Увидала второго подростка, не успевшего спрятаться, и сузила глаза:
– А это ты, друг закадычный, Александр? А ну, пошли оба прочь со двора!
Замахнулась она на них полотенцем.
Оба подростка поспешно ретировались. На пустынной улице с квохчущими курицами, исследующими заросшие травой придорожные канавки, огляделись.
Сашка подтянул штаны, нехотя предложил:
– Пойдем, что ли к церкви?
– И чего будем делать, богу молиться? – съехидничал Глеб.
Сашка пожал плечами. Вскоре, загребая босыми ногами придорожную пыль, дошли до поселкового храма.
Сашка задрал голову на колокольню, где возился, начищая колокола старый священник.
– Батюшка, – приставив ладони ко рту заместо рупора, окликнул священника, Сашка.
Священник перевесился через перила колокольни:
– А, молодежь, – поприветствовал он ребят и махнул. – Лезьте сюда!
Подростков не надо было уговаривать, в один миг, поднырнув в небольшой узенький проходик со старинной дверью, на четвереньках вскарабкались они по крутым ступенькам каменной белой лестницы.
– Ух, ты! – заплясал Сашка, оказавшись высоко, над крышами домов поселка. – Мать честна, красотища-то какая!
– А вон и лес! – указал Глеб и добавил, поеживаясь. – Угрожает!
Священник перекрестился:
– Лес не лес, а потушил его сегодня, невесть кто!
– Это когда горел? – всполошился Сашка. – Почему я не знаю?
– Спать надо меньше! – укорил его батюшка и уселся поудобнее на деревянную скамью, стоявшую тут же, на площадке колокольни.
Ребята сели возле, приготовившись слушать.
Священник, оглядев колокольню и задержавшись взглядом на сияющих колоколах, вздохнул:
– Полез я звонить к заутрене, вижу, черный дым валит.
– Где? – привстал Сашка, вглядываясь в сторону леса.
Отец Алексий махнул рукой, ребята проследили направление.
– Гляжу, лесничий наш, дед Паша бежит с дубинкой лес тушить.
– С дубинкой? – переспросил Глеб, удивляясь.
– А он завсегда с дубинкой, – кивнул батюшка и продолжил, – но не успел добежать, как лес сам собой потух.
– То есть? – изумился Сашка.
– Вместо черного, белый дым повалил, а после и вовсе исчез, – подтвердил священник, – лесничий сюда взобрался, смотрел.
– Ну, да? – не поверили мальчишки. – Страхолюдина залезал на нашу колокольню?
– И не страхолюдина он вовсе, – рассердился батюшка, – а лесничий!
– Будто все лесничие могут так выглядеть! – фыркнул Сашка.
– Витенька не выглядит страхолюдиной, – вспомнил про второго лесничего, Глеб.
– Дед Паша дело делает, а ваш Витенька ворует, – рассердился, вконец, священник и вскочил, забегал по колокольне.
– Чего он ворует? – не понял Сашка.
– Вино для причастия! – недовольно сказал батюшка. – Напросился в церковь псаломщиком, обманул отца Николая.
– Отец Николай уже старенький, – поддакнул Сашка.
– И доверчивый, – вклинился в разговор, Глеб.
– Вот Витенька и пользуется его доверием и плевать ему, что он почетный настоятель церкви, каждый божий день из бутыли лакает, но ведь запасы вина у нас не бесконечны!
Развел руками священник, нахмурился и покачал головой.
– А, давайте Витеньку в лес сведем, – беспокойно заерзал на скамейке, Сашка.
Глеб непроизвольно дернулся:
– Как в прошлом году? Толика родители свели, к дереву привязали, а наутро нашли обезумевшим и искусанным комарами?
Сашка нервно посмотрел на друга:
– Согласись, тебя мать тоже пугала в лесу оставить?
– До сих пор пугает! – вздохнул Глеб.
Священник присел рядом с мальчиками.
– Твоя мама, – положил он руку на плечо Сашки, – озлобленная, усталая женщина, брошенка!
