***
Шум схватки стих, приглушённый лесом. Они тащили носилки, выбирая просветы между деревьев, пока совсем не выбились из сил. Тарко волновался, подгонял женщин и мальчишку. Едва переведя дух, они пошли дальше. Пётр очнулся и застонал от тряски. Но Тарко торопил, не позволяя более останавливаться.
Поспешное бегство не располагало к беседе. Они двигались молча и только пыхтели от напряжения. Варваре пришлось тяжелее всех. В отличие от Вияны, она не привыкла к таким переходам.
К исходу дня Тарко привёл спутников в убогую, состоящую из трёх домов деревушку, где проживала мурома. Из обитателей нашлась только парочка стариков, которые не понимали по-русски ни слова.
Тарко сказал что-то на местном наречии, дед в ответ забормотал, часто кивая, а старуха без слов поспешила в хижину.
– Кроме них, других жителей здесь не осталось, – сообщил Тарко. – Старики возьмутся ходить за княжичем и укроют всех вас. Они помогут найти знахарку.
Он помолчал.
– А я должен разыскать Сокола. Только он способен остановить священника.
– Зайди в Нижний, предупреди Константина, – попросил Пётр.
– И Павлу, если встретишь вдруг, сообщи, где мы есть, – добавила Варвара.
– Хорошо, – кивнул Тарко обоим и вопросительно посмотрел на Вияну.
– Я отправляюсь в Мещёрск, – заявила она.
Тарко хотел было возразить, ведь Алексий мог заглянуть и туда. Девушка словно прочла его мысли.
– Я предупрежу отца. А, кроме того, разыщу Кавану. Думаю, она поможет Петру.
Сердце у Тарко ёкнуло. Возражать теперь, когда произнесена причина, было с его точки зрения бесчестно. Он лишь вздохнул и ушёл в ночь.
***
Вияна догнала его через полчаса. Он оглянулся на шум шагов и замер от неожиданности.
– Прости, я причинила тебе боль, – сказала она. – Я думала, что сейчас не время для объяснений. Но мы можем не увидеться, и потому я хочу, чтобы ты знал…
Девушка замялась на миг.
– Я буду ждать тебя.
У Тарко захватило дух.
– Будь осторожна, – напутствовал он, хотя жаждал сказать нечто иное.
– И ты поберегись…
Вияна поспешно развернулась и пошла через лес. Она верно уже жалела, что открылась юноше и тем самым потеряла частичку свободы.
***
Из трёх гонцов, первым Юрия разыскал тот, что послан был с сообщением о тяжёлой болезни княжича. В судьбе города, княжеской семьи и самого Юрия, это стало роковой случайностью.
С небольшим отрядом князь поспешил в Муром. Наступление пришлось остановить.
Юрий успел отметить необычную тишину и отсутствие окрика или приветствия с башни. Он отнёс это на счёт болезни княжича, и даже испугался, не случилось ли самое страшное. Свою ошибку он понял слишком поздно. Ворота распахнулись, и первое что увидели дружинники, оказавшись внутри – тела защитников города, сложенные рядком вдоль стены. Жёлудь, уже без обеих рук, лежал на самом проезде…
Юрий потянулся к мечу. Поздно. Сотня лучников нацелилась на муромцев со стен и ворот. Не менее трёх сотен мечников и копейщиков, возникнув из-за ближайших домов, окружили небольшой отряд князя. Тут только увидел Юрий своего давнего соперника.
Фёдор подошёл, ухмыляясь.
– Мне осталось переловить твоё семя по одному. Это не так уж трудно.
Глава XL. Константин
Нижний Новгород. Август 6862 года
Город бурлил дьявольским котлом заговора.
Тарко не смог попасть в кремль сразу. Стража не пускала сейчас никого. На завтра был назначен выход основных сил. Боялись лазутчиков, боялись подсылов, боялись любой случайности.
Тарко не был на короткой ноге с великим князем, а разыскивать Бориса значило терять время. Чтобы добиться встречи, он решил сообщить стражникам часть правды.
