- Ах вот как, первый, значит? - Мунира подмигнула с видом заговорщика. - Ну конечно, раз важное дело, значит, правда незнакомый, как я сразу не поняла. А он ничего себе, приятный, только, может, староват немного для тебя. Зато с портфелем.
- Ну тебя, замолчи, пожалуйста! - попросила Зумрад. Чего-то испугалась она, тревога непонятная вошла в душу, и плохой сон сразу вспомнился.
- Идем, а то заждался поди, - торопила Мунира.
Зумрад вышла к незнакомцу, поздоровалась, пригласила его войти в дом.
- Так это вы - Зумрад? Мне нужно поговорить с вами.
- Садитесь, пожалуйста.
- Простите… - незнакомец замялся. - Простите, но, если можно, я хотел бы говорить с вами наедине.
Зумрад глянула на Муниру.
- Это моя подруга, у меня нет от нее секретов. Можете говорить обо всем.
- Я понимаю вас, - незнакомец улыбнулся, - но все же очень прошу…
Мунира поднялась и вышла из комнаты.
- Еще раз прошу извинить меня, - продолжал мужчина, - но то, о чем я буду говорить, касается только вас.
- Что-нибудь случилось? Я ничего не понимаю. Говорите, - волнуясь, поторопила его девушка.
- Для вас - ничего страшного, не беспокойтесь. Я - адвокат… - Мужчина назвал свою фамилию, достал из кармана удостоверение, показал его Зумрад. - Теперь хочу спросить - знаком ли вам Камил Мирзаев, аспирант-физик?
Зумрад покраснела.
- Да, мы знакомы… были. А почему?..
- Дело в том, сестренка… - адвокат, видно было, подбирал какие-то особые слова, но потом махнул рукой. - Дело в том, что Камил арестован… Его ждет суд.
- Суд?.. Арестован?.. Он - в тюрьме?!
- Скоро месяц.
- Но почему? Что он сделал?
- Он обвиняется в хулиганстве… - Адвокат порылся в своем черном портфеле, добыл какие-то бумаги, положил их на стол. - Вот - втроем напали, избили пожилого человека - тот сейчас в больнице…
Зумрад не находила слов.
- Этого не может быть, - пролепетала она. - Не может быть… - Потом начала убеждать: - Он не такой, что вы! Он робкий, застенчивый, он… добрый.
- Я тоже так думаю, - согласился адвокат. - Но вот одна старушка, свидетельница, утверждает, что он тоже был среди нападавших.
- Нет, не верю я этому, и никакая старушка меня не убедит. - Зумрад поднялась, не могла усидеть на месте. - Нет, вы подумайте: Камил - хулиган! Что-то вы путаете… А я… Зачем вы ко мне-то пришли?
- Видите ли, Камил не мог совершить это преступление по простой причине: в ту ночь, когда произошло нападение, Камил был у вас…
У Зумрад подогнулись колени, она прислонилась к стене.
- В какую… ночь? - еле слышно спросила она.
- Семнадцатого мая этого года. Так он пишет - вот его заявление.
Девушка машинально приняла бумагу и, не читая, опустилась на стул. Ей было трудно дышать. Жаркое какое утро, душно… Она вытерла повлажневший лоб рукой с зажатой в пальцах бумагой. Да, этот день она помнила, это был день ее рождения.
- Что с вами? - услышала она испуганный голос адвоката.
- Ничего.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть, отгородиться как-то от случившегося. Вот чем обернулось недолгое ее счастье… А ведь она будто предчувствовала, знала, ждала, что придет что-то страшное, но отталкивала эту мысль… Ах, не думать бы сейчас ни о чем, забыться бы, вернуть то время, ту зиму… Как это было, что она полюбила его?
… В тот день очень много выпало снега, она помнит, как залепляло снегом окно перед ней, "дворник" еле успевал счищать. Свет фар пропадал в белой пелене, плохо было видно дорогу. За Бешагачем соскочила штанга, чуть провода не оборвала… Пока поставила ее, вернулась в троллейбус - а там пусто, только впереди, у кабины, парень в красивой каракулевой кубанке улыбается ей.
- Смотрите, сбежали все ваши пассажиры, испугались - очень уж лихой водитель, говорят, страшно…
- А вы что ж, не боитесь? - насмешливо перебила она.
