- Вот как?! - воскликнул незнакомец и поднялся с места.
Ахмадбек тоже встал. Незнакомец испытующе осмотрел его с ног до головы, на его лице засияла добрая улыбка, и он сказал:
- Поборемся, сынок?
- Как же?.. Ведь я… - проговорил Ахмадбек, оглядываясь на своего коня.
- Ничего, это не займет много времени, - с прежней улыбкой настаивал незнакомец. Наверное, он улыбался самому себе, потому что и в самом деле выдумал невиданную штуку - в пустынном месте первому встречному предложить помериться силой…
- Вот прямо здесь?.. Но как же?..
- Да, прямо здесь. Что ж в этом плохого? Просто разомнемся немного. - И, присев на корточки перед дастарханом, он прочел благодарственную послеобеденную молитву.
Ахмадбек тоже провел руками по лицу и произнес "аминь".
- Вижу, у тебя нет поясного платка, - сказал незнакомец и, стряхнув в ручей крошки с румола, свернул его и подпоясался. Затем достал из дорожной сумы новый желтый шелковый платок и, ловким движением скрутив его в жгут, протянул Ахмадбеку. - На, повяжись.
Ахмадбек все так же растерянно глядел на него.
- Э, да ты, вижу, скромник, - сказал тот, опоясывая его платком. Он хотел и узел завязать, но Ахмадбек со словами: "Спасибо, я сам" - повязал платок.
Обходительные манеры и доброжелательность путника тронули Ахмадбека. Он еще никогда не встречал человека, который бы с первой минуты знакомства своей приветливостью и лаской заставил бы его подчиниться своей воле.
Начали бороться. Ахмадбек сразу увидел, что по силе и знанию разнообразных приемов его противник во много раз превосходит всех, с кем ему до сих пор приходилось тягаться. И незнакомец, видимо, понял, что внешняя простота парня обманчива и он еще не показал всего, на что способен. Ему стало ясно, что молодой борец соткан из стальных сухожилий.
- Обожди минутку, - сказал незнакомец и после того, как Ахмадбек отпустил его кушак, продолжал: - Давай разуемся и подымемся повыше. Я видел, там есть ровная площадка.
На новом месте схватка продолжалась минут десять. То ли оттого, что очень уж по душе пришелся ему незнакомец, и он не хотел обидеть его, то ли оттого, что еще не успел опомниться от столь неожиданного вызова, но Ахмадбек боролся вполсилы. Он внимательно следил за тем, чтобы не быть захваченным врасплох искусными приемами противника, который - Ахмадбек был теперь убежден, - несомненно, являлся опытным пахлавоном. Только один лишь раз, когда тот, будто заскучав от затянувшегося поединка, сильно потянул Ахмадбека на себя, одновременно ударив его ногой под колено, чтобы свалить с ног, Ахмадбек зазевался. Стой он в этот момент прямо, наверняка рухнул бы на землю. К счастью, туловище у него было наклонено вперед, и он лишь качнулся вправо, но сумел удержаться на ногах. И тогда, покрепче схватив соперника за кушак, напрягшись, он поднял его над головой и тут же осторожно поставил на землю.
На лице незнакомца, помимо приветливой улыбки, появилось еще и выражение удивления.
6
Вернувшись вечером от ветеринара, Ахмадбек застал дома гостей. Кто то взял у него из рук поводья и отвел коня в стойло. Отец протянул Ахмадбеку тяжелую золотую монету.
- Что это? - удивился юноша.
- Подарок тебе от Навруза-пахлавона.
Отец и гости принялись рассказывать, перебивая друг друга, и Ахмадбек понял, что тот, кто встретился ему на безлюдной тропе, был знаменитый борец Навруз.
Оказывается, придя в кишлак, он зашел в правление колхоза и попросил привести Ахмадбека. Вернувшись, посланный доложил, что Ахмадбек повел охромевшего коня к ветеринару в Верхний кишлак. Услышав это, Навруз-богатырь отправился в дом к отцу Ахмадбека и, вручив ему золотую монету, сказал: "Молитесь за вашего сына. Я его встретил на дороге. Из него вырастет большой пахлавон".
…Год спустя Навруз-пахлавон ушел на войну и вскоре погиб. Монета, которую он оставил на память Ахмадбеку, как утверждали знатоки, была из чистого золота, а затейливая надпись на ней - на древнем кашмирском диалекте.
Жена Ахмадбека, после того как на войну отправился и ее муж, в течение двух лет сберегала монету как память о добром человеке, но, когда пионеры и комсомольцы кишлака устроили сбор шерсти, кож, теплой одежды и обуви для помощи фронту, она отдала им эту монету со словами: "Пусть вернется мой хозяин живым и здоровым, это будет для меня дороже любого золота".
Ни в тот день, ни после Ахмадбек никому не рассказывал о том, как он боролся с Наврузом-пахлавоном. Всякий раз, когда ему вспоминался этот случай, он краснел оттого, что скрыл свое имя и невольно обманул почитаемого и старше его годами человека. Об их поединке стало известно из уст самого Навруза-силача, который всякий раз заканчивал свой рассказ словами: "Никто из нас не был повергнут на землю, но я признаю молодого Ахмадбека победителем. Бог свидетель, он уважил меня как гостя и странника".
