Высокую оценку творчества Короленко и его общественной деятельности дала дооктябрьская "Правда".
В статье, опубликованной в связи с шестидесятилетием Короленко в 1913 году, "Правда" писала: "…его реализм не есть фотографическое воспроизведение жизни, - каждое его произведение согрето теплым, гуманным чувством. Короленко всегда ищет смысла жизни, он открывает нравственные ценности в жизни людей". Указав на гуманизм и пафос общественного негодования, которые в ряде произведений писателя "носят какой-то пророческий характер", и особо остановившись на значении выступлений Короленко в защиту национальных меньшинств против обвинений, вытащенных из средневекового архива "и пущенных в оборот для разжигания национальной травли", "Правда" писала: "Кто не помнит его прекрасной миниатюры "Мгновение", где в образе узника, рвущегося из мрака тюремных стен на волю, так хорошо выражено стремление к новой, свободной жизни? В. Г. Короленко стоит в стороне от рабочего движения… Но он сам несомненный демократ, всякий шаг народа на пути к демократии всегда найдет в нем сочувствие и поддержку. Такие люди, как Короленко, редки и ценны.
Мы чтим в нем и чуткого, будящего художника, и писателя-гражданина, писателя-демократа".
V
В богатом литературном наследстве В. Г. Короленко есть одно произведение, в котором с наибольшей полнотой выражены самые характерные черты его жизни и творчества. Это - четырехтомная "История моего современника". Повесть эта достойно завершает творческий путь Короленко и среди его произведений и по объему и по художественному мастерству занимает первостепенное место.
Изображая жизнь своего "современника", в которой легко узнать биографию самого писателя, Короленко знакомит читателя с развитием общественного движения 60-80-х годов, с выдающимися историческими событиями того времени.
Говоря о характере "Истории моего современника", Короленко писал: "Все факты, впечатления, мысли и чувства, изложенные в этих очерках, - суть факты моей жизни, мои мысли, мои впечатления и мои чувства, насколько я в состоянии восстановить их с известной степенью живости и без прибавки позднейших наслоений. Но здесь не все факты, не все мысли, не все движения души, а лишь те, какие я считаю связанными с теми или другими общеинтересными мотивами".
Таким образом, автобиографический материал "Истории моего современника" был отобран взыскательным художником под углом зрения его типичности, исторической значимости.
Короленко дает типическое изображение героя своего поколения, разночинца по условиям жизни, связанного с демократическими устремлениями эпохи 60-70-х годов. Писатель оживляет в своей памяти важнейшие эпизоды собственной жизни, блестяще анализируя духовные поиски Короленко - гимназиста, студента, "интеллигентного пролетария" и, наконец, "государственного преступника".
"История моего современника" начинается с изображения жизни ребенка в губернском городе Житомире и уездном городке Ровно. Уже в показе пробуждающегося и растущего сознания мальчика, чему посвящена первая книга "Истории моего современника", ощутимо критическое отношение к существовавшему тогда строю жизни. Уверенность в полной законченности и нерушимости всего, что окружало ребенка, сменяется пониманием "изнанки" жизни, ощущением какой-то неправды, которая лежит в самой основе действительности. Это ощущение постепенно переходит у юноши в сознание социальной несправедливости, в убеждение, что государство помещиков и буржуазии основано на "лжи сверху донизу". В главе "Мой отец" Короленко рассказывает, как разрушалось понятие о неизменяемости общественного устройства и как на смену ответственности лишь за свою личную деятельность пришло "едкое чувство вины за общественную неправду".
С исключительным мастерством Короленко рассказывал о гимназии, создав целую галерею типов казенных учителей, сторонников догматического воспитания.
Жизнь глухой провинции по-своему отражала события, происходящие далеко за ее пределами. Гимназические реформы, правительственные уставы, направленные на укрепление власти полиции и губернаторов, - все это находило отражение в жизни уездного городка. Ярко изображен один из эпизодов реформы 1861 года. "Для выслушивания "манифеста", - пишет Короленко, - в город были "согнаны" представители от крестьян, и уже накануне улицы переполнились сермяжными свитами. Было много мужиков с медалями, а также много баб и детей. Это последнее обстоятельство объяснялось тем, что в народе прошел зловещий слух: паны взяли верх у царя, и никакой опять свободы не будет. Мужиков сгоняют в город и будут расстреливать из пушек… В панских кругах, наоборот, говорили, что неосторожно в такое время собирать в город такую массу народа. Толковали об этом накануне торжества и у нас. Отец по обыкновению махал рукой: "Толкуй больной с подлекарем!" В день торжества в центре города, на площади квадратом были расставлены войска. В одной стороне блестел ряд медных пушек, а напротив выстроились "свободные" мужики. Они производили впечатление угрюмой покорности судьбе, а бабы, которых полиция оттирала за шпалеры солдат, по временам то тяжко вздыхали, то принимались голосить. Когда после чтения какой-то бумаги грянули холостые выстрелы из пушек, в толпе послышались истерические крики и произошло большое замешательство… Бабы подумали, что это начинают расстреливать мужиков… Старое время завещало новому часть своего печального наследства…"
Большое место в "Истории моего современника" занимает студенческий период. В ярких картинах изображено полуголодное существование Короленко во время его учебы в Технологическом институте, работа в корректорском бюро, "студенческий бунт" в Петровской академии.
