10
В один из июльских погожих дней Андрей Синилов со своим неизменным чемоданчиком сошел с пассажирского поезда на маленькой станции. Впервые попал сюда в ту памятную зимнюю лютую пору с друзьями-целинниками.
Кое-что изменилось на станции с тех времен. Рядом с желтым станционным домиком, у которого под окном кудрявилась черемуха, выросло продолговатое серое здание, напоминавшее барак: построили временный зал ожидания. К строю мазаных домиков, что раскидались за грейдером, прибавились новенькие, сборные, из теса.
Андрей, опустив чемоданчик на землю, гадал, что предпринять. Подошел железнодорожник и осведомился:
- В совхоз?
- Туда бы надо, - ответил Андрей, - а пешедралом неохота.
- Ты обожди малость. Скоро будет московский поезд. Так к этому поезду машина придет. Она всегда ходит.
- Здорово было бы! Спасибо! Я уж не знал, что и делать.
- Я сразу догадался, что ты в совхоз, у нас тут часто приезжают. Новичок?
- Не совсем.
- Бывали?
- Давно.
- Понятно, - произнес железнодорожник, и в голосе послышалась насмешка. После того, как железнодорожник отошел, Андрей догадался: тот, видимо, принял его за перелетную птицу. Удрал, подумал, наверно, железнодорожник, когда в совхозе было худо, а теперь прослышал, что в совхозе стало лучше, вот и прилетел. "Черт с ним, - обиделся Андрей, - не побегу же я доказывать, кто я такой и почему еду в совхоз?"
Машину ждал долго, потерял уже надежду на ее появление. И вдруг увидел на горизонте пыль - едет, наконец! В кузове тряслись две женщины и мужчина. Шофер развернулся возле домиков, остановился и, выскочив из кабины, крикнул бойко:
- Слезай, приехали!
Женщины, по очереди поддерживая друг друга, вылезли из кузова, но узлы снять не смогли. Шофер рассмеялся, ловко вскочил на скат и выбросил узлы:
- Держите, бабоньки, а то увезу!
Мужик слез с противоположной стороны. Сначала его не было видно. А когда он побрел к бараку, Андрей догадался, что парень изрядно пьян: идет покачиваясь, внушительный чемодан притягивает к земле. Что-то знакомое почудилось Андрею в его походке: "Неужели Семен?" Андрей приблизился к шоферу.
- К нам? - недружелюбно спросил шофер. - Давай, давай. Шофер? Не за длинным рублем приехал? Вон, видишь, один искатель вензеля вычерчивает - тоже за длинным рублем охотится.
И опять показалось Андрею что-то знакомое в вихляющей походке выпившего, и он спросил:
- Кто это?
- Приблудный какой-то. Искатель жизни на широкую ногу.
- Обожди минутку, - попросил Андрей, - я мигом.
Оставив чемоданчик, бросился к бараку, в котором скрылся парень. Ну, конечно же, это Семен! Он ведь часто повторял: люблю жить на широкую ногу. И тоже собирался в какой-то совхоз, - строил догадки Андрей.
Парень лежал на лавке, а чемодан валялся на полу. В Андрея вперил ничего не видящий, осоловелый взгляд. Это был Семен.
- Прощай, моя телега, все четыре колеса, - бормотал он. Потом, видимо, все-таки сообразил, что перед ним кто-то стоит, с трудом сел и позвал:
- Браток, иди сюда. Эх, браток! Мы с тобой поедем, эх, и совхозик я знаю! Поедем, браток!
Андрей выскочил из барака. Шофер спросил насмешливо:
- Свой?
- Нет, - ответил Андрей. - Ты меня, друг, не задирай. Я могу обидеться.
- Ладно, садись. Да куда ты к дьяволу полез! - крикнул он, видя, что Андрей неловко пытается залезть в кузов. - Садись в кабину!
Подождали поезд, но на этой станции никто не сошел. Когда тронулись, шофер, искоса взглянув на Андрея, спросил:
- Рука-то не действует?
- Плохо.
