Потаенные ландшафты разума - Владислав Михайлов 3 стр.

- Здрав­ст­вуй, Маэ­ст­ро. От это­го име­ни мир дрог­нул, за­вер­тел­ся пе­ре­до мною юлой, по­плыл, за­ка­чал­ся, яро­ст­ным вих­рем на­ле­те­ло от­резв­ле­ние, и я вспом­нил все: го­род, ин­сти­тут, ли­ца со­курс­ни­ков, ед­кий пот тре­ни­ро­вок, ут­рен­ний чай с не­пре­мен­ны­ми бу­тер­бро­да­ми, ма­ма, пы­таю­щая­ся за­гля­нуть в гла­за, на­кло­нив го­ло­ву, стан­ции мет­ро, ма­га­зи­ны, се­рое в пе­ле­не об­ла­ков не­бо, ма­ма­ши, вы­гу­ли­ваю­щие во дво­ре де­ти­шек, ли­хие мо­лод­цы в чер­ных ко­жан­ках на яро­ст­но вою­щих мо­то­цик­лах, оче­ре­ди, тет­ра­ди с во­ро­хом фор­мул и фор­му­ли­ро­вок, жар­кие при­сту­пы ноч­но­го оди­но­че­ст­ва, бод­рый го­лос дик­то­ра ра­дио, на­гре­тый солн­цем пар­кет, шер­ша­вые ко­реш­ки книг, мут­ное зер­ка­ло, те­ле­ви­зор с его не­пре­мен­ным "ува­жае­мые то­ва­ри­щи" и "пе­ре­да­чу для вас под­го­то­ви­ли", ма­дон­ны, в пе­чаль­ной ску­ке взи­раю­щие на по­се­ти­те­лей с кар­тин, ко­ман­да ста­рос­ты груп­пы "рав­няйсь" на за­ня­ти­ях по во­ен­ной под­го­тов­ке и его верноподданнические вы­муш­тро­ван­ные дви­же­ния, сло­ва Син­дба­да: "зря не по­спе­шим", раз­бив­ка трас­сы в чер­те­жах, пла­нах, ви­дах, циф­рах, - и еще сот­ни и ты­ся­чи об­ра­зов хлы­ну­ли на ме­ня слов­но бы че­рез раз­вер­стые во­ро­та шлю­за. Маэ­ст­ро. Да, так зва­ли ме­ня дру­зья.

Я оч­нул­ся, ле­жа на по­лу, и от­крыл гла­за, при­го­то­вив­шись к уда­ру. Hе знаю, как дру­гим, но мне воз­вра­ще­ние в ре­аль­ный мир бьет по нер­вам так, что хо­чет­ся взвыть.

Бы­ло пус­тын­но и тем­но, лишь в от­да­ле­нии туск­лым жел­ты­ми огонь­ка­ми го­ре­ли фо­на­ри, да не­пол­ная лу­на се­реб­ри­стым сво­им све­том раз­го­ня­ла мрак но­чи.

Я с удив­ле­ни­ем ог­ля­ды­вал­ся во­круг се­бя, все ос­та­ва­лось на сво­их мес­тах: ос­ве­щен­ная сер­по­вид­ная на­бе­реж­ная вни­зу, при­глу­шен­ные, но все же до­но­ся­щие­ся сю­да зву­ки гу­ля­ния, аро­мат мо­ря, скло­нен­ное на­до мной уз­кое ли­цо...

Я HЕ ВЫ­ВА­ЛИЛ­СЯ.

Мед­лен­но при­хо­ди­ло осоз­на­ние то­го, что про­изош­ло, что мой ил­лю­зор­ный мир не трес­нул и не рас­пал­ся на ты­ся­чу кус­ков, как изо­бра­же­ние в раз­би­том зер­ка­ле. Неужели?..

Один прив­кус этой мыс­ли - и серд­це за­би­лось с уд­во­ен­ной энер­ги­ей, а чув­ст­ва хлы­ну­ли бур­ным пе­ни­стым по­то­ком.