– Муром пал, – объявил он. – Я должен предупредить Константина Васильевича.
Дурная весть послужила хорошим пропуском. Стражники взглянули на мещёрца с уважением, словно именно он оборонял Муром до последней возможности. Уже через четверть часа его провели через двор и впустили в совещательную палату.
Внимательно выслушав Тарко, в особенности ту часть рассказа, что касалось проклятия, Константин побледнел.
– Слишком поздно, – произнёс он.
Что именно поздно и почему слишком, Тарко выяснять не стал. Он свой долг выполнил и спокойно направился к выходу. Константин окликнул.
– Сокол ушёл на Ветлугу, – сказал он.
– Зачем? – вырвалось у Тарко.
Князь не рассердился на вопрос, ответил спокойно.
– Мне он не сказал, но люди донесли, будто у чародея возникли своего рода неприятности с какими-то вашими обычаями.
– Я должен его догнать, – заявил юноша.
– Конечно.
Константин призвал сыновей. Молва о падении Мурома уже разлетелась по войскам. О причинах говорили разное. Ходили слухи о колдовстве, о предательстве. Семья собралась быстро.
Князь коротко пересказал услышанное от молодого мещёрца. Совета у сыновей не спросил, всё уже решил сам.
– Борис, возвращайся в Городец и затворись там с дружиной, – приказал он. – Не высовывайся оттуда, пока всё не успокоится.
– А как же поход?
– Для тебя поход сейчас дело второстепенное. Ты должен остаться в безопасности – это главное. Надеюсь, Алексий не сунется в Городец, а если попробует, гони его прочь! Вы, – обратился он к старшим сыновьям, – отправитесь в Суздаль. Если что, ударите оттуда по Владимиру, или пойдёте на соединение с Ольгердом. Решите на месте.
– Может и тебе стоит покинуть город? – предложил Андрей. – Не думаю, что митрополит заподозрит подвох, не застав тебя здесь.
Константин прошёлся по палате.
– Дело в том, что я уже встретился с ним. Мы говорили и ели вместе.
Часть Пятая
Чёрные воды
Глава XLI. Курган
Поветлужье. Сентябрь 6862 года
Не записывают марийцы своих преданий, подобно эллинам. Из уст в уста передают, от поколения к поколению. Многое забывается, названия блуждают по земле вслед за племенами, имена переиначиваются, древние события подменяются свежими воспоминаниями, более понятными людям, более злободневными. Поди разберись, где искать ушедшего в сон богатыря.
Сокол с Меной ходили вокруг кургана, пытаясь найти хоть что-то, похожее на лаз. Множество торчащих рядком из земли валунов и правильные очертания склонов подсказывали, что холм рукотворный, а внутри него может быть полость. Но камни лежали плотно, наглухо припечатанные к глинистой земле временем.
– С чего ты решил, что именно в этом бугре мы найдём то, что нужно? – ворчала Мена. – Сколько уж таких кочек нам попадалось. А карт, которого ты расспрашивал в соседнем селе, промолчал. Вряд ли он утаил от тебя что-то важное.
– Здесь вокруг много свежих следов. Вон ягоды, остатки хлеба, ещё не расклёванного птицами и не вымытого дождями. Это значит, сюда до сих пор приходят люди. И не просто приходят, а приносят жертвы. Но в ближних деревнях это место не почитают. Значит, народ приходит издалека. Значит, это не родовое святилище, а нечто особенное.
Сокол попытался расшевелить один из валунов. Чем-то он ему приглянулся. Мена ничего особого в камне не углядела, но взялась помогать.
– Опять мертвеца отроем, – продолжала она ворчать. – Не люблю кости понапрасну тревожить.
Ведунья, конечно, преувеличивала. До сих пор ни одной могилы они по-настоящему не разрыли. Захоронения, да, находили, но Соколу обычно хватало одного взгляда, в крайнем случае, горсти земли, чтобы отказаться от напрасных хлопот. Настоящие мертвецы ему были без надобности. Его занимали мертвецы мнимые.
