Стоит человеку умереть, как его немедленно забывают. Мертвецы не оставляют после себя никаких следов и забываются, как будто их никогда не было. Их не вспоминают бедные, о них не жалеют богатые, их не славят образованные. Ни государству, ни друзьям, ни родственникам они не нужны. Выясняется, что человечество могло обойтись даже без самых знаменитых покойников и что люди куда менее достойные могли совершить ничуть не меньше, чем они.
По кладбищам, могильным плитам и эпитафиям можно судить о нации, ее невежестве или благородстве.
Нет в природе явления более разнообразного и многоликого, чем женский головной убор.
Когда на трон садится добрый монарх, самое время издавать законы против беззакония власти.
Так я живу в этом мире - скорее зрителем, чем участником человеческого спектакля.
ФИЛИП ДОРМЕР СТЭНХОУП, лорд ЧЕСТЕРФИЛД
1694–1773
Афористический дар лорда Честерфилда, писателя, государственного деятеля, дипломата, в полной мере раскрылся в его "Письмах к сыну", писавшихся практически ежедневно с 1737 года на протяжении более 30 лет и опубликованных в 1774 году. Адресованные сыну писателя, Филипу Стэнхоупу, "Письма" представляют собой обширный свод просветительских наставлений и рекомендаций и отличаются проницательностью наблюдений, тонкой иронией и меткостью афористически выверенных характеристик. Помимо "Писем к сыну", афоризмы лорда Честерфилда взяты из некоторых эссе писателя, публиковавшихся в журналах "Здравый смысл" и "Мир" в 50-60-е годы, а также из "Максим" (1777) и "Характеров" (1777).
Министры - как солнце. Чем они ярче, тем сильнее обжигают.
Политики не питают ни любви, ни ненависти. Они руководствуются не чувствами, а интересом.
Чтобы управлять человечеством, нельзя его переоценивать - так оратор, если он хочет полюбиться публике, должен презирать ее.
Всякое собрание людей есть толпа, независимо от того, из кого она состоит… Разума у толпы нет, зато есть уши, которым следует льстить, и глаза, которым надлежит нравиться.
От перевода страдают все, кроме епископа.
Те, кто громче всего требуют свободы, хуже всего ее переносят.
Стиль - одежда мысли.
Кажущееся незнание часто является самой необходимой частью мирового знания.
Праздность - один из способов самоубийства.
Рана заживает быстрей, чем оскорбление.
Позаботься о пенсе, а уж фунт позаботится о себе сам.
Если можешь, будь умней других - только никому не говори об этом.
Советы редко принимаются с благодарностью; те, кто больше всего в них нуждается, реже всего ими пользуется.
Женщины гораздо больше похожи друг на друга, чем мужчины; все они, в сущности, тщеславны и похотливы.
В злословии, как и в краже, виноватым считается потерпевший.
Храни свои знания, подобно часам, во внутреннем кармане; не демонстрируй их, как демонстрируют часы, без всякого повода, с тем лишь, чтобы показать, что они у тебя есть.
Праздность - удел слабых умов.
Знания придают вес, способности - блеск, люди же, в большинстве своем, лучше видят, чем соизмеряют.
Чтобы завоевать расположение женщины, требуется одна и та же лесть; чтобы понравиться мужчине - всякий раз разная.
Насмешка - лучшее испытание для истины.
В вопросах брака и религии я не советчик - не хочу, чтобы из-за меня люди мучились и на земле, и на небе.
Лучшая защита от дурных манер - хорошее воспитание.
Хитрость - тайное прибежище бездарности.
Каждый человек ищет истину, но только одному Богу известно, кто ее нашел.
Даже не зная до конца самого себя, я знаю, как мало я знаю это хорошее и одновременно плохое, знающее и одновременно невежественное, разумное и одновременно безрассудное существо - Человека.
Предрассудки - наша любовница; разум же, в лучшем случае, - жена: мы часто слышим его голос, но редко к нему прислушиваемся.
Пусть мудрецы говорят все что угодно, но от одной крайности можно избавиться лишь впав в другую.
Неполноценность наших друзей доставляет нам немалое удовольствие.
Веди спокойную жизнь - и ты умрешь со спокойной совестью.
Молодые люди столь же склонны считать себя мудрыми, сколь пьяные - трезвыми.
