Но… тут случилось что-то непонятное… кто-то крикнул, кто-то свистнул, трамвай остановился, и молодцеватый полицейский вежливо отнесся ко мне:
- С вас четыре кроны.
- Так я их кондуктору уплачу, - бодро возразил я.
- Нет, мне. Штраф. Нельзя вскакивать на ходу.
- А у нас в России…
- Вот вы в России и скачите. Дальше мы пошли пешком.
- Записать? - спросил притихший импресарио.
- Насчет чего?..
- А вот насчет скакания. Когда в Россию вернемся, чтоб ввести.
- Гм… запишите, пожалуй, только помельче… А вот на углу русские газеты. Купите. Интересно, как поживает Ленин.
Мы развернули газеты и уткнулись в них носом с таким интересом, будто о болезни родного отца читали.
- Жив еще!
- Жив, но уже, как говорится, ни папа, ни мама не скажет.
Сзади кто-то деликатно тронул меня за плечо. Я оглянулся.
- Пожалуйте четыре кроны штрафа, - сказал полицейский.
- За что?!
- На улице читать запрещено.
- Да я и не читал.
- А что ж вы делали?
- Жарко, я хотел лицо утереть газетой. Знаете, при нашем беженском положении, когда нет носовых платков…
- Утираться газетой, на которой свежая краска! Тогда я вас оштрафую за нечистоплотность.
Я разозлился.
- Попробуйте! У меня родной дядя - Масарик.
- Не завидую ему, что он имеет таких родственников.
- Ну и насчет полиции ему тоже не повезло.
- Объяснитесь.
- Послушайте, вы меня лучше не задерживайте. Я спешу на завтрак к Бенешу и, если опоздаю…
- Ничего. Вы ему покажете квитанцию в уплате штрафа…
- Это вот такая квитанция? Могу я прочесть, что вы в ней написали?
- Можете!
Я ехидно улыбнулся:
- Да как же я могу читать ее, когда вы сами говорите, что на улице читать запрещено.
Крупные капли пота выступили на честном полицейском лбу.
- Тогда пожалуйте за мной в участок - там в закрытом помещении и прочтете.
- Не беспокойтесь. Нате ваши четыре кроны. Кланяйтесь вашему начальнику полиции и скажите, что между нами все кончено…
Мне недавно говорили, что пражская полиция отличается гениальным искусством открывать преступления и находить преступников. Мне говорили, что за все время существования полиции только одно преступление осталось не открытым и не наказанным.
Теперь прибавилось еще другое преступление - не открытое и не наказанное: когда мы зашли за угол, я все-таки, озираясь по сторонам, дочитал газету на улице.
Омраченный импресарио спросил меня:
- Это записать? Насчет чтения на улице?
- Не надо, - угрюмо сказал я. - Незачем портить записную книжку.
P. S. Если орган, в котором будет напечатан этот фельетон, опубликует мое второе преступление с газетой и полиция явится ко мне за штрафом - я запишу этот штраф на счет редакции. Записать?
Чехи
Нет на свете человека деликатнее и воспитаннее чеха…
Он ласков. Он заботлив. Он внимателен. Невозмутим. Всегда прекрасное расположение духа. Исключительно любит нас, русских.
Я никогда не видел, чтобы чех в обществе вышел из себя. А для меня нет ничего приятнее, как взвалить на свои плечи самую трудную задачу в мире… Поэтому я решил вывести чеха из себя…
* * *
Трое чехов и я - мы сидели в углу ресторана и дружелюбно попивали пиво.
Я подстерег паузу, обвел компанию хитрыми глазами и неожиданно сказал:
- Мне ваше правительство не нравится. Будь я на месте чеха - я бы съязвил:
- Зато у вас, у русских, хорошее правительство! Вместо этого чех кротко возразил:
- Видите ли, у нас правительство еще молодое. В будущем оно сделается старше, опытнее и, вероятно, не будет делать тех ошибок, которые вы имеете в виду.
- И Прага мне ваша не нравится, - сказал я, втайне приготовив руку для защиты на случай удара по голове со стороны соседа.
