В 1996-1997 годах журнал "Молодая гвардия" опубликовал целую серию очерков под названием "Великое служение Отчизне", где писатель делится воспоминаниями о своей дружбе с мастерами русской культуры и науки, оставившими след в истории России. Из этих очерков родился цикл "Соколы", повествующий о современниках писателя. Яркое документально-художественное повествование - это вклад писателя в дело сохранения исторической памяти нашего народа. Богатое событиями прошлое и не менее интересное настоящее писателя послужило основой этих зарисовок. Уникальность цикла состоит в том, что повествование охватывает более полувека нашей истории и все состоит из документальных зарисовок. Подобных воспоминаний немного в истории русской литературы, разве что объемные мемуары A. И. Герцена. Но соколы И. М. Шевцова отличаются своей подвижнической деятельностью во благо Отечества. Историческая панорама открывается рассказом о легендарном живописце А. М. Герасимове (формировавшемся до революции и ставшим академиком после Октября). А заканчивается галерея - современным героем В. Г. Севриновым. Биография B. Севринова символически отражает путь современного русского деятеля, мыслящего и развитого, не смиряющегося с безнравственностью и беззаконием.
Особое место в воспоминаниях занимают этюды об иерархах Православной Церкви советского времени - истинных хранителях духовности. В их числе - митрополит Питирим, светлый и глубокий человек, возглавлявший попечительский совет Международного фонда выживания и развития человечества; при Волоколамском монастыре владыка организовал приют для сирот. Митрополит Питирим оставил по себе добрую память в сердцах людей.
Необходимость обращения к примерам подвижнической деятельности лучших представителей русской культуры, науки и искусства очевидна. К стыду нашему, мы не только не знаем, что было замечательного в отечественной истории 20 лет назад, но и не ценим сегодняшних самородков, таких, например, как Владимир Захаров - создатель театра танца "Гжель" - хранитель национальной традиции русского народного танца. Театру исполнилось уже двадцать лет, но до сих пор русский зритель не имеет возможности в полной мере насладиться его искусством -концертные площадки отданы поденщикам. К сожалению, с уходом этого замечательного балетмейстера (2013) ситуация вряд ли изменится к лучшему.
Определенный запас оптимизма и вера в лучшее все же были в душе писателя. Он связывал свои надежды с работами историка О. А. Платонова, титанический труд которого по созданию Института русской цивилизации в эпоху безвременья вызвал искренние удивление и уважение писателя. За двадцать лет работы института удалось из-под глыб забвения извлечь и опубликовать бесценное наследие русской публицистики, экономической и философской мысли - заложив, таким образом, фундамент будущего духовного просвещения, экономического обновления Русского государства. Становится понятно, что иных "рецептов" и быть не может, кроме извечной опоры на национальные традиции. Как в экономике, так и в политике, и в искусстве вера отцов и прадедов, единство Христианской Истины являются теми самыми основными и спасительными началами, которые объединяют народ в государстве своем, в державном строительстве.
Не все задуманное удалось осуществить: многие наброски к очеркам не получили завершения. Так, например, заметки о публицистике и поэзии Валерия Хатюшина не вошли в цикл, как и раздумья о судьбе журнала "Молодая гвардия", одного из самых острых литературно-общественных изданий патриотического "крыла". В планах осталось намерение расширить и пополнить галерею современных подвижников русского духа, представить новые имена современной истории. Хотелось поведать и о тернистом пути газеты "Патриот", с которой писатель сотрудничал в 90-х годах. Тем не менее очерки о соколах земли Русской - произведение цельное, фиксирующее в исторической памяти народа его лучших представителей. Ценность воспоминаний И. Шевцова состоит в живых картинах действительности, не отражающих ложных кумиров, а представляющих подлинно талантливых и сильных героев.
Немалый интерес представляют воспоминания об архитекторе Д. Чечулине, авторе проекта гостиницы "Россия" в Москве и Дома правительства, о солистах Большого театра А. Иванове и А. Огнивцеве.
К поэтам у Шевцова особое отношение. Великолепная память позволяла ему знать наизусть стихи почти всех своих друзей. Любил читать он произведения и своих собратьев по перу - Василия Федорова, Игоря Кобзева, Феликса Чуева, Геннадия Серебрякова, Владимира Фирсова, которые составили литературную группу радонежцев.
Живые картины истории, запечатленные в цикле очерков "Соколы", как нельзя лучше характеризуют богатую биографию самого автора, творческая судьба которого воистину была источником его вдохновения. Герои "Соколов" были близки Шевцову своей патриотической страстностью, одаренностью и кипучей энергией созидания. Такими они и вошли в нашу историю.