- Как не бояться - боюсь, конечно, только другого. Боюсь оставить вас одну.
Любезности такого рода Зумрад слышала по сто раз на день, и обычно они лишь раздражали ее, но тут - тут она почувствовала нечто иное, - во всяком случае, ничего несерьезного или обидного в словах парня не было. И потому она не обрезала его, а лишь пожала плечами и шагнула в кабину. Стекло за ее спиной было покрашено, чтоб свет из салона не мешал ей, но краска местами отлетела, и, перед тем как тронуться дальше, она обернулась, посмотрела назад. Встретила взгляд парня - он снова улыбнулся ей. Зумрад нажала на педаль.
"Интересно, - думала она, - куда он едет? Домой? Или на свидание? Конечно, у него есть девушка. У таких видных парней всегда есть девушки, как же иначе. А вдруг… - Зумрад глянула в зеркальце перед собой, где отражалось все, что происходило в салоне. Парень сидел все там же, и она разглядела теперь, что он круглолицый - под шапкой лицо похоже было на теплую, хорошо пропеченную лепешку. Но не толстый… - Конечно, девушка ждет его - наверное, в шубке и перламутровых сапожках. Валенки ей ни к чему… Да, а тут попробуй-ка на морозе семь часов без валенок, а в валенках кто ж на тебя смотреть захочет?.. - Она снова глянула на парня: сидит себе. - Интересно, где он сойдет. Наверное, у текстильного комбината. Встретится со своей подружкой у кино, пойдут смотреть "Мужчину и женщину". Французский фильм, - хороший, говорят, надо бы сходить".
Зумрад повернула машину на улицу Руставели и остановила у хлебного магазина.
- Соцгородок, - объявила она в микрофон, - следующая - кинотеатр "25 лет Узбекистана"…
- Спасибо! - весело ответил из салона парень.
Зумрад улыбнулась, довольная, но тут же подумала с грустью, что правильно угадала: собрался, значит, в кино, а девушка уже ждет, наверное…
Снег перестал идти, и, видно, еще похолодало: мокрый асфальт покрылся льдом. Теперь гляди в оба. Хорошо, что смена кончается - вот доедет она до Эски-Джувы, а там Самад-ака сядет за руль - ему, мужчине, легче справляться с машиной, и гололеда он не испугается. Теперь ей некогда было думать о парне в салоне, мостовая была скользкая, и она забыла о разговорчивом пассажире. Довела машину до текстильного комбината, повернула обратно, глянула машинально в салон - и надо же! Парень все сидел на том же месте И будто ждал ее взгляда. Пассажиров было мало, человек пять всего, а парень, значит, не в кино собрался. Зумрад стало весело.
- Товарищи пассажиры! - объявила она. - Троллейбус идет только до Эски-Джувы. Не забудьте приобрести билеты! Молодой человек! - Мальчишка-школьник в конце салона поспешно поднялся с сиденья. - Нет-нет, не вы! - успокоила его Зумрад. - В третьем ряду у окна! - Парень в кубанке приложил руку к груди. - Да, вы! Ваш билет уже недействителен, возьмите новый. Если нет мелочи, подойдите к водителю, можете купить абонементную книжечку.
Парень порылся в карманах, встал, подошел к кабине Зумрад, просунул голову в дверь.
- А я уж думал, вы успели меня забыть.
- Что ж, не встретились вы?
- С кем?
Зумрад хотела добавить "с девушкой", но вовремя спохватилась, сказала только:
- Вижу, обратно едете. Значит, не встретили, кого хотели.
- Я хотел встретить вас!
Зумрад даже обернулась от удивления: парень стоял, прислонившись к двери кабины, и улыбался, как ей показалось, слишком смело.
- Вы мне мешаете разговорами, молодой человек! Я на работе.
- Работы вашей осталось двадцать минут. Я подожду вас. Да, а билеты… - Парень протянул ей трехрублевку.
- На все? - улыбнулась Зумрад.
- Как скажете, так и будет, только учтите - я студент…
Зумрад дала ему билетную книжечку и сдачу.
- Так договорились? Я буду ждать…
- Вы мне мешаете! - строго повторила Зумрад.
