ТАИНСТВЕННАЯ НОЧЬ
В сиреневой пустоте вечерних небес повисла желто-зеленая, как недозревший помидор, луна.
Кривенок и Кубарь деловито закрылись на крючок.
Когда доели все сладкое, щеки Кубаря стали ярко-красными, глаза посоловели, а губы припухли и весь он как будто стал еще толще.
- Вася, я спать хочу, - вздохнул Кубарь и, морщась, отбросил розовый пряник с потрескавшейся сахарной корочкой.
- Ложись на мамину кровать, - сладко зевнул Кривенок, думая о том, что на свете ничего нет противнее конфет и пряников. Захотелось супа - утром Кривенок сварит обед. Он готов был приняться за работу сейчас же - так не терпелось Кривенку похозяйничать.
Кубарь полез на кровать, болтая пропыленными, будто в серых носках, ногами.
- Куда ты? - закричал Кривенок. - На ночь ноги нужно мыть!
- Я спать хочу, - захныкал Кубарь и продолжал лезть на кровать.
- Спать, спать! - стащил его Кривенок. - Простыня белая, а ноги черные. Не настираешься на вас.
- Не надо мыть, Вася. Я тихонечко лягу, грязь не стряхнется.
- Иди, иди! - Кривенок вывел Кубаря в кухню. - Не вой, а то тресну, - ворчал и мылил ему ноги.
Когда Кубарь забрался в кровать, сон уже прошел. Как всегда неожиданно и глубокомысленно, он спросил:
- А как это получились дрова?
- Какие дрова?
- Ну, деревья, лес, трава, люди. Как это они получились первый раз?
- Э, философ! - небрежно произнес Кривенок непонятное имя, которым отец иногда называл Кубаря.
Кривенок нерешительно кружился вокруг таза, ломая голову, как бы ему самому избежать мытья ног. Он плюнул на ногу и потер тряпкой, нога стала еще грязнее. Кривенок тяжело вздохнул, сдвинул печально брови и опустил ногу в таз.
- Вася, отгадай загадку, - уже сонно звучал голос Кубаря: - стоит, играет, солнце сияет, люди нарождаются, чудо получается, шумит большая-пребольшая. Что такое?
- Отвяжись, - хмурился Кривенок.
- Эх ты, не знаешь! Земля!
Кривенок глядел на светлую и на темную ногу, соображая, а не хватит мыться? Но ничего не получилось, пришлось мыть и вторую.
Пробежав по комнате, Кривенок прыгнул через стул и нажал выключатель. Он звонко щелкнул, точно Кубарь языком.
Стало темно, Кривенок улегся рядом с братишкой и вдруг почувствовал, как в доме без мамы и папы глухо, пусто и тихо. Что-то потрескивало, вздыхало, шепталось. Почудилось, в кухне прошлись почти бесшумно чьи-то босые ноги. Дико заверещали кошки, загремели по железной крыше. Неожиданно комната наполнилась слабым, непонятным отблеском и стало еще темнее.
Кривенок посмотрел на окна и ужаснулся: он забыл закрыть ставни. А вдруг кто-нибудь заберется?
Опять на мгновение комната наполнилась бледно-фиолетовым светом. Кривенок увидел в окно: половина неба ярко освещена луной, другая - закрыта черной, тяжелой тучей. Там полыхали раскаленные молнии. Грома не слышалось. Туча ползла на светлую половину быстро и бесшумно, становясь то огненной, то угрюмо-черной.
Вдруг в кухне что-то упало, загремев. Кривенок вздрогнул. Ему хотелось закричать и выпрыгнуть в окно. Кто там ходит? Что уронил?
Кривенок закрылся с головой одеялом и прижался к Кубарю. Тот был горячий, как печка, и сладко сопел. Дверь в кухню все время поскрипывала, то закрываясь плотно, то чуть отходя, - наверное, кто-то подглядывал в щель.