– Лишь бы онара по ошибке не откопать, – усмехнулся чародей. – Выпустишь такого в мир, мало никому не покажется.
– Нынешний мир, как мне кажется, способен умять самого толстого из твоих допотопных великанов. Проглотит и не подавится даже. Ты не задумывался, почему все великие богатыри остались лишь в сказках? Почему никто из них не пытается навести порядок? Их потомков гонят через леса, выставляют в холодные и бесплодные земли, а они спят себе по курганам и в ус не дуют.
Валун отвалился в сторону. Ход, который открылся на дне ямки, больше походил на нору и годился разве что для средних размеров ужика. Сокол явно рассчитывал на большее.
Ужик так ужик. Чародей лёг рядом и, сложив пальцы змеиной головкой, осторожно запустил в отверстие руку. Та пролезала с трудом. Чародею приходилось вертеть рукой, извиваясь при этом всем телом. Мена поёжилась. Ей всегда казалось, что если совать пальцы в неизвестную дыру, кто-то обязательно за них цапнет.
– Я думал об этом, – заявил Сокол, пыхтя. – Мне кажется, просто их время прошло. Когда по земле ходили боги и демоны, тогда был смысл в героях. Но со временем надобность в них отпала. Боги с демонами разошлись по своим мирам, а кому охота бороться с простыми людишками? Вот они и повывелись, богатыри-то.
Внезапно пошёл дождь. Не ливень, но земля быстро набухла влагой. По склону к их ногам потекли грязные ручейки.
– А я думаю, героями становятся случайно. Обычные люди совершают обычные поступки, быть может, чуть более дерзкие, чем их соплеменники. А много лет спустя вдруг оказывается, что именно эти деяния повлияли на судьбы народа и мира. Вот людей и записывают в святые. И сейчас наверняка где-то бродит герой, которого ещё не оценили.
– Пожалуй, – согласился Сокол.
И всё? Мена даже разозлилась на товарища за равнодушную уступчивость. Всякая охота продолжать разговор пропала. Пока она дулась, чародей поднялся на ноги. Его одежда была измазана глиной. Половину лица застилала грязь. Но выглядел он довольным.
– Кажется, нашли, наконец.
Мена промолчала.
Сокол залез в мешок и выудил из него небольшой крюк и моток верёвки.
– Там кольцо, но у меня не хватило сил его вытащить, – пояснил он.
Мена продолжала дуться.
– Сейчас подцепим… ты что, обиделась?
– Как тебе сказать, – Мена вздохнула. – Ты не слишком учтив к собеседнику. Мог бы для приличия поддержать разговор, похвалить за умную мысль.
– Прости. Когда люди долго находятся вместе, такие вещи случаются. Я согласен с тобой. Все мы изрядно приукрашаем прошлое.
Решив, что таких извинений достаточно, Сокол затащил крюк в дыру и некоторое время елозил, пытаясь зацепить им за кольцо. До сих пор избежавшие грязи участки его одежды сравнялись цветом с прочими. Лицо так же приобрело однообразие.
– Порядок! Можно тянуть.
Вместе с жирным шматом земли наружу вывалилась железная дверь. Без петель, без замка, лишь с кольцом посерёдке. Скорее крышка, чем дверь.
На сей раз дыра открылась достаточных размеров, чтобы пролезть человеку, а сразу за дырой ход расширялся, и позволял встать во весь рост.
Сокол вытащил из мешка оберег, повесил на шею. Мена зажгла свечу и, юркнув внутрь, осмотрела своды.
– Кладка скверная, – сказала она. – Авось, не завалит нас в этой могиле.
Сокол, придержав её за руку, шагнул вперёд. Девушка последовала за ним, держа свечу так, чтобы через плечо чародея та освещал путь.
