ГЛАВА 5
Школьные будни
Нужно отдать должное ученикам 11-Б класса, в учёбу они включились без особой раскачки. У них был довольно сильный класс и "двоечников" в нём не было вообще. Было, как и во всех классах, несколько человека, которые перебивались с "тройки" на "четвёрку", но и те старались окончить школу более–менее нормально. Это, конечно, не означало, что "двойки" в их классе никто не получал. Получали их порой и даже очень хорошо успевающие ученики, а иногда и отличники. Интересы к тем или иным предметам у каждого ученика были разные - кому–то лучше давались гуманитарные предметы, кому–то технические. А дисциплин то было немало, и не всегда всем постоянно уделялось должное внимание. Так что учителя, в общем–то не скупились на "двойки" за невыученный урок, тем более в начале учебного года. Сейчас это было некой профилактической мерой - чтобы ученики не расслаблялись и должным образом готовились к урокам. Вот под конец учебного года "неуды" постепенно исчезали. Тогда уже и сами ученики старались не портить себе аттестат, да и учителя прекрасно понимали значение той или иной оценки перед экзаменами, а уж тем более перед выпускными.
А важность, точнее, качественная сторона аттестата была понятна всем. Ведь в ВУЗах первым стоял вступительный экзамен по профилирующей дисциплине. Выпускники, окончившие школу с золотой или серебряной медалью, и во время поступления в ВУЗ сдали этот экзамен на "отлично", обеспечивали себе уже дальнейшую лёгкую жизнь - далее экзамены они уже не сдавали. А ведь их то было пять, реже - четыре. Такие поступающие, вчерашние ещё школьники, сразу же становились студентами. Конечно, при получении "3" или "4" на первом экзамене, они продолжали сдавать остальные экзамены, и многие всё равно поступали в институт. Но шанс поступить в ВУЗ сразу же после успешной сдачи первого экзамена у медалистов был очень высок. Поэтому качеству аттестата уделялось большое внимание. Иногда, правда, уже в конце года, нередко можно было услышать от ученика, не очень хорошо выучившего урок, такую просьбу:
- Людмила Петровна (Иван Трофимович, Мария Николаевна…), я вас очень прошу - не ставьте мне, пожалуйста, "тройку". Она мне испортит годовую оценку, а с ней и аттестат. Я всё выучу, и на следующем уроке расскажу всё на пятёрку - и этот материал, и тот, что будем изучать сегодня.
И учителя нередко шли на такие уступки, они ведь тоже были людьми, и не хотели портить своему ученику аттестат, а, возможно, - кто это сейчас может знать - и всю его жизнь. В таких случаях напротив фамилии такого ученика в графе календарного дня временно ставилась точка, которая на следующем уроке заменялась полноценной оценкой. Но не дай Бог, ученик не держал своё слово, эта вчерашняя "тройка" на полном основании и абсолютно безапелляционно заменялась крупной "двойкой". Так что такие, на первый взгляд, неправомерные уступки учителей своим подопечным, на самом деле тоже были очень хорошей воспитательной мерой. Но всё это было впереди, а пока что шли обыкновенные занятия, с разными оценками, которые учениками пока что не оспаривались.
В классе за первый же месяц учёбы все хорошо познакомились с новенькой девушкой и выяснили, почему и откуда она к ним перевелась. Оказалось, что её отца перевели на повышение по партийной линии из города Богуслава (по величине соизмеримым с их городом) и в то время входящим в состав Таращанского района (он, как ни странно, периодически то входил в состав их района, то выпадал из него, становясь самостоятельным районным центром). Но Елена совершенно не кичилась таким родством и никогда не использовала положение отца в своих интересах. Она оказалась простой, коммуникабельной, довольно компанейской девчонкой, без гонора и каких–либо "выбрыков", а потому довольно быстро прижилась в 11-Б. Училась она тоже очень хорошо, до перевода в их школу была круглой отличницей, да и здесь окончила школу, забегая вперёд, с золотой медалью. К её чести, нужно признать, оценки ей отнюдь не завышали, памятуя об её отце, - она, действительно, хорошо училась. Конечно, не на одни "5" или "4", иногда могла проскочить и "тройка", но в целом такие оценки не портили картину её успеваемости.