Потом люди стали прибавлять к этому рассказу разные домыслы, приукрашивать его, переиначивать по-своему до тех пор, пока достоверное происшествие не превратилось в легенду.
7
Вечерний ветерок доносил на хирман запахи мяты и рокот вод Ванча. Со двора, где происходил туй, теперь доносился голос только одного певца. Очевидно, остальные разошлись по домам, и последний, которому прежде приходилось петь в очередь с другими, почувствовав себя хозяином положения, изо всех сил показывал свое мастерство.
Ахмадбек-пахлавон все так же сидел, прислонясь к стволу карагача, как вдруг услышал шаги. Кто-то шел по тропинке, ведущей из кишлака, и прутиком яростно срубал росшую вдоль арыка высокую траву.
Хотя луна стояла уже высоко над горами, издали признать пешехода было трудно.
Внимательно присмотревшись, Ахмадбек узнал Мухаммадмурада, и у него неприятно засосало под ложечкой.
"Что ж, и место и время сейчас самые подходящие, - подумал он. - Парень, конечно, ищет меня. Что же делать? Неужели принять вызов? Но разве он достоин честной борьбы? Как же быть?"
Мухаммадмурад внимательно вгляделся в сгустившийся под карагачем мрак и спросил:
- Ахмадбек-ака, это вы?
Ахмадбек не отвечал. Он по-прежнему был погружен в свои думы. Видимо, на роду ему написано потягаться с этим зарвавшимся юнцом, проучить его, доказать, что он все еще прежний Ахмадбек, и угомонить парня. Но нет, все-таки он не должен с ним бороться… Где же выход?
- Ака-джон, по правде сказать, мы… мы прах у ваших ног, - бормотал полупьяный Мухаммадмурад, стоя над Ахмадбеком. - Простой прах у ваших ног… Но я подумал, раз вы в районе не вышли против меня и отказались сегодня на туе, значит, не хотите бороться на людях, а может быть, здесь согласитесь? Или я не прав, Ахмадбек-ака, извините меня… Мы прах у ваших ног, простите, пожалуйста…
Говоря все это, Мухаммадмурад развязывал и вновь повязывал поясной платок.
Вдруг Ахмадбека осенило. Как это он раньше не вспомнил! Лет этак двадцать - двадцать пять назад, когда некоторые наглецы, мнящие себя пахлавонами, понуждали его на борьбу, он таким способом отделывался от них.
- Ладно, ладно, - сказал Ахмадбек. - Нечего долго рассусоливать. Я давно догадываюсь, что тебя точит…
- Уж вы извините, ака, - оборвав его на полуслове, снова принялся бормотать Мухаммадмурад, но Ахмадбек не дал ему продолжать:
- Послушай, я готов бороться с тобой, раз уж ты пришел сюда за этим. Но у меня есть одно условие…
- Хоть тысячу условий, от души согласен, все выполню…
- Для начала выполни одно.
- С величайшим удовольствием. Назовите! Да буду я жертвой за вас!
- Подними меня с места.
- Вас? С места? Это я мигом…
Мухаммадмурад шагнул вперед: Ахмадбек протянул ему правую руку и силой прижался спиной к стволу карагача, упершись пятками в небольшой бугорок. "О покровитель всех пахлавонов, не допусти, чтоб я познал позор… Поддержи меня…" - молил он. В трудные минуты он всегда обращался к какому-то неведомому ему самому святому, который, как ему казалось, был его благодетелем и помощником во всем.
Мухаммадмурад потянул его за руку. Но Ахмадбек даже не пошевелился.
- Вы же не встаете! - с удивлением произнес парень.
- А ты подними меня!
Мухаммадмурад пошире расставил ноги и, одной рукой сжав Ахмадбека за запястье, а второй ухватив за плечо, потянул изо всех сил. Правое плечо Ахмадбека чуть-чуть подалось вперед. И все. Он продолжал сидеть.
Это испытание было нелегким и для самого Ахмадбека. Когда Мухаммадмурад во второй раз рванул его на себя, Ахмадбеку показалось, что темный купол карагача покачнулся, поплыл в сторону и перед глазами бешено заплясали красные и черные точки.
Не добившись успеха и во второй раз, Мухаммадмурад в бешенстве закричал:
- Фокусничаете! Это нечестно! А если я сяду?! Ну-ка, попробуйте вы стронуть меня с места, тогда я признаю…
Ахмадбек усмехнулся и встал. Разбуженный шумом старик сторож направился к ним, взывая:
- Кто тут? Что случилось?
- Назар-бобо, это я, - успокоил старика пахлавон и, наклонившись к усевшемуся на его место Мухаммадмураду, сказал: - Потверже упрись ногами.
Мухаммадмурад устроился поудобнее, прокашлялся и только после этого сунул руку Ахмадбеку.