– А твоя, – повернулся он к Глебу, – старается воплотить в детях свои нереализованные мечты!
– Нинку, мою сестру, в музыкальную школу таскает, – подтвердил Глеб, – а у Нинки пальцы коротенькие, ручки толстенькие, куда ей на пианино играть!
– Она стремится прогнуть своих детей под себя, улавливаешь мысль? – поинтересовался батюшка.
И тут, над открытым люком показалась нечесаная голова Витеньки.
Витенька поднял флягу:
– Отец Алексий, давай выпьем, за врагов наших, пробуждающих нас своей ненавистью к жизни!
– Опять ты! – с досадой, произнес отец Алексий.
Витенька вылез из люка, встал, покачиваясь, на губах его блуждала беспокойная улыбка:
– Лесничий пропал. Дед Паша!
Любовь и кровь
– Чего болтаешь? – недоверчиво рассмеялся отец Алексий. – Я его утром видел.
– Так-то утром, а теперь уже день, – возразил Витенька, – в лес надобно идти, на поиски!
– Вот ты и иди! – отрезал отец Алексий, неприязненно оглядывая тощую фигуру пьяницы. – Ты же второй лесничий!
– Что ты, что ты! – с ужасом в глазах, отступил Витенька. – Я в лес ни ногой!
– Так ведь ты зарплату получаешь! – напирал отец Алексий.
– Какая там зарплата, копейки! – отмахнулся Витенька.
Отец Алексий прищурясь, смотрел на него.
– А, Палыч в курсе? – имея в виду не зарплату, но исчезновение деда Паши, спросил батюшка.
– Он надеется, что я вру! – сообщил Витенька, отхлебывая из фляги.
– А ты врешь? – отец Алексий понизил голос и мальчишки с удивлением взглянули на него.
– Возможно, он еще жив, – неуверенно предположил Витенька и посмотрел в сторону леса.
Внезапно, священник перешел в наступление.
– Ты покажешь нам, где он находится?
– Я не пойду! – слабо запротестовал Витенька.
Но отец Алексий крепко вцепился в ворот рубашки пьяницы.
– Да, что с тобой? – вскрикнул он. – Если ты поисковик, если можешь помочь, так помогай, во имя Бога!
– Я боюсь чертей! – заплакал Витенька, но вниз, с колокольни полез.
Лесничего они нашли на окраине леса, под знаками. Он выполз самостоятельно, едва дыша, весь в крови и болотной грязи, болота в лесу имелись, но очень далеко, до них было три дня пути да и то, если бежать со всех ног, перепрыгивая через буреломы и продираясь сквозь колючие кустарники.
Одним словом, нереально.
– Кто тебя так? – наклонился к лесничему, священник.
Витенька, икая с испугу, прятался за спины мальчиков.
– Кикимора! – сообщил дед Паша и потерял сознание.
На руках они понесли его в поселковую больницу. По дороге, обрастая людьми, набегающими со всех сторон. Мальчиков давно оттеснили, громадного и очень тяжелого лесничего несли уже человек десять, поселковых мужиков и больше ста человек суетились рядом, готовые сменить товарищей.
– Теперь-то он расскажет! – кивали старухи, торопливо пробираясь следом за процессией.
– Глеб!
– Мама?
Она удержала сына, пытливо заглядывая ему в лицо.
– Надеюсь, это не ты его нашел?
– Отец Алексий! – показал на торопливую фигуру священника, Глеб.
– Глеб ни в чем не виноват! – попытался заступиться за друга, Сашка.
– Отшлепать бы вас, негодники! – ее лицо сморщилось, под глазами четче, чем обычно, выступили морщинки.
– С нами ничего не случилось, – возразил Глеб, с тоской наблюдая за переменами во внешнем облике матери.
– Ты знаешь, что все дома стоящие близко к лесу продаются? Знаешь, сколько грибников пропало, а детей? И все эти люди не углублялись в лес, а ходили по краю!
– Мы просто помогли священнику! – вмешался Сашка, стараясь сбить с толку мать Глеба и таким образом, погасить ее панику.
