45
Предоставили слово Дронову, но он только теребил себя за бороду, глядя на теснившихся вокруг трибуны людей, потом, подстегнутый тревожным взглядом Дины Ивановны, произнес убийственно сухо:
- Товарищи, на нашем химическом комбинате будет семь таких производств, как синтез-спирта, примерно по десять цехов в каждом. Кто хочет остаться здесь после завершения строительства, должен помнить, что нам потребуются рабочие высоких квалификаций. На каждого инженера не больше шести рабочих, и все высшего разряда. Так что нажимайте на учебу, условия для этого мы создали. - Дронов еще постоял молча и отошел в глубь трибуны.
- Неречисто сказанул, - со смехом бросил ему Сошкин.
Дронов, столько раз участвовавший в пуске объектов, смущенно махнул рукой:
- Заело громкоговоритель!
Многие прочитали в этот день в "Советской Татарии" о "покорителе девона". Под крупным заголовком красовался портрет Дины Ивановны, дальше шло описание ее боевой работы на нефтяном фронте и сообщалось, что она выдвигается на Ленинскую премию. Это было очень радостное событие. Но конечно, не воспоминание о нем выбило из колеи Дмитрия Дронова, а появление Ахмадши Низамова, вынесенного волной народа к самой трибуне и спутавшего мысли бывалого оратора.
После митинга все двинулись к продуктопроводу, где был установлен смотровой фонарь и кран для отбора проб, чтобы увидеть, как пойдет готовый спирт с очистительной колонны. Большая толпа, нарушая правила, сгрудилась на площадке.
Вышло так, что Ярулла с сыновьями и Дмитрий Дронов оказались рядом. И опять Дронов, близко взглянув в твердо выточенное лицо Ахмадши, ощутил тошноватый холодок в груди.
- Ну, как поживаешь? Женился, говорят?..
У Ахмадши даже губы пересохли, а во взгляде появилось детски жалкое, растерянное выражение. Однако он и слова не успел вымолвить, вмешался Ярулла:
- Нет, еще не женился, а невеста есть. Очень хорошая девушка.
- Хороших девушек много на свете, - сдерживаясь, чтобы не вспылить и не наговорить отцу грубостей, сказал Ахмадша.
- Много - для пустого человека.
Дронов смотрел на них и все больше взвинчивался. Бог знает что он наговорил бы им, но подошла "покоритель девона", холодно кивнула Низамовым и, взяв мужа под руку, увлекла его к фонарю. Оборвалась старая дружба, и ни Дроновы, ни Ярулла - каждый по-своему уязвленный - не пожалели о ней в эту минуту.
- Неужели ты мог бы поссориться с ними? - упрекнула Дина Ивановна. - Для меня - и для Наденьки прежде всего - это было бы очень неприятно. И разговоры начались бы. Смотри… Смотри: спирт идет!
В фонаре светлой струей плеснулась бесцветная жидкость, но едва собравшиеся успели придвинуться к продуктопроводу, как уровень в нем поднялся до половины и сразу спирт пошел сплошным потоком.
- Гостям - первую пробу! - крикнул Алексей Груздев и подошел к крану с ведром в руке.
- Не разрешаю! - запротестовала Анна Воинова, не поняв шутки. - Предупреждаю: необходима очистка через активированный уголь! Хоть мы и химики, но от такой "пробы" можно ноги протянуть.
- Знаем. Не впервой! Это когда из хлеба гонят, можно пить прямо из-под крана.
- Спирт идет рекой, а даже лизнуть не дают! - притворно огорчился Денис Щелгунов. - По-нашенски: добрался - и рога в землю.
- Кто хочет бодать землю, приходите после концерта ко мне домой, - весело оглядываясь, громко сказала Воинова. - У нас сегодня еще одно событие: мой Михай отличился - сделал меня бабушкой.
- Когда же он успел жениться? - удивленно спросила Дина Ивановна.
