу беседовал с Шуховым, сидя в тенечке на пляже. Когда мы как-то говорили про обитателей Дома творчества, помянули и Шухова. Я сказала, что читала его повесть, и привела фразу о телеграфном столбе. Ю. В. посмотрел на меня с изумлением: "Ты читала Шухова?!"
– Читала, – гордо ответила я, "забыв" добавить, что, например, "Волшебную гору" Томаса Манна не читала. Ю. В. очень любил Манна, и позднее, по его настоянию, я прочла собрание сочинений Манна, но это потом, а тогда – изумление. И полагаю, что именно этот случай ввел его в заблуждение, и он написал: "Она читала гораздо больше, чем я". Возможно, но, пожалуй, гораздо больше всякой шелухи: я, конечно, не имею в виду Шухова.
Итак: "Уничтожить шуховщину!"
В том же номере сообщение о заседании Совета жен писателей. Писательские жены выступают в защиту женщин, угнетаемых мужьями.
Ю. В. пишет рядом с текстами выступлений: "ДОНОСЫ!"
21 мая начинается декада Узбекского искусства в Москве.
16 июня – "Военные шпионы Тухачевский и другие".
Умерла М. И. Ульянова.
18 июня – годовщина со дня смерти Горького.
За последней датой подведена черта.
Эта черта может означать только одно: жизнь переломилась. Двадцать второго июня был арестован отец Ю. В. – Валентин Андреевич Трифонов. Это вообще была "Ночь длинных ножей". Всю ночь люди из НКВД работали без отдыха и сна. Были арестованы тысячи людей, в основном из старой большевистской гвардии. Именно это имел в виду Сталин, когда выдвигал тезис "дать не одну, а несколько смен, способных заменить руководителей...".
25 июня в Москву возвратилась героическая воздушная эскадра завоевателей Северного полюса. Шмидт, Водопьянов, Молоков, Мазурук. В Георгиевском зале – прием. За столом президиума – Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович, Андреев, Микоян, Чубарь, Косиор, Жданов, Эйхе, Ежов, Постышев, Шмидт, Водопьянов, Молоков, Алексеев, Головин, Янсон.
Улица Горького от Красной площади до Белорусского вокзала и Ленинградского шоссе до Центрального аэродрома имени Фрунзе – триумфальная магистраль героев. Окна домов украшены цветами. В это же время в Америке чествуют Чкалова, Байдукова, Белякова.
Из "Правды". Парад.
На Мавзолее Ежов, Андреев, Молотов, Ворошилов, Микоян, Сталин, Каганович, Калинин, Сулимов, Димитров, Межлаук, Хрущев. В 12 часов – самолеты. Флагман ведет Герой Советского Союза Беляков.
Вечером в черном небе – гигантский портрет Сталина. На наблюдательном аэростате, на высоте 450 метров (размер портрета 314 кв. м).
Мимо сверкающего портрета плыли серебристые корабли: с портретами Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Тоже освещены прожекторами. Статья С. Уралова: "О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок" ("Правда", 4 мая).
Подробные басни о прекрасных "Мэри", гестапо, провокациях и т. д.
Мне кажется, что современному читателю интересны все эти подробности прошлых лет, потому что время поворачивалось круто, как поворачивается оно и теперь. Через шестьдесят лет внимательный историк поймет то, что не видно, не понятно нам, глядящим слишком с близкого расстояния на свое время. Ю. В. вглядывался в конец тридцатых пристально. Ведь в романе "Исчезновение" женщина задает вопрос человеку, которому верит: "Что ты думаешь обо всем этом?"
И Юра должен был ответить, ответить вместо отца, который послужил прототипом Николая Баюкова, что он думает о причинах кровавой вакханалии тридцать седьмого.
Для этого нужно "изучить вопрос" досконально. Ю. В. начал издалека – с истории зарождения революционного движения в России. Я еще вернусь к толстым клеенчатым тетрадкам, в которых записи о Бакунине, Германе Лопатине, о Нечаеве...
А пока опять – хроника тридцать седьмого.
"ИЗВЕСТИЯ"
1 января 1937 г.
Награды Дунаевскому и Лебедеву-Кумачу орден Трудового Красного Знамени
В Москве – Фейхтвангер.
9 января
На встрече в Политехническом музее с Фейхтвангером Финк В. сказал, что Германия, судя по "семье Оппенгейм", уже созрела для революции".