Ночью начальник Генштаба Василевский вылетел на Брянский фронт. Между тем войска группы генерала Вейхса с боями продвигались вперед, стремясь окружить и уничтожить войска Брянского фронта, а затем повернуть на юг и дополнительным ударом из района Славянска разгромить войска Юго-Западного и Южного фронтов, чтобы открыть себе дорогу к Волге и на Северный Кавказ. Но на их пути высился легендарный Сталинград с его стратегическими коммуникациями. Командующий 6-й армией генерал Паулюс решил взять город с ходу. Для этого вермахт создал группу армий "Б" в составе 2-й и 6-й полевых и 4-й танковой немецких и 2-й венгерской армий. Группу возглавил генерал-фельдмаршал фон Бок. А для ведения боевых действий на Северо-Кавказском направлении была создана группа армий "А" во главе с генерал-фельдмаршалом В. Листом. В эту группу вошли 12-я и 17-я полевые, 1-я танковая немецкие и 8-я итальянская армии.
На рассвете 4 июля Василевский прибыл на КП Брянского фронта. Солнце уже выкатилось из-за горизонта, и его лучи дышали жаром. По всему чувствовалось, что день будет знойный. Генерал Голиков находился где-то в войсках под Воронежем, и Василевского встретил начальник штаба генерал Казаков.
- Приказ Генштаба о немедленной подготовке контрудара вами получен? - строго спросил Василевский.
- Получен, и войска усиленно готовятся, - подтвердил Казаков.
Выпив с дороги холодного квасу, которым угостил армейский повар, делавший его по своему рецепту, Василевский вместе с генералом Казаковым направился на КП командующего 5-й танковой армией генерала Лизюкова. Вместе с командармом и начальником штаба фронта он произвел рекогносцировку и уточнил задачу армии: одновременным ударом всех ее сил западнее Дона перехватить коммуникации танковой группы врага, прорвавшегося к Дону, и не дать ему переправиться через реку. С выходом в район Землянск - Хохол 5-я армия должна была помочь войскам левого фланга 40-й армии отойти на Воронеж через Горшечное и Старый Оскол.
Поздно вечером, едва Василевский прилег отдохнуть, как к ВЧ его вызвала Москва. Сталин спросил, подготовлен ли контрудар, и, получив утвердительный ответ, приказал:
- Завтра утром вам быть в Ставке! - И после недолгой паузы объяснил начальнику Генштаба, чем это вызвано: осложнилась обстановка на правом крыле Юго- Западного фронта. 6-я немецкая армия Паулюса вышла к Каменке и развивает удар в южном направлении.
- Что, создалась реальная угроза тылам Юго-Западного и Южного фронтов? - прервал верховного Василевский.
- Вот именно, и вы здесь очень нужны. - Голос у Сталина был громкий и твердый, хотя в нем улавливались тревожные ноты.
- Сейчас дам указания о порядке ввода 5-й танковой армии в сражение и вылетаю, - отрапортовал начальник Генштаба.
- На кого возложили ответственность за проведение операции? - поинтересовался Сталин.
- На командарма 5-й танковой и начальника штаба фронта генерала Казакова, так как комфронт генерал Голиков находится в войсках под Воронежем.
(Однако одновременного мощного танкового удара по флангу и тылу ударной группировки немцев достичь не удалось. Правда, 5-я танковая армия отвлекла на себя значительные силы врага, что позволило войскам Брянского фронта выиграть несколько дней, чтобы организовать прочную оборону Воронежа. Сам генерал Лизюков находился в непрерывных боях и 24 июля героически погиб. - А.З.)
На фронте генерал Василевский работал без передышки: то был в штабе, то встречался с комдивами, то обсуждал оперативные вопросы с командованием армии. 5 июля он вернулся в Ставку и обо всем увиденном доложил Сталину. Тот, выслушав его, коротко изрек:
- Надо создать новый фронт, а на место Голикова назначить другого командующего.
- Кого? - насторожился начальник Генштаба.
