- Тогда дело плохо, - улыбка ярла вышла кислой. - Клянусь шерстью волка Скеля, даже Тор не попадал в столь трудное положение, скитаясь по Утгарду… Однако ты все-таки говоришь на местном наречии, тебе легче затеряться. Ступай на берег и найди хоть кого-нибудь, кто мог бы рассказать нам о князе!
- Ты хочешь, чтобы я шел один? - испуганно осведомился Тороп.
Олав посмотрел на боярина. Отпустить всех его людей - значило, вовсе остаться без проводников и без связи со Сбыславом. Но с другой стороны, пользы от них не было никакой, пока они сидели на острове. Еще ярл всерьез опасался ссоры с Братьями, которые только и искали повода задрать кривичей, отсидевшихся за их спинами в недавнем бою. Вернуться же назад по реке Волки Одина могли и сами.
- Отправляйся со своими ратниками. Потом пришлешь кого-нибудь из них, если выйдете на след.
К полудню, чтобы взбодрить хирдманнов и помянуть павших товарищей, Олав Медвежья Лапа устроил воинские состязания и танцы Тюра с мечами, когда Волки Одина составляли разные фигуры, вставая на колени с поднятыми клинками, а удальцы перепрыгивали через них. Славя бойца богов, в подчинении которого находились все девы битв, Братья вступали в потешные схватки, метали друг в друга копья и секиры, легко перехватывая их руками, боролись с завязанными глазами. Воинские обряды Тюра, самого искуссного из небесных ратоборцев, не только всколыхнули дух хирдманнов, но и вернули пошатнувшееся осознание собственной непобедимости.
- Мы рубились в сече отважно
Свистом вихря смеялись мечи
Словно орлы, упившись крови,
Крылья расправим над грудой тел…
Так напевал Бови Скальд. Олав, поглядывая на развеселившихся Братьев, продолжал сосредоточенно размышлять. Внезапно размышления эти были прерваны двумя дозорными, Энундом Раздвоенной Секирой и Рагнаром Кабаньей Шкурой, которые приволокли к костру Олава Медвежьей Лапы тощего человека в длинном темном одеянии, подпоясанном веревкой.
- Он следил за станом с западного берега! - доложил Рагнар. - Пришлось сплавиться за ним на ту сторону.
Олав присмотрелся к незванному гостю. Он явно уже где-то встречал этого человека.
- Да это же жрец, что гостил в слободе у князя радимичей! - воскликнул Хумли Скала.
- Верно, - признал ярл. - Повесьте-ка его для начала вниз головой. Пускай повисит, пока кровь не пойдет из ушей. Потом я решу, как продлить его земные мучения.
- Я не соглядатай, - не теряя самообладания, сказал Августин и сбросил с плеча руку Рагнара. - Я - посланник князя Сбыслава. В твоих интересах выслушать меня и не причинять мне вреда.
- Пусть Эгир утащит меня в морскую пучину, если я своими глазами не видел тебя среди людей Званимира, - к проповеднику приблизился Торольв Огненный Бык, недобро улыбаясь.
- Это правда, - согласился Августин. - Я был гостем у князя радимичей. Он приютил меня под своим кровом, как путника. Но служу я Сбыславу.
Хирдманны, уперев руки в бока, продолжали недоверчиво разглядывать монаха.
- Уж слишком странного посланника нашел себе Сбыслав, - высказал Олав Медвежья Лапа.
- Князь кривичей уверен, что мои услуги вам понадобятся. Он хочет, чтобы я помог вам в вашем деле.
Ярл скривил губы.
- Сбыслав, похоже, позабыл, что мы не привечаем последователей Мертвого Бога.
- Мертвого бога?! - на миг лицо Августина озарила гневная вспышка, но он тут же взял себя в руки. - Друг мой, насколько я вижу, ты плохо знаком с нашей верой. Или судишь о ней по словам людей, далеких от нее и ей враждебных.