Ход оказался недолгим. Пройдя пять или шесть шагов, они наткнулись на дверной проём и через него попали в приземистый бревенчатый сруб. Видимо, холм насыпали поверх обыкновенной хижины, так как обстановка внутри ничем не отличалась от виденных ими в этих краях домов.
По стенам висели вполне обычные вещи: одежда, упряжь, снасти. На узенькой полочке стояла рядком грубой работы посуда. Каменная кладка очага завалилась внутрь.
На лавке лежал человек. Вернее, прах человека в такой же истлевшей одежде. Тлен не тронул богатой вышивки и амулета, который лежал на груди.
– Чутьё подсказывает мне, что этого героя тебе не разбудить, – заметила Мена.
Сокол осторожно, подцепив пальцами край, повернул висюльку и, склонив голову, разглядел знак.
– Курнуж, – произнёс он задумчиво.
– Что? – не поняла Мена.
– Коршун, – перевёл чародей. – Да, пожалуй, он смог бы заменить меня, если бы уцелел.
– Ты его знаешь?
– Один из марийских вождей в войнах с одийцами.
– Никогда не слышала о таких.
– То были жестокие войны между братскими народами. Когда началось это безумие, я к счастью был далеко, ибо остановить их всё равно бы не смог, а взять чью-то сторону означало залить себя по макушку кровью.
– Не все думают так же, – Мена кивнула на мертвеца.
– Да. Он взял на себя смелость возглавить народ. И даже одержал победу. И по поверьям, в награду за это его душа пирует теперь за столом Владыки Небес. Жаль, что он умер. Кугурак из него получился бы неплохой.
– С твоими убеждениями, тебя никогда не пригласят на небесную пьянку.
Сокол шутку не воспринял. Он ответил серьёзно.
– Вожди одийцев пируют у Инмара, вожди марийцев у Куго-Юмо. Ни у тех, ни у других не хватило разума договориться. Но, видишь ли, зато они стали бессмертными. А мне любопытно, за какими столами сидят тысячи погибших людей и с той и с другой стороны?
– Каков слог! – ухмыльнулась Мена, видимо ещё не простившая товарищу равнодушия. – Однако теперь, когда идут друг на друга русские князья, ты прекрасным образом влез в эту драку, и никакая совесть тебя не терзает.
– Это не моя война, – отмахнулся Сокол. – Я не обязан мирить русских князей. Они сами должны договариваться. Но ты права, конечно. От войны не уйдёшь. Не знаю, как бы сложилось, окажись я тогда здесь. Возможно, лежал бы на его месте.
Когда они вышли на свет, то увидели, что холм окружён вооружёнными людьми. Здесь были и всадники в богатых доспехах, которые держались в сторонке, но главным образом пешие воины в обычной сельской одежде, вооружённые чем попало. Они-то и взяли курган в кольцо. Причём внутрь никто не лез, все терпеливо дожидались, когда гробокопатели появятся сами. И даже увидев в проёме старика и девушку, воины не спешили ринуться в драку. На то существуют начальники.
Навстречу вышедшим из кургана чародеям сразу же направились двое всадников. Их угрюмые лица не предвещали осквернителям могилы ничего доброго. Однако Сокола и теперь узнали.
– Вот те раз, – выдавил из себя один из них и, повернув голову, махнул рукой.
От конного отряда отделился всадник с большой белой бородой. Собственно так и прозывали марийского князя. Ош Пондаш – Белая Борода.
– Приветствую тебя, чародей. Ищешь себе замену? – ровным голосом спросил князь.
Кажется, уже весь мир знал о затруднениях Сокола.
– Здесь мне замены нет, – чародей развёл руками.
Они помолчали.
– Мы были не правы тогда, – кивнул Борода на курган.
Он сказал "мы", хотя родился, когда пресловутые войны давно утихли. Он взял на себя общую вину. Он был достойным правителем.
Князь махнул рукой. Четверо парней закупорили ход дверью и закатили на место валун.
– Мы идём на Галич. Воевать соляные промыслы. Давай с нами, чародей! Ведь это ты, я знаю, добился от Константина уступки.