- Я еще не решил. - Верховный прошел к столу и сел. - Обсудим этот вопрос в Ставке. Дайте знать Жукову, чтобы был здесь в четыре часа дня. Вам тоже быть…
Позже Ставка приняла решение образовать Воронежский фронт, командовать им назначили заместителя начальника Генштаба генерал-лейтенанта Н. Ф. Ватутина, а Брянский фронт возглавил генерал К. К. Рокоссовский, ранее командовавший 16-й армией.
- Вашего заместителя по Генштабу генерала Ватутина я знаю хорошо, - сказал Сталин Василевскому. - А вот генерала Рокоссовского пришлите ко мне на беседу.
"В Ставке я был тепло принят Верховным главнокомандующим, - вспоминал Рокоссовский. - Он в общих чертах ознакомил с положением на Воронежском направлении, а после этого сказал, что если у меня имеются на примете дельные работники, то он поможет мне их получить для укомплектования штаба и управлений Брянского фронта… Я назвал М. С. Малинина, В. И. Казакова, Г. Н. Орла и П. Я. Максименко. Сталин тут же отдал командующему Западным фронтом (генерал армии Г. К. Жуков. - А.З.) распоряжение откомандировать этих товарищей. Он пожелал мне успеха на новой должности, велел не задерживаться долго в Генеральном штабе, а быстрее отправляться на место, потому что обстановка под Воронежем сложилась весьма серьезная".
2
Органам разведки Генерального штаба, добывавшим сведения о противнике, стало известно, что за несколько дней до вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз Геринг утвердил документ с зашифрованным названием "Зеленая папка", в котором, в частности, говорилось: "Необходимо принять все меры к немедленному использованию оккупированных областей в интересах Германии. Получить для Германии как можно больше продовольствия и нефти - такова главная экономическая цель кампании". Вермахт стремился в первую очередь захватить нефтяные промыслы Кавказа и Закавказья. Вот почему, потерпев сокрушительное поражение под Москвой в декабре 1941 года, Гитлер бросил максимум войск к Волге и на Кавказ, чтобы завладеть нефтепромыслами Грозного, а затем и Баку. В июле 1942 года гитлеровские армии вышли к нижнему Дону. Сталин, как никто другой, был этим встревожен.
Поздно вечером он позвонил в Наркомат нефтяной промышленности, уполномоченному Государственного комитета обороны заместителю наркома Н. К. Байбакову. Ему ответил дежурный наркомата.
- Сталин говорит, - глухо выдохнул в трубку "кремлевки" вождь. - Байбаков улетел в Краснодар? Нет? А где он? У товарища Микояна на совещании, а когда вернется к себе? Минут через десять? Срочно пошлите его ко мне! - распорядился Сталин.
Уполномоченный ГКО по обеспечению фронтов горючим Байбаков прибыл, едва вождь выпил чаю. Он был молод, энергичен, казалось, в его сильных руках все горело, и это импонировало Сталину.
- Когда вы летите в Краснодар? - спросил 0н. - Немцы уже захватили Ростов, а оттуда до столицы Кубани рукой подать. Как бы вам, товарищ Байбаков, не опоздать… там ведь не одна и не две скважины, успеете все их взорвать?
- Мы это сделаем быстро и четко, - заверил верховного Байбаков. - Хотя такая работа весьма опасна, а тут еще на пятки наступает враг.
- На Сталинградском фронте бойцам и командирам не легче, - хмуро бросил Сталин.
Он подошел к Байбакову ближе, посмотрел на него тяжелым взглядом, его лицо осунулось, сделалось серым, как базальт.
"Ему сейчас, наверное, очень трудно, - мелькнуло у Николая Константиновича. - На южном направлении Красная армия тоже отступает, войска несут большие потери…"
Какое-то время Сталин молчал. Потом, глядя на Байбакова, заговорил неторопливо, жестко, словно отдавал приказ. Каждое его слово запомнилось Байбакову на всю жизнь.
"Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ, - вспоминал он впоследствии. - Он объявил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам. Имейте в виду, если это случится, то будет очень плохо для нас. Поэтому я вас предупреждаю: если вы оставите хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы, а немец не придет и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем.
Набравшись смелости, я просил:
- Товарищ Сталин, а какая альтернатива?