- А ты не сердись, - миролюбиво продолжал шофер. - У нас тут всякая птица водится. Ездят некоторые гастролеры, деньгу ищут, как будто она валяется на дороге: остановился и собирай сколько хочешь. Иному так и хочется съездить по нахальной морде. Жаль только, нельзя: под суд попадешь, ни за что пострадаешь.
Приехали в совхоз под вечер.
- Куда тебя подвезти? - спросил шофер.
- К комитету комсомола.
- Мигом!
Вот оно, знакомое здание конторы, а вон те два окна, самые крайние, - это комната комитета комсомола. Окна открыты. Видны головы, спины - много народа там собралось. Когда Андрей вылез из кабины и пожимал на прощанье руку шофера, в окно выглянуло знакомое лицо, кажется, Пети Колокольцева, может, чье другое - не уловил Андрей.
Голова снова скрылась, потом еще раз выглянула и вдруг заорала:
- Ребята, Андрей Синилов вернулся!
Несколько человек высунулись в окно по самый пояс, а остальные ринулись к двери. Не успел Андрей опомниться, как его окружили со всех сторон. Кто-то взял чемодан, чьи-то сильные руки осторожно обняли. Шофер радостно чмокал языком, мотал головой и говорил сам себе:
- Вот не знал, елки-палки! Вот не знал!
- Здорово, Андрюшка! - между тем кричали ребята.
- Привет Синилову!
- Молодец, Андрей, что приехал!
Своя, своя родная семья. У Андрея слезами заволокло глаза, и он шептал:
- Спасибо, ребята, спасибо…
Только Дуси не было. Когда все угомонились, Андрей спросил:
- Ребята, а где же Дуся?
- Как где? - уставились они недоуменно. - Она ж за тобой поехала. Ждала, ждала и поехала.
- Нет, кроме шуток, ребята?
- Какие тут шутки! Два дня как уехала.
- Куда?
- В Кыштым, понятно.
- Нет, ребята, не шутите. Я ее не видел. Вы, наверное, разыгрываете меня.
- Чудак человек! Зачем нам тебя разыгрывать? Ты ж сам довел до этого девушку - ни ответа, ни привета. Дивчина по тебе вся иссохла, а ты хоть бы что. Ну, мы еще к этому вернемся, спросим еще за это!
- Ладно, ребята. Больше не буду. Принимайте. Не могу больше без вас, свет не мил, тоска заела.
- Примем? - обратился к ребятам Петя Колокольцев. - Как, ребята?
- Примем!!! - гаркнули разом.
Андрей улыбался сквозь слезы и думал: "Вот оно мое счастье, среди этих славных ребят, рядом с Дусей. Большое, необъятное счастье, его хватит на всю жизнь…"
* * *
Эта повесть была написана в 1959 году. Событиям, которые в ней описаны, сегодня уже около полутора десятка лет. В свое время повесть была опубликована, и я, откровенно говоря, просто забыл о ней. Но вот совсем недавно в газете встретилась знакомая фамилия. В небольшой корреспонденции сообщалось, что совхоз такой-то добился хороших показателей по животноводству, а директором того совхоза был Синилов. Я подумал тогда: может, это мой Синилов? Но, возможно, это был и однофамилец. Все собирался уточнить, да как-то не получалось, хотел даже съездить туда, но не мог выкроить времени.
Помог случай. Шло собрание областного партийного актива. Ораторы на трибуне сменялись один за другим. Вдруг председательствующий объявил:
- Слово предоставляется директору совхоза товарищу Синилову.
Я встрепенулся и чуть приподнялся, чтобы лучше разглядеть Синилова. Он спешил по проходу к трибуне, а я жалел, что вижу его с затылка. Он был коренастый, располневший, пиджак плотно обтягивал спину. А тот Андрей был сухощавый - тростиночка. Однако чуть не пятнадцать лет прошло ведь… Говорил Синилов толково и горячо. А я мучился: тот это Синилов или нет? Наконец, он, жестикулируя, приподнял правую руку. Сначала он ее как-то неловко отбросил в сторону, а потом уже вперед, но все равно выше плеча поднять не мог. Лишь по этому жесту я его и узнал. После операции рука так и осталась неполноценной.