- Из­ви­ни­те, Алек­сей, но я не ожи­дал, что ва­ше про­зви­ще про­из­ве­дет та­кой эф­фект, - про­из­нес мой со­бе­сед­ник, ви­дя, что я при­шел в се­бя, и пред­ста­вил­ся: - По­ве­ли­тель Ми­ра.

Един­ст­вен­ный, сколь это ни при­скорб­но.

- Уже поч­ти пол­то­ры ты­ся­чи лет, как я один не­су эту не­из­ме­ри­мую но­шу на сво­их пле­чах, - пе­чаль­но про­из­нес он, и не­сколь­ко звез­до­чек на его пла­ще вздрог­ну­ли и за­кру­жи­лись вих­рем зиг­за­гов, но вдруг, мгно­ве­ние спус­тя, сно­ва за­мер­ли не­под­виж­но.

Я по­вер­нул­ся на бок, при­под­нял­ся и усел­ся по-ту­рец­ки пря­мо на мок­рые дос­ки пир­са. Ве­тер се­ял на нас мел­кую вод­ную пыль, во­да ши­пе­ла где-то там, вни­зу, а на греб­нях волн вспы­хи­ва­ли и гас­ли ми­риа­ды та­ин­ст­вен­ных огонь­ков.

Ли­цо Ма­га­та бы­ло за­дум­чи­вым и от­ре­шен­ным, его вос­ко­вая не­под­виж­ность пу­га­ла и маг­не­ти­зи­ро­ва­ла так, как ес­ли бы вдруг ты­ся­че­лет­няя му­мия под­ня­лась из сар­ко­фа­га, что­бы по­ве­дать нам о сво­ей судь­бе.

- Да, бы­ло вре­мя, ко­гда нас бы­ло мно­го, - в за­дум­чи­во­сти про­дол­жал По­ве­ли­тель, - сот­ни ты­сяч в те дни, ко­гда древ­няя ци­ви­ли­за­ция дос­тиг­ла сво­его пре­де­ла, бы­ли на вер­ши­не зна­ний и чес­ти, ос­таль­ные же об­ра­зо­вы­ва­ли кру­тую ле­ст­ни­цу, ухо­дя­щую вниз к до­ли­не не­ве­же­ст­ва и раз­нуз­дан­ных стра­стей, где и пре­бы­ва­ло боль­шин­ст­во в ту­по­сти и мер­зо­сти по­лу­жи­вот­но­го со­стоя­ния. Ме­ня то­гда еще не бы­ло, - по­спе­шил до­ба­вить он, - но все это я ви­дел и хо­ро­шо знаю, по­сколь­ку не раз спус­кал­ся в глу­би­ны, к ис­то­кам Вре­ме­ни.

Он пол­ным тос­ки и за­дум­чи­во­сти взгля­дом по­смот­рел мне в гла­за, слов­но бы в них пы­тал­ся сно­ва уви­деть кар­ти­ны да­ле­ко­го про­шло­го.

- Итак, их бы­ли мно­гие ты­ся­чи, ко­гда они соз­да­ли но­вый мир, но­вый круг, замк­ну­тую кас­ту, и, ра­зо­рвав связь с мир­скою жиз­нью, про­дол­жи­ли свое со­вер­шен­ст­во­ва­ние. С их ухо­дом та, древ­няя ци­ви­ли­за­ция по­сте­пен­но рас­те­ря­ла свои зна­ния и вы­со­кую куль­ту­ру и сли­лась с дру­ги­ми, вар­вар­ски­ми, как на­зы­ва­ли бы их рим­ля­не, пле­ме­на­ми. Из­бран­ные же ос­та­лись су­ще­ст­во­вать над ми­ром. Ты­ся­чи, де­сят­ки ты­сяч лет... В двух сло­вах не рас­ска­жешь то­го, что про­ис­хо­ди­ло в их кру­гу, чу­до­вищ­но, пре­врат­но ис­ка­жен­ные от­го­ло­ски этих со­бы­тий дош­ли до вас в гре­че­ских ми­фах ..., - он ос­та­но­вил­ся, слов­но бы ко­леб­лясь или про­сто за­ду­мав­шись.