- Целый год ухаживал. Мне в голову не приходило тревожиться. Но в один прекрасный день влетает он ко мне в страшном волнении, в испуге: "Мама, я должен жениться, у Люси будет ребенок!" И вот, пожалуйста, только-только восемнадцать лет исполнилось, а уже сына имеет и в восторге. Крупный мальчишка родился. - Анна нахмурилась, но добрая улыбка неудержимо пробивалась на ее славном лице. - Как вам это нравится?
"И у нас с Надей мог бы родиться ребенок!" - сказал себе Ахмадша, стоявший поблизости. Его, правда, покоробило оттого, что Анна Воинова высмеивала сына при посторонних (ни Ярулла, ни Наджия так не поступили бы!), но, отдавая должное своим родителям, Ахмадша подумал о них холодно; нежное чувство к ним погасло.
46
- Как ты не понимаешь, что я ее не люблю! - сказал он на днях матери, снова и снова заводившей речь об Энже, которую старики с непоколебимым упорством считали теперь его нареченной.
Но Наджия, ставившая всем в пример собственное замужество, не хотела ничего понимать: не любила ведь Яруллу, выходя за него замуж, а прожила с ним жизнь завидно для многих.
- Энже - хорошая девушка, - твердила она. - Скромная. Умница. Работящая и очень красивая. Чего еще требовать от будущей жены?
- Того, чтобы она была мне нужна, - резко сказал Ахмадша, выведенный из терпения.
Разговор о поспешной женитьбе Михая Воинова, совсем еще мальчика, вызвал в нем болезненные переживания.
"Михай поступил, как настоящий мужчина, - подумал он. - А я позволил себя скрутить. Довольно с меня этого позорного испытания! Для себя я уже выяснил окончательно: без Нади как будто инвалидом стал".
После возвращения из Акташа он с неделю пробыл на Исмагилове, но до того извелся, что стал заговариваться и в один прекрасный день сбежал в Камск. Никого из Дроновых он там не застал и, уже возвращаясь обратно, узнал от знакомого шофера, что Надя уехала с матерью в Москву.
Работая снова на Исмагиловской площади, Ахмадша целыми сутками пропадал на своей вышке, где проводилось испытание турбобура с деталями из полипропилена (такие турбобуры испытывались одновременно и в других районах страны). Кроме того, приходилось ездить на буровую отца: вместе с участковым геологом осваивали порционную заливку цемента при бурении на воде. Работа съедала все время, а трудности даже радовали, отвлекая от тяжелых мыслей.
В Светлогорск он наведывался редко, избегая нудных домашних разговоров о женитьбе, поэтому смутный слух о попытке дочери Дронова на самоубийство до него не дошел. Но когда заговорили о пуске первой очереди синтез-спирта, Ахмадша, к великой тревоге родителей, опять уехал на Каму.
И вот он ходил по асфальту среди колонн и стальных "этажерок", над которыми плыли низкие осенние тучи, шагал по изрытой земле, где монтировались рыжие от ржавчины новые "этажерки" и аппараты, все высматривал, искал, ждал встречи с Надей.
"Почему она не пришла на митинг? - тревожно гадал он. - Ведь это же завод ее отца. - Он знал, как Надя любила своих родителей, и вдруг остро позавидовал ее непорушенному чувству к ним. - Каким богатым я был весной, а сейчас!.."
Потом он подумал, что Надя, наверно, придет на концерт, и пошел в недавно отстроенный городской клуб.
Стоя у входа, он рассматривал нарядных, празднично настроенных камцев. Сколько тут было молодежи, сколько девушек, похожих на яркие цветы в легких, несмотря на прохладную погоду, платьях. На клубной террасе Ахмадша заметил Юрия Тризну: видно, тоже кого-то ждет… Неужели Надю? Вполне естественно: не обязана же она обрекать себя на одиночество из-за человека, который позволил другим распорядиться своей и ее судьбой!
Юрий выглядел парадно в светлом пиджаке и узких серых брюках, длинноногий, вихрастый. Он, конечно, заметил Ахмадшу, кивнул отчужденно и снова стал кружить на своем посту.