– Мы бы уехали, – обратилась к нему мать, по-прежнему следуя за толпой, – но мы вложили все деньги в обустройство дома и теперь у нас двойная кирпичная кладка, теплая пристройка с верандой и черепичная крыша!
– Да, – согласился Сашка, – моя мама тоже тратит заработанные деньги на удобрения для земли и в этом году пришлось раскошелиться на утепление дома.
– Вот видишь, – проникновенно говорила мать Глеба, – "Начало" – наш дом, куда мы поедем из поселка, когда столько сил вложили в созидание домашнего тепла и уюта?
Процессию догнала Нинка, младшая сестра Глеба. И Сашка, покосившись на нее отметил, что несмотря на малый рост и отнюдь не хрупкое телосложение, она предпочитала тщательно подобранную и поглаженную одежду.
К тому же Сашка рассчитывал в будущем увидеть Нину великолепной хозяйкой. Она уже сейчас, в свои неполные девять лет спокойно поддерживала в доме чистоту, тогда как сашкина мать беспрестанно орала и делала много шума из простой приборки.
Нина никогда не хвасталась вкусно приготовленным обедом, но сашкина мать требовала благодарности и начинала свирепеть, если Сашка, съедая еду, забывал произнести заветное слово.
Мать у Сашки теряла волосы и ресницы. Но у Нины были самые длинные ресницы на свете и самые густые, блестящие волосы. Сашка наглядеться не мог в яркие зеленые глаза своей подруги, в то время, как у его матери глаза от злости давно поблекли.
Комната Нины была светлой, проветренной и ослепительно чистой, с фиалковыми обоями и пушистым синим покрывалом на мягком диване.
Не то, что у сашкиной матери, где неделями, на полу валялись пакетики от чипсов, и под слоем пыли не было видно цвета ковра на полу.
Сашка грезил о Нине, но предпочитал молчать, твердо решившись подвести ее постепенно, по мере взросления к мысли о себе, как о единственном и неповторимом мужчине в ее жизни. Он хотел жениться на ней и, имея такую цель, решил после окончания школы, устроиться на работу, скопить денег на покупку отдельного дома, ему нравилось лелеять эту мысль, нравилось быть частью семьи Нины. Свою жизнь, погруженную из-за бесчинств матери в тень, он ненавидел, тогда, как мечтал прорваться в свет, имея в виду Нину.
– Пойдем, – потянула его за рукав, будущая невеста.
Сашка машинально оглянулся. Нина боязливо глядела на процессию, уходившую вперед, по улице, к больнице.
– Мама после, расскажет! – и она, ухватив Глеба другой рукой, потащила мальчиков за собой, к дому.
– Будьте осторожны! – с тревогой в голосе, проговорила мать, наблюдая за детьми, а после устремилась вслед за толпой.
Сашка, усевшись на стул в кухне дома своих друзей, с удовольствием слушал шипение яиц на сковородке, глубоко вдыхал восхитительный запах жареной колбасы.
Нина дождалась, когда вскипит вода в чайнике и прямо перешла к теме, которая, по всей вероятности занимала ее мысли.
– На лесничего напали, да?
– Кикимора, – кивнул Сашка.
– Кикимора? – переспросила Нина, разливая чай по чашкам.
– Дед Паша сам так сказал, – подтвердил Глеб, придвигая тарелку со своей порцией яичницы к себе поближе.
Нина вздохнула и посмотрела через чистое окно на лес, хорошо видный даже отсюда, из-за домов.
Внезапно, в поле ее зрения попала небольшая темная фигурка, раскачивающаяся на ветру, вместе с сосной. Фигурка сидела среди ветвей, у самой вершины.
– Смотрите, смотрите!
Каннибалы
– Мы туда не пойдем! – резко произнес Глеб, и Нина изменилась в лице.
– Но если это кто-нибудь из пропавших детей?! – она слегка повысила голос.
– Мы дождемся взрослых. Нет, мы сами пойдем к больнице и все расскажем людям!
