Абдулла бросился к выходу, соскочил с подножки. Проводив глазами трамвай, он перешел улицу, по давней привычке стараясь не ступать на рельсы. У края тротуара Абдуллу поджидал его одноклассник Рустам с большой хозяйственной сумкой в руке. Абдулла обрадовался встрече. Рустам за это время вроде не изменился. Да и что с ним могло случиться? Зато вот он, Абдулла…
- Ну, здравствуй! Жаль, что ты не поехал с нами, - сказал Рустам и опустил на асфальт свою сумку.
- А что?
- Хорошее место этот Чимган. Мы здорово отдохнули. Да и потом отец Ахрара не поскупился, зарезал барана. Два дня шашлык жарили. Все горы излазили, купались. Вот только я простыл немного, последние дни уже не купался. Тебе бы там понравилось, в Чимгане…
Абдулла улыбнулся.
- А в кишлаке хорошо было? - спросил Рустам.
- Неплохо, - ответил Абдулла. - На охоту ходил, стрелял перепелок.
- Перепелок? - глаза Рустама округлились.
- Да.
- И много настрелял?
- Штук тридцать.
- Вот молодец! Ну а еще чем занимался?
Абдулла снова улыбнулся. Конечно, он о многом мог бы рассказать, выплеснуть всю душу. Но зачем? Абдулла очень доволен своей поездкой, и этого достаточно. А другим об этом знать не обязательно. Да, совсем не обязательно. Поэтому он переменил тему разговора:
- Когда вы вернулись?
- Позавчера. А сегодня вечером договорились с Ахраром и другими ребятами немножко прогуляться. Наверно, на озеро пойдем. Посидим там на островке. Давай с нами?
- Я с удовольствием…
- Ну, тогда я к вечеру зайду за тобой.
- А сейчас куда с этой сумкой направился? - спросил Абдулла.
- Да на базар, вместо матери. Сам напросился. Скучно что-то стало. Хоть бы скорее приемные экзамены начались… Ну так мы с тобой договорились.
Абдулла кивнул. Уж ему-то, Абдулле, скучать не придется. Он будет учиться, хорошо учиться и думать о Гюльчехре!
11
Гафурджан-ака с нетерпением поджидал своего сына. Дело в том, что недавно их навестил один человек, который или забыл, или не захотел представиться. Гафурджан-ака поначалу никак не мог понять, кто это такой, однако, скрывая недоумение, тепло принял нежданного гостя. Пришедший был человеком средних лет, на нем ладно сидел добротный серый костюм, в руке была шляпа. Он сразу повел себя как старый знакомый.
- Я только вчера утром прилетел из Ленинграда, - сказал он, - Друзья мне и сообщили, что вы давно уже хвораете. Я бы и вчера вас навестил, да гости у меня были. А вот сегодня пришел, как видите.
- Спасибо, спасибо, - поблагодарил хозяин. Конечно, Гафурджан-ака чувствовал себя неловко, ведь он не знал, не мог вспомнить, с кем говорит. А спросить прямо постеснялся.
Между тем Шаходат-хола подала чаю. Гость рассказал, что он уже два года живет в Ленинграде и что там открылся новый физический институт, куда его пригласили читать лекции. Гафурджан-ака был в полном недоумении.
- Я побуду здесь около месяца, а потом заберу с собой дочь, - сообщил незнакомец. - Пусть она будет при мне, если, конечно, поступит в этот институт. А кстати, как поживает Абдулладжан? Я о нем только хорошее слышал.
- Да? - Гафурджан-ака просиял. - Он закончил школу с золотой медалью. Сейчас в Коканде. Мы отправили его в кишлак отдохнуть.
- Очень хорошо, очень хорошо. А что же он дальше собирается делать? В институт какой поступать?!
- В ТашГУ. На физмат.
- О, стало быть, он любит математику…
- Да, выпускную работу по математике он написал за двадцать минут.
- Тем лучше, - загадочно заметил гость.
- Да, учителя тоже удивились.
- Ну, моя Саяра целый час провозилась… Так вот, у института, о котором я говорил, большое будущее. Он, понимаете, с уклоном в ядерную физику…
- Ах вот как!