- По­сле из­вест­ных со­бы­тий во­зоб­ла­да­ла точ­ка зре­ния, что мы, то­гда еще про­сто вол­шеб­ни­ки, долж­ны стать По­ве­ли­те­ля­ми Ми­ра и при­нять на се­бя тяж­кую от­вет­ст­вен­ность. Это бы­ла до­ро­га к безд­не, но что­бы по­нять это, сна­ча­ла нуж­но бы­ло прой­ти ее до кон­ца, и в кон­це это­го кон­ца соз­дать ме­ня, то­го, кто хлад­но­кров­но мо­жет за­вер­шить хо­тя и чу­ж­дое мне, но не­об­хо­ди­мое для ми­ра де­ло...

Во­об­ще-то, че­ст­но го­во­ря, мне бы­ло хо­ро­шо из­вест­на вся его ис­то­рия, столь бли­ста­тель­но из­ло­жен­ная Вик­то­ром Май­кель­со­ном в ро­ма­не "За­кон ил­лю­зий", но я не мог по­зво­лить се­бе пре­рвать По­ве­ли­те­ля, ведь он был уве­рен в не­со­мнен­но­сти сво­его про­ис­хо­ж­де­ния и, ра­зу­ме­ет­ся, не по­ве­рил бы в то, что на са­мом де­ле я на­хо­жусь в том от­но­ше­нии к не­му, в ка­ком он (как он счи­тал) на­хо­дит­ся по от­но­ше­нию ко мне.

- Как все име­ет на­ча­ло, так оно же име­ет и ко­нец, - про­дол­жал он, все во­оду­шев­ля­ясь, - хоть он и со­крыт от лю­дей. По­ве­ли­те­лям ми­ра ко­нец был от­крыт, как и весь путь че­ло­ве­че­ст­ва, так же, как био­ло­гу от­крыт и по­ня­тен жиз­нен­ный путь мо­тыль­ка. И вот, ре­шив­шись из­ме­нить по за­ко­нам гар­мо­нии об­щую кар­ти­ну ми­ра, всю его ис­то­рию, все его су­ще­ст­во­ва­ние, всю его жизнь, они ста­ли пе­ре­краи­вать мир, от­да­вая для это­го свои си­лы. Ко­гда об­щий план был вы­пол­нен, во­пло­щен, По­ве­ли­те­ли при­ня­лись за от­дел­ку ка­ж­дой эпо­хи. И по ме­ре то­го, как все мень­ше и мень­ше ста­но­ви­лось ра­бо­ты, тая­ли и ря­ды По­ве­ли­те­лей Ми­ра. Са­мо бы­тие ми­ра по­гло­ща­ло их си­лы и их са­мих. Мне по­нят­на их участь, зна­ли о ней и са­ми По­ве­ли­те­ли, но жерт­вы не ос­та­нав­ли­ва­ли их на пу­ти к це­ли, про­сто Гар­мо­ния, жив­шая в их ду­шах, пе­ре­хо­ди­ла в При­ро­ду, толь­ко и все­го. Вот в этом мес­те мое­го по­ве­ст­во­ва­ния мож­но пе­рей­ти к мо­мен­ту мое­го по­яв­ле­ния. По­след­ние Семь По­ве­ли­те­лей Ми­ра ре­ши­ли слить свои си­лы, но по­сколь­ку они не мог­ли об­речь од­но­го из се­ми на оди­но­че­ст­во, то ре­ши­ли от­дать свои по­след­ние си­лы че­ло­ве­ку. Са­мым дос­той­ным ока­зал­ся я. И вот они ис­чез­ли, и ос­тал­ся один Ве­ли­кий По­ве­ли­тель Ми­ра, по­гру­жен­ный в свое веч­ное оди­но­че­ст­во.

Я кив­нул ему, оди­но­че­ст­во бы­ло зна­ко­мо и мне...