- А мне кажется - город красивый, - деликатно возразил мой сосед.
- Что толку, что красивый! Трубочист! Если трубочист, покрытый сажей, будет Аполлоном Бельведерским - все равно сквозь слой сажи красоты не видно.
- Прага - старый город.
- И напрасно. Надо бы помоложе. И потом, господа! Как вам не стыдно? Как можно на спящего человека наваливать 5 пудов?!
- Кто на вас навалил 5 пудов?! - испугался мой сосед с другой стороны.
- Помилуйте! А перины, которыми вы накрываетесь?! Внизу перина, сверху перина; получается огромный пирог, в котором тоненькая прослойка фарша, - полураздавленный плоский человек. Мне всегда снится, что на меня обрушился глетчер и засыпал меня миллионом пудов снегу!.. Это не постель, а обвал в горах! Утром горничная долго должна искать маленькое сморщенное задохшееся существо, чтобы с помощью массажа и искусственного дыхания пробудить его к жизни!..
- Зимой под периной теплее, - робко возразил чех. - Впрочем, действительно, с непривычки, может быть, неприятно…
- Неприятно!.. Это даже неэстетично!! Вообразите молодую, хорошо сложенную женщину под этой горой! Каковы получаются у нее контуры? А? А как у вас подают водку в ресторане? Вы видели хоть одного кельнера, который, несмотря на все ваши мольбы, подал бы вам водку перед обедом?! Он всегда норовит притащить водку к сладкому!! Это разве порядок?!
- Это, вероятно, потому, что наш национальный напиток - пиво…
Я кричал, жестикулировал, выдумывал самые тяжелые вещи - чехи были неизменно вежливы, кротки и безмятежны. Я головой бился об эту каменную стену деликатности, я охрип и, наконец, не найдя больше других недостатков, ворчливо сказал:
- И потом мне совершенно не нравятся ваши…
Я боюсь даже написать произнесенное мною слово, потому что - едва это слово прозвучало - с моими компаньонами произошла разительная, волшебная перемена… Лица их налились кровью, глаза засверкали негодованием, и мужественные кулаки, как молоты, застучали по безвинному столу:
- Вы у нас в Чехии гость! - загремели голоса. - И поэтому невежливо говорить в Чехии такие вещи! Если вам не нравится - уезжайте к себе в Россию!
Господи! За что они так на меня напали? Ведь я только сказал, что мне не нравится такая простая вещь, как…
Нет… страшно. Лучше я напишу это слово завтра.
Кнедлики
"Кнедлики"!!!!!
Вот то слово, которое привело в возмущение и ярость моих друзей-чехов…
- Позвольте, господа, - оправдывался я. - Ну, что в них хорошего? Что такое - кнедлики?! Это вареный, тяжелый, как свинец, хлеб, который кирпичом ложится в желудке. Ведь если я буду есть кнедлики каждый день - у меня в желудке будет кирпичный дом!
- У вас не в желудке кирпич, - кричал мой сосед по столу, - а в сердце у вас кирпич! Да ели ли вы когда-нибудь настоящие кнедлики?!
А другой чех - самый деликатный - сказал:
- Я и забыл, что мне нужно домой…
- Позвольте! - забеспокоился я. - Вы же говорили, что у вас свободный вечер…
- Да, но я не думал, что он так печально кончится.
- Пойду и я, - встал другой.
- И я!!
Я остался в грустном одиночестве…
- Ничего не поделаешь - придется обедать одному. Кельнер, дайте обед!
На первое мне дали суп с кнедликом; на второе - "вепшово печенье" с кнедликом; на десерт - кнедлик с яблоком внутри. Смотрел я на эти три невинные штучки, лежащие передо мною нетронутыми, и думал:
- Неужели такой пустяк может повести к международным осложнениям и к разрыву дипломатических сношений?..
* * *
Забыл сказать: потребованную мною к предобеденной закуске водку кельнер подал вместе с кофе…
Побрел я грустно домой, разделся и подполз под перину… Может быть, здесь людская ненависть не отыщет меня!
