Макиавелли рассмеялся, и это развеяло напряжение, потому что Сандро при одном упоминании Симонетты готов был стать святым - или предаться распутству посреди улицы, только бы это привлекло к нему ее внимание.
А Леонардо со спокойной печалью, отрешенно и окончательно осознал, что Джиневра не любит его.
Понте Веккио, отстроенный заново после большого наводнения 1333 года, был по большей части темен, но в реке Арно, которую он пересекал, отражались огни празднества. Сама река была подобна горящей свече: она струилась и мерцала, отражая свет ламп, светилен и факелов, что пылали в ближних улицах и домах. Большая часть лавок на мосту была закрыта - это был мерзко пахнущий квартал мясников; но в нескольких лавчонках торговали леденцами, жареными орехами, сладкими бобами и дешевым вином. Здесь работали усталые проститутки; район посещался в основном приезжими да горожанами, что шли к причастию или спешили поглазеть на праздничное действо вокруг палаццо Веккио. Многие направлялись и во дворец Медичи, сегодня открытый для всех: там жарилось множество жирных свиней на угощение всей округе.
- Эй, мастер Леонардо, это вы? - окликнул какой-то юноша.
- Да, что тебе? - отозвался Леонардо.
Он узнал Якопо Сальтарелли, ученика златокузнеца, который часто позировал в мастерской Верроккьо. Леонардо много рисовал и писал Якопо, у которого было хорошее мускулистое тело, но тяжелое лицо с раздутыми ноздрями и желтой угреватой кожей. Бороденке его предстояло погустеть c годами, но сейчас она была жидкой и редкой, зато длинные взлохмаченные волосы вились и блестели.
- Мессеры Деи и да Перетола попросили меня дождаться вас и проводить к ним, - сказал Якопо.
- Ты хочешь сказать, что тебе заплатили, чтобы ты нас дождался? - уточнил Сандро.
- Как вам будет угодно, синьор.
- И где же они? - спросил Сандро.
- На виа Грифоне.
- А что там такое?
- Там большой прием, синьор, на вилле Л’Уголино. Мастер Гульельмо Онореволи устраивает вечер в честь мадонны Симонетты Веспуччи.
- Если хозяин вечеринки - Нери, то мы славно повеселимся, - заметил Сандро.
Богатый отпрыск семейства Онореволи звался Нери, потому что всегда одевался в черное, чтобы производить впечатление.
- Странный это праздник, по мне во всяком случае, - говорил на ходу Якопо. - По всей вилле темно, как в погребе, только у ворот лампы и горят.
- Зачем бы дому быть темным? - спросил Сандро, когда они с Леонардо чуть отстали от Якопо, чтобы поговорить. Они махнули Якопо, чтобы шел вперед, а сами держались позади, на приличном расстоянии, что было совсем не трудно: на окрестных улицах народу почти не было. - Удивляюсь, как Симонетта согласилась на вечер, устроенный Нери, - продолжал Сандро.
Леонардо вопросительно взглянул на него.
- У Нери опасные политические пристрастия, - пояснил Сандро.
- Ты о Пацци?
- Даже они почитают его безумцем. Но Симонетта… Она так часто бывает в обществе Джулиано и Лоренцо Медичи. Это политическая глупость - появиться в компании их врагов. Я боюсь за нее.
- Ты бы лучше держал свои страхи при себе, - заметил Леонардо. - Красота Симонетты позволяет ей стоять над моралью и политикой.
- Она - сама жизнь, самая ее суть, - сказал Сандро. - Но я все равно боюсь за нее. И за ее здоровье тоже.
Леонардо засмеялся, став на миг прежним собой.
- Не лучше ли оставить ее здоровье ее докторам?
- Я слышал, как она кашляет. Не нравится мне этот кашель, он из глубины легких.
- Держись подальше от мастерской Антонио дель Поллайоло, - посоветовал Леонардо. - Всякий, кто слишком долго торчит у его анатомического стола, начинает воображать себя лекарем.
- Мне не нужно расчленять трупы, чтобы распознать кашель или, в данном случае, чтобы лучше изображать фигуры! - вспыхнул Сандро.