А тут вдруг как грохнет, дом как вздрогнет! И сразу же густо посыпался горох, затрещал дробно по стеклам. Что-то тяжело и вместе мягко принялось шмякать по окну.
Кривенок осторожно выглянул из-под одеяла. Пламя охватило окна, от вещей ринулись на Кривенка черные тени. Он увидел за рамой висящие водяные веревочки и шлепающую по стеклам мокрую ветвь. С нее тоже свисали водяные веревочки.
Внезапно раздались веселые голоса, топот и крик Люси - сестры Шурика:
- Я промокла до нитки! Ой, до чего же здорово, девочки!
Все сразу стало просто, не страшно, хорошо. Волнующе пахло дождем и листвой. Запах сочился во все щели окон. Захотелось выскочить на улицу и с криком помчаться под июньским ливнем.
"Это что-то само упало в кухне", - твердо решил Кривенок, зажег свет и вышел. На полу лежала эмалированная кружка: свалилась с плиты.
Кривенок погасил свет и лег. Долго еще сквозь дрему слышал, как по окнам шмякали мокрые тряпки и в комнате как будто часто включали и выключали лампочку, а над крышей трясли лист фанеры и он громыхал.
Кривенок тихо засмеялся от непонятной радости и уснул.
ГОЛУБИНОЕ УТРО
Кривенок проснулся рано.
- Эй, вставай, засоня! - стащил он одеяло с брата.
Кубарь лягнул ногой и в отчаянии завопил:
- Ну зачем разбудил? Я не успел досмотреть сон. Кошка запрыгнула на забор, а что дальше было, не видел!
- Не выспался потому, что поздно лег, - выговаривал Кривенок, - теперь вот будешь ложиться по расписанию в девять вечера. Детям вредно долго не спать, понимаешь!
- И вовсе не поэтому, - сердился Кубарь, не открывая глаз, - я не выспался потому, что всю ночь смотрел сны!
Кривенок выскочил во двор, прищурился - у солнца выросли золотые кошачьи усы.
Ночные потоки прорыли маленькие русла в земле, оставили в них пену, щепки, перья, листву.
Кривенок гикнул, выжал стойку среди двора и обезьяной взлетел на крышу. Она была чисто вымыта, еще сыровата и облеплена сорванными листьями и мокрыми клочками пуха. Подсыхая, крыша дымилась.
Особенно Кривенок любил небо и кучевые летние облака с белоснежными вершинами. Он долго мог лежать на крыше и смотреть вверх. Медленно плыли ватные стога, наполненные светом. Откуда они? Куда они? Кривенок начинал мечтать: вот он каким-то чудом научился плавать в воздухе. Он плывет к облакам, лежит на пушистых вершинах, ныряет с них. Он - легкий голубь-почтарь, а под ним медвежья тайга на сопках, степи, заросшие по колено травой и цветами. Их запах волнами катится к облакам, как дыхание земли. Она мигает синими глазами озер. Поплыл бы над золотистыми океанами, увидел бы неведомые страны, увидел бы острова Суматру, Яву, Борнео. Эти острова, наверное, пахнут, как лимон.
Кривенок радостно вздохнул. Как небо, облака и море, он любил птиц, особенно голубей.
На чердаке пахло пылью и голубиным пометом. Раздавалось хлопанье крыльев, воркованье, писк длинноносых птенцов. Голубки, наклевавшись зерна, с тугими, как мячи, зобами, залетали в клетки, захватывали в свои клювы раскрытые клювики пискунят и выбрасывали им из зобов готовую пищу.
- Гулиньки, гулиньки, - ласково приговаривал Кривенок, открывая чердачную дверцу и спускаясь на землю.
Среди двора стояло зеленое корыто с прозрачной водой.
