- А что он? На всё одна байка: Караши рад, но немочно. Караши всё карашо. Тьфу, бесенятина! - Хлопов передразнил татарина, скорчив рожицу, досадуя, брякнулся на толстый войлочный подстил. - Он и их умаслить хочет, и с нами не лаяться. Гнида. Живи теперь погано, как тугарин. И стола не подадут. Жри с руки… Зверьки - не народец. Не зря их собаками кличут. Нокай - пёс по-ордынски. Тьфу, тошно, ейбогу!
- Тошно, клянусь пупком Магомета, - усмехнулся Бердыш, припомнив любимую присказку атамана Кольцова. - Ну-ну, будет горячиться, Иван. Прибереги красные слова для завтрева.
- Не суесловь, клоп, - величественно возгласил Хлопов, прыснул, отходя, но долго ещё не мог заснуть на жёстком подстиле. Степан тоже не спал, но не с непривычки - от тяжких дум, тревожных предчувствий. Тут-то и вспомнил! Ба, Телесуфа-то, равно двойник, похож на Давыдку, подпольного московского шинкаря. Так, может, единоплеменники оба? Как пить дать.
- Слышь, Иван, не спишь? - не утерпел, потрясённый открытием Бердыш. - А Телесуфа не жидовин?
- А..? Что? Нет… - забормотал посол спросонья. - Нет-нет… Не сплю. Телесуфа-то? Да-да… Знамо дело, жидовин. Края-то хазарские. И должность под стать. У него даже имя-то, говорят, вроде как Тель-Исуф. Только, наверное, не совсем верно говорить, что он только жид или хоть бы хазарин.
- Кто ж таков?
- Знаешь, - Иван протёр глаза, - и до ногаев, я, где можно, изучал летописи и старинные манускрипты о прежнебылом. Ну а, живя в этих местах, основательно перебрал сведения о тутошних древностях. Кто быль донёс, кто песню, кто свиток трухлявый, кто обносок чужой памяти. И вот что выткалось. Хочешь, басней считай, хочешь притчей. В общем, такой вот сказ.
Сказка про безродных коберов
- Хазарин… Жид… Жидовин… Жидами искони кличут у нас тех, кто тороват безмерно, к мзде и барышам безбожным склончив. Да тех ещё, кто в вере переходчив ради спасения живота своего. Но ты, знать, сейчас про племя израильво… Сходствен-де Телесуфа черными кудрями и носом гнутым. Только ведь то же и у восточных людей Симова семени. Ущербный его лик - скорее, борозда пороков человеческих. Тель-Исуф им вволю предается. Чего о сыне его не скажут: и красавец, и храбрец. Так что шибко всё было бы просто, коль все беды на язык спихнуть. Племенное дело это… Его нет сложнее. И навскидку тут рубать опасно. Если возьмём народ израилев, что иудейской веры, равно хоть наших выкрестов, то за грехи предательские и ростовщические - за всё им перепадает. Всех нечестных скопидомов жидами кроют. А всё не так, не в обиходных жидах дело и, тем паче, не в племени изгоев вечных с Палестины, - задумчиво пощёлкав пальцами, посол продолжил: - Коль готов, то внимай…
…Давным-давно, так повёл свой сказ Хлопов, до Христа, до рымлян и греков, разноплеменное сборище очень жестоких, злых и жадных людей, соединясь на обоготворении пороков, возгласило себя богоизбранцами. Ни один из народов, имеющих свою почву, свой кров, свой погост, не был ими признаваем за ровню. Эти же пресловутые "богоизбранцы" вроде как стали над народом, ежель по отдельности, частно, и - над всеми народами, коль вообще. Не было у них отечества, но в каждом отечестве они были при власти. Нарекши себя временными насельниками вне земли, они почитали себя вольными перелётышами и владыками над всеми землями и скотами, к коим относились ими добрые люди, не принимавшие их правил злобы, корысти, подлости и неискоренимой мести.