- Вы, молодой человек… У вас есть? - Сталин при этом показал пальцем на висок. - Летите туда с Буденным и решайте эти вопросы на месте". (Маршал С. М. Буденный в то время командовал Северо-Кавказским фронтом. - А.З.)
Байбаков, естественно, не без тревоги за себя и своих людей воспринял сердцем требование вождя, хотя ничуть не сомневался в том, что успешно доберется до Краснодара и сделает все так, как потребовал Сталин. Знал он и о том, что, случись неладное, и на него обрушится гнев вождя.
В Армавире находился штаб Северо-Кавказского фронта, и, когда немцы стали приближаться к Краснодару, настало время взрывать нефтепромыслы. Но на это должен был отдать приказ штаб фронта. Байбаков на самолете У-2 отправился в Армавир к маршалу Буденному. Пролетая над Армавиром, он увидел на аэродроме немецкие танкетки, а летчик в это время шел на посадку.
- Что ты делаешь? - закричал Байбаков, не слыша своего голоса от рева мотора. - Поднимайся! Немцы!..
- Нет! - Пилот обернулся, покачал головой. - Это наши!
Но Байбаков прекрасно видел в бинокль белые кресты на боковинах танкеток. Он выхватил наган и приставил его к затылку летчика.
- Ах, мать честная! - закричал Байбаков во весь голос. - Если сядешь - застрелю!
Пилот струсил и, набрав высоту, взял курс на Краснодар.
- Что же ты делал, сукин сын? - спросил летчика Байбаков, едва самолет приземлился на аэродроме.
- Моя жена и дочь в Армавире, - признался летчик.
Его хотели тут же расстрелять, но вмешался заместитель наркома Байбаков, и пилота отправили на фронт, в штрафной батальон.
Добавим, что на промыслах Кранодарского края специалисты-нефтяники разработали такую технологию ликвидации нефтяных скважин, которая полностью себя оправдала. Почти полгода немецкой оккупации Кубани гитлеровцы не смогли восстановить ни одной скважины! Когда заместитель Председателя СНК СССР Анастас Микоян сообщил об этом Сталину сразу после изгнания немецко-фашистских захватчиков с Северного Кавказа весной 1943 года, верховный усмехнулся.
- А кто инструктировал товарища Байбакова? - спросил он.
- Ты, Иосиф, - улыбнулся Микоян. - Правда, и я приложил руку к этому. Самую малость…
Немцы как ошалелые рвались к Сталинграду. 17 июля они атаковали передовые позиции войск 62-й и 64-й армий. Всю неделю шли ожесточенные бои на рубеже рек Чир и Цимла, но задержать продвижение вражеских войск не удалось. Теперь нашему командованию стал до мелочей ясен замысел врага. Для захвата Сталинграда вермахт создал две ударные группировки из состава 6-й армии генерала танковых войск Паулюса: Северную из 14-го танкового и 8-го армейского корпусов, чье наступление велось из района Головский вдоль правого берега Дона в направлении на Верхне-Бузиновку и Мало-Набатовский с целью взятия города Калач; Южную, в которую вошли 51-й армейский и 24-й танковый корпуса. Двигаясь из района Обливской и Верхне-Алексеевской, немцы наметили смять нашу оборону южнее Суровикина и через Старо-Максимовскую выйти к Калачу с юга. К наступлению на Сталинград немцы подготовили и третью группировку - две пехотные дивизии, одну танковую из 4-й танковой армии и четыре румынские пехотные дивизии. У них была задача форсировать Дон и, захватив небольшой плацдарм, ринуться на город с юга и запада вдоль железной дороги Котельниково - Сталинград…
Глядя на оперативную карту, заместителю командующего войсками 64-й армии генералу Чуйкову было о чем поразмыслить. Невольно он подумал, что если после временного затишья немцы вновь начнут атаку и нанесут удар по позициям двух армий - 62-й и 64-й, бойцам и командирам придется туго. Кольнула мысль: у врага втрое больше сил и наши войска вряд ли устоят.
"Надо бы переговорить с генералом Колпакчи, что он мозгует на этот счет", - решил Чуйков. Штаб 62-й армии находился на левом берегу Дона, в хуторе Камыши, и связь с ним была устойчивой. На другом конце провода Чуйкову ответил дивизионный комиссар Гуров.