- Ты прав, с вашим братом дела мне иметь пока не приходилось, - отозвался ярл. - Зато я помню, как Мерд Одноглазый Ястреб, поймав в Борнхольме такого же болтуна с остриженной башкой, привязал его к килю своего дракона оленьими жилами и протащил до самого Смоланда. То-то была потеха.
Волки Одина разразились дружным хохотом.
- Невежество порой приводит человека к самой бессмысленной жестокости, - проговорил Августин, немного помрачнев. - Именно поэтому Господь посылает своих пастырей, чтобы просвещать людей, не имеющих света в своей душе. Если мне будет позволено, я поведаю вам о нашей вере, и тогда каждый из вас сам сможет решить, достойна она уважения или нет.
- Ну, что ж, если рассказ будет занимательным, - Олав обвел рукой хирдманнов, приглашая их в круг, - мы тебя выслушаем. Но не взыщи, если моим парням он не понравится и кто-нибудь из них запустит в тебя пивным кубком. Или чем потяжелее.
- На все воля Божья, - ответил монах.
Братья начали собираться возле проповедника. Первым приблизился Бови Скальд, движимый ревнительным завистью к чужому сказителю.
Августин, между тем, чуть отвернулся в сторону и перекрестился.
- Господи, прости мне это небольшое святотатство ради благого дела! - прошептал он, после чего откашлялся и возвысил голос.
- Наш всемогущий и милосердный Господь Иисус Христос был рожден в семье, которой издревле была предуготована королевская власть над людьми и народами. И по отцу, и по матери он происходил из самых знатных родов, однако судьбе было угодно провести его через тяжкие испытания. Когда он родился, Ирод, правивший в то время его страной, узнал, что Господу нашему предназначено стать королем вместо него, и повелел перебить всех младенцев. Однако родители Господа нашего сумели бежать и спасти своего ребенка. Он вернулся через тридцать лет и тогда все враги затрепетали перед ним! С ним было всего лишь двенадцать верных дружинников, но это небольшое воинство повергало в страх всех и вся. Люди падали ниц перед Господом нашим, и даже те, кого вы зовете богами, трепетали при одном виде его дружины. Тогда враги, не сумев одолеть его силой, стали строить козни, пытаясь заманить в западню. Однако удача Господа нашего была столь велика, что из всех ловушек он выходил невредимым, а из всех боев - победителем.
Слушатели заметно оживились. Кто-то принялся обсуждать, что за ловушки строили враги Мертвому Богу, а Бови провел по струнам, прочищая горло.
- Наконец, правители тех далеких земель пожаловались ромеям и попросили у них помощи. Надеюсь, про ромеев все вы слышали? Ромеи прислали огромное войско, но даже оно не отважилось напасть на Господа нашего, а дождалось, пока Он и воины его уснут. Увы, в дружине нашелся предатель, именем Иуда. Он провел ромейские легионы к месту отдыха своих собратьев, позволив внезапно захватить в плен Иисуса и всех его спутников. Только один из дружинников, Святой Петр, проснувшись, сумел отбросить нападавших, державших его, ранил одного из них и скрылся в темноте! Много позже именно он основал Церковь, к которой я имею счастье ныне принадлежать.
- Но что было дальше с Иисусом? - нетерпеливо спросил Олав.
- На него сразу надели тяжелые цепи, ибо боялись хоть на миг дать ему свободу, - продолжал рассказывать Августин, сам поражаясь собственному вдохновению. - Страшась, что стороники могут освободить его, казнили Господа нашего вдали от города, на горе - но так, чтобы все видели, что он умер. Боясь его даже мертвого, они положили его тело в пещеру и закрыли вход в нее тяжелым камнем. Однако на третий день он воскрес из мертвых! Откинул этот камень и явился во всем блеске своего величия. Враги его были повержены, передравшись между собой, а его самого, за все его славные деяния, живым взяли на небо.
Августин устало вытер пот со лба. Хирдманны были поражены.
- Да, это достойно саги, - признал Бови. - Я, пожалуй, мог бы сложить на этот мотив новую драпу.