Леонардо хлопнул друга по плечу:
- Прости.
- Мадонна Симонетта ведь любовница братьев Медичи? - спросил вдруг Никколо, к удивлению Сандро и Леонардо.
- Она их друг, Никколо, - сказал Сандро.
- А говорят совсем иное, - возразил Никколо.
- Может, не стоит обсуждать такие вещи при мальчике? Никколо, похоже, черпает свои знания прямо из-под жернова мельницы сплетен.
- А чего ты ждал? - отозвался Леонардо. - Он ведь из учеников мессера Тосканелли. Куда и слетаются слухи, так в его студию.
- Клевета туда слетается.
- Порой это одно и то же. И само собой, Сандро, Симонетта их любовница. Но у нее, возможно, осталась толика любви и для тебя.
Сандро вспыхнул и зарычал.
- Вы можете говорить о чем угодно, - вместо извинения сказал Никколо. - Я не буду слушать.
И он ушел вперед, нагоняя Якопо Сальтарелли.
Когда Леонардо и Сандро подошли к владениям Онореволи - идти было неудобно, узкая дорога вилась вверх по холму мимо выщербленных стен, что выводили к очень высокому и узкому проходу, - Якопо и Никколо уже дожидались их там. Но прежде чем Якопо повел их дальше, Леонардо сказал:
- Никко, я передумал. Это место не для тебя.
Леонардо заботился о юном Макиавелли, но еще и колебался при мысли о том, что придется представляться и беседовать с разными, порой развращенными гостями Нери. Ему стало вдруг плохо, словно отчаяние и любовная тоска были болезнью, которая накатывала волнами, как тошнота после несвежей еды.
- Леонардо, мы ведь уже здесь, - сказал Никколо. - Я хочу есть. Там наверняка будут кормить. И разве не для того просил тебя мастер Тосканелли быть моим учителем, чтобы я мог познавать жизнь? А жизнь - за тем входом. - Никколо указал на темный вход виллы. - Пожалуйста… Тебе это тоже пойдет на пользу, мастер. Праздник отвлечет тебя от сердечных дел.
- Устами младенца… - заметил Сандро. - Он совершенно прав. Пошли.
Леонардо и его друзья следом за Якопо поднялись по ступенькам в дом; там было темно, если не считать тусклого огонька, что горел на небольшом, но массивном с виду столе у стены напротив двери.
- Вот видите, я же говорил, - сказал Якопо. - А теперь идите за мной.
- Ты знаешь, куда идти? - спросил Сандро.
- Мастер Онореволи мне специально все объяснил.
Юноша повел их по лестнице - сперва вверх, потом вниз, через то, что из-за отсутствия света казалось бездной, - к черной двери. Никколо держался вплотную к Леонардо, и тот взял его за руку.
- Кажется, Нери превратил дом в отражение своей души, - сказал Сандро.
- Скорее он дал волю своей фантазии, - отозвался Леонардо.
- Ради Симонетты стоит потерпеть.
- Тебе страшно, Никколо? - спросил Леонардо.
- Нет! - выразительно фыркнул Макиавелли, но голос его прозвучал неестественно тонко.
Внезапно свет погас, а Якопо куда-то исчез.
Не различая во тьме даже тени, Леонардо стал нашаривать дверь, которая, он знал, находится прямо перед ним.
- Никко, - окликнул он, - стой на месте. Сандро?..
- Мы тут, - отозвался Боттичелли.
- Попадись мне этот Якопо… - начал Никколо.
- Он только исполнял приказ, - сказал Леонардо, отыскав щеколду. - Ну вот.
И он распахнул дверь настежь.