Парень вернулся в салон, сел на свое место. А Зумрад сделалось почему-то легко и радостно, будто и не устала вовсе - даже не заметила, как доехала до Эски-Джувы.
Самад-ака уже поджидал ее, сразу поднялся в кабину.
- Очень замерзла, дочка?
- Ничего, терплю.
- Смотри, это только начало. Одевайся теплее. А на дороге как - каток?
- Да. Будьте осторожны. До свидания!
Зумрад торопилась: как-никак, а слова того парня были ведь приглашением на свидание. Значит, ждет ее, наверное.
Она спрыгнула с подножки троллейбуса и увидала прямо перед собой улыбающуюся физиономию парня в кубанке.
В тот вечер он проводил ее домой. Звали его Камил, он учился на пятом курсе физфака в университете. Он сказал, что давно хочет познакомиться с ней, но только сегодня решился наконец…
Назавтра они встретились снова. Они смотрели новый французский фильм "Мужчина и женщина" в кинотеатре "25 лет Узбекистана". Зумрад была в цигейковой шубке и красных перламутровых сапожках. В середине фильма Камил взял ее руку в свою. Ладонь его была горячей, и в полутьме зала Зумрад, не глядя на него, почувствовала, что он взволнован.
После фильма они пешком шли к ее дому, снег хрустел под ногами, и вечер был прекрасен.
На следующий день Камил снова пришел к ней и через день еще, и скоро сделалось обычным для них, что вечера они проводили вместе - если не шли в кино, то просто гуляли по улицам и выбирали тихие и безлюдные.
Зумрад была счастлива. Ее мать, тетушка Рисолат, видела счастье дочери и нарадоваться не могла на нее. Когда Зумрад уходила на работу, тетушка Рисолат открывала сундуки и любовно перекладывала приданое дочери, советовалась с соседками: какие еще нужны одеяла, какие подушки, какая посуда, - ведь ее Зумрад ни в чем не должна уступать другим.
Тетушка Рисолат мечтала отпраздновать свадьбу ранней весной, когда начинает поспевать черешня. Зумрад слушала мать, улыбалась и молчала.
И вот в садике за домом отцвели черешни, начали розоветь ягоды. Тетушка Рисолат посоветовала дочери: "Поговори с ним". Зумрад не ответила, как обычно, только покраснела, но весь день после разговора с матерью звучала в ее душе песня любви "Ер-ер", старинная узбекская свадебная, которой провожают невесту подруги и родственницы… Она представляла в мечтах - как все рады, все поздравляют ее. Она в белом платье, в белом шелковом платке с кистями - платок закрывает лицо, а Камил приближается и тихо приподымает платок, открывает ее лицо и целует…
Время в тот день летело незаметно, счастливые мысли сплетались в праздничный венок, продолжали одна другую, повторялись снова… Под вечер раскрасневшаяся от счастья Зумрад сдала на Эски-Джуве смену Самаду-ака, вышла, веселая, на улицу - и увидела Камила. Сегодня он не должен был прийти, Зумрад собиралась к портнихе, но теперь, встретив его, она радостно поняла, что ждала его, хотела увидеть.
- Я ждал тебя, - сказал Камил, - нам надо поговорить.
Они прошли в сквер рядом с базаром, сели на скамейку.
- Знаешь, Зумрад… - Камил волновался, казалось, язык не слушается его. - Зумрад… меня хотят женить. Заставляют… В следующую субботу свадьба.
Зумрад будто не видела и не слышала ничего, будто убили ее - молчала, долго не могла слова сказать…
Потом прошептала:
- Поздравляю…
Что было после, говорили о чем или нет, как дошла до дому - она не помнила. Дома свалилась без сил в постель, к ней подсела мать, и тогда наконец Зумрад расплакалась, страшная обида прорвалась, и девушка захлебнулась в рыданиях.
- Ну, не надо, доченька, не плачь… Не стоит он того, бесчестный он человек - а еще студент…
Тетушка Рисолат пыталась покормить дочку, но та даже не притронулась к еде. Назавтра она не пошла на работу, лежала, уставившись в стенку невидящим взглядом, не спала и не разговаривала. Под вечер она задремала, и приснилось ей: поле широкое, маки, и она с подругами собирает букет. Вдруг - Камил, с охапкой цветов, протянул ей: "Тебе, для тебя собирал".