- Да, для девушки будет, пожалуй, немного трудновато…
Гость задумался. Гафурджан-ака тоже был поглощен своими мыслями. Вот если бы его Абдулла поступил учиться в этот институт!.. Он разумный парень, умеет себя держать, вернулся бы оттуда большим ученым…
- А стипендия там какая? - неожиданно для себя вдруг спросил Гафурджан-ака.
- Больше, чем в других институтах, есть общежитие. Что скажете на это, Гафурджан-ака? Может, вы пошлете своего сына учиться в Ленинград? Нам нужны способные студенты. А насчет материальной стороны… - Гость по-своему понял колебания Гафурджана-ака. - Со стороны материальной, я думаю, вы немного поможете, а потом, ведь я под боком. Я не оставлю его одного.
- Большое спасибо… - неуверенно произнес Гафурджан-ака.
- Я потому все это говорю, - продолжал свою речь гость, - что нам нужны таланты. И потом, у человека, закончившего этот новый институт, будет очень хорошая, нужная специальность. И еще меня устраивает другое. Они будут учиться вместе с моей дочерью, они будут поддерживать друг друга в этом большом незнакомом городе.
- Спасибо, - Гафурджан-ака приложил ладони к груди, - я обязательно поговорю с Абдуллой, когда он приедет.
- Отлично. Поговорите с ним, а потом пусть он встретится со мной.
Тут гость вырвал листок из записной книжки и что-то написал на нем.
После ухода гостя Гафурджан-ака взял в руки этот листок и закричал:
- Шаходат, эй, Шаходат! Ты знаешь, кто у нас был? Вот проклятая память!
- Кто же? - спросила Шаходат-хола. Она сидела на террасе и занималась шитьем.
- Когда я работал базаркомом, там был такой парень, Турсунали Курбанов, приемщик. Так это он самый. Узнала ты его?
Шаходат-хола подумала, отрицательно покачала головой. А Гафурджан-ака припомнил, как этот человек, стремясь к знаниям, желая учиться, убежал из родного аула Ура-тепа. Трудно ему пришлось, днем работал грузчиком на базаре, по ночам читал, занимался. Гафурджан-ака устроил его на более легкую работу. А потом Турсунали уехал куда-то. С тех пор они и не виделись… И вот, гора с горой не сходится, а человек с человеком… Сколько лет прошло, сколько воды утекло, а Турсунали не забыл его, пришел навестить. Мало того, он еще решил отплатить добром за добро. "Какой хороший парень этот Турсунали, - думал Гафурджан-ака. - Профессором стал, а не загордился. Пусть Абдулла поедет в Ленинград. Конечно, надо будет посылать ему денег. Да, с этим трудновато придется. Ну ничего. Денег занять можно на первое время. А потом, должен же я все-таки поправиться?! Вот только Шаходат будет против того, чтобы сын уехал".
Гафурджан-ака, не откладывая дела в долгий ящик, поговорил откровенно со своей женой. Шаходат-хола сначала воспротивилась, но потом как будто поддалась на уговоры мужа.
- Твоя воля, ладно, - промолвила она. - Но что скажет он сам? Что скажет на это Абдулла?
В этих ее словах был свой резон. "Абдулла любит отца, - думала она, - он не оставит его в таком состоянии. Когда он еще выздоровеет, да и вообще выздоровеет ли - неизвестно. Абдулла должен это понимать. И к тому же и здесь можно учиться, главное - как учиться. Если хорошо, то и здесь он станет большим человеком".
Гафурджан-ака раздумывал вслух:
- Что он скажет сам? Скажет: поеду. Учиться в Ленинграде, в таком интересном институте не каждому суждено. А если он будет колебаться, жена, - слышишь? - то ты уж не сиди молча, поддержи меня.
Шаходат-хола промолчала.
- Почему не отвечаешь? Или я тебя все-таки не убедил? Послушай меня… Разве плохо, если твой сын овладеет редким ремеслом?
- Я уже ответила. - Шаходат-хола не смотрела на мужа. - Твоя воля. Что найдешь нужным, то и делай. Однако твой сын уже не маленький. Если не захочет поехать, так и не поедет. Разве не так?
- Вот и я об этом говорю, жена, - сказал Гафурджан-ака. - Он уже не маленький, однако давать наставления ребенку - задача родителей. Когда я буду говорить, ты не стой молча. Договорились?