Так кого ж отнесли они к зверям, как думаешь? Э, да всех, кто крепился к какому колышку и очагу. Благодаря своей отвязанности, неуживчивости, неприрослости ни к какой земле, чуждости обычаям хозяев, куда сами вселились… благодаря вечно-временному гостеванию, почитали они себя свободными от обязательств, от долга, чести, слова, верности, правды. Всех же, кто верен долгу, чести, родному приюту, они относили к презренным и недостойным жизни и разума. Звались промеж собой они коберы. Но назвали их так те, кто терпел от них. Коберы - это человеки вне общины, вне рода-племени, это злые звери о двух ногах. А если коротко - злые. Возразишь, мол, злых повсюду хватает. Конечно, ведь слюна коберская заразительна: там, где люди ради корысти, из похоти или зависти теряют голову и убивают, - в каждом таком просыпается кобер. Но всё же человек становится злым и в умопомрачении, от глада, лиха и безысходности. Кобер же таков: зол и беспощаден - всегда. А когда сыт и властен - особенно! В этом различие…
Как, говоришь, выжили они средь солидарных народов? А вот так. Исстари склочивались коберы в большие и малые разбойные орды, что кормились грабительством, нападая на дохристианские и даже доперсиянские державы. Уклад был у коберов, как нигде, кровожадный: войны, грабёж, насильничество, разврат, какой Богу противен. А кара за всё одна - смерть. Летопись коберская - свиток страшных казней и убийств, войн и толпоумерщвлений. Потом все эти казни и злодейства от разных народов были соединены в свод Ветхого завета. И приобщены к летописи уже одного маленького народа. Вижу-вижу, как зыркаешь. Крамолой почитаешь, так и я сам поперву то же думал… Как? Продолжать?..
Хорошо. Продолжу. Заметь: коберы не всегда шарпают и убивают. Да, ежель вкупе, тут они нападают оголтело. Когда же разрозненны и рассеяны, то сбиваются в маленькие купы, подлащиваются к власти, но не сливаются с местными. Так они тихо и подтачивают устои изнутри. Медленно и хитро травят, залечивают и спаивают коренных… Чего греха таить, после изгона и рассеянья с Земли обетованной многие иудеи и выкресты так себя и ведут. Но им же в годину гнева и перепадает по полной. Пузырь лиха лопается, неся муки толпам. Однако омут силы по-прежнему и всегда скрыт и цел. Лишь простые дети племени Израиля снова и снова приносятся в жертву за грехи жидов-коберов, которые вновь и вновь уходят от возмездия. И зло живёт…
Священные же книги зело искусно прославляют народ иудейский и сим наводят на него исподволь тень зла. Ибо поскольку сами иудеи теми же книгами признаны избранными, они не могут и не хотят увидеть двоякости такого состояния и, стало быть, услышать причины ненависти к ним, увидеть подлинные корни зла. В этом хитрость: Добро, коим они почитают своё избранничество, постоянно оборачивается Злом, когда за презрение к остальным людям их время от времени подвергают страшным гонениям. И ещё, когда берут они за святой устав летопись всех злодеяний мира, опять же приписанных только им и бездумно чтимых ими как законы, достойные гордости и хвалы…
Только не всегда так было. А было так. По одной былине то незапамятный царь юга создал коберов… По другой - жрецы этого царя. Надо сказать, что в ветхой той южной стране сначала правили умные жрецы, наследники мудрости предков, знавшие истину и исподволь руководившие царями. Но со временем их сместили злобные лжецы, которым хотелось не выпускать власть и ложью изворотной править миром. Лжежрецы делали так, чтоб сбить с толку простолюдинов и вельмож, направляя их споры и распри на ложные цели. И народы бились за эти цели. Как бьются и по сей день католики с православными, а магометане с теми и другими, а ещё с иудеями, не ведая, что цель сия - от лукавого. Истина же, что Бог есть один для всех, и не раздорщик, а единитель. Но ведома она только жрецам, которые хихикают и жнут плоды от страданий и войн людских. Жрецы эти селились всегда только там, где им удобнее, вольготнее, безопаснее и сытнее живётся. То в Египте, то в Финикии, то в Вавилоне, то в Дельфах эллинских. Так вот…