Вот слетели комками снега белые голуби, за ними черные как сажа, кофейные, шоколадные с белыми крыльями, нежно-желтые с белыми хохолками и алыми лапками, чистейше-розовые с широкими, трубой, хвостами. Их розовые шеи в лиловых пятнах горделиво тряслись. Свистя тугими крыльями, вспархивала голубка в блекло-синем оперенье с золотистой шейкой. Самцы ворковали, раздувая шеи, кружились вокруг голубок, волоча по земле крылья.
Голуби купались в корыте. Особенно любил купаться Мохноног - большой белый голубь с лохматыми, как будто меховыми, лапами. У него были розовые глаза, а шея в фиолетово-золотистых пятнах. Прыгнув в корыто. Мохноног бил по воде звонкими атласными крыльями, поднимая тучу сверкающих брызг.
Сидя среди голубей на рассохшемся бочонке, Кривенок забыл обо всем на свете. О делах ему напомнил с крыльца заспанный и недовольный Кубарь:
- Есть хочу!
ПОВАР
Кривенок засучил рукава и штаны, повязал материн фартук. Взяв в рот макаронную трубку, пососал из кастрюли воду и пустил струю в Кубаря. И его же одернул:
- Не балуйся!
Высыпал макароны в воду, поставил на открытую конфорку. На другую конфорку воздрузил кастрюлю с сухими фруктами. Сморщенные половинки яблок плавали, как пробки.
Весь стол, плита и даже пол около плиты были уставлены чашками, тарелками, кульками с сахаром, с солью. Нос у Кривенка был в саже, губы - в повидле, а руки - по локоть в муке.
Кубарь смотрел на него с уважением и даже пытался помогать ему.
- Не крутись под ногами! - то и дело покрикивал Кривенок. - Снова ты в кастрюлю грязными руками?!
Кривенок чиркнул спичкой, с треском вспыхнула, скручиваясь, березовая кора, очень сильно и густо закоптила. Поленья над ней почернели.
Кривенок и Кубарь, сидя на полу, любовались пламенем. Кривенок испытывал гордость: все ведь это он соорудил. Обед приготовить - пожалуйста! Дом содержать в порядке - пожалуйста!
- Дым! - удивился Кубарь.
Кривенок глянул: во все щели конфорок с плиты полз густой, черный дым. Закрыли дверцу, но дым повалил еще гуще.
- Наверное, дров натолкали много! - всполошился Кривенок и принялся вытаскивать верхние поленья. Дым хлынул в дверцу такими удушливыми густыми клубами, что Кривенок и Кубарь зачихали, из глаз потекли слезы. Кривенок вскочил, ничего не понимая и не видя, запнулся о ноги Кубаря и растянулся на полу.
- Не вертись под ногами! - закричал он и начал распахивать двери и окна. На улицу выкатились темные клубы, словно дом загорелся.
Кривенок схватил ведро, в отчаянии плеснул в плиту. Глаза выедало, пахло противно, из плиты текло.
- Трубу не открыл, - задумчиво произнес откуда-то из дымных облаков невидимый Кубарь.
- Как бы не так, - огрызнулся Кривенок и незаметно выдвинул вьюшку, - открыта труба, чего врешь! Что я, маленький, что ли, понимаешь! - закричал он, боясь больше всего, чтобы Кубарь не догадался об его промахе.
Через полчаса в плите весело шумел огонь, дым из кухни уполз на улицу, но пол, Кубарь и сам Кривенок были черные - ни дать ни взять кузнецы в кузнице.
В кастрюлях уже все бурлило. Нужно было опускать картошку. Чистить ее оказалось не так-то просто. У мамы это получалось быстро и ловко. Строгая ножом бока картофелин, Кривенок жалел, что не научился этому делу раньше. Да тут еще Кубарь неотступно следил за его строганьем.
- Ну чего ты? - рассердился Кривенок. - Бегаешь за мной, как хвост! Иди во двор играй!
Кубарь вздохнул:
- Мама хорошо чистит, а ты будто палку строгаешь.
- Не суй свой нос. Тресну вот!
