Он по-хозяйски присел к столу и услужливо придвинул самодельную табуретку.
- Присаживайтесь товарищ "первый". – И обратившись к вскочившим хозяевам, бросил свысока: - Что отмечаете?
- Товарищ боевой погиб.
- Тогда ладно.
- Налейте и нам, - просто сказал второй вошедший.
Старшина бросился искать посуду для питья, а он снял командирскую папаху и вытер носовым платком вспотевшую лысину.
- Товарищ Хрущёв! – ахнул мигом протрезвевший капитан.
- Сидите, сидите! – махнул рукой член военного Совета Сталинградского фронта. – Пока немец не успокоится, к Чуйкову не попадём…
Григорий присел в уголке и старался не встречаться с "высоким" гостем взглядом.
- Шелехов! – внезапно вскрикнул тот. – Григорий?
- Так точно товарищ комиссар высшего ранга!
- А я думаю лицо больно знакомое, - обрадовался своей догадливости Хрущёв. – Сто лет не виделись.
- Почти двадцать.
- Точно скоро двадцать, - подсчитал в уме Никита Сергеевич. – Как ты?
- Долго рассказывать. – Замялся тот и попытался свернуть цигарку.
- А мы никуда не спешим! – засмеялся обрадованный генерал. – Так ведь товарищи?
- Так точно!
- Да вы садитесь.
... Следующий час прошёл в непринуждённом и доверительном разговоре. Хрущёва интересовала довоенная жизнь Григория, его мнение по поводу битвы за Сталинград. Старинный знакомый сначала отвечал неохотно, но когда смущённые неожиданной встречей остальные люди из землянки благоразумно испарились, разговор пошёл откровенный:
- Бардака вокруг много! – осмелев, рубанул Григорий.
- В чём же бардак?
- Никто не думает о солдате, никто его не жалеет…
- Приведи примеры!
Григорий вошёл в раж. Ему казалось, что они вновь сидят в доме Никиты в Юзовке и просто разговаривают "за жизнь". Он налил в обе кружки самогона, с хода выпил и выговорил:
- Хорошо, ежели командир пытается продумать и подготовить атаку, проверить, сделано ли всё возможное. А часто он просто бездарен, ленив, пьян. Часто ему не хочется покидать тёплое укрытие и лезть под пули… Вот и гонит вперёд солдатиков.
- Не все же командиры такие…
- Аль снабженец запил и веселится с бабами в ближайшей деревне, а снаряды и еда не подвезены…
- Путаница, неразбериха, недоделки, очковтирательство, невыполнение долга, так свойственные в мирной жизни, на войне проявляются ярче, чем где-либо. – Покачал головой в знак согласия Хрущёв.
- А немцы врылись в землю, создав целый лабиринт траншей и укрытий. – Будто не слышал собеседника Григорий. - Поди, их достань!.. Не кто-нибудь другой, а именно ты, и не когда-нибудь, а сейчас, сию минуту, ты должен идти в огонь, где в лучшем случае тебя легко ранит, а в худшем - либо оторвёт челюсть, либо разворотит живот, либо выбьет глаз, либо снесёт череп.
- Все мы рискуем…
- Только не сравнить риск бегущего на танки и пулемёты солдата и офицера склонившегося над штабной картой…
Никита Сергеевич сердито засопел и почесал за слегка оттопыренным правым ухом.
- Тебя послушать так надежды выиграть войну, у нас нет!
- Я такого не говорил, - умерил пыл Григорий. – Вот взять, к примеру старшину Филимонова который с нами сидел…
- А что в нём особенного?
- А то, што делает он свою работу добротно. И всё едино ему што делать: пахать, косить, деревья валить, аль воевать. Всё он сделает качественно, на совесть!
- Я дам указание корреспондентам написать о нём во фронтовой газете. - Встрепенулся главный политработник.
- Не в энтом дело, – отмахнулся Григорий и сказал: - Он просто мудр, здраво смотрит на жизнь, не плачет по поводу несправедливостей, не рассуждает о подлости, головотяпстве и беспорядках, а старается исправить идиотские оплошности, из которых состоит война.