Физические недуги - это тот налог, который берет с нас наша окаянная жизнь; одни облагаются более высоким налогом, другие - более низким, но платят все.
Радуйся жизни, наслаждайся каждой минутой ее - ведь удовольствия кончаются раньше, чем жизнь.
Куда бы мы ни шли, репутация наша - неважно, хорошая ли, дурная - нас обязательно опередит.
У человечества (как считал Плиний) только одна альтернатива: либо делать то, что заслуживает описания, либо написать то, что заслуживает прочтения.
Благодарность - это тяжкое бремя, лежащее на нашей несовершенной природе.
Немногие молодые люди познали науку любви и ненависти; любовь их - беспредельная слабость, роковая для предмета любви; ненависть - страстное, опрометчивое и бессмысленное насилие, роковое для самих себя.
Брак бывает лишь двух видов - по любви и по расчету. Если вы женитесь по любви, у вас определенно будет немало очень счастливых дней и, скорее всего, не меньше дней нелегких; если же - по расчету, счастливых дней у вас не будет вовсе. И нелегких, вероятнее всего, тоже.
Сами женщины не созданы для забот; их предназначение в том, чтобы брать на себя наши заботы.
Коль скоро отцы нередко уходят из семьи, безотцовщину едва ли можно считать несчастьем; учитывая же характер и поведение большинства детей, и бездетность - не самое тяжкое испытание в жизни.
Дети и придворные ошибаются много реже, чем родители и монархи.
Женская красота и мужской ум большей частью пагубны для их обладателей…
К дуракам и шутам я отношусь с огромным почтением: даже превосходное воспитание им не помеха.
Самый глупый человек на свете испытывает те же чувства, что и самый умный.
Не доверяй тем, кто полюбил тебя от всего сердца после первого же знакомства и без всякой видимой причины. Остерегайся также всех тех, кто стыдится высших добродетелей, выдавая их за свои слабости.
Немногие отцы по-настоящему пекутся о своих сыновьях - большинство предпочитает заботиться о сбережениях. Из тех же, кто действительно любит своих детей, мало кто знает, как это делается.
Если ты нащупал в человеке какую-то характерную черту, ни в коем случае не доверяй ему в том, что этой черты касается.
Разумный человек должен относиться к женщине, как к беззаботному, смышленому ребенку: с ней можно играть, веселиться, шутить, ей можно делать комплименты - но ни советоваться, ни говорить с ней на серьезные темы, ни доверять ей нельзя.
С подозрением относись к тем, кто во всеуслышание превозносит какую-то добродетель… А впрочем, такие люди далеко не всегда, заслуживают упрека в лицемерии. Мне не раз приходилось встречать праведников, которые действительно верили в Бога; задир, которые действительно отличались завидной храбростью; реформаторов, которые подкупали своей честностью; ханжей, которые вели исключительно добродетельный образ жизни.
То, что нравится тебе в других, понравится и другим в тебе.
На свете нет ничего более безрассудного, чем полугнев и полудоверие.
Люди, к светскому общению не привыкшие, по неопытности выдают своим видом то, о чем не распространяются на словах.
Сдержанность - черта крайне неприятная, несдержанность - крайне опасная.
Терпение совершенно необходимо деловому человеку, ведь многим гораздо важнее не заключить с вами сделку, а поговорить по душам.
Всякий, кто спешит, тем самым демонстрирует, что дело, за которое он взялся, ему не по зубам.
Учись опускаться до уровня тех, среди которых находишься.
Поношение, клевета никогда не ополчаются против непогрешимости; клевета преувеличивает, но не возникает на пустом месте.
С тем, кто молчит, - молчат; с тем, кто рассказывает все, - тоже молчат.
Мудрый человек живет своим умом и своим кошельком.
Истинное остроумие - качество столь редкое, что многие им восхищаются, большинство к нему стремится, все его боятся, а если ценят, так только в себе самом.
Если угождаешь, угождай каждому по-своему.
Трудно даже вообразить, сколько у тщеславия разнообразных способов отклониться от поставленной цели.
В погоне за похвалой лучшая приманка - скромность.
Тщеславие вызывает отвращение у всех по той простой причине, что оно всем без исключения свойственно, а два тщеславия не сойдутся никогда.
Сочинители афоризмов, в большинстве своем, красоту мысли ставят выше точности и справедливости.
