Карп - простой путейный бригадир из степного посёлка. Он отличный работник, больше всего любит строить что-нибудь у себя на подворье и сало со шкуркой. В забавных и жизненных очерках описана его бурная деятельность, которая доставляет немало хлопот близким.
Содержание:
Эпопея строительная. Спальный апартамент 1
Шпальная история 2
Шлакобетонная история 5
Эпопея свиная. Подпольный поросенок № 1 7
Эпопея свиная. Подпольный поросенок № 2 9
Эпопея земельная. Карпов зигзаг 12
Эпопея земельная. Виноградный хмыз 14
Михаил Макарович Колосов
Карповы эпопеи
Карпова жизнь - сплошные истории. Малые и большие. Были настолько малые, что они тут же забывались. Проходные, так сказать, истории. Но были и такие, что входили в Карпова бытие прочно и помнились долго. Если выражаться языком научным и подходить к этому вопросу философски, то можно одни Карповы истории назвать случайными, эпизодическими, другие же, наоборот - закономерными, этапными.
И, разумеется, для исследования Карповой жизни логичнее было бы взять только истории, относящиеся к последней категории. Но мы этого делать не будем по той простой причине, что задача эта непомерно трудная: кто может с точностью определить, какая история главная и какая второстепенная? Это даже сам Карпов не в силах сделать. Сейчас, с оглядкой назад, он, может, и скажет: Вот это было да! А вот это - так себе... Однако если бы подобный вопрос задать ему в тот момент, когда история эта творилась, ответ его был бы иным - все получало бы высшую оценку. Это - да! Так время, удаляя от нас некоторые события, делает их ничтожно малыми, и сквозь годы видятся они как сквозь перевернутый бинокль.
Единственно какую сортировку Карповых историй можно сделать - так это разбить их на три группы. Такое разделение не будет искусственным, истории сами так или иначе разбиваются на три части и составляют своеобразную треногу, на которой и держится Карпова жизнь.
А еще эти группы можно сравнить с линиями. Тремя параллельными линиями они так и шли через всю Карпову жизнь. Вернее, жизнь Карпова катилась по ним, как по трехрельсовому пути.
И опять же трудно сказать, какая нога из этой треноги нужнее, какой из этих трех рельсов главный,- все они одинаково необходимы и каждый из них составил в Карповой жизни целую эпопею.
Эпопея строительная. Спальный апартамент
Карпов Гурин - наш сосед и родственник: он доводится мне дядей. И еще - он мой крестный. Крестил меня Карпов несколько раз: сначала по-церковному, этого я не помню. Остальные разы - по-своему, - когда заставал в своем горохе или на своей яблоне. Эти крещения запомнились.
Карпов огород межуется с нашим, а его дом выходит к нам во двор глухой стеной. Теперь она, правда, уже не глухая и зовется так по привычке. Несколько лет назад, захваченный новой модой, Карпов затеял перестройку внутри дома - делал отдельную спальню. Мудрил, мудрил и выгородил-таки в своей довольно тесной хате темную комнатенку. Тетка Ульяна - жена его, - не оценила усилий мужа, назвала спальню гадюшником. Карпов на жену не обиделся, но свое детище попытался защитить.
- Ну, а шо тебе надо? Спальня и есть спальня, чтобы спать в ней. Спят же в темноте или как? Так даже и лучше: днем можно прилечь - окно не надо закрывать. И мухи не будут кусать.- Под конец своей речи Карпов не удержался, подсмеялся над бабой: - Или, может, ты дюже культурная стала? В постелю будешь с газеткой ложиться, как Нюрка Черкашина? Так мы тебе подвесим над головой абажурчик с выкрутасами, вроде рогов у барана, и будет он давать тебе освещение. - Оглядел комнатенку еще раз, заключил: - Побелишь, и все. Потом тебя оттуда и колом не выгонишь: настоящий спальный апартамент. Шо и шо надо?
- Куда там!.. - не унималась Ульяна.
