И вдруг падишах обратился к старику:
"Отец, уступите мне вашу очередь".
Тот посмотрел на него как на сумасшедшего:
"Ты что, очень спешишь умереть? Это, конечно, дело твое. Давай, я согласен, если не шутишь".
Наутро падишаха вытащили наверх. Только повар подступил к нему с ножом, как падишах задал ему вопрос:
"Сколько я принесу тебе дохода?"
Повар окинул падишаха оценивающим взглядом и буркнул:
"Пожалуй, выручу тысячу динаров…"
"А если ты с моей помощью выручишь десять тысяч динаров, оставишь меня в живых?"
"Конечно, - ответил повар. - Но откуда ты возьмешь столько денег?"
Тогда падишах пообещал ему за одну ночь выткать ковер стоимостью в десять тысяч динаров и попросил принести шерсти и ткацкий станок.
"Ну что же, если обманешь, все равно никуда не денешься. Я тебя живым зажарю", - сказал повар и отдал приказ своим подручным доставить узнику все необходимое для работы.
Всю ночь, не смыкая глаз, ткал падишах ковер. Под утро он его закончил и посоветовал повару продать ковер младшей жене падишаха - мол, она даст настоящую цену. Повар так и сделал: побежал во дворец и запросил за ковер десять тысяч динаров. Младшая жена падишаха так и впилась глазами в сложный рисунок, она почти сразу же поняла, в чем дело. На ковре был выткан план города и синим цветком обозначено место, где находился падишах. Повару вручили деньги, но следом за ним по приказу жены падишаха отправились в шашлычную двести сарбазов. Так были освобождены падишах и другие узники. А разбойники поплатились за свои злодеяния…
Вот так, сынок, - говорил Гафурджан-ака своему сыну, - теперь ты понимаешь, что значит ремесло?!
И принимался рассказывать вторую притчу - примерно такого же содержания: случилось так, что караванщики бросили одного пастуха в колодец и угнали его овец. В колодце пастух увидел страшного дракона, однако не растерялся и начал играть на своей свирели. Дракон слушал-слушал чудесную музыку да и заснул, а пастух целый и невредимый выбрался из колодца на волю.
Абдулла не принимал близко к сердцу эти сказки, не появлялось у него и желания смастерить что-нибудь своими руками. Ему нравилась арифметика, потом алгебра, геометрия, физика, он с удовольствием решал задачи. Да и вообще учился он хорошо, вел себя достойно, не перечил старшим, внимал каждому их слову. Учителя его любили. Конечно, мальчик есть мальчик, иной раз Абдулла и шалил, но с оглядкой, не слишком сильно, и шалости эти сходили ему с рук. Он знал, что, если воротится домой поздно или появится грязный, в запыленной одежде, это не понравится его матери. А если, например, он захочет пройтись на руках по школьному коридору, это не понравится учителям.
До седьмого класса Абдулла каждый год получал похвальные грамоты. А в седьмом вышла осечка - грамоту он не получил. Это повергло его в уныние, но в то же время многому научило. Дело в том, что, когда Абдулла перешел в седьмой класс, здоровье его отца пошатнулось. Высокое давление, гипертония. Но это бы еще ничего. Хуже то, что у Гафурджана-ака стала слабеть память. Поймав себя на этом, он испугался. Посоветовавшись с врачами и женой, Гафурджан-ака оставил свой высокий пост и пошел работать заведующим небольшой столовой.
В это время в классе у Абдуллы появился мальчик по имени Инамджан. Как водится, все ученики, в том числе и Абдулла, с любопытством присматривались к новенькому. Он был старше Абдуллы года на полтора, одевался всегда с иголочки, носил красивый кожаный портфель. Почти сразу же два преподавателя стали уделять ему особое внимание. Когда Инамджан выходил к доске, не зная урока, и, понурив голову, переминался с ноги на ногу, его не ругали, а тихонько говорили: "Ладно уж, садись, спросим в следующий раз". И другому Абдулла удивлялся: эти учителя на глазах изменили к нему свое отношение. Особенно плохо стал относиться к Абдулле закадычный друг его отца Хасанхан. Если прежде он сам первый здоровался с ним, то теперь вроде и не замечал приветствий Абдуллы. Однако к новичку он был чересчур уж ласков.