Если когда-нибудь я поумнею, никто, никогда не увидит меня смеющимся.
Интерес к внутренней сути и презрение к внешнему виду - таковы должны быть отношения между разумным человеком и его книгами.
Бог свидетель, нам нелегко приходится в этой жизни, и терпение - это единственный способ жить по крайней мере не хуже.
СЭМЮЭЛЬ ДЖОНСОН
1709–1784
Для англичан библиограф, критик, журналист, поэт Сэмюэль Джонсон (или доктор Джонсон) и по сей день остается эстетическим и нравственным авторитетом "номер один": выдержки из его эссе и поэм, жизнеописаний и политических памфлетов, путевых заметок и проповедей цитируются с той же легкостью и охотой, с какой мы цитируем "Горе от ума" или "Евгения Онегина". Во всем блеске дарование Джонсона раскрылось в жанре беседы, афоризма, остроумных эскапад, дошедших до нас благодаря другу писателя Джеймсу Босуэллу (1740–1795) и его книге "Жизнь Джонсона" - английского аналога "Разговоров с Гёте" Эккермана. Афоризмы Джонсона взяты также из журнала "Рассеянный" и рубрики "Бездельник", из предисловия к Шекспиру, из "Жизнеописания английских поэтов" (1779–1781), из философской повести "Расселас, принц Абиссинский" (1759), а также из книги "Анекдоты о покойном Сэмюэле Джонсоне", которую выпустила в 1786 году приятельница писателя Эстер Трейл.
Пока я писал свои книги, большинство из тех, кому я хотел их показать, отправились на тот свет - успех же, равно как и неудача, - пустой звук.
Вот что значит принципиальный человек! В церкви не был уже много лет, но, проходя мимо, обязательно снимет шляпу.
Истина - это корова, которая не дает скептикам молока, предоставляя им доить быков.
Да, сэр, Шерри глуп, глуп от природы, однако за то время, что мы его знаем, он не терял времени даром - ведь такой непроходимой глупости в природе не существует.
Перечитайте ваши собственные сочинения, и если вам встретятся превосходно написанные строки, безжалостно их вычеркивайте.
Под пером Голдсмита даже Естественная История превращается в персидскую сказку.
Ирландцы - народ справедливый: друг о друге они говорят только плохое.
Искусство афоризма заключается не столько в выражении какой-то оригинальной или глубокой идеи, сколько в умении в нескольких словах выразить доступную и полезную мысль.
Истинное удовлетворение похвала доставляет лишь в том случае, если в ней во всеуслышание повторяется то, что шепчет нам на ухо гордыня…
Мильтон был гением, который мог высечь колосса из гранитной скалы, но не мог вырезать женскую головку из вишневой косточки.
Мы хотим, чтобы нас любили, но восхищаться другими вовсе не расположены; мы водим дружбу с теми, кто, если верить их громким похвалам, всецело разделяет наши взгляды, однако сторонимся тех, кому этим взглядам обязаны.
Упрямое безрассудство - последнее прибежище вины.
Писатели - вот истинная слава нации.
Как правило, мужчине приятнее видеть накрытый к обеду стол, чем слышать, как его жена говорит по-гречески.
Коль скоро мы ощущаем превосходство советчика над собой, совет, даже самый дельный и нужный, редко вызывает у нас чувство благодарности… Мы с большей охотой переносим последствия собственной неосмотрительности, чем высокомерие советчика, возомнившего себя нашим добрым гением.
Драйден любил балансировать на самом краю смысла.
Главное было придумать великанов и лиллипутов: все остальное не составляло труда.
Жадность - удел стариков, которые первую половину жизни отдали развлечениям, а вторую - карьере.
То, что пишется без напряжения, обычно и читается без удовольствия.
Ничто так не способствует развитию скромности, как сознание собственной значимости.
Брак, чего греха таить, приносит немало огорчений, зато холостая жизнь напрочь лишена удовольствий.
Легче переносить зло, чем причинять его; по той же причине бывает легче чувствовать себя обманутым, чем не доверять.
Существует три разновидности критиков; первые не признают никаких литературных законов и о книгах и их авторах судят, руководствуясь лишь собственным вкусом и чувствами. Вторые, напротив, выносят суждения только в соответствии с литературными законами; третьи же знают законы, но ставят себя выше них - этим последним начинающий литератор и должен стараться угодить в первую очередь.