- Ладно, я что-нибудь скажу, - промолвила Шаходат-хола.
К удивлению родителей, Абдулла принял новость очень спокойно. Гафурджан-ака никак не ожидал этого.
- Что, разве такое предложение тебе не понравилось? - с удивлением спросил он.
- Нет, почему же? Понравилось… - ответил Абдулла.
Совсем не хотелось ему ехать в Ленинград. Ведь через год приедет Гюльчехра… он сам на этом настоял, уговорил ее! Вот если бы и Гюльчехра вместе с ним сейчас поехала в Ленинград, тогда было бы чудесно! Однако этому не бывать. Значит, и ему ехать не надо. Конечно, институт хороший. Да и вообще учиться в Ленинграде - об этом он раньше и не мечтал. Однако он не поедет. Он без Гюльчехры никуда не поедет.
- А если нравится, то почему же раздумываешь? - спросил Гафурджан-ака. - Мать согласна тебя отпустить. Шаходат, что скажешь, ведь ты согласна?
Шаходат-хола устремила на сына полные любви глаза и слегка наклонила голову, как бы в знак подтверждения. Она была рада. Колебания Абдуллы она понимала по-своему.
- Турсунали-ака обещает тебе помогать. И к тому же там стипендия больше, чем в других институтах. Но дело не в этом, сынок, там сама учеба интересная… Мы с твоей матерью хотим, чтобы ты стал настоящим ученым. Для этого мы на все готовы. Сами желаем тебе счастливого пути, поезжай. Вот здесь Турсунали-ака свой адрес написал. Он хочет с тобой встретиться. Вот и поговори с ним.
- Я подумаю, - сказал Абдулла. Без видимой охоты взял он из рук отца листок с адресом.
И все же неожиданное приглашение не давало покоя Абдулле. Когда Рустам зашел за ним к вечеру, Абдулла уже почти решил посоветоваться со своим одноклассником, однако в последний момент передумал: "Что это я? Разве в таком деле может быть советчик? А потом, ведь я и не колеблюсь. Я должен остаться, и все тут".
Они с Рустамом вышли на улицу.
- Куда мы пойдем? - спросил Абдулла.
- Вообще-то договорились встретиться на площади, под часами, - сказал Рустам.
- Ну что ж, пошли.
* * *
Солнце приближалось к закату, из парка, из-за серебристой его ограды, доносилась веселая музыка. Там играл духовой оркестр. Тени от громадных чинар ложились на площадь. В сквере Революции было полно народу. Для горожан начиналась вечерняя отрадная пора отдыха. Абдулла вдруг остро почувствовал, как не хватает ему сейчас Гюльчехры. Вот пришли бы они с ней сюда, походили по аллеям, потанцевали, а потом сели бы на эту затененную скамейку.
- А вон и ребята, - сказал Рустам, показывая на аллею. - Пойдем туда. А то здесь, под часами, еще затолкают…
Они перешли улицу. Навстречу им, оживленно споря о чем-то, вышли из аллеи одноклассник Абдуллы высокий курчавый Ахрар и какой-то незнакомый, щеголевато одетый темноглазый парень.
- Ну вот и ты приехал наконец, - сказал Ахрар. - А мы боялись, застрянешь в кишлаке. Знаешь, как здорово мы погуляли в Чимгане!
- Слышал, - Абдулла, улыбаясь, поздоровался с ним. - Вы там так здорово погуляли, что слегли!
Все рассмеялись.
- Ну что ты! - возразил Ахрар. - Один только Рустам и простудился. Он ведь у нас такой - кто-нибудь чихнет, а у него уже сопли текут!
И снова послышался смех.
- Кстати, Абдулла, познакомься, - продолжал Ахрар, показывая глазами на своего товарища. - Это Пулат. Из сорок шестой школы. У него тоже медаль. Он не то что мы - в Ленинград собрался.
- Здравствуй, - Абдулла протянул руку слегка смутившемуся парню. - А в какой институт?
- В новый физический институт, - с готовностью ответил Пулат. - Институт только недавно открылся. Вот я и еду, хотя отец против.
- Хорошо, - промолвил Абдулла. "А чем я хуже этого парня?!" - промелькнуло у него в голове.
- Еще как хорошо! - вмешался в разговор Рустам. - Как ты считаешь, Ахрар? Ведь это здорово!