Никколо вскрикнул. Леонардо стиснул его плечо. Комната, представшая их глазам, была завешана полотнищами бездонно-черного цвета. Свечи в настенных канделябрах рассеивали тусклый мертвенно-восковой свет. В каждой стене было уютное углубление, и там удобно устроились подсвеченные человеческие черепа. Во всех четырех углах висели скелеты, также искусно подсвеченные в расчете на испуг. В центре комнаты, накрытый черной скатертью, стоял длинный стол. Посреди него на деревянном блюде лежали еще черепа, а вокруг стояли четыре деревянные тарелки. Нери, в черном одеянии священника, с напудренным до меловой белизны лицом и губами, подведенными алым, обратился к Леонардо высоким, почти девичьим голосом:
- Господа, это лишь вступление к вечеру наслаждений. Пожалуйста, садитесь к столу, потому что когда мы закончим здесь, то перейдем к следующей… стадии.
- Где наши друзья, Нери? - спросил Леонардо.
- Здесь, уверяю вас. Просто слегка обогнали вас в исследовании сегодняшних наслаждений. Леонардо, сегодня я превзошел даже твое волшебство. А теперь прошу к столу.
Едва гости расселись кругом стола, как черепа, словно по волшебству, повернулись - из их глазниц вылезли колбаски, а на деревянных тарелках появились фазаны в перьях.
- Прекрасно, Нери, и как же нам это есть? - поинтересовался Сандро.
- А это уж твое дело, друг мой.
Нери уселся и принялся разделывать своего фазана. Но от птицы на тарелке Леонардо несло, как от выгребной ямы.
- Ничего не ешьте, - сказал Леонардо, в основном для Никколо. - Лучше нам уйти отсюда той же дорогой, которой пришли.
- Ты плохой игрок, Леонардо, - вздохнул Нери. - Сам устраиваешь разные штучки, а от других ждешь почтительного отношения.
- Но я никогда не подсовывал тебе под нос дерьма.
- С моей едой все в порядке, - сказал Никколо.
- И с моей тоже, - отозвался Сандро.
И тут наверху раздался страшный треск. Все трое подскочили в испуге, но их просто-отвлекли: когда они снова глянули на стол, на месте фазанов и колбасок стояли большие серебряные миски с салатом.
Сандро с отвращением фыркнул и так оттолкнулся от стола, что едва не упал.
- Что там? - спросил Леонардо.
- Взгляни сам.
Леонардо увидел, что в зелени копошатся черви.
- Нери, с нас довольно. Никколо, Сандро, пошли отсюда.
- Ну-ну, друзья, у вас нет чувства юмора, - примирительно сказал Нери. - Все это сделано в шутку, впечатления ради, и, сознайтесь, впечатление оно произвело.
- Сейчас не время для столь гротескных розыгрышей, - сказал Леонардо. - К тому же с нами ребенок.
- Это правда, что среди нас молодой человек, но разве он здесь не для изучения жизни и ее тайн?
- Ты говорил с Зороастро и Бенедетто, - заключил Леонардо.
Нери кивнул и улыбнулся.
- Разве может быть лучшая ночь для того, что я задумал? - обратился он к Сандро. - Святая ночь, ночь перед Воскресением. Ночь, чтобы запомнить холод и сырость могилы, чтобы созерцать вечный сон и червей, пожирающих плоть. Будь чудо Господа нашего Христа обыденным, не будь оно столь устрашающим в самой своей чистоте и сверхъестественности, это было бы недостойно Господа. Разве это не то, чему мы должны учить детей?
Раздался еще один резкий внезапный шум, на сей раз в отдалении.
- Мы уходим, Нери, - сказал Леонардо.
- Ох, перестань, пожалуйста. Я сейчас отведу вас к вашим друзьям… в не столь пугающее местечко.
- Нет уж, спасибо.
- Но, милые друзья, - сказал Нери, - вам не выйти отсюда без провожатого. Без света.
Свечи вдруг разом погасли, оставив лишь залегшие во тьме тени.
- Ну вот, - продолжал Нери. - Пойдете вы теперь со мной к гостям? Обещаю, вы славно повеселитесь.
- А как же ребенок? - спросил Леонардо.
- Вряд ли меня можно считать ребенком, - сказал Никколо.
- Торжественно клянусь, - проговорил Нери, - что, если и случится какая-нибудь неприятность, юноши при этом не будет. Я устрою так, чтобы его проводили домой. Ты сам его проводишь, если пожелаешь. Или Сандро. Но уверяю вас обоих, уходить вам не захочется. Об этом вечере будут говорить и годы спустя. И поверь, Сандро, он устроен по святому поводу.