Они ("Письма сыну" лорда Честерфилда. - А.Л.) учат морали шлюхи и манерам учителя танцев.
Удовольствие, которое способен доставить хороший собеседник, никоим образом не зависит от его знаний и добродетелей.
Писать следует начинать как можно раньше, ибо если ждать, пока ваши суждения станут зрелыми, вызванная отсутствием практики неспособность выразить взгляды на бумаге приведет к такому несоответствию между тем, что вы видите, и тем, что сочиняете, что, очень может статься, вы навсегда отложите перо.
Праздной жизнью я живу не столько потому, что люблю общество, сколько потому, что избегаю самого себя.
Самая удачная беседа - это та, подробности которой на следующий день забываются…
Даже остроумия ради никогда не следует выставлять себя в невыгодном свете; собеседники от души посмеются вашей истории, но, при случае, могут ее вам припомнить и вновь посмеяться - уже над вами.
Занятия литературой обыкновенно требуют неукоснительного прилежания и постоянного упорства, к чему ум наш привыкает разве что по необходимости и от чего наше внимание отвлекается ежесекундно, обращаясь к темам, куда более приятным.
Умным хочет быть всякий; те же, кому это не удается, почти всегда хитрят.
Огурец следует тонко нарезать, поперчить, полить уксусом - а затем выбросить за ненадобностью.
Любопытство - одно из самых непреложных и очевидных свойств мощного интеллекта.
Патриотизм - это последнее прибежище негодяя.
Поверьте, если человек говорит о своих несчастьях, значит тема эта доставляет ему определенное удовольствие - ведь истинное горе бессловесно.
Для богатых и сильных жизнь - это нескончаемый маскарад: все люди, их окружающие, носят маски; поэтому понять, что о нас думают другие, мы можем, лишь перестав подавать надежды и внушать страх.
Власть прельщает неистовых и гордых; богатство - уравновешенных и робких. Вот почему юность стремится к власти, а старость пресмыкается перед богатством.
Надеяться - огромное счастье; быть может даже, самое большое счастье на свете; но за надежду, как и за всякое удовольствие, приходится платить: чем большие надежды мы возлагаем, тем большее разочарование испытываем…
Уважения мы оказываем ровно столько, сколько его требуют.
Если ваш знакомый полагает, что между добродетелью и пороком нет никакой разницы, после его ухода нелишне пересчитать чайные ложки.
Поверьте мне на слово, эти чувствительные особы вовсе не рвутся сделать вам добро. Они предпочитают расплачиваться чувствами.
Литератор, сам по себе, - скучен; коммерсант - себялюбив; если же хочешь заставить себя уважать, следует совмещать литературу с коммерцией.
Если один человек стоит на земле, а второй барахтается в воде, то первый еще может спасти второго; когда же тонут оба, то каждый думает только о себе.
В том, что непосредственно не связано с религией или моралью, опасно долгое время быть правым.
Человек подчинится любой власти, которая освободит его от тирании своеволия и случайности.
Просьбу, с которой обращаются робкие, неуверенные в себе люди, легко отклонить, ибо проситель словно бы сам сомневается в ее уместности.
Для такого мелкого существа, каким является человек, мелочей быть не может. Только придавая значение мелочам, мы добиваемся великого искусства поменьше страдать и побольше радоваться.
Одному прохожему прочтите лекцию о нравственности, а другому дайте шиллинг, и вы увидите, который из двух зауважает вас больше.
Каждый человек вправе высказать свою точку зрения, а его собеседник, если он с ним не согласен, - пустить в ход кулаки. В противном случае на свете не было бы мучеников.
Разница между воспитанным и невоспитанным человеком заключается в том, что первого вы любите до тех пор, пока не найдется причина его ненавидеть, а второго, наоборот, сначала ненавидите, зато потом, если он того заслуживает, можете полюбить.
Все мы живем в надежде кому-нибудь угодить.
Тот, кто переоценивает себя, недооценивает других, а недооценивая, угнетает.
Там, где начинаются тайны, недалеко и до обмана.
Завтрашний день - это старый плут, который всегда сумеет вас провести.
Богатство, быть может, порождает больше обвинительных приговоров, чем преступлений.