Известно, с каким настроением ехал Короленко в вятскую ссылку. Он готов был испытать все невзгоды "лесной глуши", лишь бы "опуститься на дно народной жизни". В этих настроениях немалую роль сыграли народнические увлечения автора "Истории моего современника". Однако народническая теория о целесообразном устройстве крестьянского быта) и "таинственном смысле" мужицкой общины не выдержала соприкосновения с действительностью. Иллюзии рухнули, как только Короленко узнал суровую жизнь деревни. И только избавившись от "предвзятых представлений", которые, по собственному замечанию писателя, создавали "воображаемый общий облик народа" и мешали увидеть человека в его индивидуальном проявлении, Короленко смог с таким проникновением почувствовать и понять жизнь Березовских Починков, что почти сорок лет спустя воспроизвел ее в повести со всей полнотой реалистических красок и живых подробностей. "Жизнь дает мало впечатлений и сведений, - писал он. - Ее новизна и разнообразие совершенно чужды починовцу, и, конечно, я не мог получить ничего в своих поисках народного отклика на наши интеллигентные запросы. Но тем интереснее было мне замечать проблески непосредственной природной даровитости, сохранившиеся в глухих лесах, вдали от внешних влияний".
С чувством глубокой боли рассказал Короленко об "искорках такой непосредственной даровитости", которые "рождались и умирали в глухом лесу". В условиях почти первобытного существования Короленко увидел талантливую девушку-сказительницу и нарисовал колоритную фигуру Гаври Бисерова с его стремлением к поэзии. Это от него Короленко (услышал своеобразное определение Березовских Починков, которое ввел в "Историю моего современника": "Мы край света живем, под небо сугорбившись ходим… про нас это в прочих местак бают, будто бабы у нас белье полощут, вальки на небо кладут".
Повесть дает портреты многих участников общественного движения 60-70-х годов, с которыми встречался Короленко в ссылках и тюрьмах. Среди них были и "дилетанты от революции", случайные люди, которые, после того как они попадали в руки полицаи, давали предательские показания и считали своим долгом выступать на страницах реакционной печати с пространными покаяниями. Однако скитания Короленко по ссылкам сводили его с людьми значительного революционного темперамента и непреклонной воли, с участниками крупных политических процессов.
Недалеко от Амги находились в ссылке Ромась и Павлов. О первом из них писал М. Горький в "Моих университетах" в связи с его деятельностью в селе Красновидово. Павлов был петербургским рабочим, членом "Северного союза русских рабочих" и учеником одного из крупнейших революционеров того времени - Степана Халтурина. Встречался Короленко и с таким замечательным деятелем революционного движения 70-х годов, как рабочий Петр Алексеев. Читая "Историю моего современника" Короленко, нельзя не вспомнить многих его рассказов и очерков, сюжеты и темы которых как бы выросли из материала этой повести. Объясняется это близостью содержания рассказов и очерков Короленко к биографии писателя.
Короленко черпал из автобиографического материала не только сюжеты своих рассказов. Многие герои его произведений также "позаимствованы" из жизни и носят на себе характерные черты конкретных людей, воспроизведенных в "Истории моего современника". Прообразом Макара в "Сне Макара" послужил хозяин избы, где жил Короленко во время амгинской ссылки, - Захар Цыкунов. Столкновение ханжи-душегуба из секты "покаянников" и молодого ямщика с неоформленными стремлениями к правде, с которыми встречался в Сибири Короленко, составляет сюжет рассказа "Убивец". Бесспорно сходство между талантливым музыкантом конюхом Иохимом из "Слепого музыканта" и деревенским парубком Антосем, страстным музыкантом, имевшим "сердце артиста", о печальной судьбе которого рассказано в автобиографической повести.