- Значит нужно наградить!
- Думаю, што мы победим, в конце концов, благодаря именно таким людям. Их мало, но на них всё держится.
За время разговора обстрел закончился. В землянку неоднократно заглядывал сопровождающий Хрущёва полковник. Он наигранно кашлял, недовольно хмыкал, но не смел, прервать разговор генерала с солдатом.
- Так всё же победим?
- Победим!
- Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики! – напыщенно сказал большой начальник.
- Не в энтом соль Никита… Сергеевич!
- А в чём?
- А в том, што замёрзшие тела убитых красноармейцев немцы втыкают в сугробы ногами вверх на перекрёстках дорог в качестве указателей.
- Ишь ты!
- Озверел русский солдат и немца больше не боится.
- Давно бы так!
Григорий хитро сощурился и предложил:
- Хочешь, расскажу, почему мы точно победим?
- Давай.
- Знаешь, почему немец рвался сюда? – Григорий продолжал задавать вопросы с таинственным видом.
- Хочет перерезать главную водную артерию страны, - стал терпеливо объяснять Хрущёв, - чтобы бакинская нефть не поступала на переработку.
- Так они уже два месяца контролируют Вогу, а мы воюем! Ищо причины есть?
- Город носит имя великого Сталина и Гитлеру важно унизить Верховного главнокомандующего.
Григорий громко засмеялся и хлопнул себя по коленкам.
- А Сталино - столица Донбасса для унижения не подходит? – с иронией поинтересовался он. – Аль тысячи городов и посёлков носящие имя вождя и захваченные немцами…
- К чему ты клонишь?
Григорий помолчал пару минут, потом вздохнул и начал решительно:
- Мне рассказывал дед, а ему его прадед… Когда-то давным-давно в междуречье Дона и Волги появился один человек. Пришёл он из далёкой страны на Балканах и был сыном Бога. Якобы рост его превышал два метра, и волосы отливали золотом. Пришельца выгнали из родных мест, и он скитался по Земле в поисках пристанища… Местные жители, похожие на наших калмыков захватили его в плен. Много лет он провёл у них в рабстве и, живя с ними, постепенно приобрёл у них большой авторитет. Он научил их возделывать землю, готовить пищу на огне и выделывать шкуры. Казалось, он знал всё на свете. В итоге племя избрало его новым вождём. На берегу Каспийского моря в те времена паслись неисчислимые стада диких лошадей. Новый вождь приручил их, придумал седло и стремя. На территории нынешнего Донбасса он построил множество кузниц, которые обеспечили его армию мечами и наконечниками для стрел... Он подчинял одно соседнее племя за другим. Потом он захватил Китай и Индию. Затем настало время похода на Запад, чтобы отомстить выгнавшим его. Он огнём и мечом прошёлся по всей Европе, и все народы мира склонили перед ним голову. Он создал великую империю, которая просуществовала тысячелетия!
- А нас это как касается? – поинтересовался опешивший Хрущёв.
- А то, што Гитлер стремится возродить ту великую империю.
- Ну и что?
- Поэтому и пришёл сюда, как бы в отместку за давнее унижение…
- Чушь собачья!
- Чушь, не чушь, но поэтому я и верю в победу, што видно, как только немцы достигли Волги - удача покинула их… Будто могучий исполин, дотянувшись в последнем рывке до великой реки, вмиг потерял все силы.
- Почему?
- Потому што само небо не хочет этого...
- Не могу сказать напрямую, - признался Никита Сергеевич, - но скоро мы узнаем это точно…
Хрущёв подцепил немецким штык-ножом косок американской тушёнки и со смаком сжевал.
- Как семья? – он перевёл разговор в другое русло.
- Осталась в Сталино, ничего о них не знаю… А старшего сына здесь на днях схоронил.
- Мой Леонид недавно без вести пропал… - мрачно сказал Хрущёв и, помолчав, закончил: – Нужно идти, утро скоро.
Он запахнулся в шинель хорошего сукна и вышел наружу. В землянку сразу ввалился замёрзший Филимонов.