- Кузьма Акимович, говорит замкомандарма 64-й. Где там твой шеф?
- Рядом, Василий Иванович, передаю ему трубку.
- Привет, сосед! - звонко отозвался Колпакчи. - Что тебя волнует?
- Ты, наверное, готов снова принять бой, а вот я колдую, - весело ответил Чуйков. - Понимаешь, оборону мы с тобой готовили второпях, и я боюсь, как бы мои ребята не подкачали. Что скажешь, коллега?
- А ты полагаешь, что я тут песни пою? - послышался задорный смех командарма в телефонной трубке. - Не знаю, за что хвататься. Только что вернулся с передовой. Бойцы и командиры настроены сражаться решительно и дерзко. Но ты же понимаешь, что этого для полного успеха недостаточно. У нас с тобой, Василий Иванович, крайне мало танков - вот в чем беда. На вражеский танк с автоматом или винтовкой не пойдешь. Толка никакого, разве что кровь свою выпустишь. А поразить фрица бутылкой с горючкой, чтобы факелом вспыхнул танк, не каждый боец сможет. А задача у нас с тобой, Чуйков, одна: не дать врагу форсировать реку, чтобы он кратчайшим путем не ворвался в Сталинград! Кстати, где твой командарм? Мне надо с ним кое-что обговорить.
- Генерал Гордов по вызову Ставки улетел в Москву, а когда вернется, не знаю, Владимир Яковлевич. Потому-то и собрался съездить к вам на переговоры. Мы же соседи, наши боевые позиции рядом.
- Приезжай, Василий Иванович, - радостно отозвалась трубка.
Чуйков, однако, убыть в штаб 62-й армии не успел - из Москвы вернулся генерал Гордов. Он торопко вошел в штаб, бросил на край стола свою фуражку, налил из бачка кружку холодной воды и залпом выпил. Отдышался легко и весело, вскинул глаза на Чуйкова:
- Можешь меня поздравить, Василий Иванович! - Широкоскулое лицо Гордова расплылось в улыбке. - Ставка назначила меня командующим Сталинградским фронтом, - натужно выдохнул он и тяжело оперся на спинку стула. - Понимаешь, волнуюсь я… Теперь под моим началом будет не одна армия, а несколько. Может, и голова кругом пойти.
- А можно и потерять голову, - поддакнул Чуйков. - Тут палка о двух концах. До вас фронтом лишь две недели командовал маршал Тимошенко - вот и получается, что голову потерял, за что, видно, Ставка его освободила.
Гордов усмехнулся.
- Мне неведомо, почему Семена Константиновича заменили мною, - промолвил комфронт. - Я об этом не спрашивал. А вот о том, что все свои силы отдам фронту, товарища Сталина я заверил, когда он со мной беседовал. Тут уж, сам понимаешь, не ударить бы в грязь лицом! Ты-то мне, Василий Иванович, будешь помогать? У тебя опыта боевого дай бог, тебя фронтовая жизнь не сломает… - Гордов какое-то время помолчал, словно о чем-то размышлял. - А если говорить о маршале Тимошенко, то, видимо, верховный не простил ему поражение под Харьковом…
Уезжал в штаб фронта Гордов утром, когда над степью сияло темно-голубое небо без единой тучки, а солнце уже припекало живительными лучами. Перед тем как сесть в "газик", он простился с работниками штаба армии. Сдав дела Чуйкову, тепло пожал ему руку.
- Хочу видеть тебя героем на фронте! - весело произнес Гордов, закуривая. - Наши пути-дороги, Василий Иванович, еще не раз пересекутся!
- Дай-то бог, - холодно отозвался Чуйков. - Скажите, а кто теперь возглавит 64-ю армию?
- Я не в курсе, Василий Иванович, это решат в Генштабе. - Гордов загасил папиросу. - Наверное, тебя и назначат. Ты хорошо знаешь войска, и люди тебя понимают. Так что не переживайте, коллега, ваша кандидатура вполне приемлема! - уже официально закончил он.