- И мы с удовольствием ее послушаем, когда она будет готова, - уже совсем дружелюбно рассмеялся Медвежья Лапа. - Только объясни мне, монах, к чему нам еще один бог? Разве у нас нет нашего Одина?
- Но разве ваш Один может дать вам такую силу, каковой наделяет наш Бог? Судите сами - я пришел к вам один, без охраны, без оружия и без доспехов. Как вы думаете, почему?
- Неужели ты тоже воскреснешь, если тебя казнить? - усмехнулся ярл.
- Я готов показать истинные умения последователей нашего Бога любому из твоих воинов, - поклонился Августин, перехватывая посох. - Вот ты! - он указал на Агнара Земляную Бороду, выхватив взглядом знакомое лицо из окружающей массы Волков Одина. - Бери свою секиру, и ты узнаешь, что может простой монах!
Агнар неуверенно посмотрел на Олава Медвежью Лапу.
- Это малый не понимает, что говорит, - хирдманн покачал головой. - Я просто прихлопну его, как муху.
- Что ж, значит, одним проповедником Мертвого Бога будет меньше, - отозвался Олав лениво. - Дайте ему секиру и пусть докажет правоту своих слов делом!
Однако Августин жестом остановил ярла.
- Это лишнее, - заявил он. - Я берусь побить твоего воина одним своим дорожным посохом.
- Твое право, - разрешил Олав Медвежья Лапа. - Попытай свою удачу.
Братья освободили пространство, достаточное для поединка. В центр круга встали Августин и Агнар. Проповедник снял с головы капюшон и пробормотал одними губами молитву. Сам вид его преобразился: плечи расправились, глаза загорелись ярким огнем, а серое одеяние словно задвигалось от проснувшейся под ним телесной крепи. По знаку ярла он сблизился с Земляной Бородой, который остался на месте, лишь пошире расставив ноги. На лице хирдманна играла беспечная улыбка.
Некоторое время монах кружил вокруг своего грозного противника, не пытаясь наносить удары. Наконец, он сделал шаг вперед - и тут же рядом просвистело сверкающее лезвие "Хродвальда". Августин едва успел уклониться.
Однако он не растерялся и в следующий миг был уже с другой стороны от Агнара. Снова блеснула секира Земляной Бороды. Монах отпрянул. Это повторилось несколько раз, пока хирдманн внезапно не замедлился, словно натолкнувшись на какое-то невидимое препятствие. Конец посоха Августина ударил его в незащищенный лоб - зрителям даже показалось, будто из него выпорхнула яркая молния. На миг ослепнув, Агнар махнул "Хродвальдом", не понимая, что происходит, но проповедник был уже за его спиной.
Теперь он нанес удар посохом по загривку силача. Земляную Бороду словно окутало облако тьмы. Он сделал шаг, другой, вслепую размахивая секирой. Хирдманн слегка растерялся, будто боролся не с человеком, а с незримой тягой земли, утяжелявшей его длани, и с взбунтовавшимся против него воздухом, который облекал глаза пеленой. Привыкнув за свой немалый жизненный век к схваткам с всевозможными противниками, Агнар впервые столкнулся с чем-то совсем иным - тем, что выходило за пределы обычного ратного умения и воинской подготовки.
Но Земляная Борода был упрям. Осознав, что иноземный монах использует против него какую-то неведомую силу, мешающую нанести точный и верный удар, хирдманн решил полагаться не на глаза и уши, а на природное чутье, которое его никогда не подводило. Заревев, как дикий вепрь, он подался вперед. "Хродвальд" взлетел словно смерч - молниеностно и неотвратимо. Должно быть, ничто в этот раз не спасло бы Августина, столь долго искушавшего судьбу, от участи быть рассеченным пополам, если бы не какой-то лесной корень, что внезапно возник под ступней хирдманна, заставив его оступиться и упасть.