Отдал ей цветы, обнял, прижал к себе… Ей тепло сделалось, хорошо… Камил обнял ее крепче, Зумрад вскрикнула и проснулась. Мать сидела рядом, гладила ее по голове:
- Ничего, доченька, все будет хорошо… Ты бредила немножко, успокойся, родная, не надо… Говорят, в жизни пять дней выпадает черных, пять светлых… Все еще устроится, будешь ты счастлива…
И вот прошли пять черных дней, Зумрад заставила себя не думать о Камиле, начала работать. Но в субботу, когда должны были играть свадьбу Камила, снова проплакала всю ночь.
Потянулось время без радости, без ожидания. Так прошёл год. И вот однажды, возвращаясь под вечер с работы, она увидела у своего дома знакомую фигуру. Сердце ее забилось часто-часто, а он пошел навстречу, протянул виновато руку.
- Пришел поздравить… Сегодня день твоего рождения, я помню… - Не договорив, он низко опустил голову.
Зумрад глядела на него с жалостью и нежностью. За год он заметно изменился, в волосах его она разглядела несколько серебряных нитей. Она любила его волосы, мягкие, шелковые. И сейчас поняла вдруг, что он все так же близок ей и дорог и что он тоже любит ее.
- Спасибо, - сказала она, и чувство к нему, снова переполнившее ее, заставило добавить: -Зайдешь к нам?
- Можно? - радостно спросил он.
- Да.
- Я сейчас… - Он бросился по улице бегом и крикнул издали: -Сейчас приду!
Зумрад вошла в дом. Господи, что она делает, что натворила уже, зачем пригласила его! Ведь кончено все… Неужели она хочет его видеть, ждет?.. Что уж теперь размышлять, сейчас он вернется - так сказал. Она быстро поставила чай, поспешила к зеркалу, поправила волосы. В саду под навесом из виноградных лоз накрыт был стол - под салфеткой приготовлены для нее клубника, яблоки, ее любимый ореховый торт и записка: "Желаем счастья - долгого, на всю жизнь. Мама. Мунира. И не забудь еще заглянуть под подушку".
Зумрад, растроганная, поцеловала записку. Конечно - это Мунира, мама ведь в санатории. И стол как красиво накрыла, и роз чудесный букет в вазе стоит.
Вернулся Камил - с бутылкой шампанского и цветами. Зумрад пошла ему навстречу, подумав, что они не должны вспоминать сегодня прошлое, - она хочет весь вечер оставаться такой же радостной, как минуту назад.
Они долго сидели в саду, разговаривали дружески и нежно - совсем как раньше. Зумрад была весела, много смеялась, выпила даже вина, но так и не спросила, что заставило Камила прийти к ней. И Камил тоже словом не обмолвился об этом. Но, прощаясь, поцеловал ее и сказал: "Я несчастлив… Прости меня, если можешь…"
Зумрад поняла, почему так весела была сегодня: надежда ожила в ней, весь вечер ждала она решительных слов Камила. И вот - услышала жалкий его лепет, и надежда ушла, сделалась несбыточной и далекой. Проводив Камила за порог, она так сказала ему: "Не приходи больше. У тебя своя жизнь. Да и мне неудобно…"
- Простите, я расстроил вас?
Слова адвоката вернули Зумрад в настоящее. Она открыла глаза.
- Извините. Так чего же вы ждете от меня?
- Завтра суд. И если вы придете и скажете, что в тот вечер он был у вас… Конечно, вас никто не вправе заставлять… И я понимаю, что это не просто и тяжело для вас… Но другого выхода нет…
- Это Камил так говорит?
- Он не знает, что я пошел к вам. До вчерашнего дня он и мне не говорил, что был у вас. Только вчера признался - понял, что несколько лет жизни потерять может. Вы ведь знаете, хулиганов сейчас не щадят…
Адвокат говорил еще что-то, но Зумрад уже не слушала его, а думала. "Значит, Камил в опасности… И надеется, что я помогу… Адрес адвокату, конечно, сам дал. А во что станет мне эта помощь, как дорого обойдется, - об этом он, конечно, не думает. Вот так просто выйти и сказать, что поздно вечером - принимала у себя в доме женатого мужчину… Куда деваться потом, как в глаза людям глядеть, как матери в глаза посмотрю?.."