- А что мне переживать? - В груди у Чуйкова потяжелело, он посуровел лицом. - У меня, как вы, должно быть, убедились, нет карьеристских замашек. В своих помыслах я прям, как та береза…
- Скромность - это хорошо, - парировал Гордов. - Но росту крыльев она помеха… Мне всегда хочется иметь больше, чем то, что дают.
- Мне легче дышится, когда я обхожусь тем, что имею, - не смолчал Чуйков.
Генерал Гордов, приняв дела фронта, с головой окунулся в работу. Еще некоторое время назад он и не предполагал, что немцы начнут широкомасштабное наступление, дерзко и большими силами атакуют нашу оборону, и теперь мучительно размышлял над оперативной картой, где и какие позиции надо укрепить. Наконец он резко вскинулся и посмотрел на сидевшего рядом начальника штаба генерала Никишева.
- Скажу тебе, коллега, меня настораживает замысел немцев, - обронил он угрюмо и, как показалось начальнику штаба, с опаской. - Они хотят отвлекающими ударами по флангам наших войск в большой излучине Дона окружить их, выйти в район Калача и с ходу прорваться в Сталинград. Вот, взгляни на карту.
- Хитер замысел, ничего не скажешь, - выпрямился генерал Никишев, шаря по карте своим острым взглядом. - За кого они нас принимают?
- За слабаков, разумеется, - горько вздохнул Гордов. - Ты же слышал, что говорил пленный немецкий офицер, когда я допрашивал его? "У нас, - сказал он, - приказ фюрера взять город, а если вы станете сопротивляться, сотрем с лица земли!" Потому и прут напролом, не считаясь с большими потерями. Понимаешь, душа у меня не на месте: как бы они не сломали нашу оборону.
В Ставке внимательно следили за сражением на Сталинградском фронте. Пожалуй, больше других волновался начальник Генштаба Василевский, недавно назначенный на эту должность. Сейчас он с грустным выражением лица доложил верховному, что две наших армии - 62-я и 64-я остро нуждаются в подкреплениях: у немцев большое превосходство в танках и самолетах.
- Надо им что-то дать, товарищ Сталин, - осторожно предложил начальник Генштаба, вытянувшись в струнку перед ним.
Верховный какое-то время молча постоял у карты, потом полистал свой блокнот.
- Прикажите Сталинградскому фронту срочно сформировать 1-ю и 4-ю танковые армии, - жестко сказал он, двигая бровями. - Назначьте командовать ими опытных генералов. У вас есть кто-нибудь на примете?
Передохнув, Василевский заявил, что такие люди есть. 1-ю танковую армию может возглавить Кирилл Семенович Москаленко, его войска стойко сражались в сорок первом под Москвой. А 4-ю возьмет под свое крыло Василий Дмитриевич Крюченкин, командарм 28-й.
У Сталина отчего-то задергалась правая щека, и начальник Генштаба затаил дыхание: а вдруг он не одобрит его предложение?
- Не возражаю, - наконец изрек верховный. В его голосе слышалось раздражение. - Лично переговорите с генералами, потребуйте, чтобы они оперативно подготовили свои войска к боям.
- Естественно, товарищ Сталин. - Василевский весь подтянулся. - Сделаю это незамедлительно, - отрапортовал он.
Верховный прошелся по кабинету, закурил трубку и теперь задумчиво выпускал колечки горьковатого дыма. У карты он постоял, потом вскинул глаза на Василевского и жестко спросил:
- Генштабу известно что-либо о совещании Гитлера в штаб-квартире Южной группировки войск в Полтаве?
- Известно немногое. - Василевский раскрыл свою рабочую папку. - Гитлер прилетел в Полтаву в сопровождении начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршала Кейтеля. В совещании приняли участие многие генералы, в их числе и генерал танковых войск Паулюс, чья армия сейчас ведет бои на подступах к Сталинграду. Обсуждался план летнего наступления гитлеровцев. А вот подробности нам пока неизвестны, - признал начальник Генштаба.
- Жаль, - недовольно произнес Сталин. - Плохо работает наша разведка, а вы, товарищ Василевский, смотрите на это сквозь пальцы.