- Как поживаешь, Инамджан? - с улыбкой осведомлялся он, входя в класс. - Как поживают домашние, как отец? Вчера я видел уважаемого Иргаша-ака, его шофер гнал машину как на пожар. Должно быть, в верхах шло какое-то совещание?
- Да, наверно, он проводил совещание, - отвечал важно Инамджан.
- Трудно ему, трудно, - говорил учитель. - Как его здоровье, хорошо ли?
- Неплохо. Доктора говорят, чтобы он обязательно снова съездил на курорт.
- Куда он собирается?
- В Кисловодск.
- Это хорошо. Он непременно должен съездить туда. Самое нужное и важное для человека - это здоровье. Садитесь, садитесь, чего стоите-то? - Хасанхан вяло махал ученикам рукой и шел к столу.
Абдулла от злости кусал губы. Почти на каждом уроке родного языка звучали подобные вопросы и ответы.
Неприязнь к учителю почему-то перешла и на предмет, который он преподавал. В классном журнале постепенно стали снижаться отметки Абдуллы. Однажды он даже двойку получил. Почему это произошло? Почему его перестали замечать Хасанхан и Сиддик-ака, учитель географии? Абдулла не понимал причины. Однажды он сидел за партой и размышлял об этом, держа в зубах кончик колпачка от авторучки. Он даже не заметил, как вошел Сиддик-ака и начал урок. Когда Абдулла поднял голову, учитель географии стоял над ним. Он не стал ругать Абдуллу, не выгнал из класса, но произнес обидные слова, которые Абдулла запомнил на всю жизнь.
- У меня дома, - сказал учитель, пристально вглядываясь в Абдуллу, - есть маленький мальчик, годовалый сынок. Он лежит в люльке и сосет свою соску. В соске есть вкус, а какой вкус в этом твоем колпачке?
Девчонки хохотнули, кто-то, может, и нахмурился, Абдулла же покраснел до ушей, низко опустил голову и прижал ладони к лицу. Когда прозвенел звонок, Абдулла забрался на школьный чердак и расплакался. Почему они так делают? Ведь и Сиддик-ака, и Хасанхан - приятели его отца. Ведь по сравнению с другими учениками они его, Абдуллу, знают лучше! И потом, ведь он учится хорошо. Однако вскоре все прояснилось.
Как-то утром, еще до школы, Абдулла подошел к своему отцу, лежащему на супе посреди двора. Гафурджан-ака потрепал сына по плечу.
- Послушай, сынок, - промолвил он. - Хасанхан уже давно не навещал нас, я соскучился. Если увидишь, передай ему: пусть зайдет.
- Хорошо, - сказал Абдулла. - У нас сегодня его урок первый.
В школе мальчик сразу же начал искать Хасанхана. Его нигде не было видно.
Абдулла решил подождать учителя у дверей класса.
Наконец в дальнем углу длинного школьного коридора показался Хасанхан. Прозвенел звонок, и он, даже не заглянув в учительскую, направился прямо к Абдулле.
- Что ты хочешь сказать? - спросил учитель хмуро.
Подростку было не по себе. Однако он взял себя в руки:
- Мой отец хотел вас видеть. Просил, чтобы вы пришли…
- Хорошо, хорошо, - сказал тогда учитель и, отстранив Абдуллу, открыл дверь в класс. - Я навещу его, но сейчас у меня нет времени.
Он с улыбкой, как всегда, подошел к Инамджану:
- Как поживаешь? Как здоровье Иргаша-ака?
- Сегодня отец дома, он отдыхает, - отвечал Инамджан.
- Ах вот как, отдыхает, говоришь? А я хотел как-нибудь зайти к нему, навестить… Но он так занят…
- Так заходите сегодня, - сказал Инамджан.
- А как это будет выглядеть? Если он сейчас отдыхает, не лучше ли мне прийти к вечеру?
- Можно прийти и пораньше.
- Вот как, значит, можно пораньше, в таком случае я зайду к вам сразу же после уроков.
- Хорошо.
- Ты уж передай отцу: мол, Хасанхан хочет вас видеть, ладно? Я только на минутку. Я не стану долго засиживаться.
- Можно и посидеть… - улыбнулся Инамджан.