– Извини князь, но не теперь. Сперва мне нужно покончить с делом. Как ты говоришь, найти замену.
– Думаю, ты не там ищешь, – Борода склонил голову набок. – Древние воины мертвы. Впрочем, делай, как знаешь.
Он обернулся к своим лесовикам и крикнул:
– Уходим!
***
Они молча сидели у костра. Сокол в уме перебирал имена воинов и правителей, известные ему из древних преданий и рассказов учителей, пытался сопоставить их с услышанным от жителей окрестных селений.
Мысли расползались, как навозные черви при виде рыболовного крючка. Страх мешал сосредоточиться, не давал ухватить верной ниточки. Сокол соображал через силу. Несколько неудач последних дней повергли его в уныние.
От древних богатырей остался лишь прах. Это у православных нетленные мощи считаются святыми, а у лесных народов – это верный признак беды. Мертвецов, которых тлен не тронул, люди нарочно ворошат в могиле, чтобы разложение довершило смерть. В противном случае не до конца мёртвыми людьми завладевает какой-нибудь блуждающий дух, и они причиняют много беспокойства живым.
Богатырей беда не тронула. Но и спящих среди них не нашлось. Некого было будить.
Так что же, решения нет?
Сокол поворошил костёр.
– Куда пойдём дальше? – спросила Мена.
– Так и пойдём вверх по реке.
– А что там?
– Есть несколько старых курганов. Ни преданий о них, ни имён тех, кто там лежит, я не знаю. Не знаю даже, лежит ли вообще кто-нибудь… Но стоит попробовать. Другого выхода всё одно нет.
– Нет? – усомнилась Мена. – Мне кажется, ты копаешь слишком глубоко, и с ростом отчаяния тебя уводит всё глубже. Глядишь, скоро до первых людей дойдём в поисках.
Сокол посмотрел на девушку с некоторым раздражением – и без её поучений тошно. Но Мена, не обратив внимания, продолжила мысль.
– Люди почему-то видят в древности могучую силу. Чем более мутные времена, чем меньше о них известно, тем большей кажется эта сила. И ты в подобном заблуждении не исключение. Между тем, гораздо вернее искать на поверхности. Попытайся отрешиться от полузабытых преданий. Ищи тех, кого знал лично.
Блуждающие в потёмках мысли и вовсе заплелись в тугой узел. Непроизвольно Сокол стал вспоминать ещё недавно живых. Учителей, врагов, друзей.
И тут его озарила догадка. А ведь девочка, возможно, права.
– Будь по-твоему, – сказал он осторожно. – В твоих словах есть смысл. Нужно проверить. И если ты угадала верно…
Мена вскинула брови, но продолжения не последовало.
Глава XLII. Пещера Ястреба
За пару дней они добрались до верховьев Ветлуги. Небольшие лесные городки встречались здесь часто. Племена, что сплотились вокруг марийского князя, более не намеревались отступать. Люди селились по несколько семей рядом и обводили жилища стенами.
Князь, следуя впереди чародеев, набирал добровольцев для налёта на соляные промыслы. Его силы росли, а лесные крепости пустели.
В одном из таких полупустых городков, Сокол расспросил о Юзуре. Всё что он знал о колдуне – его имя. Оно было первым в цепочке, принёсшей весть о смерти Кугурака. И только Юзур мог привести Сокола на могилу Вараша.
– Есть такой карт, – ответили ему. – В лесу живёт. Будьте осторожны. Странный он человек.
Странный – не то слово. Колдун больше напоминал дерево, чем человека. Такой себе мыслящий дуб. Сидел, замерев на лавке в своей берлоге, молчал, ничего не ел и даже, как показалось Мене, дышал без особой охоты.
Юзур сперва не хотел говорить вовсе, потом не желал показывать место, утверждая, что беспокоить мертвеца опасно. Но Сокол нажал и карт сдался.
Провожать гостей он наотрез отказался, но объяснил доходчиво, как найти пещеру, в которой похоронен Вараш.