- А ты не той... Не думай только о себе, - сказал Карпова, посерьезнев. - Думаешь, для чего я это городил? - Он нагнулся к жене, зашептал: - Дети уже большие, спать с ними в одной комнате... - Карпов замялся, подыскивая подходящее слово, но, так и не найдя его, спросил: - Как ты об этом, думала?
- Во! Обиделся! - удивилась Ульяна. - Пошутковать нельзя! Да кто ж не знает, для чего спальня? Если б не знала да не думала, так разрешила б я тебе эту грязь в хате разводить?
На другой день Ульяна намесила серой глины с кизяком, замазала щели, а когда подсохло, выбелила стены и потолок мелом, подсиненным куксином, вымыла пол и осталась довольна: "А и правда - апартамент: хорошо будет. Зазря напала на мужика". И ждет Карпова не дождется, спальню показать хочется: пусть порадуется. А он пришел с работы и опять понес инструмент в гадюшник. И побелку не заметил, принялся прорубать окно. Пыталась Ульяна отговорить его - не надо рубить, и так, мол, хорошо, - ни в какую.
Прорубил дыру, высунул голову в наш двор, выдохнул облегченно. Дня три стена зияла после этого черным провалом. Потом Карпов вставил раму, застеклил. С наружной стороны ставню навесил. Сказал Ульяне: - Вот и все. Теперь гляди сколько влезет. Мать моя поначалу чувствовала себя неловко от чужого окна, которое стало днем и ночью смотреть в наш двор. Ей казалось, что за его темными стеклами постоянно скрываются чьи-то глаза. Тогда она посадила напротив него абрикосовое деревце, думала: вырастет - заслонит. Деревце росло долго, так, кажется, и не выросло, а мать за это время привыкла к окну и уже не обращала на него внимания.
А может, и не привыкла, может, ее просто отвлекли другие Карповы дела, которых у него было великое множество...
Слово о работе и рабочем виде Карпова
Работает Карпов на путях, он бригадир ремонтной бригады. Под его началом девчат десятка полтора. В стеганках, в штанах ватных, девчата выглядят толстозадыми коротышками. Это зимой. А летом - ничего: в блузках веселых, в косынках цветастых, они - будто стайка пестрых птичек на железнодорожное полотно опустилась. Хлопочут: старые шпалы вытаскивают, новые ставят, костылями крепят, щебенку подбивают.
Карпов зимой и летом - одним цветом: в серой простой спецовке. Зимой под нее он поддевает ватную фуфайку и ватные брюки, летом же обходится без них. Спецовка его сшита из грубой палаточной материи - брезента, и сидит она на нем - колом, как белье на морозе. На ходу Карповы штанины не шуршат, а скрежещут, будто железные.
Во время работы Карпов обычно стоит в сторонке и наблюдает. Наблюдает не столько за работой девчат, сколько за дорогой - не появился бы поезд внезапно. Если у девчат не ладится, помогает, начальника из себя не строит.
На поясе у Карпова в кожаном чехле два флажка - желтый и красный. Это с одного боку. А с другого - петарды. Три. Белые, металлические. Петарды - наша постоянная мальчишеская зависть: руки, глаза наши так и тянулись к ним. Но Карпов даже потрогать не дает: опасно.
Карпов строг. На работе тоже строг. Даже не то чтобы строг, а серьезен. Шутки об него разбиваются, как пустые бутылки о скалу. И если какая из девчат слишком уж разойдется, скажет:
- Ты ото, Настя, как зубы скалить, так лучше бы...- говорит он медленно, слова выдавливает с трудом, будто загустевшую пасту из тубы.
- Ну, что лучше бы? Что лучше бы, дядя Карпова? - не унимается озорница. - Что я плохо щебенку подбила?
Но Карпов уже выговорился, да и не хочется ему попусту языком трепать. Смотрит вдаль, откуда должен появиться поезд.
Из-за поворота, извиваясь змеей, показывается товарняк, гудит утробным басом тепловоз - требует дорогу.