Кривенок принялся сердито мешать в кастрюле. Вдруг он воровато оглянулся и весело сказал:
- Кубарь, катись в сарай, волоки еще два полена.
- Вон есть, - показал Кубарь на груду поленьев у плиты.
- Так мало же. Тащи, говорят!
Кубарь не спеша отправился в сарай.
Кривенок быстро закрыл дверь на крючок и заглянул в клубы пара над кастрюлей. Уныло ворочал ложкой вместо макарон комок теста. Кое-как размял его и бросил картошку. И тут он вспомнил слова матери: "Сначала свари мясо, потом опусти картошку, пусть она покипит, и только тогда уже бросай макароны". Что же теперь получится? А тут еще Кубарь принялся торкаться в дверь.
- Ты зачем закрылся? Открой! - стукал он поленом.
Кривенок метнулся к мясу. "А, была не была!" - и плюхнул его в кастрюлю.
- Открой! - захныкал Кубарь.
- Как бы не так! Постоишь там, не барин!
Кубарь с грохотом бросил поленья. Через минуту он взобрался на завалинку, прижался к окну и, расплющив нос, стал разглядывать, что делает Кривенок. Тот показал ему язык.
- Я вот маме скажу, - пообещал Кубарь.
- Ладно уж, иди, ябеда! - Кривенок распахнул дверь. Кубарь прибежал в сени, но дверь уже оказалась закрытой. Снова он пообещал в окно "сказать маме", и Кривенок снова открыл дверь. Кубарь бросился в дом, но дверь опять оказалась на крючке. Погоняв так несколько раз, Кривенок, наконец, впустил его.
- Обед будет - пальчики оближешь, - заявил Кривенок. - Сейчас только засыплю сахар в компот, и готово. Ты думаешь, так это просто возиться на кухне, кормить вашего брата?
Кривенок взял ложку и кулек, лихо отбросил с кастрюли крышку и щедро сыпанул сахар, наставляя Кубаря:
- Чем по крышам лазить, штаны рвать, лучше бы помогал матери…
Кривенок оборвал речь и остолбенело поглядел в кастрюлю. На мясе и картошке растворялся большой ком сахарной каши.
- Крутишься тут под руками! - закричал Кривенок.
Он метнулся за поварешкой, подцепил сахарную кашу и шлепнул ее в ведро. Но сахар уже облепил картошку, мясо. Сироп расползался в бульоне густыми прозрачными струями.
Кубарь привстал на цыпочки, заглянул в кастрюлю и с сочувствием посмотрел на измученного, отчаявшегося брата.
- Мясо вытащи и вымой. Одно коровино мясо будем есть, а все вылей! - посоветовал Кубарь.
- Сам знаю! Не учи!
Кривенок дрожащими руками положил мясо в тарелку и стал поливать водой.
- Мешаешься тут… Из-за тебя все, - ворчал он.
- Ничего-то ты не умеешь, - укорял Кубарь. - А супу как хочется! - протянул он мечтательно.
Кривенок утащил кастрюлю и выплеснул варево на помойку.
- Смотри, если скажешь ребятам или маме, плохо будет, - погрозил он кулаком Кубарю.
Спал в эту ночь измученный Кривенок удивительно крепко.
ПОЛОМОЙКА
Дня три Кривенок под разными предлогами увиливал от мытья пола.
Потом зашла проведать ребят мать Бычи, тетя Феона, большая женщина с могучими руками и плечами.
- Чего это, огольцы, пол у вас в кухне чумазый? - подбоченилась она. - Помыть, что ли?
- Сам вымою, - смущенно буркнул Кривенок.
- Правильно. Матери-то одной не легко. А как с обедами дела?
- Во! - Кривенок с гордостью поднял крышку, вкусно запахло супом. - Язык проглотите. Сам готовлю!
- Молодец. Сразу видать - мужчина.