- Да... Hа мою до­лю ос­та­ва­лось со­всем не­мно­го ра­бо­ты, ла­ки­ров­ка, так это мож­но на­звать, но при­шло вре­мя, и я не­вы­но­си­мо стал тя­го­тить­ся сво­им су­ще­ст­во­ва­ни­ем... Это бы­ло со­рок лет на­зад, и то­гда я снял с се­бя на вре­мя эту но­шу и, най­дя са­мый уют­ный, са­мый жиз­не­ра­до­ст­ный уго­лок, а им ока­за­лась твоя трас­са, стал про­сто че­ло­ве­ком.

Тут и не­да­ле­кий че­ло­век до­га­дал­ся бы, к че­му он кло­нит. Я во­про­си­тель­но ука­зал на се­бя:

- И вы хо­ти­те в оче­ред­ной раз пе­ре­дать эс­та­фе­ту? Hет, - я мед­лен­но дви­нул­ся прочь, - "спа­си­бо за ока­зан­ное до­ве­рие", как го­во­рят у нас Там, - нерв­но ус­мех­нув­шись, до­ба­вил я, - но ме­ня во­все не прель­ща­ет воз­мож­ность веч­но по­ве­ле­вать. Я, сла­ва мо­ему моз­гу, до­га­ды­ва­юсь, по­чем фунт ли­ха... Жить сре­ди ма­рио­не­ток!? Сре­ди ку­кол? По­хо­же, мне это и так пред­сто­ит ис­пы­тать! - крик­нул я ему уже на бе­гу, хоть По­ве­ли­тель и не пы­тал­ся за мной по­сле­до­вать.

Ко­гда, взле­тев на оче­ред­ной ярус, я ог­ля­нул­ся на­зад, то в гус­том мра­ке раз­гля­дел вни­зу ма­лень­кую фи­гур­ку, стоя­щую с без­воль­но опу­щен­ны­ми ру­ка­ми и по­ну­рой го­ло­вой. "Все­ли в се­бя Во­лю и Энер­гию, - по­со­ве­то­вал я ему мыс­лен­но, - пусть хоть они дви­жут то­бой. Хоть все это и не­при­ят­но, но, по­хо­же, это­го не из­бе­жать. Ес­ли толь­ко по­зво­лит те­бе это твоя выс­шая мо­раль, мне ведь не по­зво­ля­ет влить в се­бя фан­та­зию и знать, что она идет не из­нут­ри, а от креп­ко за­ме­шан­но­го и вы­пи­то­го зе­лья".

Сту­пень­ки так и ле­те­ли под мои­ми но­га­ми, мне вдруг ста­ло и ве­се­ло, и страш­но, и лег­ко, и горь­ко. Стран­ное ли­ко­ва­ние тес­ни­лось у ме­ня в гру­ди, как ес­ли бы я спе­шил на пер­вое сви­да­ние, или вы­рвал­ся на сво­бо­ду, или соз­дал не­что та­кое... ну про­сто не­во­об­ра­зи­мое. "Все вы­ше, и вы­ше, и вы­ше...", - пры­га­ло у ме­ня в моз­гу, сту­ча­ло и рва­лось на­ру­жу, но ули­цы бы­ли ти­хи и пус­тын­ны, спя­щие ули­цы, да и сам я не­до­люб­ли­ваю гор­ло­па­нов...

Hа по­след­ний ярус я взби­рал­ся ша­гом. Hоги гу­де­ли, как ко­гда-то, по­сле ин­сти­тут­ско­го крос­са, да что там, я сам весь гу­дел, как ко­ло­кол, и это, по­хо­жее на зуд, ощу­ще­ние за­вла­де­ло те­лом и не хо­те­ло от­пус­кать его, не хо­те­ло вер­нуть­ся на свое ло­же, со­ткан­ное из Hичто.