- Эй, девчат, сойди!..- кричит Карпова, а сам подходит к воткнутому между рельсами железному шесту с красным кругом на конце.
Девчата медленно разгибаются и будто нехотя сходят на самую бровку насыпи. Карпов следит за ними, и когда уже ни одной не остается на рельсах, выдергивает двумя руками ограждение и тоже сходит на бровку. Кладет ограждение на кучу щебня, вынимает из чехла желтый флажок, пропускает поезд.
После московского экспресса, если нет аварийной работы, Карпов обычно не спешит поднимать ограждение. Достает из кармашка часы на цепочке, открывает крышку и долго смотрит на неподвижные стрелки. Часы у Карпова старые, никель на них давно отшелушился, сполз, как кожица с молодой картошки, и лишь кое-где поблескивал мелкими островками на бронзовом корпусе. Часами Карпов дорожит: давняя премия начальника дороги. Но главное - не память, главное - вещь нужная, время точное показывает. А красота для Карпова никогда не имела значения.
Захлопнул крышку.
- Ну че там, дядя Карпова? Че показывают золотые? Сколько нашего? Или, может, экспресс сегодня раньше побежал?
- Ладно, - говорит Карпов. Взваливает на плечо железный шест с круглым стоп-сигналом на конце, идет к деревянному ящику для инструмента. - Шабашить будем. Пока то да се... Собирайте инструмент, ничего не забывайте.
Девчата сносят ключи, лопаты, кирки. Карпов запирает ящик на замок, спускается в кювет. Там у него еще от обеда припасены доски от разбитых снегозащитных решеток. Доски аккуратно сложены и туго скручены проволокой.
- Хозяйственный вы мужик, дядя Карпова! Даже завидки берут.
- Все одно сгниют без пользы, - оправдывается он. - Валялись... Загородку поросенку надо сделать, всю изгрыз, проклятый.
- И не надоело вам-то возиться со свиньями?
- Хм... Надоело. Можа, и надоело. А что делать? У меня семья вон какая: детей трое, да свояченица Марья - девка уже на выданье, за дочь живет, да самих двое. Ну? Всех одевать, обувать, кормить надо. А работников? Один я, считай, Марья - скольки она там получает... Надоело? Можа, и надоело.
Доски Карпов берет под мышку. На плечо не поднимает, чтобы не так заметно, и сразу скрывается в посадке. Идет полем и приходит домой, как всегда, с огорода. Бросил доски возле сарая, они стукнули.
По этому стуку узнал о приходе хозяина старый, лохматый и злющий кобель Буян. Загремел цепью, потрусил навстречу, заскулил приветливо. По этому стуку узнала о приходе мужа и Ульяна. Маленькая, быстрая, вытирая руки о передник, она выбежала из кухни, спросила:
- Обедать будем, чи как?..
Жизнь Карпова дома после тяжелой работы
Чаще всего после работы Карпов мастерил что-нибудь по хозяйству: дорожил светлым временем. Обедать можно и вечером, при свете, ложку мимо рта не пронесешь. Строгать же, пилить, гвозди бить - это сподручней делать днем.
Отпихнул ногой кобеля:
- Пошел, идол!..
Но Буян изучил повадки хозяина, не обижается на него, не уходит, ждет.
Карпов достал из холщовой сумки для харчей кусок хлеба, бросил Буяну.
- На, от зайца. - Сумку с пустой бутылкой из-под компота отдал жене. И только потом ответил ей: - Опосля... Надо ж тому идолу починить дверку,- кивнул он на сарай, где, услышав шум, поскуливал поросенок. - Э, звягучий какой, чтоб ему...
- А нехай,- махнула рукой Ульяна.- Это кабы б до войны такой попался.
- До войны - да, намучились ба... - Карпов направился в сарай. На пороге остановился, вспомнил что-то. - До войны! - проговорил он с упреком - мол, память у тебя, баба, куриная. - До войны! А опосля? Когда ты противогазом поросенка задушила?