- Я считал, что он в честь Симонетты, - сказал Сандро.
- Так оно и есть, - согласился Нери.
- Тогда где она?
- Здесь, конечно. Но отыщешь ли ты ее - зависит от тебя. - Свеча у Нери в руке занялась, будто по волшебству. - А теперь прошу за мной.
Он открыл дверь и вышел.
Ни у Леонардо, ни у Сандро не было выбора; оба не спускали глаз с Никколо.
- Вот и пришли, - сказал Нери и через массивную, обитую оловом ореховую дверь ввел их в огромный сводчатый зал, большие камины которого и высокие стрельчатые окна затягивала черная ткань.
В зале было так много шандалов и ламп, что Никколо не удержался от восторженного восклицания:
- Это мир звезд!
По меньшей мере сотня гостей, многие уже навеселе, толкалась у длинных столов, уставленных свечами и едой: здесь были фазаны, куропатки, говядина, свинина, фрукты, зелень, приправы. Компания была разношерстная, экзотическая, что, впрочем, обычно для таких вечеров. Были здесь несколько кардиналов в ярко-красных сочных цветах своего сана; были богатые куртизанки в очень открытых девственно-белых камизах по венецианской и миланской моде; бедные проститутки, застенчивые и неловкие, слишком громко болтающие на тосканском уличном диалекте; были и зажиточные цеховики, представители крупных семейств Флоренции. Не было, кажется, только Медичи. По-иноземному одетые гости из Фамагусты, Туниса и Константинополя, агенты и клиенты купцов из Севильи и с Майорки, из Неаполя, Парижа, Брюгге - все прибыли на празднество. Посол Святейшего султана Вавилонии надел к модному флорентийскому костюму белый тюрбан; на правой ноге у него был красный чулок, на левой - голубой, и даже туфли у него были разного цвета - аметистовая и белая. Но самой экзотической персоной являлся высокий, широкий в плечах китаец в одеждах и туфлях пурпурного цвета. Слуги - мужчины и женщины, но большей частью юноши - были одеты в тончайший газ; с тем же успехом они могли оставаться голыми. Они разносили подносы с бокалами вина.
- Ты делаешь мне больно, - сказал Никколо Леонардо, крепко сжимавшему его руку.
- А ты не отходи от нас с Сандро.
- Отпусти. Ты мне не отец.
- Не испытывай моего терпения, Никко, - сказал Леонардо. - Еще слово, и я отведу тебя домой прямо сейчас.
- В мастерскую мессера Тосканелли?
- Ты захотел быть моим учеником, - сказал Леонардо. - Им ты и останешься.
Никколо перестал вертеться и улыбнулся Леонардо, словно именно это и хотел от него услышать. Леонардо отпустил мальчика и вновь обратил свое внимание на Нери.
- Всех ли почтили таким обедом наедине, как нас? - спросил он.
- Только нескольких особых гостей, которых мне очень хотелось удивить, - ответил Нери.
- Уверен, что не этих добрых прелатов и не того косоглазого.
- Добрых прелатов в особенности, - иронически улыбнулся Нери. - А теперь, прошу вас, ешьте и пейте, что захотите. Уверен, еда вам понравится.
В углу зала полыхнул свет и раздались рукоплескания. Народ там собрался около человека, похожего на Леонардо.
- И кто это может быть? - спросил Леонардо.
Нери засмеялся.
- Ты, кто же еще?
- Это ты, - довольно подтвердил Сандро. - Смотри-ка, а он тоже зажигает огонь, наливая красное вино в кипящее масло. Можно понять, какое впечатление эти фокусы производят на чернь, но здесь люди с положением. И все же… надо признать, что фокус удался.
- Идем, я представлю тебя, - сказал Нери, улыбаясь с преувеличенной веселостью, потому что губы его были подведены, как у ярмарочного клоуна.
- Кому - мне? - засмеялся Леонардо.