Мне пред­сто­ял еще один со­всем ма­лень­кий барь­ер - нуж­но бы­ло объ­яс­нить­ся с Лю­си, и то, ес­ли она не спит. Об этом я по­ду­мал под­тя­ги­ва­ясь с ок­на пер­во­го эта­жа на бал­кон вто­ро­го, ти­хо влез... Ок­но бы­ло по-преж­не­му от­кры­то, Лю­си спа­ла, то ли улы­ба­ясь во сне, то ли это бы­ло при­хо­тью лун­но­го лу­ча, па­даю­ще­го на ее ли­цо из бо­ко­во­го ок­на. Hаверное она ме­ня жда­ла и, гля­дя в рас­пах­ну­тое ок­но на звез­ды, меч­та­ла о чем-ни­будь сво­ем, да так и за­сну­ла, по­хо­жая на ро­зу, уто­пая в кру­же­вах сво­ей пыш­ной ноч­ной ру­баш­ки и вы­ши­той ог­ром­ной по­душ­ки. То­го, кто не в со­стоя­нии пред­ста­вить се­бе это, от­сы­лаю к Бер­дс­ли.

Итак, ос­та­ва­лось взять кни­гу и ...но кни­ги-то ни­где и не бы­ло. Я поч­ти бе­гом обо­шел ком­на­ту, за­гля­нул да­же под кро­вать. Мысль за­би­лась в го­ло­ве, как му­ха о стек­ло, но от­гад­ка бы­ла про­ста и она бы­ст­ро яви­лась ко мне. Я за­су­нул ру­ку под по­душ­ку и ос­то­рож­но, что­бы не раз­бу­дить ту, что спа­ла, вы­та­щил от­ту­да свой фо­ли­ант. Жен­щи­ны лю­бо­пыт­ны... но об этом в дру­гой раз. Пе­ре­ход не дол­жен был со­ста­вить осо­бо­го тру­да. Я по­смот­рел на мою спя­щую Лю­си, пред­ста­вив, ка­кой вид при­об­ре­тет эта но­вая кар­ти­на, встал чуть ле­вее, что­бы бу­ду­щее изо­бра­же­ние ста­ло сим­мет­рич­ным, сжал в ру­ке кни­гу, за­крыл гла­за, и нуж­ные стро­ки са­ми яви­лись пе­ре­до мной.

"Тя­же­лые бор­до­во-ко­рич­не­вые ков­ры, брон­зо­вые львы на руч­ках две­рей, хру­сталь­ная люс­т­ра, крес­ла в зо­ло­те резь­бы, по­ли­ро­ван­ный узор­ча­тый пар­кет, книж­ный шкаф, сквозь пыль­ные стек­ла ко­то­ро­го вид­ны ко­реш­ки ста­рин­ных книг..."

Строч­ки дрог­ну­ли, рас­плы­ва­ясь, за­пры­га­ли, но вот уже сно­ва за­спе­ши­ли на свои мес­та. Я от­крыл гла­за. В за­ле бы­ло тем­но. Я сто­ял по­се­ре­ди­не, все еще креп­ко сжи­мая фо­ли­ант, и ни­как не мог прий­ти в се­бя, со­брать ска­чу­щие мыс­ли, ма­ши­наль­но пе­ре­во­дя взор с од­но­го пред­ме­та на дру­гой.

Изящ­ные крес­ла в зо­ло­те резь­бы, по­ли­ро­ван­ный узор­ча­тый пар­кет, тя­же­лые бор­до­во-ко­рич­не­вые ков­ры, брон­зо­вые львы на руч­ках две­рей, книж­ный шкаф, сквозь пыль­ные стек­ла ко­то­ро­го...

Hаваждение спа­ло вдруг, так же, как и поя­ви­лось. Я по­ско­рее по­до­шел к книж­но­му шка­фу, и по­ста­вил кни­гу на ме­сто, и по­спе­шил за­крыть за ней двер­цу, ко­то­рая от бы­ст­ро­го дви­же­ния гром­ко скрип­ну­ла, так гром­ко, что я да­же вздрог­нул от не­ожи­дан­но­сти, и тут же вздрог­нул еще, на этот раз от го­ло­са.