Захихикала дробно в фартук Ульяна, закрутила головой - вспомнила, смешно ей:
- То после уже, правда твоя... После войны, да. А как до войны ото со шкурами чертовались? Тоже ж было?..
- Ну, было. - Карпов нехотя согласился с женой. - Было... да сплыло... - и скрылся в сарае, застучал топором.
Мастерить, строить Карпов любит, у него просто руки чешутся, и тоска съедает, если нечего перестраивать. Мастерит он, правда, грубо, топорно, но зато прочно, на века.
Спальный апартамент, который он выгородил,- это всего лишь маленький эпизодик в деятельной жизни Карпова. У него бывали дела куда солидней, важней, грандиозней. Вот, например, история со шпалами.
Шпальная история
Дом у Карпова такой же, как и у многих в поселке: два окна смотрят на улицу, три - во двор, крыша под белой черепицей, стены саманные. В общем, дом как дом, не хуже других. А может, даже и получше некоторых: у него, например, ставни с запорами. Карпов сам сделал их - этакие длинные железины поперек окна на болтах. Один болт ввинчен наглухо, другой - свободно болтается, каждый вечер вдевается в отверстие внутрь дома и изнутри закрепляется шплинтом. Прочно, надежно, никакие воры не страшны.
Когда мы были еще малыми детьми, мать, уходя на работу, закрывая ставни, всякий раз сокрушалась: был бы отец - сделал бы такие же, и горюшка б мало: закройся и спи до утра спокойно. Но воры, наверное, знали, что ни за железными запорами у Карпова, ни тем более за расхлыстанными ставнями у нас красть было нечего, и потому ни разу не побеспокоили.
Тем не менее Карпов постепенно превращал свой дом в крепость. Выписал на работе по дешевке несколько старых шпал и сделал из них ворота - высокие, глухие, прочные. Калитку тоже соорудил высокую, глухую, с железным засовом.
Пока строил ворота, разохотился и с получки выписал еще шпал, привезли их на двух машинах с прицепами. Увидела Ульяна, обрадовалась сначала - добра-то сколько! А когда узнала, что Карпов почти всю получку ухлопал на них, ругаться стала. Карпов и сам понял, что немного переборщил со шпалами, но не сдавался, огрызался:
- Да? А ты пойди купи их просто так! Не купишь. А если и найдешь где - так с тебя сдерут за них ой-ой! А тут, можно сказать, задарма столько материалу. Потому как для своих рабочих скидка существует.
- Задарма - возмущалась Ульяна, тыча ему в лицо остатки зарплаты. - Задарма, а где же деньги? Сколько шпал навалил! Что делать-то с ними?
- Найдем что.
- Неужели хату перестраивать задумал?
- А что, можно и хату. Стены из шпал теплые.
- И не выдумывай! - решительно запротестовала Ульяна.- С тебя станется: развалишь хату, а потом, знаешь, сколько всего надо будет, да сколько возни?
- Знаю... Ладно. Пригодятся на что-нибудь.
После этого они с Ульяной дня три таскали шпалы с улицы во двор, укладывали в штабель на долгое хранение. Нижние шпалы уложили на камнях, чтобы от земли не прели. Поверху Карпов проволокой окрутил - не унес бы кто на дрова.
- Кому они нужны - укутываешь. Соорудил памятник дураку, - не успокаивалась Ульяна.
- Ладно, будя ругаться. Ишо спасибо скажешь, вот подожди трошки.
Утихомирилась Ульяна, доволен Карпо: лежат шпалы - богатство. Строй - не хочу.
Однако недолго богатству этому пришлось вылеживаться. Надумал Карпов построить летнюю кухню. Настоящую, как у людей. А то ведь летом в хате плиту топить - угоришь от жары. Одно дело - суп или борщ, подогреть можно и во дворе на таганке, а ей, Ульяне, приходится готовить еще и поросенку. И порается, бедная, в жаре. Отсюда и мухи в хате - двери-то целыми днями настежь рахлобыстаны...