- Можно, говоришь… Ладно, мы так и сделаем, Инамджан, я пойду вместе с тобой, хорошо?
- Хорошо.
- Спасибо. В таком случае я после уроков подойду к тебе.
И Хасанхан вяло махнул рукой, приглашая учеников садиться.
Абдулла был оскорблен до глубины души.
Когда урок кончился, он отвел в сторону старосту класса, спросил у него:
- Кто отец у Инамджана?
- А ты разве не знаешь? - удивился тот. - Да ведь он у него председатель райисполкома.
Абдулла насупился и отошел от старосты. Значит, отец у Инамджана председатель райисполкома, а его отец всего-навсего заведующий маленькой столовой!.. Вот где зарыта собака. Горько стало Абдулле.
Дома отец спросил у него, что сказал Хасанхан. Абдулла ответил не сразу:
- Он… передает вам привет. У него сейчас много различных дел. Обещал завтра или послезавтра прийти. Сказал, что обязательно придет.
- Вот хорошо-то, - обрадовался Гафурджан-ака. - Твой Хасанхан - золотой человек, золотой. Вот видишь, сынок, если сделаешь добро, оно тебе добром и откликнется. Никто тебя не забудет.
Тут уж Абдулла не смог удержаться, заплакал навзрыд. И убежал к себе в комнату.
- Что случилось, сынок? Что случилось? - встревожился Гафурджан-ака.
Абдулла швырнул портфель в нишу и бросился на кровать. Как ни старались Гафурджан-ака и Шаходат-хола, никак они не могли дознаться у сына, почему он плачет.
Между тем прошел ровно месяц. Хасанхан все не приходил. Вечером сквозь неплотно прикрытую дверь Абдулла услышал разговор своих родителей.
- Надоел мне этот диетический суп, жена. Уж лучше совсем не есть. Да… Послушай-ка, помнишь, как наш сын расплакался, когда пришел от Хасанхана? Теперь я понимаю причину. Хасанхан, наверно, сказал тогда, что не придет… Обманулся я в нем… А, Шаходат?..
- Выходит, так…
- Все же я никогда не думал… Тридцать лет знаем друг друга…
- Ладно, не думай об этом, лучше поправляйся… Диету надо соблюдать… А сын за тебя обиделся. Жалко Абдуллу. Пусть век его будет долгим и счастливым. У меня вся надежда на него…
Из этого разговора их сын вывел для себя, что Гафурджан-ака не очень дальновиден? Абдулла решил, что верить нужно только самому себе. В мире есть много плохих людей, и поэтому надо суметь стать большим человеком, чтобы они, по крайней мере, тебя уважали. Значит, необходимо учиться, и учиться только на "отлично". Все же в тот год не вышло это у Абдуллы. Географию и родной язык он еле-еле вытянул на четверки.
Однако с восьмого класса все изменилось. Во-первых, вместо Хасанхана и Сиддика-ака стали преподавать другие учителя. Абдулла приналег на эти предметы, и результат оказался превосходным. Восьмой и девятый классы он закончил на "отлично". Инамджан, получивший похвальную грамоту в седьмом классе, теперь тащился кое-как, на тройках. Абдулла радовался этому. Он понял, что победил. Придут и другие победы. Нужно только трудиться, основой всего является труд. В этом отец прав. Только совсем не обязательно делать что-то руками. Сам-то отец был ответственным работником, а чеканка - это просто так… Он, Абдулла, будет трудиться изо всех сил. А способностями его аллах не обидел - так сказал учитель математики. И в один прекрасный день такие, как Хасанхан, упадут ниц перед ним. Вот тогда он им и отомстит. Но когда придет этот день? Когда?
Подошла к концу третья четверть учебного года в десятом классе, и Абдуллу вызвали к директору.
- Мы намечаем тебя в медалисты, так что нажимай, - директор весело подмигнул ему.
Абдулла не знал, как вместить в сердце эту радость. Он ничего не видел, кроме занятий. Даже забывал справляться о здоровье больного отца. Однако мечта его исполнилась, школу он закончил с золотой медалью, а Инамджан провалился по математике и остался на второй год. Многие переживали за него, Абдулла же улыбался. Так ему и надо. Да и кто он такой, этот Инамджан?