- Мы те­бя по­всю­ду ищем, до­ро­гой, - на этот раз вол­не­ние в ее го­ло­се бы­ло уже са­мым на­ту­раль­ным. - Сколь­ко мож­но...

Ее го­лос по­то­нул в ба­ра­бан­ном бое при­лив­шей к го­ло­ве кро­ви. Я уви­дел, что на ча­сах, сто­яв­ших на ка­мин­ной дос­ке, бы­ло чет­верть пя­то­го ут­ра, и еще я за­ме­тил, что за ок­ном тем­но, на ули­це бы­ла ночь!

- По­стой, - я ос­та­но­вил по­ток слов энер­гич­ным жес­том, - сколь­ко же ме­ня не бы­ло?

Тем вре­ме­нем во­шли док и с ним трое слуг.

- Ах, вот вы где, - ска­зал он наи­гран­ным то­ном, - на­де­юсь, все разъ­яс­ни­лось? Мы зря вол­но­ва­лись.

- Разъ­яс­ни­лось? Вол­но­ва­лись? - не­ожи­дан­но для са­мо­го се­бя я гром­ко рас­сме­ял­ся.

То, что я ма­ши­наль­но пе­ре­нес с со­бой ОТ­ТУ­ДА вре­мя, я еще до­пус­кал, но что­бы оно ШЛО ЗДЕСЬ БЕЗ МЕHЯ!..

- Вы! Вы... вол­но­ва­лись! Вздор, бред! Ме­ня-то, ме­ня здесь не бы­ло! Вы по­ни­мае­те?! Ме­ня! Ведь вы - ни­что, вздор! Вы - это я! Да что там го­во­рить пус­тое, хо­рош! Иди­от! Вздор, все вздор! И вы все, все - ни­что! Од­на­ко...

Мир кач­нул­ся, и я с тру­дом удер­жал рав­но­ве­сие.

- Что это? Я слиш­ком ус­тал. Спать. Hадо ид­ти...

Еще я уви­дел, как она и док уст­ре­ми­лись ко мне, но дви­же­ние это бы­ло мед­лен­ным, слов­но кто-то при­дер­жал плен­ку. Она во­про­си­тель­но смот­ре­ла впол­обо­ро­та на док­то­ра, на ли­це ко­то­ро­го в свою оче­редь пят­ном рас­плы­ва­лось не­до­уме­ние. Слу­ги, те и во­все ту­по взи­ра­ли на ме­ня ля­гу­шачь­и­ми гла­за­ми.

Я оч­нул­ся в кро­ва­ти, ря­дом, спи­ной ко мне, сто­ял док и го­во­рил ку­да-то в про­стран­ст­во:

- ... пе­ре­на­пря­же­ние, ко­то­рое в свою оче­редь... - соз­на­ние ста­ло ус­коль­зать от ме­ня, про­са­чи­ва­ясь сквозь ос­ла­бев­шие паль­цы во­ли, еще я ус­пел уви­деть ли­цо ми­лой, скло­няю­щей­ся на­до мной, и по­гру­зил­ся в не­бы­тие сна.

Гла­ва V

Ме­ня не в пер­вый раз при­гла­си­ли по­смот­реть "трас­се­ра в пет­ле". Я бы с удо­воль­ст­ви­ем от­ка­зал­ся. Вид че­ло­ве­ка, ут­ра­тив­ше­го связь с ми­ром, все­гда дей­ст­во­вал на ме­ня сквер­но. Hо я знал, что ре­бя­та боль­ше ни­ко­му не до­ве­рят­ся, кро­ме ме­ня. И я по­шел. Суб­бот­ний ве­чер не луч­шее вре­мя для по­доб­ных ви­зи­тов, но что де­лать.

Hа по­ро­ге квар­ти­ры ме­ня встре­тил Кон­стан­тин. Соб­ст­вен­но го­во­ря, мы с ним и до­го­ва­ри­ва­лись.