- Конечно, - подтвердил тот. - Если бы у меня была медаль, я бы и не раздумывал.
- А ты подумай и поезжай, - ввернул слово Пулат.
- Боюсь, трудные экзамены. Не сдать мне…
- А ты? - спросил Пулат, обращаясь к Абдулле. - Куда ты собираешься поступать?
- Я… - Абдулла замялся. - Наверно, и я поеду в Ленинград, - вдруг вырвалось у него, - в этот твой институт.
- Вот это новость! - воскликнул Рустам.
- Ну, это еще не решено, - торопливо прибавил Абдулла. - Так говорит мой отец.
- Поехали вместе, - сказал Пулат. - Вместе веселее.
- Да, конечно, - Абдулла искоса посмотрел на него. - Но сам-то я собираюсь поступать на физмат.
- Ну, хватит! - Ахрар даже руками замахал. - Надоели мне эти разговоры об институтах, как… не знаю что. Пошли.
- Пошли, - отозвался Рустам.
И ребята направились к улице Карла Маркса.
"Никто меня за язык не тянул, - думал по дороге Абдулла. - Или захотелось похвастаться? Вроде у меня нет такой привычки. Может, стало завидно? Неужели я так уж хочу поехать в Ленинград?" Абдулла злился на себя и почти не вмешивался в общий разговор. В кафе он с трудом заставил себя выпить одну пиалу белого вина и раньше всех поднялся с места. А дома, уже в постели, перед тем как заснуть, несколько раз повторил тихонько: "Ничего не случилось, ничего не случилось. Ведь я не сказал определенно, что поеду…"
12
Идти к профессору или нет - было его первой мыслью утром. С одной стороны, идти незачем, потому что он все равно не поедет. А с другой стороны… Хотя что с другой стороны?
Абдулла поднялся с постели, оделся и вышел на улицу. У арыка, лениво текущего между двумя дворами, он приметил Рустама и направился к нему. Рустам грелся на солнышке.
- Загораешь? - спросил у него Абдулла.
- А что делать? - ответил Рустам, зевая во весь рот.
- Утреннее солнце полезно…
- Оно конечно. Послушай, Абдулла…
- Что?
- Ты действительно собираешься ехать?
- Куда? - Абдулла вздрогнул.
- Как куда, конечно, в Ленинград.
Абдулла в ответ пожал плечами, поморщился.
- Ну что жмешься? Будь я на твоем месте, птицей бы полетел.
- Вот и лети, если хочешь.
- Хотеть мало… Ахрар вчера правду сказал: экзамены там будут тяжелые. Не сдать… А тебе и сдавать не надо.
И отец тебя отпускает…
- Мало ли что…
- Не пойму я тебя. Ты, может, с ума сошел? За то время, пока был в кишлаке. Поезжай! А если не поедешь, потом будешь мучиться. Всю жизнь будешь переживать.
"Может, он и прав, - подумал Абдулла. - Скорей всего, так оно и будет".
И в самом деле, к примеру, этот Пулат после окончания нового института, пожалуй, добьется большего в жизни, чем он, Абдулла. Это несправедливо. Он ничуть не хуже Пулата. Если не лучше. Все это так, однако, однако… Нет, ничего не мог решить Абдулла. А что, если он переговорит с профессором? Что здесь плохого? Он переговорит с ним, и все!
Абдулла крепко пожал руку Рустаму:
- Ну ладно, я пошел.
- Куда?
- Дело есть.
С этими словами Абдулла поспешил к себе домой. Он быстро выпил пиалушку чаю, переоделся.
- Сынок, - обратился к нему Гафурджан-ака, - сходил бы ты к дяде Турсуну.
- Хорошо, я имею это в виду, - сказал Абдулла.
Профессор жил в самом тихом и спокойном месте Ташкента, на Хорезмской улице. Абдулла несмело подошел к зеленым воротам и осторожно надавил на кнопку звонка. Подождал немного. Никто не вышел. "Это к лучшему", - сказал себе Абдулла. Однако перед тем как уйти, он нагнулся и заглянул через щелку во двор. Оказалось, почти сразу за воротами росли большие красные канны. Кроме этого, он ничего не увидел. И тут из глубины двора послышался звонкий голосок:
- Кто там?