Складно в мыслях у Карпова получается насчет летней кухни, вот так бы и высказать все Ульяне, только не сможет он ей все разобъяснить, не даст она ему говорить, сразу перебьет и понесет...
Но тут Карпов ошибся, мысль о летней кухне была встречена Ульяной с пониманием и даже с восторгом. Небольшие разногласия возникли лишь из-за места, где ее ставить. Но эти разногласия были быстро улажены, и строительство началось.
Постепенно строение обретало свои формы
Недели две Карпов пилил, рубил, строгал шпалы, одни клал плашмя, другие ставил стоймя, скрепляя скобами, пока стала вырисовываться коробка строения. Ульяна усердно помогала мужу. Когда что-либо не ладилось - подавала советы. Карпова, как правило, их отвергал, и тут начиналась перепалка, которая кончалась тем, что Ульяна в сердцах посылала Карпова к черту и уходила, а Карпов отпускал ей вдогонку что-нибудь матерное и прекращал работу до следующего дня. На другой день как ни в чем не бывало они снова принимались за дело.
Постепенно строение обретало свои формы: стены, а в них проемы для окна и двери. Появилась и покатая крыша. Обил Карпов стены и снаружи и изнутри дранкой, и принялись женщины - Ульяна и свояченица Марья - штукатурить. Пока они мазали кухню снаружи простой глиной с кизяком, Карпов соорудил плиту, вывел через потолок трубу. Закончил - затопил. Дым поклубился-поклубился внутри плиты, попытался идти внутрь кухни, но потом все-таки раздумал, нашел ход в трубе и повалил туда, куда ему и следовало. Карпов обрадовался: плита - сложная штука, но, оказывается, и печное дело ему по плечу!
Гордится мужем Ульяна, показывает соседкам кухню, демонстрирует духовку - печет пироги хорошо.
Правда, после побелки кухня получилась пятнистой, как леопард. Это сквозь глину проступала шпальная пропитка, но хозяева не огорчились: не свадьбу играть в кухне, не гостей заводить - сойдет. Главное - есть теперь летняя кухня. Как у людей.
Соорудил Карпов кухню, а шпалы еще остались. Не пропадать же добру, куда-то определить надо. А куда? Подумал, подумал - нашел! Погреб давно просит ремонта. И как это Карпов раньше о погребе не подумал! Кухня могла бы и подождать, а погреб - дело необходимое, осень скоро, заготовка овощей начнется.
Повытаскал Карпов из погреба бочки, банки, деревянные кружки, камни-голыши, которые служат гнетом в бочках с соленьями, и раскидал землю с крыши. Зияет квадратная яма, смотрит в небо сырым своим нутром.
С погребом дело простое, это не кухня. Тут Карпов справится мигом: настелит на потолок шпалы сплошняком, завалит землей - и готово. Быстро и прочно. С творилом придется только повозиться.
Расчистил края стен, подтащил первую шпалу. Кликнул на помощь Ульяну - настилать шпалы одному несподручно. Пришла Ульяна, глянула на погреб, на шпалу и воскликнула:
- Да она ж короткая!
- Кто?
- Да шпала...
Карпов даже остолбенел - не ожидал такого. Прикинул - точно, на целый метр короче. Задумался. А Ульяна не успокаивается, костит мужа.
- Черт безголовый! Ишо б постоял погреб, так разворочал его, как боров. А теперь что? Сказано: семь раз отмерь, а один - отрежь. А ты?
- Ладно, придумаю что-нибудь. Вон кирпич есть, можно стенку вот так выложить. Поменя малость будет твой погреб, всего и делов...
- Ага! И так не повернуться, не поставить ничего, а то совсем собачью конуру сделаешь, - запротестовала Ульяна. - Ты об чем думал, когда начал погреб раскидывать? Шоб шпалы определить или шоб польза какаясь была? Люди, у кого погреб как надо, на зиму всего наготовят и горя не знают. А тут даже капусты - и той до весны не хватает. Ребята вон уже какие, им есть тольки давай.