Но к нему подошла не Надя, а сухощавый седоусый старик в строгом, далеко не модном костюме.
- Красоток-то сколько, и все разоделись! А? - сказал Федченко, взяв под локоть юного приятеля. - Синтетика вошла в моду: капроны, нейлоны, лавсаны. Словно в облака заревые разнарядились девчата! Кто подумает, глядя на эти платья и чулочки, что они из газа выработаны?! И меха и костюмы… Совсем по-другому стал одеваться народ. Вот тебе и провинция!
Юрий слушал рассеянно, водя по сторонам погрустневшим взглядом. Присутствие Ахмадши нервировало и связывало его. Теперь уж нельзя уйти. Придет, не придет? Подойдет, не подойдет? А тут еще Федченко… Но, пожалуй, это даже к лучшему: стоят двое и разговаривают, прежде чем войти в клуб. Пусть бестолковый Низамов топчется один.
Ахмадша тоже смотрел на текущий мимо людской поток и ждал, но Нади не было.
Поехать к Дроновым? Они, наверно, все еще живут на своей дачке. Юноша вспомнил, как сурово посмотрел на него отец Нади, как презрительно отвернулась мать. Что ж, он и сам презирает себя за слабоволие. Но если они при Наде так же примут его, будет невыносимо тяжело.
И все равно он должен поговорить с нею, объясниться. Он не уедет, не повидав ее!
Мимо, весело переговариваясь, прошли молодожены. Отец нес толстощекого бутуза лет двух; видно, не с кем оставить дома. Детские комнаты теперь при клубах стали устраивать, чтобы всем было хорошо. Иначе что же делать молодым родителям, у которых нет бабушек и тетушек?
47
- Кого ты ждешь, красавчик?
Ахмадша обернулся. Перед ним стояла рослая девушка, пылающая румянцем, с зовущей затаенной улыбкой в серых глазах. Он забыл ее имя, но сразу припомнил, как она хаживала мимо избы в Скворцах со своей скуластенькой и черноволосой смешливой подружкой. Это была Ленка с сейсмической разведки.
- А Дуня умерла, - неловко от волнения сообщила она, в упор глядя на него.
- Отчего же она умерла? - рассеянно спросил он, отстраняясь.
- От смерти, - сказала Ленка уже с вызовом, задетая холодным равнодушием милого ей парня. - Рано по ней боженька соскучился и наслал двустороннюю крупозку. Стала выздоравливать, да возьми и выкупайся. Ну и снова! Исхудала - в гроб положить нечего.
Но даже это трагическое сообщение не привлекло как будто внимания Ахмадши, и тогда Ленка зло спросила:
- Почему же твоя-то краля топилась?
- Топилась?!
На лице его отразился такой ужас, что Ленка сразу присмирела, сказала почти печально:
- Разве ты не знаешь? Бросилась Надежда Дронова в Каму. Если бы не увидел мальчишка какой-то, унесло бы ее в Куйбышевское море.
Ахмадша продолжал глядеть на Ленку остановившимся взглядом. Было мгновение, когда ей показалось, что он падает, и она схватила его за локти, он машинально высвободился и, ничего не сказав, побежал прочь.
Говорят, что девушкам не нравятся тихони, что над верными влюбленными они смеются. "Знатоки" женского сердца приводят для подтверждения этих истин знаменитые пушкинские слова: "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…" Но ведь тоже можно сказать и о мужчинах: чем легкомысленнее, чем безжалостнее играют женщины их чувствами, тем крепче иногда привязывают к себе. Однако эта игра длится недолго, хотя успевает порой разрушить лучшее в душе человека: униженная любовь умирает, становясь позорным воспоминанием.
В Наде все теперь восстало против Ахмадши. Но образ его дробился в ее сознании, и то хитрым и жестоким он ей представлялся, достойным только презрения, то жалким слюнтяем, неспособным постоять за себя. Лишь изредка он являлся в воображении девушки таким, каким она полюбила его: смелым, нежным, чистым, и в эти минуты отчаянная тоска охватывала ее.