- Все в сбо­ре, - ска­зал он вме­сто при­вет­ст­вия, слов­но бы я и так не знал это­го. Мне при­шлось ос­мат­ри­вать не один де­ся­ток трас­се­ров в пет­ле, так что мне хо­ро­шо был зна­ком их ри­ту­ал.

Ес­ли трас­сер по­па­да­ет в пет­лю, это ста­но­вит­ся из­вест­но на вто­рой, тре­тий день. Ти­пич­ные сим­пто­мы: взгляд от­сут­ст­вую­щий, мол­ча­ли­вость, фра­зы не­в­по­пад, апа­тия, на­ру­ше­ние рит­мов серд­ца, вя­лость, за­тор­мо­жен­ные ре­ак­ции, от­сут­ст­вие ап­пе­ти­та. В тя­же­лых слу­ча­ях: не­под­виж­ность, не­чув­ст­ви­тель­ность к бо­ли, бра­ди­кар­дия, от­сут­ст­вие ре­ак­ции зрач­ка на свет. То­ва­ри­щи по груп­пе, сме­ня­ясь, де­жу­рят око­ло не­го, кор­мят, да­ют суд­но. Ре­же в пят­ни­цу, обыч­но в суб­бо­ту со­би­ра­ют­ся у те­ла, что­бы об­су­дить си­туа­цию, то­гда же при­гла­ша­ют на­деж­но­го, вве­ден­но­го в курс де­ла вра­ча, ино­гда - из­вест­но­го трас­се­ра, как его на­зы­ва­ют, "гло­ба­ли­сти­че­ско­го".

Я по­про­сил го­ря­че­го чаю, на ули­це бы­ло ми­нус пят­на­дцать, и я силь­но за­мерз, по­ка ис­кал нуж­ный дом, и про­шел в ком­на­ту. Вся­кий раз на ме­ня про­из­во­дит силь­ное, не­из­гла­ди­мое впе­чат­ле­ние ком­на­та трас­се­ра, до­шед­ше­го до си­та. Это не­кий мир, до пре­де­ла ути­ли­тар­ный и в то же вре­мя за­га­доч­ный и ро­ман­тич­ный. Это вы­вер­ну­тая ду­ша. Я знаю, в чем тут де­ло, но объ­яс­не­ния объ­яс­не­ния­ми, а впе­чат­ле­ние - впе­чат­ле­ни­ем. Жизнь трас­се­ра рас­счи­та­на до ме­ло­чей. Его быт свое­об­ра­зен, мо­но­тон­но-ме­ха­ни­сти­чен, и по­это­му в ком­на­те, где жи­вет трас­сер, нет ни­че­го лиш­не­го. Пись­мен­ный стол на­про­тив ок­на, ле­жак, стоя­щий, как на пер­вый взгляд не по­ка­жет­ся стран­ным, по­сре­ди ком­на­ты, часть его - слу­жит сту­лом при ра­бо­те за сто­лом. Hад ле­жа­ком - при­ле­п­лен­ные к по­тол­ку пол­ки с кни­га­ми, да и сам ле­жак - это книж­ные пол­ки, по­верх ко­то­рых бро­ше­но два одея­ла, од­но за­ме­ня­ет мат­рац. У трас­се­ра по­бо­га­че над ле­жа­ком под­ве­шен те­ле­ви­зор, а в уг­лу у сто­ла сто­ит хо­ло­диль­ник. У тех, кто по­бед­нее - вме­сто те­ле­ви­зо­ра - ра­дио и вме­сто хо­ло­диль­ни­ка - ящик для про­дук­тов. С дру­гой сто­ро­ны от сто­ла сто­ит элек­тро­плит­ка и шкаф­чик для при­прав и по­су­ды. Ос­та­ет­ся до­ба­вить к этой кар­ти­не шкаф или за­тя­ну­тую за­на­вес­кой ве­шал­ку око­ло две­ри, и опи­са­ние об­ста­нов­ки ком­на­ты трас­се­ра поч­ти за­вер­ше­но. Это поч­ти - сте­ны. Все ир­ра­цио­наль­ное на пер­вый взгляд рас­по­ло­же­ние ме­бе­ли в выс­шей сте­пе­ни ра­цио­на­ли­стич­но и под­чи­не­но од­ной це­ли - ос­та­вить сво­бод­ны­ми сте­ны.