Внешне, без очков, Лена оказалась нормальной девчонкой - не красавица, но вполне привлекательная. О том, как наличие или отсутствие у человека очков, преображает его внешность, многие ученики 11-Б знали не понаслышке. С ними вместе по 8‑й класс включительно училась одна девочка, которую звали Лиза Яковлева, и которая из–за близорукости в повседневной жизни постоянно носила очки. Она была тихой, замкнутой девчонкой, которая сторонилась различных компаний и ни с кем не дружила. Позже одноклассники, к своему стыду, поняли, что это не она сторонилась их, а именно они её сторонились и не дружили с ней. Не очень–то в школах уважают "очкариков". По окончанию 8‑го класса все, как водится, сфотографировались для памятной общей (но с отдельными кадрами учеников) выпускной фотографии. Каково же было изумление всех, когда получив эти фотографии (размером примерно в 1,5 стандартного машинописного листа), они увидели овал фото Лизы, которая снялась на сей раз без очков. Девушка оказалась не просто симпатичной, она была красивой. Ребята единодушно признали, что Лиза была самой красивой девушкой в их классе, и кусали себе локти, что до того времени не обращали на неё никакого внимания.
Но, увы, как говорится, поезд ушёл. Лиза не продолжила учёбу в их классе, она поступила то ли в какое–то училище, то ли в техникум, уехав из родного города. И, вполне возможно, что на такое её решение повлияло отношение к ней её одноклассников. Как же часто чёрствость, нетерпимость и эгоизм одних нарушает судьбы других людей. Хорошо, что в отношении Лены Панасенко такого повторения не произошло. Правда, она была не из тех, кто так просто сдаётся, и умела за себя постоять. В классе у них была ещё пара человек, которые иногда надевали очки, но, в основном, на уроках, где нужно было много писать, в быту они очков не носили. Одним из них был и Алик Дейман, который все последние классы просидел на первой парте в центральном ряду, что было довольно необычно для мальчишки - в старших классах те обычно на первые парты ребята аж никак не рвутся. Но Алик был очень компанейским парнем, весёлим и просто хорошим человеком, а потому его очки как бы оставались для остальных незамеченными.
Их школа была построена ещё в средине 19‑го века и практически с той поры не расширялась. Здание было сооружено в далёком 1869‑м году для министерского двуклассного, а впоследствии - высшего начального училища. Правда, во время оккупации было достроено правое крыло школы, здесь размещался гебитскомиссариат. И только в 70‑х годах будет построена вторая очередь школьного комплекса со спортзалом. Поэтому сегодня её стены не могли вместить всех учеников - и город, и окрестные сёла, как ни как, а постоянно расширялись. И особенно остро стал этот вопрос, когда в ней после окончания 8‑го класса пришлось доучиваться полному среднему образованию школьникам из районных сёл и двух восьмилетних школ самого городка. Не могла физически теперь школа вместить всех своих учеников в одну смену, а потому пришлось её воспитанникам учиться в две смены. И кто же должен был учиться во вторую смену, как не ученики старших классов. Не заставлять же малышей расходиться после школы по домам в тёмное время суток, особенно зимой. В этом были для старшеклассников свои плюсы и свои минусы. Но плюсов, как им казалось, было всё же больше - можно утром подольше поспать, выполнять домашние задания им выпадало с более ясной, свежей головой, да ещё и не под контролем родителей, ушедших на работу. К тому же, их день не ограничивался самой школой. Школа школой, но ведь есть ещё и неучебное время. Поэтому самым главным преимуществом, особенно для учеников 10‑х и 11‑х классов, по их же мнению было то, что сразу после школы можно было проводить свою подружку домой, погулять с ней по улицам, посидеть в темноте на лавочках в парке или сквере или даже сходить вместе на вечерний киносеанс. В кинотеатре такие пары старшеклассников предпочитали садиться в самом последнем ряду и обмениваться во время сеанса поцелуями. Такое положение дел очень устраивало старшеклассников, ведь сегодня никто из родителей уже не будет заставлять своих почти уже взрослых детей готовить уроки, да и на позднее время их возвращения они смотрели сквозь пальцы.
Правда, были в классе и такие особи, которые вечером, при свете луны предпочитали гуляньям по улицам, сиденью в парках или в кинотеатре другие более экстравагантные места своего ночного отдыха. Некоторые пары проводили часть своего свободного времени не где–нибудь, а в таком месте, как кладбище! Это было, конечно, весьма редкое явление, но оно было, и такой досуг был присущ Виктору Лемберту, который часто уединялся там со своей очередной подружкой, которые у него довольно часто менялись.
- И тебе там не страшно? Среди могил и крестов. Нужно оно тебе? - увещевали его многие одноклассники.
- А чего там бояться, - отвечал Виктор. - Мёртвые не встанут, а в приведения я не верю.
- Но там же темно, сидеть негде.
- Ну, темно сейчас везде. Это и хорошо - никто тебя не видит. А что касается того, что сидеть негде, то в этом вы не правы. Там есть отличные лавочки возле могил или надгробных памятников.
- Так ты прямо у могилок сидишь?