Абдулла не знал, как ответить, и легонько постучал в ворота согнутым пальцем. Ворота отворились, и глазам Абдуллы предстала стройная девушка в брюках цвета морской волны и в желтой кофточке без рукавов. Каштановые волосы на ее маленькой красивой головке были подхвачены спереди узкой ленточкой. Абдулла приметил едва заметные капельки пота над верхней губой девушки, а увидев в ее руке мокрую тряпку, догадался, какой работой она была занята. Девушка завела руки за спину, чтобы спрятать тряпку.
- Салам алейкум, - сказал Абдулла.
- Здравствуйте, - ответила по-русски девушка.
- Мне нужен Турсунали-ака. Он дома?
- Дома, заходите. - Она произнесла это по-узбекски, но как-то неловко, с акцентом, что ли.
- Спасибо. Я постою здесь… у ворот.
- Нет, нет, заходите.
Девушка шире открыла ворота и, не ожидая, когда он войдет, направилась к дому, постукивая легонькими танкетками по камням.
- Папа!
Девушка поднялась на террасу, отбросила танкетки на - ступеньки и босиком вошла в комнату. Абдулла подошел к лестнице и остановился, оглядывая двор. Он просто утопал в цветах. Посредине двора, под высокой яблоней, возвышался сури, ярко-зеленый плющ вился по голубым стойкам.
- Что ж вы там стоите? Заходите, - пригласила девушка из комнаты.
Абдулла, стараясь не смотреть снизу на ее ноги, поднялся по ступенькам. Он хотел было снять туфли, но девушка положила к его ногам тряпку:
- Что вы, не надо! Вытрите, и все.
Абдулла потоптался немного на этой тряпке и вслед за девушкой вошел в зал. Направо, по обе стороны маленького круглого столика, стояли два больших низких кресла. Девушка коснулась рукой одного из них:
- Садитесь. Отец скоро выйдет.
Абдулла осторожно опустился в кресло. В первый раз ему приходилось видеть такой дом, в первый раз он сидел в таком кресле! Как здесь было хорошо! Интересно, все профессора так живут? И потом, еще эта девушка. Она теперь окно протирала. Абдулла невольно загляделся на нее. Каждый раз, когда девушка поднимала руку с тряпкой, в зазоре между кофточкой и туго натянутыми брюками показывалась ее тонкая белая талия. Это длилось долго. В какой-то момент Абдулла почувствовал, что девушка смотрит на него, и смутился, отведя глаза в сторону.
- Папа! Ну хватит, человек ждет! - крикнула она рассерженно.
Вскоре в гостиную вошел Турсунали-ака. Абдулла поднялся с места.
- Я вас заставил ждать, - медленно произнес профессор. - Кажется, я догадываюсь, с кем имею честь. Здравствуйте, Абдулладжан.
- Здравствуйте, - сказал Абдулла улыбаясь.
- У меня привычка работать по утрам. Простите, Абдулладжан.
Своей обходительностью, спокойной манерой держаться профессор сразу понравился Абдулле.
- Кстати, поздравляю с золотой медалью, - продолжал Турсунали-ака.
- Спасибо, - Абдулла снова улыбнулся и опустил голову.
- Саяра! - позвал профессор.
"Ага, значит, ее зовут Саяра", - отметил про себя Абдулла. Девушка быстро подошла к столику. Теперь у нее на ногах были мягкие тапочки бирюзового цвета.
- Что, папа?
- Познакомься. Это сын Гафурджана-ака. Я тебе говорил о нем.
Абдулла протянул девушке руку.
- Абдулла, - представился он.
- Школу-то он закончил лучше тебя - с золотой медалью! - добавил профессор.
- Поздравляю, - сказала девушка улыбаясь. Носик у нее был точеный. А над верхней губкой чуть темнел едва заметный пушок.
- Да говори ты по-узбекски! - с легкой иронией произнес профессор.
Саяра сложила губы бантиком.
- Ну ты же знаешь, какой у меня выговор! Чаю заварить?
- Конечно. Где мама?
- Пошла в ателье. Где будете пить?
Девушка избегала смотреть на Абдуллу.
- Здесь, - сказал профессор.
- А я хотела здесь убирать…
- Ну, тогда во дворе.
Саяра вышла из гостиной.