– Хорошо, только про кого мы будем рассказывать, – Сашка приблизился к окну, – ежели там никого нет…
Ребята выглянули. Сосна горделиво покачивала зеленой вершиной.
– За столь короткое время никакой ребенок не смог бы так быстро спуститься по веткам, – заметил Глеб.
– Может, он упал, – схватилась Нина за сердце.
На крыльце заскрипели ступени. Ребята замерли. Хлопнула входная дверь и в кухню вошла мать Глеба и Нины.
– Его пытались съесть, – устало опустилась она на стул, – собирайте вещи, мы уезжаем!
– Но, мамочка, у меня тут школа, друзья! – Нина начала в отчаянии ломать руки. – Пускай специальные службы идут в лес, ловят преступника!
– Какие специальные службы, – подняла голову мать, – мы в России живем!
– Что все-таки известно? – задал вопрос, Глеб.
Мать сглотнула и откашлялась.
– Следы укусов по всему телу и вырван приличный кусок мяса из предплечья.
– Может быть, зверь? – предположила Нина.
– Доктор сказал, похоже на следы зубов человека, – прошептала мать, глаза ее наполнились слезами, – а человек – существо разумное, может и за нами прийти!
Ошеломленное выражение на лице Нины вернуло Сашке дар речи.
– Куда же вы поедете?
– Может, в город, к моей сестре, – неуверенно предположила мать.
– Мама, – Нина подошла к окну, выглянула на сосну, – твоя сестра даже с днем рождения тебя не поздравляет, с чего ты взяла, что она вообще нас примет?
– Как мы объясним ей происходящее? – сощурился Глеб.
– Она скажет, у вас есть собственный дом и катитесь отсюдова! – изменила голос до истеричных ноток, Нина.
– Она сумасшедшая и ты это знаешь, – напомнила Нина.
– Кроме того, у нее пять детей, трое родных и двое приемных. Маленькая квартирка и большие обиды на тебя за дом, который достался тебе не по праву, так считает твоя сестра, – с досадой высказался Глеб.
– По праву – не по праву, – пробормотала мать, – этот дом достался мне от деда, он мне его завещал, потому что в то время я с вашим отцом мыкалась по общежитиям, а сестра уже имела квартиру.
– Сжила со света двоюродную бабушку, – кивнула Нина, – влезла в ее квартиру со своими детьми, когда бабушка обессилела и не смогла оказать ей сопротивление.
– Кажется, жив еще родительский дом в деревне, – сделав глубокий вдох, сказала мать.
– Это, который твоя сестра использует вместо дачи? – сиронизировал Глеб.
Мать мрачно посмотрела на детей.
– Надо смотреть трезво и рассуждать разумно, – с дрожащей улыбкой, сказала Нина, – даже, если случится война и наш дом разбомбят, нам некуда будет идти, твоя сестра ни при каких условиях, нас не примет.
– Но она, же в Бога верует, – сделала она слабую попытку убедить не столько сына и дочь, сколько себя.
– Витенька тоже верует, но это не мешает ему каждый день воровать в церкви кагор, – вспомнил Сашка.
Нина метнула на Сашку проницательный взгляд.
– Я буду вас защищать, – заверил ее Сашка, – и потом куда нам ехать, мою мать все родственники ненавидят.
– Держись, нас, друг, – Глеб похлопал Сашку по плечу. – С нами не пропадешь.
Сашка с усилием улыбнулся, демонстрируя уверенность, на самом деле он страшно испугался. И теперь благословлял жадность и дурость человеческую, не позволявшую тетке его любимой Ниночки вести человеческий образ жизни и принять родственников, испугавшихся неведомой угрозы идущей со стороны леса.
Бешеная мать
Сашка делил дом с матерью, но спал в собственной комнате. Он любил эту комнатку, уединяясь в своих владениях, закрывал двери от негодующих визгов матери и вечно работающего телевизора. Мать утомляла его, чтобы она перестала врываться в комнату, он прибил к двери надежный засов и принялся запираться, пока она не привыкла к постоянно запертой двери сына и не перестала ломиться.