И как-то раз призадумались эти жрецы, как бы им навсегда укрепить свою лживую власть, навеки разделив и перессорив людей… И кто для этого годен? Кто! Покорные, управляемые и безжалостные рабы, звери среди людей, что в веках бы сопутствовали их цели править и наслаждаться. Чтоб кидались хищно, как псы цепные, по указке хозяина, где велит, на кого и когда захочет. Для этого жрецы отобрали молодой подрост из семей повинных скотоводов. Их освободили от воинской службы. Над ними поставили поводырём жреца не наследного, не посвященного в козни наследных жрецов. И стал он водить этих бедных скотоводов многие годы по бескрайнему пеклу песчаному. Водил полвека…
Зачем, для чего? Эти скотоводы и горсть стариков, верное дело, не могли в пустыне пахать и сеять, рубить лес и строить дома. Но чем-то же питались?! Кто скажет? Может, те самые жрецы-злоумышленники приносили в условные места пищу из храмов, куда люд нёс свои пожертвования…
Как, спросишь, могли выжить участники пустынного жития, в котором сменилось не одно колено? А во всем слушаться воли их провожатого, бессменный образ коего постепенно заматерел до пророческого. За малейшее нарушение всякому грозило лишение воды и еды. Стало быть, смерть! Ведь только вожак знал по заранее оговорённой разметке, куда будут доставлены жреческие припасы. И тот вожак учил их жизни, вытравливая старые знания. Он старался приобщить их к истине и откровению Господа, но все заветы скоро извратили и, гляди-ка, они уже исполнены жестокости и высокомерия, требуют слепой веры в справедливость этих жестокостей, в богоданность насилия и ненависти к чужеродцам. Само собой, первыми в пустыне вымерли немногочисленные старики, хранители опыта всех поколений о прежней жизни, о великом мире человеческом, о дружбе, братстве и добрых отношениях всех со всеми. Лет через десять новонянченные скитальцы утратили знания, накопленные вымершими стариками, и слепо внимали всему, что внушал вожак - уже как откровению!..
В чём, удивляешься, смысл такого испытания над целым племенем? Скрытая суть проста. За полвека блужданий вышел земной срок всем старцам, передатчикам связи поколений и опыта предков, да и самому вожатому. Он сам остался в пустыне, а овцам его остались заветы пастыря. Никто не скажет, когда и как, но что-то из них позднее занесли в Пятикнижие. Что за пустыня и была ли эта пустыня вообще - вопрос! Другой вопрос: как велика должна быть пустыня сия, чтоб вместить целый народ? А если вместила, не отборный ли завод это был вместо народа, не предтеча ли всех безродников: тех же ашашинов, а потом янычар, кои много веков наводили страх на весь Восток?
И вот выходят из долгих скитаний в жизнь совершенно иные люди, утратившие мировидение пращуров, никогда не знавшие соседей из большого мира. И вышли они в благодатные земли без способности видеть разницу меж добром и злом, убеждённые в своей избранности. Ибо за полвека просто не знали иных народов, их правил и уклада. Так гнать же этих тварей! Но твари сильны, здоровы и плодовиты! Тогда - изводить, коль не силой, то коварством. И брать свежую кровь - рожать от их женщин. Пришельцы потеряли дар мыслить сердцем - только холодным умом. Но этим умом обязательно должен кто-то править. Нужна вера! И особенно хороша показалась им вера в богоизбранность одного народа! Зерно спеси упало в готовую почву. Так и пошло…
А дальше что? И поселились они, в конце концов, среди других народов на Земле, в том числе, библейской обетованной. И рассеялись, в том числе, по Палестине, Ханаану, Израилю, Иудее… Где - больше, где - меньше. Но мысль об избранничестве одних над всеми одолевала многих как раз в том месте, где коберы вышли и её посеяли. А там и библейские писцы приспели, раскатали повести о коленах израильских, о хождении по пустыне. Что там быль, что ложь, никому никогда не разобрать уже. Куда проще верить и не сомневаться. Ибо правда - крамола, а за крамолу карают. Но блажен верующий…
Такова лишь одна сказка. Хотя я склонен верить, что коберство никогда не было собрано в одном месте, ибо коберские семена разбросаны по многим землям. И никогда не верил я, что коберы были единственные жители Ханаана и окрестных земель. Коберы - это вечные разбойники мира, независимо от их веры и рода. Коберы пустили по миру язву мзды и ростовщичества - бесчестной ссуды с наваром. С тех пор ссуда с наваром и взятка портят, разлагают и убивают самые сильные из народов и самые мощные из держав. И на море всегда с незаписанных времеён разбойниками были коберы, что действовали почти как ушкуйники, грабя мирные корабли. Но при этом свойственно им было изуверство, да не было у них капли справедливости и милости к жертвам - недочеловекам. Дух наших повольников чужд был им от крови. По счастью, находились молодые и не отравленные народы, что на целые века давали коберам укорот. Так, Ассирия и Вавилон на века пленяли коберов, что оседлали народы, населявшие Израиль. Потом римляне испепелили Карфаген, где пунами заправляли изверги-коберы, что едва не захватили весь тогдашний мир. Рим же развеял по миру всех иудеев за тех их сородичей-коберов, что предали смерти Христа и поставили себя выше племён земных…
Навсегда ли? Через века улыбнулось коберам-иудеям сколотить летучие шайки, что хитрым лисом просочились в хазарский двор, дружественный нам, русам. Всего полвека ядовитого пойла, и случилось немыслимое: возник уже вражеский каганат. Вот здесь, в здешних местах. Более всех мешали коберским хазарам мы - русские. Ведомые раввинами-коберами, хазары возмечтали покорить все земли. И это им сперва удавалось: подкупали родовую знать, опутывали и душили долговыми цепями, внедряли своих мудрецов во дворы вождей и князей. Ещё век спустя измученные хазарскими набегами русичи восстали. Сначала вещий Олег…
Потом Святослав-воитель, что разнёс в щепы каганат. Увы, в щепы, но не в пепел. Ввиду чего коберская зараза поразила уже… его сына, чтимого на Руси как Владимир Красное Солнышко. А потом стал Святослав подбираться к вертепу мирового коберства - византийскому Цареграду, как никто преуспевшему в кознях и казнях, подлости и вероломстве, травле и доносах. Маленькая дружина Святослава громила избранные полчища византийцев. Раз так: не силой, но хитростью. И вот уже купленные хазарами печенеги коварно подловили и убили опасного для них носителя Святой Славы. Так коберы поступали всегда и везде с независимыми и великими борцами за счастье и свободу народа, не желающими быть безумным кистенем чьей-то подлой воли. Гордые вожди убирались скрытно и явно. Мечом и кинжалом. Плахой и колесом. Костром и виселицей. Клеветой и оговором. Ссылкой и тюрьмой. От удара и угара. В бане и пиру. В храме и на одре любовном. При рукопожатьи и через поцелуй… Но, при всём разнообразии средств устранения, каждому ослушнику, правдоносцу и повольнику был уготован ранний конец…
И что же Русь по смерти Святослава? Мало кто сейчас знает про детство Святого князя Владимира Крестителя… А ведь рождённый дочерью хазарского раввина Малушей и воспитанный дядей-хазарином Добранием, Владимир поддался их растлевающей воле. Только не всегда так было. А было так. С пелёнок водимый хазарским окружением будущий Креститель Руси уничтожил связь и взаимопонимание между волхвами и исконными витязями-защитниками земли русской боярами. С лютостью покрестили Русь. Под "мудрой опекой" Добрания и подсказчиков от хазарского кагала Киев из сердца общинного единения, управления и православного духа русского единого народа сделался узилищем ростовщичества, торгашества и разврата. Именно против хазарских ростовщиков подняты были первые восстания в Киеве и других городах. Тогда их, ростовщиков, и назвали "жиды". После этого коберов выгнали с Руси надолго. Но итог посеянного ими раздора не заставил ждать. Сразу по смерти Владимира начались страшные усобицы, распри. И за какой-то век приключился распад Руси. А там и татары на века пожаловали…
Татар худо-бедно скинули. На этом, полагаешь, всё? По первости, оно и может так показаться, ведь Русь вроде как восстановилась, подавив из Москвы удельные стремления. А железным мечом двух Иванов была не только собрана, но и расширена!
Увы нам: болезнь угнездилась глубже, тленом тронула она обручи общины - основы духа. И зачервивел тысячелетний лад сословий. Вместо того чтобы исправно защищать родину, бояре забыли призвание своё, долг и давай хапать земли да вотчины, подкупом добывать чины и тёплые местечки, качать барыши с займов, дань со страдников и горожан за корм и скарб, тяжёлыми трудами же произведённый. Намертво привязавшись к земле, к обмену и купле, бояре очень скоро погрязли в беспросветной и бесплодной грызне за новые блага, приобретения. Начали грабить и закабалять рядовичей, простых общинников…
Вторым медведем, что подгрёб общие земли, стала церковь. Она объявила все верования предков языческим многобожием, чтобы новым властителям и богачам легче было править и взнуздывать ново-верующих. Забыв о воле и справедливости на земле, нововеры безропотно подставляли щёки под кулак сильного. В чём для попов вред старой веры волхвов? А в том, что не давали преимуществ ни князю, ни боярам, а пресекали корысть и утеснения труженика. Теперь же всё поношение, всё гонение обрушилось на веру былую, невзирая на то, что как раз в долгую пору волхвов была у нас вера в единого бога, имевшего насущные и деловые ипостаси: по природе, по духу, по хозяйству, по родопродлению, по ратному искусству. Отсюда разные имена: Ярило, Даждьбог, Хорс, Перун, Желя…Только не всегда так было. А было так. И до крещения была Русь велика, могуча, мудра, грамотна и правоверна. А главное - едина не только дружными областями, но и ладом великой общины всех сословий и племён. Поэтому большим неуважением к старине, законам, обычаям отцов и дедов было сие поголовное понуждение в византийство. То был убой, растянувшийся на века и непростимой отметиной легший в память… Однако потом церковь сильно изменилась. И у неё позднее появились заслуги.
Но за счёт чего, спросишь, одолели волхвов, коль были они праведны? Старцы рекут, что по наущению хазарских нянек и дядек князь Владимир с изменёнными, как те же древние пустынники, боярами и дружинниками побил крестом, огнём и мечом православных волхвов - хранителей знаний, а вместе с ними и тысячелетних Богов русских. Но мало побить идолов из камня и дерева, Бог един всё равно остаётся в сердце, если ты человек, а не слепой последыш, не пустопоклонник прихода тех мест, где поселён. Выжившие волхвы укрылись по скитам, пещерам, дебрям лесным, островам дальним, полям диким и заимкам болотным. Говорят, в тех горах, где ставите Самару-град, доныне живёт отшельно келарь-ведун мудрости волхвов по прозванию Жигуль, правильнее, Жигуголь - Зажигающий уголь правой веры.
Так вот, по тому, как это всё крещение делалось, жестокий Завет ветхий, который князья восприняли и по Руси разнесли, был не Христов, ибо - к людям недобр и к иноверцам нетерпим. А был он - других толкователей, что по своей мерке, охотке, греху и выгоде кроили Библию после Христа ещё тыщу лет, вплоть до наших дней. Таковы и нынешние слуги от новых пророков в западных землях - Кальвина и Лутера, аглинские и германские. Новоявленные коберы, они столь же непримиримы к туземному люду, они беспощадно режут всех, кто стал на их пути к выгоде. Так что коберство - это дело заразное: мозговое, а не сердечное, чёртово, а не родово. Добро в сердце - уже противоядие, а знание предков - надежда на победу. Без знания же ты - просто ведомый коберами, будь хоть трижды честен, смел, справедлив и русопят. Но знание должно быть общим. Одиночке - беда, бесславие и безвесть…
Но разве, слышу вопрос, все церковники плохи? И разве Христос где сказал, что церковь есть вера? Нет, земной храм не есть храм в душе, не есть храм небесный. И храмовые обряды служат не Богу, а, зачастую, мошне корыстных, властолюбивых, самовозглашённых "наместников Бога на земле".