А тот, вспомнив сегодняшнее бахвальство Мухаммадмурада на улице, крепко сжал его пятерню, нарочито медленно, без рывков принялся тянуть на себя и поставил Мухаммадмурада на ноги.
- Ахмадбек?! А это кто? Что вы тут делаете? - встревоженно вопрошал старик, приближаясь.
Мухаммадмурад, видимо, совсем протрезвел.
- Еще один раз, ака, очень прошу, - сказал он, и в его голосе послышались просительные нотки.
И во второй раз Ахмадбек оторвал парня от земли, словно мешок с соломой, и рывком дернул на себя с такой силой, что тот проскочил несколько шагов вперед. От кипевшего в нем гнева Мухаммадмурад громко сопел.
- О, чтоб ты свернул себе шею, негодник! - узнав при свете луны парня, на чем свет стоит принялся честить его старик. - Как посмел ты, богоотступник, поднять руку на Ахмадбека?! Будь прокляты кости твоего деда! Чтоб черти плясали на твоей могиле, несчастный!..
И тут произошло такое, что старик ошарашенно умолк.
- Нет!.. - во весь голос закричал Мухаммадмурад.
Его крик на какое-то мгновение заглушил все звуки долины и, отразившись от горных кряжей на той стороне Ванча, долго разносился эхом окрест.
- Нет! - еще раз вскричал молодой борец. - Вы будете бороться со мной по-настоящему!
Подскочив к Ахмадбеку, он рванул его за поясной платок, но Ахмадбек, изловчившись, сам ухватил обеими руками Мухаммадмурада за кушак и, опустившись на одно колено, как это делают штангисты, беря последний и самый тяжелый вес, поднял молодого пахлавона и завертел над собой.
Не переставая крутить его над головой, Ахмад приближался к току. Мухаммадмурад беспомощно болтал руками и ногами в воздухе, словно ребенок, с которым забавляется отец. Старик сторож замер на месте, широко раскрыл рот. Наконец, стукнув палкой о землю, он воскликнул:
- Молодец, Ахмадбек! Чтобы твоя голова не ведала забот! Ты воздал этому наглецу по заслугам!
Приблизившись к вороху соломы, Ахмадбек швырнул в нее Мухаммадмурада…
Шагая назад к карагачу, Ахмадбек удивленно оглядывался по сторонам, будто в поисках чего-то. Ему казалось, что где-то поблизости громко свистят несколько человек. Он остановился, крепко зажал уши ладонями и только тогда понял, что свист этот раздается у него в голове точно так же, как двадцать четыре года назад, когда он был контужен разрывом дальнобойного снаряда.
Ахмадбек встревожился, что к нему ни за что ни про что вернется давно оставивший его недуг. Однако сердце постепенно стало биться ровнее, гул и звон в ушах проходили и четверть часа спустя и вовсе исчезли.
- На, выпей холодного чая, - протянул ему Назар-бобо черный от копоти кумган.
Ахмадбек сделал несколько глотков и посмотрел в сторону хирмана.
- Где он?
- Пошел вниз, отряхиваясь от соломы, как пес. Хоть он и внук моего брата, но спасибо тебе, Ахмадбек. Молодец, ты хорошо проучил его. Ах, бродячий шакал, - обернувшись в сторону реки, выругался старик и, стуча посохом, удалился.
Запоздалые сверчки словно нехотя продолжали свою унылую песню. Со стороны двора, где происходил туй, не доносилось ни звука. Запахи мяты, обмолоченного зерна и соломы приятно щекотали ноздри Ахмадбеку.
Он обошел вдоль и поперек весь хирман, желая попрощаться с дедом, но того нигде не было. "Ладно, утром встретимся", - сказал самому себе Ахмадбек и в задумчивости зашагал к кишлаку. Пройдя шагов сто, он вдруг повернул и направился вниз к реке.
Старик стоял на склоне под деревом.
- Где он? - спросил Ахмадбек.
- Вон, гляди.
Мухаммадмурад сидел на камне у самого берега Ванча.
- Плачет, шакал, чтоб ему шею свернуть! - выругался старик. - Паршивец!
В свете луны хорошо было видно, как Мухаммадмурад снял рубашку и начал разуваться. Ахмадбек попрощался со стариком и отправился домой.
"Искупается, поостынет… Говорят, вода Ванча целительна…" - подумал он.
Круг луны достиг середины небосклона. Умолкли и последние сверчки. По всей долине разливался лунный свет, и рокотала река.
1968
Перевод Ю. Смирнова
Примечания
1
Амак - буквально: дядя (по отцу); почтительное обращение к старшему мужчине.
2
Дастархан - скатерть и угощение на ней; накрытый стол.
3
Раис - лицо, наблюдавшее за выполнением религиозных обрядов, за правильностью мер и весов. Ныне слово раис означает - председатель.
4
Михраб - ниша в мечети, указывающая направление в сторону Мекки.
5
Камча - плеть.
6
Ходим - деятель, работник, служащий.
7
Домулло - учитель мусульманской духовной школы.
Имам - мулла, руководящий общим молением в мечети.
8
Хирман - ток, гумно; груда хлопка.