Мать кричала постоянно и без умолку болтала сама с собой.
Сашка просыпался под ее болтовню и под ее болтовню засыпал. Работала мать на птичнике, где за гомоном многочисленных кур, другим птичницам ее не было слышно.
Иногда она налетала на Сашку и, потрясая кулаками, визжала тонким противным голоском:
– Я здесь единственная, кто занимается готовкой, стиркой, уборкой, так что меня можно назвать мать героиней.
– Потерпевшей тебя можно назвать, – бормотал тогда Сашка себе под нос и прятался в комнате.
У нее никогда не было ровного настроения, маленьким, она гоняла сына по дому, искать чистые носки или пропавшие ключи.
Повзрослев, Сашка перестал метаться вместе с ней по дому, теперь она лишь для себя устраивала ежедневный "пожар".
Сашка ее в свою комнату не пускал, самостоятельно прибирался, а пользуясь ее отсутствием, когда она пропадала на работе, нагревал воды в бачке и стирал свои вещи, ловко развешивая белье на веревках, протянутых высоко над землей, на заднем дворе дома.
Сашка любил читать, книг в его комнате имелось множество, он брал книги в поселковой и школьной библиотеках, но мечтал обзавестись электрокнигой, чтобы загрузить до нескольких тысяч приключенческих и фантастических повестей и романов, которые легко мог поддерживать электронный гаджет.
Однако сумасшедшая мать и думать не думала о дорогих подарках для сына, она уже давно повадилась дарить Сашке на день рождения либо носки, либо дешевые карандаши.
Компьютер Сашка видел только у друга да вот еще в школе, на уроках информатики. И не то, что у них не было денег. Деньги были, мать зарабатывала прилично, но не считала нужным следить за успехами технического прогресса, рассуждала, что компьютерные игрушки ее Сашке ни к чему, лишняя потеря сил, ведущая к лени и безобразию в виде головной боли. Часто она сравнивала геймеров имеющих из-за вечного пристрастия к компьютеру болезненный вид с вампирами и утверждала, что юные хакеры пьют кровь из родителей, не желая учиться и работать.
– Я не собираюсь содержать тебя до самой смерти, – орала она, – только потому, что ты уткнешься в экран безмозглой железяки и займешься игрой в выдуманные миры!
И потому Сашка страшно обрадовался, когда на следующий день, открыв дверь на требовательный стук, увидел на пороге дома, своих друзей с трудом удерживающих на весу стационарный компьютер.
– С днем рождения, – отдуваясь и еле удерживая в руках системный блок, проговорил Глеб.
– С днем рождения! – протянула Нина имениннику плоский монитор.
– Вы с ума сошли! – заорал Сашка, приплясывая от радости. – Он же, наверное, кучу денег стоит!
– Мы копили, – коротко сообщила Нина, – в конце концов, мы с братом получаем кое-какие деньги на школьные завтраки!
– Мать дома? – оглянулся нервно, Глеб.
– Не боись, на работе! – подхватывая из рук уставшего друга, системный блок, подмигнул Сашка.
– Вот и хорошо! – обрадовалась Нина и засучила рукава. – Я пока торт испеку!
– Торт? – поразился Сашка.
– Все ингредиенты у меня с собой, – и Нина сняла с плеч тяжелый рюкзак, набитый всякой всячиной.
– Пеки, – разрешил Глеб, – а мы пока установим компьютер.
Когда Нина накрыла стол, предварительно тщательно пропылесосив весь дом и вымыв кухню, у мальчиков уже вовсю работал компьютер и с мобильной флэшки, ребята вышли в интернет.
– Нина, – позвал Сашка из комнаты, – погляди-ка, тут про наш лес пишут!
Нина подошла. В Google некто разместил фотографию с поверженным лесничим и короткую информацию про чудеса, творящиеся в лесу. Под постом шли комментарии. Ребята внимательно прочитали и нашли одну занимательную информашку.
Сашка прочитал вслух: