– Мои соседи были в Израиле, им понравилось, – сказал Вальтер.
– Ну, что же, я все узнаю, – пообещала Мария. Она вспомнила, что у нее в Тель-Авиве жила дальняя родственница.
Прошло некоторое время, и билеты Франкфурт – Майн – Тель-Авив были куплены. Вальтер уплатил за все, и с нетерпением ждал отлета.
И вот они приземлились в аэропорту Бен Гурион. Их встречала далекая родственница, Лидия Петровна. Она уже 10 лет жила в Тель-Авиве и была рада встрече.
Лидия Петровна обнялась с Марией, пожала руку Вальтеру и побежала искать такси. Вальтер оглянулся по сторонам. Вокруг него сновал народ. В основном арабы. Израильтяне, а это были полицейские и охрана, свободно гуляли по залу, заглядывали во все урны, проверяя нет ли где бомбы. Все они были вооружены маленькими автоматами, висящими через плечо, что неприятно удивило Вальтера. Лидия Петровна появилась через пару минут. Водитель араб любезно открыл двери авто, помог уложить багаж и мило улыбаясь, велел пристегнуться. Улицы города были плотно забиты транспортом. Как только Мария наконец расслабилась, они на долго застряли в пробке. Путь до дома Лидии Петровны, вместо 20 минут занял почти два часа. Жила Лидия в панельном доме, точно московские Черемушки. Вальтер, взяв два чемодана, пытался быстро пробежать по лестнице. Не получилось. Пролеты оказались какие-то уж очень узкие. Он при своем пивном животе, просто застрял на повороте, один чемодан выскочил у него из рук. Пришлось Марии, идущей следом, срочно перехватывать летящий вниз чемодан. Хозяйка быстро открыла дверь и впустила их в узкий темный коридор.
Лидия Петровна занимала квартиру из трех комнат, в которых жила одна. Но общая площадь всех комнат была всего 43 кв. метра.
Вальтер удивленно рассматривал комнаты, но ничего не сказал. Хозяйка суетилась на кухне, готовя еду, а Мария и Вальтер распаковывали чемоданы.
– Лидочка, – обратилась к хозяйке Мария, – мы бы хотели поездить по христианским местам. Это Вифлеем, Назарет, ну и конечно сам Иерусалим. Как это лучше сделать? У нас очень мало времени. Мы ведь должны уезжать через неделю.
– Ну тогда так, – сказала Лидия, – я постараюсь купить вам автобусные поездки в эти совершенно разные направления. Но экскурсии можно будет купить только на русском языке. На немецком у нас экскурсии не производят. И, вообще очень вас прошу, на немецком особенно много не говорить. Лучше уж по-русски.
– А почему? – удивился Вальтер, – ведь немцы много помогают Израилю деньгами и нас надо уважать.
– Очень просто, – ответила Лидия Петровна, – политики всячески стараются найти образ врага, и это не палестинцы, а немцы, но это все политика. К простым жителям это не имеет никакого отношения.
Все это очень обидело Вальтера. Он родился после войны и честно не понимал, сколько лет еще Германия будет платить деньги Израилю из карманов его и его друзей.
На следующий день была поездка в Вифлеем, городок в 7 км к юго-востоку от Иерусалима. Вифлеем находится в Палестинской зоне. Автобус остановили довольно далеко от церкви Рождества Христова. Всех туристов построили в "школьный ручеек", а именно по 2 человека.
– Очень прошу женщин не отставать, – сказал руководитель, – вы видите на подходе к церкви много торговцев-арабов. Они продают всякую рекламную ерунду, но при этом им очень нравятся блондинки. Если кто-то из женщин отвлечется, то мы долго будем потом ее искать. Не нужно неприятностей!
Рядом с церковью находились пещеры, где предположительно останавливались Мария и Иосиф. До 1847 года на полу пещеры лежала серебряная звезда с надписью "Здесь Мария родила Иисуса Христа", которая позже исчезла.
Дальше путь экскурсии лежал в Назарет. Именно туда, где Деве Марии явился ангел, сообщивший ей о предстоящем рождении Спасителя.
Во второй половине дня автобус отправился в Иерусалим. В Старый город, через Яффские ворота. Чем ближе к центру города, тем чаще стояли наряды израильской полиции. В автобус зашла женщина в одежде полицейского с автоматом наперевес.
– Я буду вас сопровождать – сказала она.
Проехав с автобусом какое-то расстояние она вышла, и вся экскурсия вышла за ней.
Группа оказалась на известной всему миру улочке под названием Виа Долороса, ведущей прямо к храму Христа Спасителя.
Несколько минут томительного ожидания перед зданием, и наконец, полицейский открывает турникет. Группа прошла внутрь храма. Все стояли в длинной очереди перед купольной часовенкой из розового мрамора под названием Кувуклия. Именно здесь находилась пещера, где уложили снятого с креста Иисуса. А сам храм расположен на том самом месте, где находилась гора Голгофа.
Просто гору Голгофу накрыли куполом. В этом соборе, сохранившемся со времен средневековья, при богослужении публика стоит.
Здесь находятся представители разных религиозных концессий: ортодоксов, католиков, протестантов и многие другие. Ведь бог один.
Рассказывают, что когда весь мир празднует рождество, но именно по старому стилю, в храме свершается чудо. С вершины купола спускается холодный огонь, от которого зажигаются свечи всех стоящих внизу прихожан. Огонь холодный, не обжигающий, им даже умывают лица. Никакого объяснения этому чуду пока нет. А спустя короткое время группу повели в другую сторону, где находилась всем известная Стена плача. В этом месте экскурсовод раздал всем туристам бумажку, где был напечатан стих местной поэтэсы, Фриды Полак, родившийся в Одессе.
"Есть место в Иерусалиме -
На вид – обычная стена,
Но вслушайся в ее ты имя:
И впрямь особая она!
Ее зовут Стеною Плача.
Тысячелетьями она
Стоит твердыней – это значит,
Что святость в ней заключена.
Я низко голову склоняю
И, тихо приближаясь к ней,
Невольный трепет ощущаю,
И сердце бьется все сильней.
Рукой лишь стоит прикоснуться -
Как будто молния сверкнет.
Здесь не из глаз – из сердца льются
Те слезы, что пролил народ…"
Стих произвел на всех русскоговорящих туристов огромное впечатление, немец не понял ничего. Он только удивленно крутил головой.
Вокруг подхода к Стена было полицейское оцепление. С одной стороны обычно должны молиться мужчины, а с другой женщины. Каждый посетитель старался вложить в Стену записку, обращенную к богу. Говорят именно здесь бог всего ближе к людям. Интересно, так ли это?
Вальтер к Стене подходить боялся. А группа спокойных русских туристов отправилась к Стене, вкладывать в ее щели просьбы. Вальтер остался стоять в стороне и с ужасом взирал на полицейских, находящихся поблизости.
После целого дня путешествия, Мария с Вальтером вернулись домой. В квартире было ужасно жарко. Казалось, что воздух застыл, и его можно было потрогать. Однако освежиться, как обычно в Германии, здесь было проблематично. В ванной не оказалось воды, кондиционер в доме не работал. Единственное, что спасало, это то, что в квартире было много комнат. Можно было, закрыв двери одной из них включить вентилятор. Окна во всей квартире приходилось плотно закрывать. На высоте пятого этажа чувствовался сильный горячий ветер, несущий песок из пустыни. Он даже имя имел этот ветер – Хамсин.
Мария с Вальтером уже несколько дней находились в гостях, однако спали они в разных постелях. Мария ни о чем не спрашивала.
"Значит так надо" – решила она.
Последняя экскурсия, которая была у них запланирована – это Эйлат. Город – сказка, город-мечта.
Мария перед отъездом встала пораньше, упаковала вещи. Впереди был последний пункт их путешествия. Из Эйлата они улетали в Германию.
– Как замечательно, – думал Вальтер, – скоро летим на родину. Наконец я снова смогу говорить по-немецки.
Дорога в Эйлат шла по пустыне. В пустыне рано темнеет и водитель торопился. Дорога не освещалась, a в Эйлат необходимо было попасть засветло.
– Смотрите налево, смотрите направо, – говорил экскурсовод. Это та самая пустыня, по которой Моисей вел евреев в течение 40-а лет. И еще, знаете ли вы, что в Израиле нет казино. Казино есть только в Египте, недалеко от города Эйлата и есть эта самая граница. Многие богатые жители Израиля ездят туда играть. А вот совершенно недавно провели полицейскую операцию. Ведь Эйлат находится на Красном море. Все желающие поиграть в рулетку садились на заранее оплаченные катера и уходили в море, туда пускали только знакомых людей, уезжали они на 12 часов, играть. И именно туда направили полицейские катера. Полицейские очень тихо, переодевшись в костюмы водолазов, подплыли с разных мест к катерам. Тихо взобрались на палубу. Ну и, конечно, всех арестовали. Пока временное затишье. Но все конечно скоро повториться.
В Германии была уже зима, а Эйлат был весь в зелени. Туристов разместили в гостинице. Удивительно, но все говорили только по-русски. Вальтер совсем ничего не понимал и очень нервничал. В один из вечеров Мария пригласила Вальтера прогуляться. Они спустились к морю. И вдруг в темноте услыхали гармошку. Кто-то тихо пел:
"Тот, кто рожден был у моря, тот полюбил на всегда, белые мачты на рейде".
Мария остановилась завороженная.
– Удивительно, – подумала она, – так далеко от Украины, и вот родная песня.
Полет в Германию проходил нормально. С лица Вальтера не сходила улыбка. Он радовался всему, солнцу за окном, еде в самолете, улыбке стюардессы. А главное все стюардессы говорили по-немецки.
Холодный и сырой Кельн встретил их дождем. Пришлось доставать из чемоданов зимние вещи.
Вальтер даже не проводил Марию, а вышел на ближайшей остановке и сразу отправился на автобусную станцию в свою деревню.
Больше Мария его не видела. Видимо общение с евреями сильно изменило его психологию и отношение к иностранцам
Чтобы не пропасть поодиночке
Розочке исполнилось 60 лет, хотя это солидный возраст, она по-прежнему для всех оставалась младшей в семье.
В большой семье Шварцманов было четверо детей. Самым старшим был Миша. Он родился еще до Второй мировой войны, в 1933 году. После окончания школы у него был институт, а потом, как у всех – стройки пятилетки.
Второй в 1938году родилась Рита, за ней через год Рая, и через два года Розочка. Она всегда для сестер была маленькой. Своего старшего брата помнила плохо.
Много горя пережила семья Шварцманов. Если рассказывать, страниц не хватит. Но сегодня у Розочки юбилей. Ее старшая сестра Рая решила торжественно отметить в ресторане это знаменательное событие. Рая часто решает многие вопросы за Розочку, а та с ней совсем не спорит.
Рая живет в том же городе, что и Роза, и очень опекает младшую сестру, которая уже как пять лет в Германии. Рая сама, приехав на три года раньше Розы, была из тех энергичных личностей, которые всегда все знают и все умеют. Она сразу получила автомобильные права, купила машину и работает в местном доме для инвалидов. Розочка ее боготворит. Рая для младшей сестры одна во многих лицах: и мама, и папа, и подруга, и советчица. Если бы не она, никто не знает, жила бы Розочка еще на белом свете. Но, не стоит о грустном. Сегодня у Розочки праздник и она, в новом костюме, с новой прической вместе с Раей отправились в ресторан. На Розочкин юбилей приглашены все родные, которые смогут приехать. Только Миша живет далеко, в Америке. Он сильно болеет, и приехать не сможет. Зато прислал открытку.
В большом зале греческого ресторана горели все лампы. На одном из столов были установлены напитки и холодные закуски. "Видимо этот стол для моих именин, – решила Роза, – а остальные для других посетителей. И, к большому сожалению, ни в одном ресторане нет оркестра".
Сама Роза хотела провести день рождения скромно, дома. Но в социальных квартирах праздновать не принято. Жизнь здесь проходит размеренно и тихо. Поэтому сестры решили гулять здесь.
Роза заняла центральное место за сервированным столом. Тут как раз и начали подходить приглашенные гости. Рая быстро усаживала их, учитывая вкусы и желания каждого. Последней в зал вплыла Розочкина сестра Рита. Она появилась прямо с вокзала. На ней было прекрасное красное кожаное пальто, туфли на высоком каблуке, модная прическа. Выглядела она довольно моложавой на свои 68. В руках она держала большой букет роз. К ней мгновенно устремилась Рая. Роза осталась сидеть на своем месте, лицо ее особого восторга не выражало.
– Поздравляю дорогая! Счастья тебе! Пусть все будет хорошо, – сказала, растягивая слова, словно пропела Рита, обращаясь к Розе.
– Спасибо, – сухо ответила виновница торжества.
Все гости громко заговорили. На Риту со всех сторон сыпались вопросы. Она одна из всей семьи живет с семьей в Швейцарии. Это удалось только ей. Она вообще любила всегда быть в центре внимания.
Вдруг у Раи зазвонил мобильник.
– Да, – ответила она, – сейчас буду.
– Розочка, – обратилась она к младшей сестре, – звонила Лялька. Она стоит на вокзале, я сейчас за ней поеду.
И она мгновенно исчезла.
– Лялька, Лялька приехала, – громко сказала Роза, пытаясь привлечь внимание гостей на себя.
У нее со старшей сестрой Ритой было давнее соперничество и неприязнь. Розочка считала именно Риту виновницей всех своих злоключений. А их было много. И вынужденный аборт. И срочный выезд в Израиль. И психушка в Израиле.
Как вспомнишь, мороз по коже. Ну, слава богу, благодаря Рае все закончилось.
В это время к их столу подошел официант. Он начал принимать заказы на напитки. И тут в дверях ресторана, наконец, показалась Рая с Лялькой. Розочка давно ее не видела. Та уже больше, чем полгода как переехала жить в Кельн. Расцвела, поправилась. А ведь ей уже 34 года. А сколько вместе пережито. Сейчас она живет от мамы отдельно. Сначала, все боялись отпускать ее одну в большой мир, без мамы, тети в чужой город. Но Рая настояла. И видно это пошло ей на пользу.
Ляля стала совсем другой. Прежде она была пугливой, замкнутой, зажатой. Боялась лишнее слово сказать. А сейчас, видимо в свободной стране, оттаяла.
Гости начали говорить тосты, выпивать и закусывать. Веселье потекло своим чередом. Потом Рая включила принесенный из дому магнитофон и все, под еврейские мелодии, начали танцевать. Хорошо, что в зале в это время еще не было немецких гостей. Позже Рая начала петь под принесенный аккордеон, вместе со всеми песню, посвященную Розе. Та при этом покраснела и громко смеялась.
Веселье окончилось около семи вечера. Гости начали расходиться по домам. Отправились домой к Рае и сестры Рита и Роза. С ними пошла и Ляля.
Дома, вечером за чаем, они смогли, наконец, поговорить.
– Девочки, – начала как всегда Рая, – нам сейчас никто не мешает и мы, наконец, сможем все друг другу объяснить, а главное, простить друг друга, за содеянное. Ведь кроме нас и Миши, который живет в Америке, из родни никого не осталось.
– Ну ладно, – тихо сказала Роза, – я готова.
– Ты, Роза, наверное, не знаешь, что отец наш был румын, а мама бессарабская еврейка. Об этом перед Второй мировой войной говорить громко было нельзя и папа старался переделать свои документы, чтобы не дай бог чего…
До фашистского нашествия отец с мамой жили в Румынии. Тебя тогда еще в природе не было. Отец пас скот, мама нянчила детей. Миша и Рита родились там, в Румынии.
А потом война стала приближаться, и семья, как все пограничные жители бежали на юг Украины, в маленькое местечко на берегу Черного моря, где родились я и ты.