Агнар поднялся быстро. Глаза его стали совсем безумными, рот хищно раскрылся. Он уже хотел вновь устремиться на своего противника и руками разорвать его на части под улюлюканье зрителей, однако Олав Медвежья Лапа поднял ладонь.
- Довольно, - сказал он Агнару. - Остынь. Похоже, этот человек нам еще пригодится.
Августин приблизился к ярлу. Волки Одина негромко гудели, выражая одобрение ловкости иноземного монаха.
- Твои способности поистине необыкновенны, - задумчиво проговорил Олав, покачивая головой. - Ты умеешь заставлять противника делать то, что тебе нужно. Давно такого не видел. Можешь остаться гостем в моем хирде, или, если пожелаешь - примкнуть к Братьям. Я не бессмертен, как твой бог, но пока удача от меня не отворачивалась.
- Однако мне известно, что последнее ваше предприятие окончилось неудачей, - заметил на это Августин, отдышавшись. - Именно потому я и прибыл сюда от Сбыслава. Без моей помощи вам не обойтись.
Ярл не стал спорить.
- Ты доказал, что проворен, как Алсвидер, и многосведущ, как Альвис. Быть может, по воле Норн ты и впрямь принесешь хирду пользу.
Среди Волков Одина никто не возразил решению Олава. Успех схватки с Агнаром Земляной Бородой, расколовшим своим "Хродвальдом" не одну сотню самых прочных голов, изменил отношение к чужаку. Теперь к словам монаха прислушивались, а самого его воспринимали всерьез. Августин сразу решил использовать возникшее к нему доверие в полной мере.
Во время трапезы у костра он уже восседал по правую руку от ярла, разглядывая волчьи морды, служившие коньками деревянных рам, на которые было натянуто палаточное полотно и которые, согласно убеждению свеонов, оберегали от врагов сон воинов. Все они были раскрашены в цвет парусов драконов, как и стул Олава. На нескольких переносных стольцах и расстеленных по земле шкурах Братья разложили деревянные миски, заполнив их сыром, сухарями, сушеной рыбой и соленым маслом. Распотрошили и тушу недавно подстреленного финами оленя, чтобы порадовать желудки горячей пищей.
- Известно ли вам, какую добычу вы ищете в земле радимичей? - полюбопытсвовал Августин, сидя с кубком в одной руке и закопченой оленьей ногой в другой.
- Говорят, их князь взял много золота, - заметил Олав. - А золотом всегда надо делиться.
Его замечание вызвало бурную радость среди хирдманнов.
- Это не просто золото. Это творение древних мастеров, Золотая Ладья, источник власти князя и залог порядка в его землях. Так что вам доведется не просто заполучить добычу, но уничтожить основу самого могущества Званимира!
- Я бы не отказался уничтожить и самого Званимира, после того, что мне пришлось вытерпеть в подвале по его вине! - проворчал Хумли Скала. - Иногда мне кажется, что мы боремся с древними Владыками Хаоса, побежденными Всеотцом…
- Многие мудрецы полагают, будто порядок и хаос находятся во взаимной вражде, - принялся разглагольствовать Августин о преданиях своих новых знакомых. - Однако это не так. Хаос - не более чем строительный материал, упорядочиваемый духом, разумом. И вражда между ними невозможна. Зато возможна вражда между двумя равными по силе разумами, вздумавшими упорядочить все сущее, согласно своему усмотрению. При таком подходе один разум просто не желает находить места в своей картине мира другому, отличному от него разуму. Так возникает непримиримая борьба, борьба не на жизнь, а на смерть. Два человека будут бороться за поле для посевов, за любимую женщину, за дом, за друзей. Два племени - а каждое племя есть порождение родового разума старейшин, жрецов и богов - будут вести борьбу за лес, за луга, за землю. Два народа будут сражаться за право быть первыми, за право указывать другим пути развития и устанавливать нормы существования.
- Кто же, по-твоему, создал разные народы? - спросил Хумли.