Только ушла тетя Феона, Кривенок решительно снял рубаху, штаны, остался в трусах и принялся мыть пол в первой комнате. Он с грохотом двигал столы, стулья, кровати, ползал на коленях, тер что есть сил мокрой тряпкой. Часто попадались прилипшие лепешки пластилина. Их приходилось отскребать ножом.
- Твоих рук дело! - изобличал Кривенок брата. - Вот заставить самого мыть, тогда узнаешь, легко ли это. Никакого уважения к труду.
- И почему ты стал теперь говорить мамины слова? - задумался Кубарь.
- Иди отсюда, не топчи!
Когда Кривенок находил в углах железки, палочки, гвозди, притащенные им самим, он потихоньку от Кубаря выбрасывал их в окно.
Из палисадника заглянули Быча и Шурик, положили локти на подоконник.
- Идем купаться, - ласково позвал Шурик.
- Да некогда, понимаешь, - проговорил Кривенок, стоя среди лужи с тряпкой в руке.
- А извозился-то весь! - хихикал Быча, который даже за хлебом в магазин ходил только после того, как отец брался за ремень. - Брось ты это, девчонка, что ли?
- Я тебе покажу девчонку! - грозно пообещал Кривенок.
- Шучу, чего ты! - трусливо попятился Быча.
- Пойдем, Васек, поплаваем, - просил Шурик.
Кривенок заколебался, с тоской глянул на ералаш в комнате, и ему показалось, что не будет конца уборке. Хоть бы разок нырнуть в прозрачную речку. А тут нужно мыть еще одну комнату, да еще кухню, да сени. И как это мама вытерпливает - каждую субботу моет все полы? Спина уже болит вовсю. Пожалуй, и правда, сбегать на речку, а завтра домыть.
- Нет, - и Кривенок решительно шлепнул тряпку в лужу, - окончу, тогда и…
- Потом домоешь, - соблазнял Шурик.
- Да ну вас, некогда бить баклуши!
"Хоть бы мама скорее приезжала", - подумал Кривенок.
- Поломойка, поломойка! - закричал Быча и поспешил выскочить из палисадника.
Когда Кривенок кончил мыть в комнате и расставил вещи по местам, он пошатывался от усталости. Сел на порог отдохнуть, восхищаясь чистотой.
Со двора заявился Кубарь, неся охапку веток, и полез в комнату.
- Ты куда? - вскочил Кривенок.
- Я в уголке шалаш построю.
- Я тебе вот построю! Тут спина разламывается, а он… Пачкать вы все мастера, а как мыть, так вас нет!
Кубарь с опаской покосился на брата и покорно поплелся во двор. Из сеней нерешительно попросил:
- Дай мне перочинский ножик.
- Как бы не так, чтобы ты потерял?
Кривенок тревожно осмотрел вторую комнату и вдруг просиял: здесь только подмести. Когда удалось уверить себя, что пол удивительно чистый, он схватил камышовую метелку.
Чувствуя, что больше не в силах мыть, Кривенок сделал перерыв. Вспомнив о речке, хитро покосился на Кубаря. Нашел в сарае ящичек, положил в него сено, а на сено яйцо и поставил в тень под черемухой.
- Садись, Кубарь, высиживай цыпленка!
Кубарь заволновался и торопливо сел на ящик.
- Ну вот, сиди, а я по делам сбегаю. Вставать ни-ни, а то фига выйдет.
Кривенок убежал на речку, а Кубарь, чувствуя себя счастливейшим человеком, затих, ожидая, когда запищит цыпленок.
Высоко самолет взбирался на облако, точно муха на кусок сахару, и рокот моторов походил на кошачье мурлыканье. Кубарь следил за ним. Прошло уже много времени, но под Кубарем все было тихо. Он устал сидеть без движения. Наконец не вытерпел, заглянул в ящик: яйцо лежало по-прежнему.
Прибежав, Кривенок сначала принялся хохотать, а потом спросил:
- Вставал?
- Ага.
- Эх ты, простофиля! Все испортил. Играй, а завтра снова сядешь.