10
Та-та-та-так, та-та-та-так… - постукивали колеса на стыках рельсов. Абдулла улыбнулся. Ему казалось, что поезд все-таки движется очень медленно. Было двенадцать часов ночи, а спать почему-то не хотелось. В купе он был один, и это было очень кстати. Никто не мешал ему думать и вспоминать. Он смотрел в окно на стремительно проносящиеся мимо темные столбы, разглядывал плавающие по небосводу бесчисленные звезды. Итак, он едет в Ташкент. Он хорошо отдохнул. И не только отдохнул. Он понял, что такое счастье - Гюльчехра… Ясно, такая девушка не каждому достается!..
Где ты, Инамджан? Где ты, дурачок?! Посмотри, это вторая большая победа Абдуллы! Еще какая победа! Его полюбила самая красивая девушка на свете. Она готова ради него на все. Один год пройдет мгновенно. И тогда Абдулла возьмет ее за белые нежные руки и проведет по самым многолюдным улицам Ташкента. Всем ее покажет. Пусть завидуют! Есть другая такая девушка? Нет, такой быть не может.
Как хорошо, что он поехал в кишлак! Молодцы родители, это они настояли. А то он отправился бы с товарищами в Чимган, ведь они приглашали его, он с ними уже договорился! А родители в один голос: зачем тебе Чимган, поезжай в Мингбулак! Сколько времени бабушку не видел! Бедная бабушка очень соскучилась. К тому же какой там чистый воздух, какие прохладные родники! А еще вместе с дядей можно и на охоту сходить. Перепелки! (Это уж отец ему сказал.) Неужели не интересно поохотиться? Мингбулак - это вещь. А что хорошего в Чимгане? Чего он там не видел? И потом, что он там будет есть? Где питаться, в столовых? Что должен делать человек, который весь пожелтел от занятий? Он должен хорошо отдохнуть. А где это можно?! Только в кишлаке у бабушки!
Наконец Абдулла согласился с ними. Отправился в дорогу с подарками, с гостинцами. Это была его первая самостоятельная поездка. И первая же такая поездка неожиданно оказалась удачной. Мало сказать удачной - просто замечательной. Его товарищи любили поговорить о девушках. Иные рассказывали, куда ходили с девушкой, что делали, и все это без всякого стеснения… Когда перешли в десятый класс, почти у всех были свои девушки, у некоторых из своего же класса. Другие приводили на школьные вечера девушек из соседних школ. Один даже студентку привел с первого курса! А вот у Абдуллы не было девушки, ни с кем он не встречался. Конечно, на вечерах танцевал, его многие выбирали на белый танец, и записки он получал, когда в почту играли. Однако Абдуллу это хоть и трогало, но не очень. Нельзя сказать, конечно, что девушки не нравились ему. Вроде нравились, особенно симпатичные… И все же Абдулла ни одну из них не проводил домой с вечера. Танцевать танцевал, а провожать - нет. Если вечер затягивался, он исчезал…
- Сейчас нужно учиться, сейчас мне нужно быть дома, сейчас обязательно надо быть дома, - внушал он себе. - А это все потом. Девушки никуда не уйдут. Делу время, потехе час…
Перед его глазами сверкала золотая медаль, она сверкала и во сне и наяву. Он только покажет ее краешек - и его сразу пустят в будущее, в любой институт! И пусть товарищи смеются над ним, пусть девушки качают головой, хихикают! Недолго это будет продолжаться!
Он занимался, усиленно занимался, не тратил зря времени. А теперь - теперь он опередил своих одноклассников. У него есть золотая медаль, у них нет, у него есть Гюльчехра, а у них что?.. Даже имя у нее прекрасное, Гюльчехра - цветок, да и сама она прекрасна, как цветок! Какие глаза! А косы!.. А голос! Музыка льется! Такого голоса ни у кого нет. И ноги стройные, чуть полненькие! Недолюбливал Абдулла тонконогих да еще того хуже - кривоногих.