- Те, кого вы зовете богами. Каждый бог когда-то объединил вокруг себя общину или несколько общин людей, по своему почину слепив из них народность или племя. Каждому такому племени была дарована идея собственной избранности, отличности от других племен. Она закладывалась в сердце, она скреплялась родовыми преданиями о великих предках. Однако мы полагаем этих богов бесами, ибо только бесовскому разумению может явиться мысль стравливать между собой народы только потому, что одним из них в мире нашлось место, а другим - нет.
- Ты слишком много себе позволяешь, проповедник! - грозно прогудел Олав Медвежья Лапа.
Августин бесстрашно встретил его взгляд.
- Вспомни, с чего начинаются ваши сказания?
- С того, что боги восстали против злого великана Имира и, убив его, сотворили из его тела весь окружающий мир!
- А теперь задумайся. Почему же Имир - злой великан? Кому он причинил зло? Он был Первочеловеком, объединявшим в себе все сущее, созданием, единым с миром. Тело его было землей, голова - небесами, ноги - корнями. А твои боги убили Первочеловека и разъяли его на части. С тех пор и мучаются люди, пытаясь обрести былую целостность. Но вы - вы поклоняетесь тем, кто это содеял. Кто же они тогда, ваши боги, после всего свершенного?
Олав тяжело вздохнул.
- Я не собираюсь с тобой спорить, монах. Я знаю, насколько подобные тебе вещуны искуссны в плетении речей. Ты показал себя настоящим воином, мы это уважаем. Оставайся у нас гостем, сколько пожелаешь.
- Мне нужно от вас другое, - отозвался Августин вкрадчиво. - Я готов провести вас туда, где спрятаны сокровища князя Званимира.
Медвежья Лапа вздрогнул.
- Сам он и его дочь тоже находятся неподалеку, - продолжал проповедник.
- Клянусь Драупниром, золотым кольцом Одина, ты принесешь нам удачу, монах, - удовлетворенно произнес ярл. - Говори, куда нужно идти.
Августин задумчиво оглядел хирдманнов.
- Хорошо. Но путь будет неблизким.
- Мы не страшимся тягот пути, - пренебрежительно ответил Олав.
- На восточном берегу, если переправиться на него с северной оконечности вашего острова, к восходу солнца будет узкая ложбина. По ней в дожди сбегает ручей. Руслом этого ручья надо добраться до небольшой березовой рощи за горой Сварога. У раздвоенной березы в этой роще вы увидите тропу, небольшую, но для опытного глаза приметную. Она уводит в лес. Вот по ней и нужно идти до места, охраняемого конскими черепами.
- Я проверю твои слова, - ярл поднялся со своего стула и поманил пальцем Энунда Раздвоенную Секиру, сидевшего слева на конской шкуре.
- У меня будет к тебе серьезное поручение, - тихо сказал ему Медвежья Лапа.
- Я слушаю тебя, ярл, - с готовностью откликнулся молодой хирдманн.
- Ты слышал, что говорил иноземец?
Энунд кивнул.
- Тебе придется сплавиться на тот берег и, следуя его указаниям, попытаться выйти на след Званимира.
Сын Торна Белого даже опешил от неожиданности.
- С собой возьми Инту - он лучший лесовик из финов, Тойво - его стрелы самые цепкие, и двух варягов из отряда Витко. Справишься?
- Я сделаю все, что смогу, - промолвил Энунд, подавляя легкое замешательство.
- Задача эта не из легких, но мы не можем вечность сидеть на этом острове. Тяжелую броню и копья оставьте здесь. До берега доберетесь вплавь с секирами и мечами. Только дождитесь ночи, чтобы не быть замеченными вражескими разведчиками. Пусть Отец Богов поможет вам в этом начинании.
Олав Медвежья Лапа отпустил молодого хирдманна.
Среди варягов Альдейгьюборга, входящих в хирд ярла, Энунд посчитал самыми смышлеными и опытными Воилу и Радана. Оба юные годы провели в лесах Любши и умели читать знаки чащоб и рощ. Узнав, какое дело им предстоит, варяги нахмурились.