- Нет, не напрасно: это мой маленький знак внимания к вам!
- Ей-Богу, напрасно-с! - пробормотал Петр Иванович, принимая бумажку и пряча ее. - Весьма благодарны-с!.. - он протянул мне руку и почтительно встряхнул мою.
- А это, пожалуйста, вашему барину передайте, - я достал свою визитную карточку. - Скажите ему, что очень сожалел, что не удалось повидать его.
- Беспременно-с… все передам!
- Можно будет попросить вас послать сыскать моего Мирона и велеть ему запрягать? Да, кстати, не найдется ли у вас веревочки, книги перевязать?
- Сию секунду все будет!
Он ушел и прислал Гамлета с клубком толстой бечевки. Я бережно, сам, не доверяя рукам принца, могшим в пылу усердия затянуть книги до пореза полей, перевязал их. Вышло пять больших пачек, всего пудов на шесть весом.
Гамлет ухитрился захватить три связки, Глаша две, я забрал остальные вещи, и мы вышли на подъезд. Лопоухие белячки уже ожидали меня; Петр Иванович и Мирон стояли и беседовали около них.
Возница мой, открыв рот, обозрел пачки с книгами, которые Гамлет принялся размещать в бричке, затем влез на козлы. Я дал Глаше и Гамлету на чай; первая осветилась улыбкой, второй низко раскланялся. Приказчику я пожал руку и, как архиерей, бережно подсаживаемый под ручку Гамлетом, устроился на сиденье.
- Доброго пути!! - проводил меня хор из трех голосов.
- Прощайте, Петр Иванович! - крикнул Мирон, и мы выкатились на двор.
Там уже опять действовала инквизиция: какой-то молодой парень вилами ворошил плохо горевшие книги.
- Фиверки! - вскрикивал он, подбрасывая высоко на воздух кучи пылавших листов.
Сад закрыл дом, потянулись шпалеры из акаций, показались четырехугольные каменные столбы ворот, и мы очутились в поле.
Под окнами нижнего этажа во всю длину его тянулась коновязь; у нее стояло несколько крестьянских телег и лошадей. Я сошел с брички, а Мирон подъехал в упор к бревну и стал привязывать лошадей.
- Книги здесь оставим? - нерешительно спросил я.
- А то с собой таскать?! - откликнулся Мирон. - Кто на них польстится-то?