В перерыве между заседаниями я разыскал его и сказал:
- Здравствуй, Андрей Синилов!
Он посмотрел на меня недоуменно. Темные волосы зачесаны назад, на висках - седина: рановато начал седеть, друг мой, рановато. И в плечах раздался и пополнел. Видно, сельский воздух очень ему полезен.
- Не узнаешь?
Андрей сконфуженно улыбнулся:
- Простите, но…
Я назвался. Андрей обрадовался, взял мою руку и тряс, теперь уже широко улыбаясь.
- Как же, как же! - говорил он. - Мы с Дусей иногда вспоминаем вас, и книга ваша у нас есть, вот только без автографа.
- Ну, это дело поправимое. Давно директором ходишь?
- Второй год, я еще молодой директор.
Вечером мы забрались в ресторан и разговаривали, не обращая внимания ни на музыку, ни на танцующих, ни на шумные споры за соседними столиками.
Три года назад Андрей окончил сельскохозяйственный институт, а Дуся чуть раньше его - педагогический.
- Мне-то вообще туго пришлось, - сознался Андрей. - У меня ж, помните, всего восемь классов было. Думаю, самые лучшие годы убьешь на учебу, а жить когда? Сколько раз собирался бросить, только Дуся не дала, она у меня такая, настойчивая.
- Наверно, ее тоже трудно узнать?
- Что вы! - улыбнулся Андрей, и лицо его засветилось нежностью. - Она почти не изменилась, все еще как девушка, ее и годы будто не берут, это меня вот повело, ну, да ничего - директору солидность не помешает, - усмехнулся Андрей. - А сыну нашему скоро десять.
- Большой мужик.
- Тоже Андреем назвали, это все Дуся настояла. Андрей Андреевич. Мы с ним большие друзья.
- Один?
- Пока. Дуся обещает дочь. Представляете, у нашего Демида уже трое детей и все дочери. Тужит мужик по сыну.
- Он все в Кыштыме?
- А где же еще? Его оттуда клещами не выдерешь.
- Тебя туда не тянет?
- Нет, я теперь степняк, хлебороб. Приезжайте к нам, не узнаете - такой мы поселок отгрохали, с водопроводом. И степь у нас хорошая.
- Ну, степью нужно летом любоваться!
- Это кому как. Для меня степь в любое время года хороша, даже зимой. Осенью уснет она, укроется белым одеялом и спит себе в удовольствие, а что? Еду я по такой степи и думаю: здесь под снегом стерня, перепахать не успели, а рядом зимует зябь, она вся прозябла, но бережет силенки до весны, а вон там - должны быть озимые. Стрелочки всходов поблекли, но снег надежно их закрыл от буранов, в них затаилась жизнь, да еще какая могучая! Только-только растает снег, только-только солнышко пригреет, эта жизнь и начнет набирать силу: стрелочки соком нальются и к солнцу потянутся, попробуй останови их!
- Здорово ты рассказываешь!
- А что? - горячился Андрей. - Если этого не чувствовать, не понимать, то бежать надо из степи без оглядки. Душой я к ней прирос. Наверно, думаете - хвастаюсь?
- Что ты!
- А время неумолимо движется и движется, - задумчиво произнес Андрей. - Вроде я в совхозе всю жизнь живу. Да, в прошлом году интересная встреча у меня была на вокзале, в Симферополе. Домой из санатория возвращался. Сижу и жду поезда. Подходит ко мне лейтенант, молодой еще, щелкает каблуками и говорит:
- Здравия желаю, дядя Андрей! Разрешите представиться? Лейтенант Орлов!
Вот так да! Борис! Оказывается, окончил военное училище, служит где-то на Украине, женился. И мать с ним. Поговорить долго не удалось, объявили посадку, потом всю дорогу я думал о Борисе, вспомнил Егозу, козочку, Нину Петровну… Да, время, время… Каждый ищет в жизни свою дорогу. А как вы? Что у вас?
Прощаясь, я пообещал Андрею приехать к нему в гости, но все как-то не выберу времени на поездку.