- Вы ничего не скажете мне? - спросил адвокат.
Зумрад не подняла головы.
Адвокат встал.
- Суд завтра в десять. Адрес я вам оставляю.
Он вышел, а Зумрад даже и не заметила этого, думала о своем.
Весь день после разговора с адвокатом Зумрад была молчалива, а вечером Мунире пришлось идти на концерт одной. Когда она вернулась, Зумрад притворилась спящей. Но Мунира знала, что подруга не спит, сказала ей все, что думала:
- Ты извини, но я слышала, о чем просит тебя этот… Ты не пойдешь в суд - ни за что! Да по мне - пусть лучше его расстреляют! Жалкий человек, мизинца он твоего не стоит! Ну как ты пойдешь туда, что скажешь? Что о тебе люди думать будут, а?
Зумрад слушала и кивала, как бы соглашаясь.
Утром она поднялась ни свет ни заря, вышла в сад - мать еще спала, - спустилась к воде. Боз-су брызгалась, шумела и торопилась, в желтом потоке закручивались воронки, пропадали.
Зумрад посмотрела и отвернулась: характер у Боз-су все равно что у Муниры, а ей сейчас хотелось ясности… Оглядела сад, дом - нет, все-таки в хорошем месте они живут: и в центре, и вода рядом, и сады кругом. Если сломают дом, интересно, где дадут квартиру?
Зумрад присела на свой камень, опустила пальцы в воду - приятная прохлада прошла по всему телу, она вздрогнула от удовольствия.
Долго она сидела на камне, думала о своем, но все мысли приводили ее в конце концов к одному: "Неужели нельзя по-другому, не найдется еще выхода?.. Понимает ли он, как это страшно, стыдно и трудно - выйти и самой сказать людям…" Она тихонько вернулась на веранду, но деревянные ступеньки привычно скрипнули.
- Зумрад? - спросила сквозь сон тетушка Рисолат.
- Да, мама, я разбудила вас?
- Ты же поздно легла, доченька, - поспи еще, ведь и солнце не взошло.
- Сейчас лягу, мама.
Зумрад зашла в комнату, с завистью посмотрела на безмятежное личико спящей подруги и начала одеваться. Причесываясь у зеркала, она задела рукой флакончик с духами, тот полетел на пол и Мунира проснулась.
- Ой, да ну тебя, напугала как! Только встретилась с ним, только…
- С Каримом? - рассмеялась Зумрад.
- Не знаю, разглядеть не успела… А куда это ты в такую рань?
- Дело есть.
- Знаю, знаю, куда идешь! - Мунира резко села на постели. - Ты в своем уме, а? Честное слово, будто святая - не понимает! Не пойдешь ты никуда, слышишь!
- Спи. Рано еще.
- Ну не ходи, милая, прошу тебя! Ведь опозоришь себя, честь потеряешь, - что люди скажут!
Зумрад не ответила, спустилась в сад, глянула на спящую мать и вышла на улицу.
Город еще не проснулся, улицы были пустынны, политые с вечера асфальтовые дорожки подсохли, а земля покрылась корочкой…
Зумрад шла пешком - времени у нее было еще много. Увидела серые строгие колонны городского суда - и оробела, вернулась назад, вышла на тенистую улицу, ведущую в парк, там опустилась на скамейку под темной старой чинарой и долго сидела, ни о чем не думая. Наконец бой часов пробудил ее, она встрепенулась и стала считать: пробило десять раз. Пора.
Она поднялась, тихонько пошла к зданию суда. Там было много людей, суета и шум напугали ее - ей казалось, все знают, зачем она здесь, показывают за спиной пальцем и смеются.
Но такой мысли, что она может не пойти, повернуть назад, скрыться, в ней даже не возникало.
В зале уже шло заседание суда. Зумрад опустилась на свободный стул, глянула на судей, на Камила: он сидел бледный, склонил стриженную наголо голову, а по бокам - два милиционера. Жалость стиснула ей сердце.
- Я верил, что вы придете, сестрица, вся надежда на вас, - услышала она тихий голос, оглянулась, увидела рядом адвоката и покраснела. - Вся надежда на вас, - повторил адвокат и отошел.