Великое служение Отчизне - и есть та общая, скрепляющая идея как романов, так и очерков писателя, которая определяет актуальность и востребованность произведений Шевцова вопреки усилиям либералов нивелировать патриотизм в сердцах наших граждан.
В разгар идеологических баталий 1993 года "Независимая газета" - орган либерально-рыночной псевдоинтеллигенции - отпустила в адрес советской литературы очередной ярлык, который, по замыслу авторов, должен был уничтожающей иронией "стереть" художественную значимость литературы советского периода. Статья некоего Дмитрия Стахова ("НГ" от 1 июня 1993) причисляла писателя Ивана Шевцова к так называемой "ЛБИшной литературе". Расшифровывалась загадочная аббревиатура очень просто: "литература больших идей". Автор статьи, видимо, полагал, что художественное слово может существовать вне идеологии и основываться на бессмыслице. Однако ерничества не получилось, прежде всего потому, что наша литература действительно была насыщена большими идеями, без которых не существует ни одна национальная художественная традиция. Без большой идеи нет великого художника. Русская же литература всегда отличалась идеологической насыщенностью, то есть была той самой литературой больших идей (от Пушкина - до Шолохова).
В произведениях Ивана Шевцова всех жанров, в том числе и в публицистике, в критике, тема патриотизма, тема России, ее перспектив в условиях ожесточенных идеологических боев стала главной. Художественность его произведений органически вырастала из патриотической страстности, глубокой убежденности писателя. Настоящий, большой писатель, всеми фибрами души Шевцов прочувствовал и донес до читателя идею служения Отчизне с возможной полнотой и определенностью.
Л. Шевцова
ТЛЯ
Антисионистский
РОМАН
"Тля" была вчерне написана полсотни лет тому назад, когда я работал специальным корреспондентом газеты "Красная звезда". Это был мой первый опыт серьезного литературного произведения. Газетно-журнальные очерки и рассказы я всерьез не беру. Вначале задумывался роман о любви молодого столичного художника и сельской девушки, с которой он писал картину. Незамысловатый, пожалуй, банальный сюжет. Люся Лебедева появилась в романе после и оттеснила Валю с первого плана. В те годы я сдружился с военными художниками студии погранвойск и армейской студии им. Грекова. Жизнь моих друзей-художников, их проблемы, заботы и тревоги привлекали мое внимание. Острые споры и дискуссии происходили на фоне развернувшейся в конце 40-х годов борьбой с космополитами, т.е. сионистами. Это не могло не найти своего отражения в романе "Тля". Я видел и знал поименно космополитов, и как прототипы они легко ложились в ткань повествования.
В начале 50-х годов я предложил роман издательству "Молодая гвардия" и нашел там поддержку. Со мной заключили договор, и рукопись романа была отправлена в набор. Директором издательства в то время был И. Я. Васильев. Одновременно роман был принят в ленинградском журнале "Нева". (Главный редактор писатель Сергей Воронин). Но неожиданно, как это нередко случалось, идеологический ветер подул в другую сторону. Рукопись романа возвратили автору "до лучших времен", в наступление которых я не очень верил и положил роман в свой архив, где он и пролежал 12 лет. За это время я издал четыре книги, в том числе и роман "Свет не без добрых людей".
Как вдруг неожиданно сверкнули "лучшие времена": Хрущев в центральном выставочном зале "Манеж" произвел разнос художников-модернистов. Вечером мне позвонил Вучетич и приподнятым голосом сообщил "грандиозную новость": о выступлении Хрущева в "Манеже".
- Подробности лично! - возбужденно сказал он. - У меня сейчас Герасимов, Лактионов и другие товарищи, мы только что из "Манежа". Немедленно приезжай. У тебя же есть роман о художниках. Сейчас он ко времени.
У меня в это время была высокая гриппозная температура, и поехать я не мог, но напоминание о "Тле" принял к сведению. Извлек из архива рукопись, быстро написал эпилог и дня через три с рукописью зашел к директору издательства "Советская Россия" Е. Петрову, который слушал речь Хрущева в "Манеже", и попросил его лично прочитать роман. На другой день мне позвонил Петров, сказал, что роман прочитал и пригласил приехать заключить договор.
Когда роман появился в продаже, первыми загалдели зарубежные голоса: "Голос Израиля", "Голос Америки" и прочие. Это послужило сигналом для советской печати, значительная часть которой находилась под влиянием сионистов. Создавалось впечатление, что кто-то влиятельный подал команду: "Ату его!.." И критики начали стрельбу "на поражение", притом целились не столько в роман, сколько в автора с циничными, разнузданными оскорблениями. Обвинения были типичными для сионистской критики: роман выносился за пределы литературы, как сочинение нехудожественное, идеологически вредное; попытка поссорить интеллигенцию с народом, словно творческая интеллигенция не входит в состав народа. Один из апостолов сионизма Илья Эренбург специально заявился в стенах Литературного института им. Горького и выступил перед студентами с истеричной речью.
Брызжа ядовитой слюной, он вопрошал: "Могу себе представить, что о нас подумает рядовой рабочий, прочитав этот опус?!"
А представить было и впрямь не трудно. После первых критических статей в адрес издательства "Советская Россия" и лично мне пошел поток читательных отзывов из разных уголков великого СССР. Абсолютное большинство из них выступали в мою поддержку. Ниже я приведу краткие выдержки из читательных писем.
"Мне кажется, что не стоит говорить о художественных достоинствах (или недостатках) романа, ибо спор давно вышел за рамки литературной критики. Я горячо поддерживаю второе издание "Тли", т.к. оно означало бы победу в принципиальной борьбе с Барселонскими. Генерал А. А. Бабешко, Ленинград".
"Я с большим интересом прочитал роман И. Шевцова "Тля". Большое русское спасибо автору романа, взявшему на себя труд приподнять завесу над одним из злободневных вопросов нашей общественной жизни... Еврейство в России наших дней - это такое же зло и позор русского народа, как бироновщина и немецкое засилье в России в середине XVIII века. Причем, оно глубже проникло и гораздо шире охватило сферу для своего тлетворного влияния. Оно паразитирует, сидит, как тля на шее других народов благодаря своей круговой поруке. М. Попов, Харьков".
"Гнили не место в государстве, победившем в битве с фашистской сворой. Эта тля мешает честным людям трудиться и жить. Педагог О. М. Сорокина, Ленинград".
"Приветствую Ваше мужество писателя и те вопросы, которые Вы ставите в своем произведении: идеологическую борьбу за духовную чистоту современного человека, его жизненных идеалов и святости патриотизма. В книге очень много того, что вселяет тревогу, о чем следует говорить громко, иначе придет непоправимая беда. Вы как писатель-патриот, боец передней линии фронта первым мужественно и прямо сказали о явлении, которое растлевает молодежь. Профессор Елена Новикова, ст. научный сотрудник Игорь Новиков, Москва".
"Я прочитала роман-памфлет "Тля" Ивана Шевцова и не могу не написать свое о нем мнение. Мне 15 лет. Всего один раз я была в Третьяковской галерее, но я никогда не забуду волнующего чувства, с которым я стояла перед полотнами русских художников... А такие, как Винокуров, Юлин, давно уже отошли в сторону от искусства и стали на краю пропасти абстракционизма. Нам не нужно бессмысленных, размалеванных в немысленное сочетание красок портретов людей, на лицах которых нет ни жизни, ни любви. Степанова Валя, г. Ахтубинск".
"Прочитал роман "Тля" с большим внутренним возбуждением. Дома ходил под впечатлением и решил через издательство сообщить свое мнение автору Ивану Шевцову. Написан роман здорово, правдиво, очень остро и гневно. В нем показана борьба не только реализма с абстракционизмом, но и борьба честности, патриотизм, величие советского человека с бесчестием, эгоизмом, карьеризмом. Достоинство романа состоит в том, что он воспитывает не только ненависть ко лжи, но и учит распознавать дельцов наживы, врагов подлинно народного искусства. Яковлев, Ленинград".
"Трижды перечитал роман И. Шевцова "Тля". Вот это книга! Я думаю, что т. Шевцов не только великий художник слова, но, вероятно, и живописи: так он хорошо вскрыл этих барселонских и другую нечисть, которая еще есть в нашем обществе. Спасибо автору за этот замечательный роман. В. Шекуров, преподаватель техникума, г. Ульяновск".
"С большим интересом прочитал роман "Тля" И. Шевцова. Книга захватывает читателя своими острыми проблемами и художественной формой. Это произведение я буду изучать в 10 классе в будущем году в порядке внеклассного чтения. Учитель Н. Панкевич, Сахалин".
Многие читатели видят в тле угрозу для нашего государства и высказывают тревогу. Так И. Гераскин из г. Советская гавань Хабаровского края пишет:
"Книгу т. Шевцова "Тля" я прочитал с волнением. Но концом неудовлетворен. Тлю нужно уничтожать до конца, ибо в противном случае она еще принесет немало вреда.
Спасибо за труд, в котором Вы так талантливо показали весь вред, который приносит тля нашему искусству. Должен сказать, что тля заразила подавляющее большинства отраслей нашего хозяйства и нашей жизни... Не перевелись еще на Руси богатыри. Иван Михайлович, Вы совершили подвиг. Труд большой. Нравственное напряжение огромно. Желаю Вам мужества в дальнейшем. Враг организован, коварен, безжалостен, когда на пути ему встречается препятствие. Желаю Вам, как русскому богатырю, мужественно встретить все предстоящие неприятности. Тля без боя не сдает позиций. За 47 лет поразила все отрасли нашей жизни, и не так легко будет от нее освободиться М. И. Тагунов, Ленинград".
"Я теперь понимаю, чтобы выразить все, что вы выразили, надо иметь колоссальный талант. Теперь надо сделать так, чтобы Вашу книгу прочли как можно больше людей. Когда видишь, что творится вокруг, думаешь: не пора ли нам объединяться? Ведь после всего, что случилось за 47 лет, и что происходит сейчас, ясно видишь, что святого нет ничего, и надо жить не надеждами, а прямыми действиями. Мы, русские, умеем драться на войне, но нас всех одурманили в учреждениях, и мы по своей простоте и доверчивости слабы перед всеми, а потому изживаемся. Нам, чтобы выжить и защитить свое национальное, надо объединяться и драться. Потому что во всех центральных аппаратах на каждого русского сотня антирусистов. Кто этого не понимает, тот слеп. Значит, надо действовать, пока не стало хуже. Виктор Виноградов, ст. Томилино, Московия".
Удивительно пророческие мысли: не объединились, не поняли и "стало хуже", гораздо хуже. Проницательные читатели найти в романе проблемы и вопросы более значимые, чем баталии в стане художников. Так Т. В. Григорьев из Алма-Аты пишет:
"Авторромана "Тля" Шевцов взял в содержание своей книги типичное, злободневное, он показал нам опасных, коварных, тщательно маскирующихся врагов нашей жизни, которых мы нередко окружаем радушием, уважением, верим им, а бывает и поклоняемся. Прочитав книгу "Тля", есть над чем подумать. Большое спасибо ее автору".
Многие читатели полемизируют с критиками романа, считают ее необъективной, злопыхательской. Так ленинградка Н. Гедеонова, кандидат педагогических наук, доцент, пишет:
"Внимательно прочитав книгу, я нигде не могла усмотреть подтверждения для высказываемых Синявским обвинений. Иван Шевцов правдиво и мужественно вскрыл язвы, имеющие место не только в живописи, но и в других областях искусства, в науке, т.е. во всей нашей культурной жизни".
Особенно многих возмутил пасквиль Н. Николаева (псевдоним Кружкова) опубликованный в "Огоньке". Инженер В. Волчанский пишет:
"Оскорбительно-грубый тон и приемы, которыми пользуется автор упомянутой рецензии, направленной, кстати, больше против самого И. Шевцова, чем против его книги, не имеет ничего общего с литературной критикой, а наглость и категоричность суждений Николаева придает форму злопыхательства. Откуда она эта злоба?"
"Один из моих друзей, подполковник медслужб, настоятельно рекомендовал мне найти и прочитать роман И. М. Шевцова "Тля". По его отзыву и из бесед с другими товарищами, произведение Шевцова умное, высокохудожественное и актуальное. После многочисленных и бесплодных поисков в библиотеках найти книгу не удалось. Говорят, что в народе ходят фотокопии "Тли", но пойди, найди их! Прошу от себя лично и от друзей и знакомых переиздать роман И. М. Шевцова "Тля". П. С. Еремеев, с. Павлово Ленинградской области".
В то время еще не было ксерокса, и фотокопия книги ходила по рукам. У меня хранится один такой экземпляр, "подаренный"мне в отделе культуры ЦК КПСС. Но читать его даже при помощи лупы трудно. В настоящее второе издание "Тли" и сам текст я не вносил никаких поправок. Исключение составляет "Пролог", который был изъят редактором из первого издания.
ПРОЛОГ
"Пусть его жизнь... недостойна рыцаря, пусть это измена его королевскому долгу - он готов заплатить за свое счастье такой изменой. Быть с любимой стало смыслом его жизни".
Л. Фейхтвангер
- Пчелкин женится!.. Вы слышите?.. Женится Николай Николаевич. На молодой, на красивой Линочке женится знаменитый художник, лауреат, член-корреспондент Академии художеств и пр. и пр. и пр...
Нет, не шумели об этом на улицах и площадях Москвы, не шептали в троллейбусах и метро, не судачили в кабинетах учреждений, в салонах и гостиных частных квартир. И не многие из художников знали, что Николай Николаевич наконец-то получил развод от первой жены, с немалым трудом вырвался из брачного ярма, и тот час же без оглядки ринулся в новый брачный хомут. Конечно, дорогой, разукрашенный золоченными блестками хомут не ровня допотопному ярму. Но, как говорится, не все ли равно щеглу, в какой клетке сидеть - в золотой или в простой.