- Ну да. Получается как бы отдельный особнячок - и ограда, и калиточка, и лавочка. Очень удобно и уютно. Тихо, спокойно, никто не мешает. Вы же знаете песню, - и Лемберт напел знакомый куплет стихов Владимира Высоцкого (или приписываемых ему):
А на кладбище так спокойненько,
Ни врагов, ни друзей не видать.
Всё культурненько, всё пристойненько -;
Исключительная благодать.
- И что, девчонкам там тоже не страшно?
- Ну, на первых порах боятся, аж трусятся. Но потом привыкают, и говорят, что им там тоже нравится.
Но было у Лемберта ещё одно, и тоже довольно странное, увлечение: он очень любил анекдоты. Казалось бы, что в этом плохого - анекдоты нравятся многим, они порой очень тонко подмечают все изъяны человека и общества, этот самобытный юмор является лакмусовой бумажкой событий, происходящих как в человеке, так и стране в целом. И часто составителям этих анекдотов удавалось высмеивать человеческие пороки лучше, нежели это получалось у известных юмористов. Да те и не могли шутить на очень уж острые темы, а вот анекдоты передавались из уст в уста абсолютно беспрепятственно. Одни анекдоты рассказывали во всеуслышание, при рассказе других - понижали голос, а третьи вообще рассказывали шёпотом. Но весёлый, а нередко и осуждающий, обличительный смех от этого тише не становился. Так в чём же дело, что необычного было в таком увлечении Лемберта? А необычным было то, что каждый новый услышанный им анекдот он заносил в свою записную книжечку, которую постоянно носил с собой. Записывал он анекдоты, наверное, очень кратко, всего в пару строк - это можно было определить по небольшому времени, чтобы анонсировать очередной анекдот. Уж как он их сортировал, никто не знал. Но во многих беседах Виктор вдруг вытаскивал свою книжечку, несколько секунд листал её, а потом выдавал острый анекдот на тему разговора. И нужно признать, во многих случаях это было очень эффектно и к месту.
Одноклассники не разделяли ни первое, ни второе увлечение Лемберта, ни у кого, например, не возникало желаний повторять второе увлечение Виктора - кто–то помнил анекдоты, лучше, кто–то - хуже, некоторые их вообще, как тот же тёзка Виктора Самойлов, очень неважно запоминали анекдоты, да и эффектно рассказывать их не могли. А вот у Лемберта была очень артистическая натура, которая скажется гораздо позже. Но это не никого не подвигало на подобные подвиги. Да и первое его пристрастие никого не соблазняло на повтор - остальные одноклассники (и девчонки, и ребята) предпочитали проводить время в менее экзотических местах.
В родном городе таких мест можно было найти немало. Их районный городок, несмотря на не слишком большую численность населения (около 13.000 человек), был расположен, тем не менее, на значительной территории. В центре планировка улиц Таращи была классической - улицы пролегали строго перпендикулярно, изгибаясь где–нибудь только уже в их окончаниях. Центральной была улица Шевченко (ранее Дворянская), параллельно ей выше располагались Карла Либкнехта (Александровская), ниже шли улицы Советская (Григорьевская) и Богдана Хмельницкого (Ивановская), а пересекали эти стрит (Street) такие авеню (Avenue) как Парижской Коммуны, стыкующейся с улицей Ленина (Софийская), Красноармейская (Солдатская) и Розы Люксембург (Екатерининская). При этом географически авеню располагались под небольшим углом по оси Юг - Север (на примере центральной улицы - со стороны школы в сторону городских и районных административных зданий). Что касается улицы Ленина, то её первые 3 квартала были спроектированы по плану бульвара. Центральная улица города Дворянской была названа недаром. Проживали на ней, по большей части, люди дворянского сословия. Центральная часть улицы не так уж длинна - чуть более километра, но очень красочна. Поэтому так приятно прогуляться улицей Шевченко летним вечерком и составить своё впечатление обо всём городке.
Кроме этих более–менее крупных и ухоженных улиц в стороне было немало различных мелких улиц или переулков, не столь уж правильной планировки. Расположен городок был на пересечённой местности - его центр ещё на равнине, выше улицы не особо заметно поднимались вверх, а вот вниз авеню шли под довольно заметный уклон. Та же улица Ленина после пересечения с Богдана Хмельницкого круто спускалась вниз, деля этот участок на два городских района: Заречье и Лысая Гора. Далее эта улица, поворачивая то влево, то вправо, доходила до самого леса. Спускалась к прудам и улица сама Богдана Хмельницкого. Затем она вновь поднималась, чтобы, разделившись надвое, создать, устремившиеся влево и вправо, две новые улицы: Белоцерковская и Кирова. Ранее в старой Тараще были и такие улицы как Мариинская, Зиновьевская, Глаголевская, Ануфриевская, Поворотная, Прямая, Гончаровская, Песочная, Церковная и Весёлая. Некоторые из них сохранили свои названия и по настоящее время, например, Белоцерковская, Ломаная, Глыбичок.