Как добыть себе в Праге комнату
Все живущие в Праге хорошо знают, как трудно добыть в этом прекрасном городе даже непрекрасную комнату…
Бесквартирные квартиранты бьются и разбиваются о занятые уже квартиры, как слабая волна о несокрушимый каменный утес.
Любя своих читателей по-христиански, - я хочу дать им очень полезный совет:
"Как добыть себе комнату"!
* * *
Наметив себе владельца уютной комнатки, очень ревнивого и имеющего хорошенькую жену, вы садитесь за стол и пишете жене и мужу два совершенно различных письма…
Первое:
"Мадам! Ваш муж вам изменяет. Если хотите убедиться - идите завтра в 8 часов вечера в гостиницу "Гранд-Отель" и постучите в 42 номер. Ничего не подозревая, он откроет вам, вы ворветесь и застанете его с вашей соперницей. Письмо это сожгите. Захватите на всякий случай револьвер… Ваш доброжелатель".
И второе:
"Послушайте вы, рогатый муж! Ваша жена вам изменяет. Если хотите убедиться, идите завтра в 8 часов вечера в "Гранд-Отель". Там, в 42 номере живет тот, который надсмеялся над вашим семейным очагом. P. S. Захватите револьвер. Письмо сожгите. Ваш доброжел.".
Можете для верности написать и третье письмо кроткому, ничего не подозревающему жильцу № 42 "Гранд-Отеля":
- "М. Г. Я знаю, вы живете в "Гранд-Отеле", № 42. Завтра в 8 час. вечера на ваш номер будет сделано преступное нападение с целью грабежа. Когда к вам ворвутся - стреляйте! Ваш доброжелатель".
Послав все три письма, ждите кротко результатов…
Что-нибудь, да выйдет: или муж ухлопает жену, или жена - мужа, или муж - безвинного жильца № 42, или жилец - мужа…
Одним словом, будет кровавая неразбериха, которая вам на руку… В том или другом случае - кто-нибудь попадет в тюрьму, кто-нибудь на кладбище…
Тут-то вы не зевайте. Занимайте освободившуюся комнату, пока из-под носу не выхватили.
Не смущайтесь, если призраки загубленного вами мужа или жены будут являться вам.
Днем они не являются, а ночью - пусть себе ходят.
Походят, походят, да и отстанут.
Мой ученик
Результаты моего вчерашнего совета "Как найти себе в Праге комнату" - сказались очень быстро. Даже - молниеносно!
Он вошел ко мне, не постучавшись, и первыми его словами были:
- Чтоб они провалились, ваши адовы, анафемские фельетоны!!!
- Сами вы провалитесь, - застенчиво сказал я.
- Чтоб она лопнула, газетенка ваша несчастная!! Будь они прокляты, все номера "Прагер Прессе", от первого до последнего!!
Я одобрительно потрепал его по плечу венским стулом, но он угрюмо уклонился от этой ласки и, стукнув кулаком по столу, сказал:
- Ищите мне комнату!
- Камера в городской тюрьме вам подойдет? - заботливо осведомился я.
- Скажите, вы зачем учите читателей разным гадостям?
- Ничего подобного! Я сею разумное, доброе, вечное.
- Пусть его вместе с вами в могилу положат, это вечное! Не откажитесь же вы от того, что напечатали вчера совет: "Как получить себе в Праге комнату"…
- Надеюсь, вы ее получили?
- Получил?., (он горько засмеялся). Так слушайте ж!
* * *
Я приехал в Прагу 3 недели тому назад. Конечно, о комнате или о номере в гостинице нечего было и думать!
Ну… устроился я пока у одного знакомого гостеприимного чеха-мануфактурщика под прилавком. Снаружи стенка прилавка была не до полу, и поэтому я, отдыхая после обеда, мог свободно изучать обувь всех покупателей…
Лежу я однажды днем, читаю книжку. Вошел один покупатель, купил что-то, а когда расплачивался - уронил бумажник. Нагнулся, глянул под прилавок - и узнали мы друг друга. Мой старый приятель!
- Что ты тут делаешь? - изумленно спросил он.
- Читаю при свечке Альфонса Доде.