Последние главы "Истории моего современника" освещают деятельность народнической интеллигенции. Эти главы были написаны после Великой Октябрьской социалистической революции. Короленко не понял всемирно-исторического значения революции и в отдельных своих высказываниях исходил из ошибочных взглядов. Однако писатель не мог не видеть, что Октябрьская революция победила потому, что в ней участвовали самые широкие народные массы, что исторические задачи, которые она разрешила, отражали кровные интересы не только рабочего класса, но и многомиллионного крестьянства. Отдавая себе отчет в народном характере победившей социалистической революции, он яснее осознал всю бесплодность народнического движения в прошлом. Автор "Истории моего современника" показывает, сколь наивна была ставка народников на один лишь героизм "избранных" при полном отсутствии поддержки трудящихся масс. В действиях тех, кто становился на путь индивидуального террора, считая его единственным средством борьбы с царизмом, Короленко видел "акт отчаяния" и писал в связи с этим о "трагедии борьбы без народа".
Художественные мемуары Короленко, разумеется, не дают полного и всестороннего освещения эпохи. Автор порой субъективен в оценке лиц и современных ему явлений действительности, иногда исторически значительный материал он излагает с меньшей полнотой, чем материал, имеющий второстепенное значение. Тем не менее в целом художественные мемуары Короленко представляют большой интерес для советского читателя, который находит в них яркое изображение значительного периода русской истории. Начало этого периода (конец 50-х - начало 60-х годов) определяется подъемом общественного движения, когда"…самый осторожный и трезвый политик должен был бы признать революционный взрыв вполне возможным и крестьянское восстание - опасностью весьма серьезной". Заканчивается период, изображенный Короленко, годами, непосредственно предшествовавшими возникновению марксистской рабочей партии, теоретические основы которой укреплялись в борьбе с народничеством.
Первая книга "Истории моего современника" получила высокую оценку А. М. Горького. В 1910 году в письме к M. M. Коцюбинскому А. М. Горький писал: "На каждой странице чувствуешь умную, человечью улыбку много думавшей, много пережившей большой души". Горький выделил повесть Короленко из всей литературы эпохи реакции. Идейному измельчанию и кичливому индивидуализму символистской литературы Горький противопоставил "серьезный тон" и общественный пафос повести Короленко. "Взял я превосходную эту книжку в руки и перечитал ее еще раз, - писал Горький. - И буду читать часто, - нравится она мне все больше и серьезным своим тоном, и этой, мало знакомой современной нашей литературе, солидной какой-то скромностью. Ничего кричащего, а все касается сердца. Голос - тихий, но ласковый и густой, настоящий человечий голос".
"История моего современника" имеет непреходящее значение и как выдающийся исторический документ, достоверно запечатлевший ряд общественных событий эпохи, и как большое художественное произведение, в котором с наибольшей полнотой и силой проявились особенности замечательного таланта выдающегося русского писателя. Эти бесспорные достоинства "Истории моего современника" поднимают ее над обычным уровнем мемуарной литературы и ставят в один ряд с "Былым и думами" Герцена и автобиографическими трилогиями Л. Толстого и М. Горького.
Работе над "Историей моего современника" Короленко отдал более чем пятнадцать лет своей жизни. До 1917 года были опубликованы лишь первая и частично вторая книги. За четыре года - 1918–1921 - была завершена начатая за десятилетие до того вторая книга и полностью написаны третья и четвертая книги повести. Над четвертой книгой Короленко работал уже тяжело больным. Это, разумеется, не могло не сказаться на характере последних страниц "Истории моего современника", в которых нередко писатель ограничивается лишь перечислением событий, не развертывая их в художественное действие. Повесть обрывается на событиях, связанных с возвращением Короленко из якутской ссылки в 1884 году.
Умер Короленко 25 декабря 1921 года в Полтаве. Многолюдные похороны писателя вылились в демонстрацию народной любви и уважения к человеку, чье имя было дорого всем советским людям.
Память Короленко отметил IX Всероссийский съезд Советов, проходивший в те дни. 27 декабря 1921 года на заседании съезда с внеочередной речью, посвященной Короленко, выступил Ф. Кон. "Для нас, - сказал Ф. Кон, - дорог Короленко потому, что на всем протяжении его жизни он был всюду, где слышалось горе, где чувствовалась обида". Всероссийский съезд Советов почтил вставанием память Короленко, как "погибшего борца" и "поборника правды".