- Осталось чего? – с надеждой спросил он и кивнул на бутыль под столом.
- Есть немного.
Под утро изрядно опьяневший Григорий вышел "до ветра". Немцы привычно начали свой ежедневный концерт. Пулемётные очереди рассекали сумрачное небо. Внезапно одна заблудившаяся пуля отрекошетила от невидимого препятствия и по немыслимой траектории навылет ударила Григория в левое плечо. Уже через час он оказался в госпитале на левой стороне Волги и Сталинградская эпопея для него окончилась.
***
Ранним утром 19 ноября 1942 года войска Юго-Западного и правого крыла Донского фронтов перешли в генеральное наступление под Сталинградом. Для проведения операции "Уран" Ставка Верховного главнокомандования подготовила значительные силы: Юго-Западный фронт – 400000 солдат, 6500 орудий, 530 самолётов и 730 танков; Донской фронт – 300000 человек, 5300 орудий, 180 танков и 260 самолётов. Сталинградский фронт кроме защитников города насчитывал 400 тысяч бойцов, шесть тысяч орудий и 650 танков. Сосредоточивание такой массы советских войск и вооружения оказалось совершенно неожиданным для немецкого командования.
Стоял сплошной туман, который создал сложности для действий, как авиации, так и артиллерии. Но все объекты обороны противника до этого были надёжно пристреляны, поэтому снаряды ложились точно в цель. В 7 часов 20 минут утра была подана команда: "Сирена".
Сотни реактивных установок "катюша", множество орудий и миномётов начали громить оборону немецко-фашистских войск. Один час вёлся огонь на разрушение и двадцать минут – на подавление. Сокрушительный огонь нанёс противнику тяжёлый урон и произвёл на него устрашающее воздействие. К обеду ветер разогнал туман и советская авиация начала бомбить позиции противника, значительно помогая наступающим войскам. Немецкая авиация в воздух так и не поднялась.
На Юго-Западном фронте войска ударной группировки мощным натиском прорвали оборону 3-й румынской армии одновременно на двух участках: с плацдармов юго-западнее города Серафимович силами 5-й танковой армии и у станицы Клетская – силами 21-й армии. Однако на некоторых участках немцы оказали неожиданно сильное сопротивление. Румыны, чужие как в этой стране, так и для "своего старшего брата", тоже защищались отчаянно. На рассвете 20 ноября 26-й танковый корпус захватил населённый пункт Перелазовский и нанёс поражение 1-й румынской танковой дивизии.
Чтобы окончательно сломить оборону румынских войск, советское командование своевременно ввело в сражение ударную группу - 1-й и 26-й танковые корпуса. Танковые соединения стремительным рывком завершили прорыв и устремились на юг. Вскоре в образовавшийся прорыв был введён 8-й кавалерийский корпус. Германское командование решило, что главный удар советские войска нанесут в районе станицы Клетская, и направило туда резервы - 14-ю танковую и 7-ю румынскую кавалерийскую дивизии, а затем 48-й танковый корпус.
К югу от Сталинграда позиции 4-й румынской армии атаковали части 51-й, 57-й и 64-й армий. Стремительный удар 13-го и 4-го механизированных корпусов взломал оборону румын. Потеряв 35000 человек, они в панике отступили. Лишь 29-я моторизованная и 297-я пехотная дивизия гитлеровцев оказали достойное сопротивление.
К 21 ноября фланги немецкой армии с севера и юга от Сталинграда были смяты, а части Красной Армии с двух сторон стремительно приближались к городу Калач. Советский 1-й танковый корпус вместе с 8-м кавалерийским корпусом нанесли удар по 22-й немецкой дивизии и отбросили её к югу от населенного пункта Медвежий. К исходу 22 ноября они вышли на линию реки Лиска. Впервые с начала войны русские танковые корпуса яростно рвались на встречу друг другу, чтобы захлопнуть капкан на заднице 6-й армии Вермахта.
Конец Третьей книги
Примечания
1
Где главная контора? (нем.)
2
Не стреляйте! (нем.)