- Под прилавком?!!
- Ну да. На прилавке - это было бы неудобно и для хозяина, и для покупателей. Одним словом: у меня нет комнаты!..
Он вытащил меня из-под прилавка, обнял, расцеловал, очистил от пыли и сказал:
- Я никогда не допущу, чтобы мои друзья валялись, как гнилая бумазея, под прилавками. Иди жить ко мне! У меня всего одна комната, но мы как-нибудь поместимся.
Представьте себе, что эта его комната мне очень понравилась: уютная, светлая… Но в ней был огромный недостаток: мой приятель. Одному мне она приходилась бы как раз по душе, а он был лишний.
Приятель угостил меня, напоил винцом и рассказал о себе. Рассказал, что он влюблен, что его избранница замужем, что они встречаются у нее, когда муж уходит на дежурство, - одним словом, выложил всю подноготную…
И как раз на другой день - только что я утром продираю глаза, натыкаюсь на ваш фельетон в газете - "Совет, как найти себе в Праге комнату".
Прочитал я, обрадовался - прекрасный верный способ, тем более что и комната была у меня на примете: та самая, где я жил.
И вот, когда приятель ушел на свидание к своей милой, я сел и тут же настряпал письмо ее мужу - по вашему же рецепту: "Ну, и фрукт же вы, господин рогоносец! Ха-ха. Пока вы дежурите на службе - у вашей жены дежурит возлюбленный! Бегите скорей домой, захватите револьвер и застрелите его, нечего там стесняться. Она же не виновата, это он ее соблазнил, я знаю! Ваш доброжелатель".
Написав, занес это письмецо мужу на дежурство, вернулся домой и стал ждать.
И вдруг раскрывается дверь…
Я вскочил и, с бешенством тряся его за плечи, вскричал:
- Раскрывается дверь?!! Так? Говори, каналья, - так?.. И вносят бездыханный труп вашего друга?!!
- Будьте вы прокляты с вашими "советами"!! Ничего подобного! Раскрывается дверь, и входит мой приятель - живой и здоровый - под руку с какой-то дамой… "Прости, - говорит, - Володя (это я Володя), - я, - говорит, - знаю, что поступаю не по-товарищески, но, понимаешь, какое вышло дело: кто-то донес мужу, он нас застал и, узнав обо всем, дал ей полную свободу! Теперь она будет жить у меня, а ты… Ты сам понимаешь, втроем жить неудобно… Так что - иди опять под прилавок".
- Ну-с?!
Он замолчал, злобно поглядывая на меня.
- Чего ж вы от меня хотите?
- Я вас спрашиваю: куда вы меня денете, раз вы во всем виноваты?
- Куда я вас дену?
Я дружески взял его сзади за воротник, любовно повернул, приветливо распахнул дверь, заботливо сбросил его с лестницы, и пока он катился, мелодично спускаясь головой по ступенькам, я задумчиво шептал:
- Однако какая страшная могучая сила - печать - в умелых руках!
Самый страшный притон Праги
Я спросил одного приятеля-чеха - большого знатока пражской жизни:
- Скажите, а есть у вас в Праге какие-нибудь притоны?..
- Что вы называете "притоном"? - осторожно осведомился он.
Ну, понимаете… Какой-нибудь страшный зловещий притон, где собираются воры, убийцы, грабители и их дамы - падшие женщины, обольщающие посетителя и подводящие его под нож своего друга… Есть такие места в Праге?
- Да вам зачем, Господи Иисусе?!
- Люблю сильные ощущения… Я шатался в Париже, в Риме, Константинополе по таким трущобам, где рука всегда должна быть в кармане, а палец на курке браунинга.
- Да… Есть такие места и в Праге, - с некоторой даже гордостью промолвил чех. - Я знаю один такой притон, что - когда я туда попал - у меня кровь заледенела в жилах…
- Ради Бога, адрес!..
- Ну, что вам за охота рисковать?!
- Ах, вы не понимаете, какая прелесть в риске! Как туда попасть?
- Гм! Ей-Богу, не советую. А впрочем, как хотите! Вот вам адрес…