Правительство Украинской республики передало в эти дни семье Короленко телеграмму, полученную от Президиума ВЦИК и подписанную М. И. Калининым.
"Президиум ВЦИК просит вас передать семье покойного В. Г. Короленко от имени Всероссийского съезда Советов, что все сознательные рабочие и крестьяне с глубокой скорбью узнали о кончине благородного друга и защитника всех угнетенных - Владимира Короленко.
Советская власть примет все меры к широчайшему распространению произведений покойного среди трудящихся Республики".
VI
Литературное наследство Короленко чрезвычайно велико и поражает разносторонностью художественного дарования писателя. Короленко было свойственно высокое понимание писательского долга, поэтому таким гражданским пафосом веет от всего его творчества, поэтому так благородны его замыслы, безгранична его вера в силы народа. В своем труде Короленко не знал усталости, до суровости был беспощаден к себе. Он не преувеличивал, когда говорил о своей профессиональной привычке "постоянно работать с карандашом" в любых условиях и при любых обстоятельствах. Нужно было быть до конца преданным литературе, иметь твердую волю и огромное самообладание, чтобы под сводами Вышневолоцкой политической тюрьмы создать рассказ "Чудная", на арестантской барже - очерк "Ненастоящий город", в суровых условиях якутской ссылки такие произведения, как "Сон Макара" и "В дурном обществе".
Короленко является для нас образцом писателя, самым теснейшим образом связанного с жизнью. Не было"…ни одного заметного события, - писал А. М. Горький, - которое не привлекало бы спокойного внимания Короленко". В его дневниках и записных книжках упомянуты тысячи лиц, с которыми встречался писатель в жизни, записаны многочисленные факты, занесены прямо "с натуры" сотни сцен, послужившие материалом для многих его рассказов, очерков и газетных выступлений. Его Яшка-стукальщик, Тюлин, многие герои сибирских рассказов вплоть до героев "Ат-Давана" - реально существующие люди. Известно, что после опубликования рассказа "Река играет" на Тюлина - ветлужского перевозчика - ездили специально смотреть, как на прообраз героя короленковского рассказа. Бесспорно, что Короленко стремился к наиболее точному воспроизведению жизни и, изображая ее, нередко брал реальные факты и реальных лиц. На эту особенность своего творчества он часто указывал в подзаголовках рассказов, называя их "эскизами из дорожного альбома", "из жизни в далекой стране", "из записок репортера", "из записной книжки путешественника". Но взыскательный художник был яростным врагом рабского списывания с натуры. Он неустанно напоминал молодым авторам о задаче художника не только увидеть то или иное явление, но и отразить его в наиболее характерном проявлении, "отрицая или благословляя". В своих художественных обобщениях Короленко поднимается до той типичности, глубокой правдивости изображения, которая отмечает подлинных мастеров литературы. Пользуясь в творческой работе своими дневниковыми записями, Короленко умел необычайно тонко и гармонично слить воедино поэтическую убедительность с чисто фактической достоверностью, бытовые наблюдения с художественным вымыслом.
Разрабатывая форму такого рассказа, когда действие излагается от первого лица, Короленко достигал стройной, естественно складывающейся композиции художественного произведения. Словно он запросто и задушевно беседовал с читателем. При этом писатель умел находить позицию рассказчика в зависимости от материала и замысла произведения. Когда читаешь Короленко, то видишь перед собой не только лицо, о котором идет речь, но и лицо, которое ведет речь. В этой связи нужно упомянуть о лукавом сказочнике, в духе гоголевского Панька Рудого, в "Иом-кипуре", об интеллигентном наблюдателе в "Убивце", о человеке, страстно ищущем правды, в "Не страшном". Композиции его рассказов как бы не заданы заранее, в то же время нельзя не подивиться их поэтической утонченности, гармонии формы и содержания. Говоря о рассказе "Соколинец", А. П. Чехов, чутко понимавший природу художественного творчества, писал: "Он написан как хорошая музыкальная композиция, по всем тем правилам, которые подсказываются художнику его инстинктом".
По мастерству владения языком Горький ставил Короленко в рад с Тургеневым и Чеховым. Короленко постоянно искал сильное и выразительное слово и умел слышать его из уст простого народа.
Прекрасный знаток русского языка, Короленко, создавая речевую характеристику своих героев, умело отбирал в народных говорах меткие, яркие выражения, точные эпитеты. Все эти поэтические краски входят составными элементами в язык писателя, определяют то красочное единство речи, которое по праву выдвигает Короленко в число самых выдающихся и оригинальных художников слова.