Вслед за Нери они прошли в угол зала, где двойник Леонардо потешал толпу забавными историями. Он был одного роста с Леонардо; одежда, свежая и чистая, была такой же, как у него: куртка пурпурного цвета, алая рубаха, лосины, на которых было лишь два кусочка кожи, нашитые на чулки, чтобы защитить подошвы ног. Но что поразило Леонардо, так это лицо. Он точно посмотрелся в зеркало. Черты были именно его, во всяком случае, казались таковыми в маслянистом сиянии свечей.
"Как он это сделал?" - подумал Леонардо. Лишь голос был иным, чуть гортанным. Но все же…
- Леонардо? - спросил Зороастро, который стоял рядом с поддельным Леонардо, помогая ему в фокусах. - Это ты?
Но тут Нери привлек внимание гостей, представив:
- Леонардо, позволь познакомить тебя с… Леонардо.
- Они близнецы? - спросил кто-то.
- Невозможно, друг мой, ибо есть лишь один гений по имени Леонардо да Винчи, - ответил Нери.
- Тогда один - поддельный.
- Но который?
- Кто ты? - спросил Леонардо, любуясь своим двойником.
Но тут вмешался Зороастро, явно одураченный, и сказал Леонардо:
- Я и подумал, что у этого типа, хоть и выглядит он совсем как ты, странный голос - слишком хриплый, гортанный. - Он повернулся к двойнику Леонардо: - А мне ты сказал, что простудился.
- Но я и вправду простудился, - не дрогнув, ответил тот.
Леонардо не мог не поддержать шутки.
- Значит, ты уверен, что настоящий Леонардо - я? - спросил он у Зороастро.
- С тобой пришли Никколо и Сандро, - сказал Зороастро, отчаянно стараясь сохранить видимость хладнокровия. - Facta, non verba.
- Но это я попросил их сбегать по делу, а сам ушел вперед, - сказал двойник Леонардо, подхватывая роль, точно актер на сцене.
- Да, мастер Леонардо, - сказал Никколо двойнику, с лицом таким серьезным, с каким можно говорить только правду. - Ты хотел, чтобы тебя оставили наедине с твоими мыслями.
- Тогда, я думаю, вы оба - Леонардо, - объявил не без остроумия Зороастро.
- Прекрасная мысль, - сказал двойник. - Мастер Леонардо, давай объединим наши немалые таланты. Я только что завершил конструирование летающей машины. Не хочешь ли обсудить ее первый полет?
Они вышли из зала.
- Ее будут нести ангелы, - продолжал двойник, - такие существа, конечно же, легче воздуха. Они отнесут мою машину за сферу Луны, за сферу Неподвижных Звезд - к Хрустальной сфере и самому Premium Mobile.
- А потом, конечно, в Райские кущи?
- Точно. Значит, и ты собрался в подобное путешествие?
- Само собой, но даже если и нет, разве разумно спорить с тем, кто властен повелевать священным могуществом ангелов? Боюсь, тогда меня упрекнут в неверии и ереси.
Двойник Леонардо рассмеялся - добродушно и как-то очень знакомо. Однако Леонардо никак не мог распознать его.
- Если ты создал собственную машину, я не могу просить тебя управлять моей грубой поделкой.
- Au contraire,- с улыбкой сказал Леонардо. - Я буду польщен, ибо не часто меня просят полетать с ангелами.
Но тут Нери взял Леонардо под руку и объявил, что этого Леонардо он с извинениями уводит с собой.
- Но я не могу, я не должен бросать мальчика, - прошептал Леонардо.
Он бросил на Никколо строгий взгляд, потому что тот стоял слишком уж близко к нежноглазой девчонке из служанок Нери. Девчонка улыбалась Никколо, а тот весь пылал - из-за того, быть может, что служаночка была почти нагой. Осуждающего взгляда Леонардо он не замечал.
Нери сказал несколько слов Сандро, который обещал приглядеть за Никколо и, буде то необходимо, позаботиться о его безопасности, что означало - держать его подальше от постелей и служанок.
- Вот видишь, - сказал Нери. - Alea jacta est. Теперь ты вверишь себя мне?
- Я не настолько глуп.
- Но я должен показать, зачем пригласил тебя.