Сегодня, едва увидев издали гостей из Светлогорска, она поспешно сбежала с завода; знала: отец обидится, но возможность встретиться с Ахмадшой лицом к лицу привела ее в смятение.
- Ты все еще любишь его? - напрямик спросила Полина Пучкова, которая заметила исчезновение Нади и сразу после митинга заехала к ней.
- Нет, нет! Что вы! - воскликнула Надя и в страшном волнении стала ходить по веранде. - Все, что между нами возникло, смылось, утонуло там. - И она порывисто махнула рукой в сторону устья Вилюги, где широко разлились воды Камы.
- "Нет", а встречи боишься! Такая неуверенность опасна.
- Просто не хочу унижать себя - показаться смущенной или растерянной. Когда-то я считала его самым хорошим. Все мы так думаем, когда влюблены! - Надя горестно рассмеялась. Как угли, тлеющие под пеплом, обжигали разворошенные прежние чувства - о чем она не могла сказать даже близкому другу Полине Пучковой и оттого добавила с ненавистью: - Ахмадша Низамов для меня сейчас точно мохнатый червяк, который вдруг пополз по коже.
- Ох, Надюша! Смотри, девочка! - воскликнула Полина, пораженная ее горячностью.
Надя отвернулась, кутаясь в шерстяную кофту, подошла к столу.
- Лучше взгляни на чертеж нового проекта для твоих парников.
Пучкова продолжала пытливо вглядываться в ее лицо, все розовое, возможно от гарусной кофты. Вот так кружит дикая уточка на привязи, мечется, а взлететь не может, крепко держит бечевка за смятое крыло…
Полина вздохнула, молча стала читать чертеж. Она полюбила Надю и радовалась ее живому интересу к теплицам - зеленому цеху завода. "Мать-кормилица" действовала отлично. Приезжали экскурсии из Казани, потом из-за границы. Секретари обкома наведывались.
Теперь усовершенствуется отопление: автомат, получив от датчика нужные сведения, сам будет регулировать подачу горячей воды, поддерживая заданную температуру.
- Хорошо, - похвалила Полина. - Смотрю и думаю: ведь просто! А трудность в том и состоит, чтобы добиться простоты.
Надя не ответила, продолжая ходить по веранде. Глаза ее лихорадочно блестели. Даже похвала Пучковой не дошла до ее сознания. Вот розы цветут в теплице… Розы и любовь - они всегда вместе.
"А у меня ничего не будет. Работать для других?.. Что ж, это тоже радость, но радость неполная".
У открытого окна Надя замедлила, привлеченная буйными красками вечера, вспомнила туристские походы, вольный ветер горных высот. Нельзя распускаться! Глядя в даль, раскаленную пламенем заката, она повторила вслух то, что часто звучало в ее душе:
И над вершинами Кавказа
Изгнанник рая пролетал.
Под ним Казбек, как грань алмаза,
Снегами вечными сиял.
- Какие могучие стихи! До чего верно: "Как грань алмаза, снегами вечными сиял". Но откуда берется подлость в нашем прекрасном мире?
Полина молчала, проникнутая сочувствием к девичьему горю, до боли близкому ей. А под окном на скамье сидел Ахмадша, сраженный презрением, которое прозвучало в голосе любимой девушки. Пахло яблоками, свежим сеном, речной сыростью. Милые запахи осени говорили о полноте жизни, а душу Ахмадши разрывало отчаяние. Наконец он встал, провел ладонью по высокой тесовой завалинке - домик стоял на сваях - и торопливо, не таясь, пошел прочь.
Ни Полина, ни Надя не обратили внимания на звук его шагов: мало ли народу ходит по берегу!
48
"Мохнатый червяк!" - эти слова огнем жгли Ахмадшу, когда он спешил, почти бежал к автобусной остановке.
Что за концерт! До банкета ли? Все смешалось в голове парня. Домой! Куда же домой? В Светлогорск, к родителям? Но вся горечь пережитого обернулась неодолимой враждебностью к ним. Куда деваться? В лесные дебри на Исмагилове, где среди гор и лощин высятся змейки буровых вышек. К своим товарищам-буровикам.
Теперь, когда решили вопрос проходки обвалистых пород при бурении на воде, дело у отца пошло. Доволен Ярулла Низамов, радуются начальники в нефтеуправлении, а у Ахмадши, как и у Нади, удачно сделавшей новый проект, душевного подъема нет. Да и может ли быть душевный подъем у "мохнатого червяка"?
"Зачем вы растоптали нашу любовь? - мысленно кричал Ахмадша отцу. - В кого вы меня превратили?"
Строил планы! Чувствовал себя гордым и сильным. А кто он теперь?! Кому, если не Наде, знать, что он представляет собой? Ведь он сам избрал ее своим верховным судьей! Вот его разрубили пополам, он корчится от боли, а все ползет куда-то…
Нет, только не домой! Лучше на буровую в Исмагилове. В будке пахнет землей и дымом. Бачок с противно тепловатой водой. Засаленные нары, промазученные спецовки. Но сколько трудовой страсти у людей!
Мелькают за окнами автобуса огни поселков, всегда милая, но сейчас не трогающая душу панорама промыслов развертывается по обе стороны дороги.
Курица с красным гребнем и круглыми, словно башмачные пуговки, глазами появилась вдруг перед Ахмадшой. Она всполошенно кричала, Ахмадша отшатнулся от нее; что-то должно же было случиться, чтобы вывести его из тяжелого раздумья! Ребенок лет трех, прикорнувший на плече матери, широко открыл изумленные глазки, и детский радостный смех слился с сердитыми воплями курицы.
Сосед, "хвативший" перед посадкой, спал сном праведника, он-то и продавил во сне тяжелой рукой доверенную ему коробку с куриным гнездом.
Молодой нефтяник потормошил его, помог водворить птицу обратно и неожиданно встретился со взглядом отца: Ярулла сидел у самого входа, ласково смотрел на сына.
Отец? Нет, Ярулла Низамов не был сейчас отцом для Ахмадши. Прямо в сердце ударили слова Ленки: "Бросилась Надежда Дронова в Каму". Девушка, ради которой он не пожалел бы собственной жизни, топилась в реке: при всей своей любви довел ее до такой крайности!
"Нет, это ты, использовав мое сыновье чувство к тебе, толкал ее на погибель, - сказал он мысленно тому, кто сидел за его спиной. - Какой же ты отец мне после этого?"
И снова болезненно переживал Ахмадша те минуты, когда подходил сегодня к знакомому домику на берегу Камы. Ярко горела вечерняя заря, но сумерки уже опускались на землю, и маяк на высокой треноге призывно светился. Все напоминало о недавних счастливых встречах, и все говорило о неизжитой тяжелой драме. Когда и как это произошло? Может быть, отсюда, с мостков, Надя бросилась в Каму, может быть, с лодки, и некому было остановить девушку, - послав жалкое свое письмишко, он уехал, словно сбежал. Как теперь она встретит его? Чем ближе к заветному порогу, тем тяжелее становились его шаги, но он упорно шел, готовый принять упреки, насмешки, оскорбления, только бы увидеть ее, рассказать о своих страданиях и просить помилования. Сейчас он позовет: "Надя!" - и она подбежит, выглянет из окна, вытягивая тонкую шею. Нет, она не прогонит его. Она должна выслушать все… Выслушать хотя бы как последние слова приговоренного если не к смерти, то к пожизненной каторге одиночества.
"Пойми и прости, дорогая!" Потом он скажет ей: - "Я люблю тебя еще сильнее. Я измучился без тебя!" И она ответит, радуясь: "Теперь никто не сможет разлучить нас!"
Опять будут падать звезды из синих глубин неба, играя в реке, точно золотые рыбки, а Надя пойдет рядом с ним, и он будет слушать шелест ее платья, шум милых легких шагов. Но когда Ахмадша увидел Надю за ярко освещенными окнами веранды, то так разволновался, что сразу забыл все, что собирался сказать.