У Гюльчехры ноги не такие. Нет. И потом, все идет, что бы ни надела, - и туфли на высоком каблуке, и босоножки…
Абдулла открыл окно побольше и подставил голову под холодную плотную воздушную струю. Стараясь не мигать, он смотрел в яркое ночное небо. Ему сейчас припомнились слова бабушки, будто у каждого человека есть своя звезда, она ему об этом давно говорила. Где его звезда? Вон их как много, одни поменьше, другие чуть побольше. Его звезда должна быть особой, непохожей на другие. Нет, маленькие, тусклые ему не подходят. Долго выбирал Абдулла и наконец выбрал одну - зеленую, мерцающую. Теперь главное - не потерять ее. Только не потерять. Она правее Луны, чуть повыше Венеры. Какую же звезду выбрать для Гюльчехры?
Может, Венеру? Нет, Венера не подойдет, Венера большая. Ярче его звезды. А они должны быть равными, должны светить одинаково! А как же иначе? Ведь они теперь связаны на всю жизнь. Они всегда будут вместе. Но что скажут на это его отец и мать? А родители Гюльчехры? И вообще, надо ли им об этом знать или нет? Конечно, надо, решил Абдулла. Если даже и не сказать им ничего, все равно в один прекрасный день узнают. Но все же лучше, если они пока будут не в курсе дела. До тех пор, пока он институт не окончит. До этого времени он никак не может жениться. По этому вопросу у него мнение твердое. Не приведет же он Гюльчехру в пустой дом. Постесняется. Он закончит институт, поступит на работу, купит все необходимое для совместной жизни и тогда женится. Однако это означает, что ждать надо не год и даже не пять лет… Выдержит ли он? Ведь даже теперь его не вполне удовлетворяло то, что он держал Гюльчехру за руки, иногда целовал ее осторожно… Нет, он хотел большего. Однажды ему даже сон такой приснился. Проснувшись, Абдулла замотал головой, долго тер глаза, ударил себя кулаком по лбу. Целый день потом ходил будто в воду опущенный. А когда вечером встретился с Гюльчехрой, не мог смотреть ей прямо в глаза.
- Что это с тобой сегодня? - спросила тогда Гюльчехра и взяла его за локоть.
Абдуллу словно током ударило. Он тихонько отстранил ее руку.
- У меня голова болит, - промолвил он.
- Голова болит? Сейчас мы ее вылечим! - Гюльчехра нагнулась к роднику, опустила в воду ладонь и приложила ее ко лбу Абдуллы. - Теперь лучше? - спросила она.
- Лучше. - Абдулла, по-прежнему не глядя на девушку, обнял ее за талию и поцеловал в губы. Он обнимал ее все крепче.
Гюльчехра попыталась высвободиться.
- А ты очень быстро поправился, - нахмурилась девушка.
- Гюльчехра… - Абдулла сам не узнал своего голоса, так хрипло он прозвучал.
- Подожди!.. Слышишь? Поет твоя перепелка!..
Тут Гюльчехра выскользнула из его объятий и побежала домой.
И хорошо сделала. Если бы они дали себе волю, то что бы тогда было? А доброе имя девушки?! Вместе бы и опозорились. Нет, Абдулла так не сделает. Даже если ему будет очень трудно, если он будет мучиться, все равно этого не допустит. Надо быть волевым человеком. Главное - воля. Как хорошо, что Гюльчехра тоже не из легкомысленных…
- Молодой человек, вы разве не сойдете?..
Абдулла испуганно оглянулся. В дверях купе стоял проводник.
- Мы уже в Ташкенте? - с непритворным удивлением спросил Абдулла.
- Ты угадал! - Проводник расхохотался.
Абдулла повернулся к окну. Из-за гор поднималось большое лучистое солнце. "Вот это звезда так звезда", - подумал он. Вот бы ему такую. Хотя нет, слишком уж он размахнулся. Не такой уж он великан. Значит, и думать об этом нечего.
Абдулла медленно шел по перрону, с удовольствием взирая на вокзальную сутолоку. До чего хорошо жить в таком большом прекрасном городе! В ту минуту все его радовало: и красивое здание вокзала, и несущиеся вперед, обгоняющие друг друга машины, и памятник четырнадцати комиссарам, возвышавшийся среди широкой вокзальной площади.
Давно остался позади Мирабадский базар, где когда-то работал его отец, незаметно промелькнули знакомые улицы и махалли. Трамвай остановился со скрежетом. Абдулла подался вперед и увидел из окна родной дом с балаханой, заметил наверху висящую люльку - бешик. Вот он и приехал.