После твоего рождения в 1948 году мама сильно болела. Жить было очень тяжело, есть в деревнях было нечего, мы все очень голодали. Наш отец был человеком жестоким и отправлял маму на работу в колхоз. А она не могла, болела, и однажды уснув вечером, больше не встала с постели. Понимаешь, время было ужасное. Мы дети тогда не все понимали. Мама умерла тихо, и похоронили ее тихо. Ты Роза была тогда двухлетним ребенком и вообще все время сидела на полу в углу, возле печки, тараща свои глазенки на происходящее.
Когда мне было почти 16 лет, наверное, в году 1959-ом из Ленинградской области приехала папина родная сестра. Мы ее никогда не видели. С папой она не дружила, но чтобы дети не умерли с голоду, она предложила помочь ему, забрав одного ребенка. Папа согласился. Она выбрала меня. Мне ведь необходимо было учиться.
И с тех пор у меня началась новая жизнь. Там я поступила в институт и о своих братьях и сестрах знала мало. Тогда денег на билет до нашего села взять было негде. У Миши была своя жизнь. Рита собиралась замуж. А ты, Роза, училась в школе. Когда тебе исполнилось 16 лет, помнишь, умер отец, и ты стала принадлежать сама себе. То есть, никому до тебя не было дела.
– Так Рита? – она повернулась к старшей сестре, ожидая ответа.
– Так, – тихо ответила Рита.
– Ну вот, – продолжала Рая, – а когда тебе исполнилось 18 лет, ты вдруг забеременела. Рита тогда не знала от кого, а ты молчала. Ну как необходимо было тогда поступить?
Рита со своим женихом в это время как раз подали заявление в ЗАГС. Миша к этому времени поехал по призыву ЦК ВЛКСМ на Донбасс и там женился. И вдруг ты, без образования, без мужа, без родителей – со своей беременностью. Ведь денег у Риты на еду и так было мало. Как же она могла содержать тебя и ребенка? У тебя ведь тогда не было профессии, а кто был отцом твоего будущего ребенка – неизвестно. Ты ведь знаешь, что в то время это было большим позором. Ты теперь понимаешь? Обстоятельства так сложились. Родители умерли, Рита строила свою семью. И тут ты, со своим ребенком. Ты ей совершенно не была нужна. Она ведь тогда была простая деревенская девчонка. Денег в семье катастрофически не хватало. Она прежде все надеялась, что ты выучишься, получишь профессию и пойдешь зарабатывать. А ты? Тогда она и настояла, чтобы ты сделала аборт. Ну, кто мог предположить, что у тебя после него начнется нервная депрессия, переходящая в тихое помешательство? В том, что ты попала в сумасшедший дом, Рита не виновата. Если бы не она, неизвестно, вышла ли бы ты из него?
– А ты, – продолжала Рая, – ты не успокоилась, и нашла в этом сумасшедшем доме такого же больного, еще при этом туберкулезника, чтобы с ним создать семью? Ну, слава богу, что все так окончилось, ты забеременела, а он вскоре умер. Ведь тебе бы пришлось не только искать деньги, чтобы прокормить себя и ребенка, но и всю жизнь лечить больного мужа.
– Да, ты права, – тихо сказала Роза.
– Помнишь, – продолжала Рая, – когда ты была уже с ребенком на руках дома, твой так называемый гражданский муж умер. Ты осталась, совершенно без денег, тогда Рита и предложила тебе уехать в Израиль. "Сохнут" обеспечивал всем переезд, даже без денег. Но ведь она хотела как лучше. В период грядущей Перестройки ты бы не выжила одна, без поддержки, с ребенком. Она ведь тоже планировала отъезд своей семьи в Америку, туда, где уже был Миша. Если бы ты не уехала, осталась бы тогда боммжевать по югу Украины! Думаю, тогда это было на тот момент правильное решение. Другого выхода тогда просто нельзя было бы придумать. Розочка, ты не должна на Риту сердиться. Она хотела как лучше.
Рита повернулась к Розе и сказала: – Прости меня Роза, но я не виновата, что ты там, в Израиле, не смогла жить.
А Рая продолжала: – Правда, я в этот период ничего о тебе не знала. К этому времени я вышла в Ленинграде замуж. Родила сына. Окончила институт, работала, жила своей жизнью.