В городе были 2–3‑х этажные здания административных служб, техникума, его общежития, магазинов и других коммунальных предприятий. А вот многоэтажные жилые дома (да и какие там многоэтажные - 2 этажа) только начинали строиться. Поэтому подавляющее большинство горожан проживали в частных домах, а это как раз и означало, что жилая территория города относительно немалая. Никакого городского транспорта не существовало. Была, правда, предпринята пара попыток пустить по городу автобусный маршрут, связав один из окраинных его районом с центром, точнее, с его рынком. Но даже маленький автобус оказался, вероятно, нерентабельным, и эти попытки "успешно" завершились.
Но вот из–за разбросанности жилых домов прогулки старшеклассников в послеурочное время были не для всех таким уж простым делом. В этом плане в более выгодном положении оказались те ребята, чьи подруги жили в общежитии (были иногородними). Само двухэтажное здание общежития (ранее в нём размещалось частное еврейское училище) находилось в двух небольших кварталах от школы, рядом с новой автостанцией. Еврейские дети учились здесь грамоте и наукам.
В их классе более всего повезло с прогулками и провожанием своих пассий Антону Гаркавенко (с Ларисой Карпушко) и Стёпану Немчинову с (Любой Донченко). Обе девушки, да и Стёпа, проживали в общежитии, Антон же - примерно в трёх кварталах от места обитания сельских школьников. Они могли зайти в общежитие, оставить там свои портфели или сумки, зимой немного погреться, а уж затем продолжить свои гуляния по городу, не спеша выбирая предпочитаемые ими места.
Другие местные ребята провожали тоже местных девушек, которые жили не так уж далеко. А вот больше всего с такими проводами доставалось Виктору Самойлову и Анатолию Молодилину. Их пассии жили на другом конце города. Как уже говорилось, дальше всех проживала Люба Великанова, немного ближе - Алина Макарова. Тащиться с портфелями "к чёрту на кулички" ребятам было не очень–то удобно, достаточно того, что ты будешь нести портфель своей дамы. Виктор, живший совсем рядом со школой, ещё успевал забросить свой портфель домой (именно забросить, не заходя в дом), пока Люба ожидала его. А вот Анатолию это было сделать сложнее, поскольку жил он ещё в трёх с лишним кварталах от Самойлова в противоположном направлении от нужного ему маршрута с Алиной. Но немногим позже они с Виктором уладили и этот вопрос. Виктор начал заносить в свой двор не только свой портфель, но и портфель Молодилина. Прятал он их оба за поленницей дров возле сарая. Проводив девушек в район их проживания, и погуляв там с ними некоторое время, по пути домой Анатолий забирал свой портфель из двора Самойлова. При этом каждый из ребят абсолютно точно знал - вернулся ли уже домой его приятель, то есть находится ли портфель того на своём обычном месте. Это давало повод кому–нибудь из них на следующий день незлобно, по–дружески подколоть другого:
- Да, ну и загулялся ты вчера. Я поздно возвращался, но ты побил все рекорды. Наверное, вообще после полуночи домой вернулся.
Поскольку Люба и Алина проживали примерно в одном районе, правда, по разные его стороны, то места прогулок пар были примерно одинаковыми. Однако странным было то, что за всё время маршруты этих пар так ни разу и не пересеклись, очевидно, у каждой из них были свои укромные места. А гуляли они в очаровательных местах, вблизи прудов. Они могли слышать и трескучий хор лягушек, ближе к лету и соловьиные трели, дышать умопомрачающим свежим воздухом, любоваться тихой рябью воды в прудах, нередко покрывающихся туманной пеленой, любоваться ярким светом луны или затейливыми фигурами туч. И не раз бывало, что домой ребята возвращались, действительно, если и не за полночь, то всё же ближе к ней, заставляя волноваться своих родителей.
Неужели они не уставали от такого распорядка дня - 5–6 часов в школе, а затем ещё не один час брожения по городу? Конечно, уставали. Но в 16–18 лет ты этого совершенно не ощущаешь. Ты наоборот, ощущаешь невероятный прилив энергии от приятного времяпрепровождения с любимой девушкой, а таковыми они тех считали, хотя признания любви выдавить из их уст было не так просто. Кроме того, следует отметить, что эти прогулки происходили не каждый день, как говорят поляки: "Что занадто, то не здраво". Таким образом, вторая смена в школе позволяла старшеклассникам прекрасно сочетать учёбу с отдыхом.
* * *