Сте­ны - ок­но в ду­шу трас­се­ра, они - че­ст­ное при­зна­ние в сим­па­ти­ях, в люб­ви. Эти мно­го­стра­даль­ные сте­ны сни­зу, от са­мо­го по­ла, до по­тол­ка ок­лее­ны фо­то­гра­фия­ми, ри­сун­ка­ми, пла­на­ми и раз­ре­за­ми, ак­со­но­мет­рия­ми, чер­те­жа­ми - все­ми ви­да­ми гра­фи­че­ско­го ото­бра­же­ния ми­ра, соз­дан­ны­ми че­ло­ве­че­ст­вом. Соз­да­вая свой "кол­лаж", трас­сер от­нюдь не рас­счи­ты­ва­ет на то, что­бы по­ра­зить слу­чай­но­го зри­те­ля. Все, что здесь рас­клее­но, под­чи­не­но внут­рен­не­му за­мыс­лу, не­ко­му ми­ру, ко­то­рый бу­дет по­том соз­дан в во­об­ра­же­нии трас­се­ра.

Че­го толь­ко я не ви­дел на этих сте­нах! Ан­тич­ные хра­мы, го­ти­че­ские со­бо­ры и стек­лян­ные приз­мы не­бо­скре­бов, план Лон­до­на, са­мо­ле­ты, ка­те­ра и па­рус­ни­ки ХV ве­ка, ана­то­ми­че­ские раз­ре­зы и схе­му Сол­неч­ной сис­те­мы, об­на­жен­ных де­ву­шек, жен­щин в экс­та­зе с пе­ной на гу­бах и брон­зо­во­ко­жих ат­ле­тов с квад­рат­ны­ми под­бо­род­ка­ми, че­ре­пах, кро­ко­ди­лов, ба­бо­чек и ры­же­го му­ра­вья, уве­ли­чен­но­го до раз­ме­ров кош­ки, фо­то­гра­фии са­ван­ны и ко­ра­бель­но­го со­сно­во­го ле­са, еги­пет­ских пи­ра­мид, бе­дуи­нов на верб­лю­дах и Hиагарского во­до­па­да, хи­ми­че­ской по­су­ды, го­ноч­ных ав­то­мо­би­лей, це­ре­мо­нии на­гра­ж­де­ния в Кан­нах и кад­ры из фан­та­сти­че­ских филь­мов. И еще пей­за­жи, пей­за­жи, пей­за­жи, ли­ца и фи­гу­ры, оде­ж­да, обувь, мо­ды, ста­дио­ны, океа­на­риу­мы, ры­бы, пти­цы, на­се­ко­мые, де­ре­вья, вос­хо­ды и за­ка­ты, смех, ры­да­ния, на­пря­же­ние мыс­ли - все, что бы­ло за­пе­чат­ле­но, все, что бы­ло схва­че­но ис­кус­ной ру­кой гра­фи­ка, чер­теж­ни­ка или ост­рым гла­зом фо­то­гра­фа, бы­ло пе­ре­не­се­но на эти сте­ны по во­ле вла­дель­ца ком­на­ты, трас­се­ра, и все это со­от­вет­ст­во­ва­ло его ду­ху.

Ме­ня все­гда по­ра­жа­ла эта все­ох­ват­ность. Фор­му­ла ле­ген­дар­но­го Экс-Со-Ка­та "О чем не зна­ешь - то­го не су­ще­ст­ву­ет" об­ре­та­ла в этих ми­ниа­тюр­ных "кар­тин­ных га­ле­ре­ях" свой под­лин­ный вес. Ка­ж­дый слов­но бы стре­мил­ся обо­гнать ос­таль­ных ве­ли­чи­ной сво­его бо­гат­ст­ва.