Масляная лампа освещала Урхи-Тешшуба, стоявшего поодаль от группы приглашенных, обменивавшихся банальностями. Мерцающий свет позволил рассмотреть жесткие черты лица, длинные волосы, мужественность торса, покрытого рыжими волосами, крепкую мускулатуру воина.
Танит онемела от волнения. Никогда ей не приходилось встречать мужчину, источавшего какую-то животную чувственность. Пир перестал существовать для нее. Ею владела только одна мысль: как можно быстрее заняться любовью с этим незнакомцем.
Глава 9
Рамзес присутствовал на поединке между Серраманна и Меренптахом. Облаченный в гибкий панцирь, в рогатом шлеме, с круглым щитом в руках, сард наносил удары мечом по прямоугольному щиту младшего сына Рамзеса, вынужденного отступать. Фараон попросил начальника своей охраны не щадить Меренптаха; поскольку он желал показать свою доблесть в сражении, то не мог и мечтать о лучшем противнике.
Двадцатисемилетний Меренптах, "Любимец бога Птаха", был хорошо сложен, храбр, уравновешен, одарен превосходными рефлексами. Хотя сард перешагнул за пятьдесят, он не потерял силы и динамизма в движениях; сопротивляться ему уже было подвигом.
Меренптах отступал, снова нападал, отражал удары, передвигаясь боком; мало-помалу он изматывал Серраманна.
Вдруг гигант остановился, бросив на землю меч и щит:
- Хватит. Будем драться голыми руками.
Меренптах секунду помедлил, затем последовал примеру сарда. Рамзес вспомнил день, когда он на берегу Средиземного моря победил разбойника Серраманна, до того как сделал его начальником своей личной охраны.
Сын царя был застигнут врасплох неожиданным выпадом великана головой вперед; Меренптах не привык сражаться подобно дикому зверю. Опрокинутый на спину, лежа в пыли, он уж было подумал, что задохнется под тяжестью бывшего разбойника.
- Урок окончен, - сказал Рамзес.
Мужчины поднялись с земли. Меренптах был вне себя от ярости:
- Он предательски набросился на меня!
- Враг всегда так поступает, сын мой.
- Я хочу возобновить поединок.
- Не стоит, я увидел то, что хотел. Поскольку тебе был дан полезный урок, я назначаю тебя главнокомандующим египетской армией.
Серраманна одобрительно кивнул.
- Через месяц, - продолжал Рамзес, - ты представишь мне полный и подробный отчет о состоянии наших войск и качестве вооружения.
Пока Меренптах переводил дух, Рамзес удалился на своей колеснице, которой правил сам. Кому доверить судьбу Египта: ученому Ка или воину Меренптаху? Если бы их качества были объединены в одном человеке, сделать выбор было бы проще. И не было больше Нефертари, чтобы дать совет царю. Что касается многочисленных "царских сыновей", тоже не лишенных достоинств, ни один из них не обладал такими яркими талантами, как сыновья Красавицы Изэт. А Меритамон, дочь Нефертари, выбрала уединенную жизнь в храме.
Рамзес должен был принять во внимание мнение, которое высказал Амени сегодня утром: "Пусть Твое Величество духовно возродится с помощью магических обрядов, чтобы продолжать царствовать до конца своих дней; для Фараона никогда не было другого пути и никогда не будет".
Райя вышел из амбара, пересек квартал цехов, прошел мимо царского дворца и достиг большой аллеи, ведущей к храмам Пи-Рамзеса. По краям аллеи росли акации и смоковницы, дающие благодатную тень, она казалась прообразом столицы Рамзеса, величественной и успокаивающей.
Купец оставил слева храм Амона, а справа - храм Ра, стараясь идти спокойным шагом, он направился к храму Птаха. Вблизи здания пришлось отступить; во внешней стене в нишах находились стелы, на которых скульпторы высекли глаза и уши. Не слышал ли бог самые затаенные слова и не видел ли самые тайные намерения?
"Суеверие", - подумал Райя, однако забеспокоился. Он обошел стороной угол стены, где в нише стояла скульптура богини Маат. Так народ мог созерцать наивысшую тайну цивилизации фараонов, этот незыблемый закон, рожденный за пределами времени и пространства.
Райя остановился у дверей ремесленников; стражник его знал. Они обменялись несколькими безобидными замечаниями о красоте столицы, купец пожаловался на скупость некоторых покупателей, затем ему разрешили войти в часть храма, предназначенную для мастеров золотых и серебряных дел. Специалист по драгоценным вазам, Райя часто посещал многих из них и всегда спрашивал о семье одного или о здоровье другого.
- Ты хотел бы узнать наши секреты, - сказал сквозь зубы старый мастер, укладывающий на тележку слитки.
- Я от этого отказался, - признался Райя, - видеть, как вы работаете, достаточно для моего счастья.
- Но ты же не пришел сюда отдыхать?
- Я бы хотел приобрести одну или две красивые вещи.
- Чтобы перепродать их в три раза дороже!
- Я купец, мой друг, всего лишь купец.
Старший мастер повернулся спиной к Райя, привыкшему к такому неприветливому приему. Скромный, почти незаметный, он наблюдал за подмастерьями, приносившими слитки своим собратьям, которые взвешивали их под контролем писцов. Затем драгоценный металл помещался в закрытую вазу, поставленную на огонь. Выдувальщики часто оставались с надутыми щеками, чтобы не потерять ритм. Другие рабочие выливали расплавленный металл в резервуары различной формы и передавали мастерам, обрабатывавшим их на наковальне каменными молотками, чтобы придать им форму ожерелий, браслетов, ваз, украшений для дверей храмов и статуй. Секреты ремесла передавались от учителя к ученику в процессе многолетнего обучения.
- Великолепно, - сказал Райя мастеру, который только что закончил нагрудник.
- Он украсит статую бога, - уточнил ремесленник.
Купец понизил голос:
- Здесь можно говорить?
- В цехе очень шумно. Нас никто не услышит.
- Мне сказали, что твои два сына хотят жениться.
- Возможно.
- Ты был бы доволен, если б я предложил им кое-какую мебель?
- А какова цена?
- Небольшая информация.
- Если ты задумал узнать секреты нашего ремесла, на меня не рассчитывай!
- А я ничего такого и не прошу!
- Что же ты хочешь знать?
- Я хотел бы помочь сирийцам, которые поселились в Египте. Ты ведь уже нанял одного или двух в свой цех?
- Одного.
- Он доволен своей судьбой?
- Более или менее.
- Если ты согласишься назвать его имя, я с ним поговорю.
- Это все, что ты хочешь знать, Райя?
- Я начинаю стареть, у меня нет детей, однако я владею кое-каким имуществом и хотел бы помочь сирийским братьям.
- Египет научил тебя быть щедрым… Тем лучше. Во время суда над душой великие боги оценят твою доброту. Твой сириец - один из выдувальщиков. Вон тот, самый толстый.
- Надеюсь, что мои подарки поспособствуют счастью твоих сыновей.
Райя дождался конца работы, чтобы поговорить с сирийцем-выдувальщиком. После двух неудач с плотником и каменщиком, довольных своей жизнью, успех был полным.
Сирийский выдувальщик, бывший пленник, захваченный у Кадеша, не желавший смириться с поражением хеттов, надеялся, что мир рано или поздно будет нарушен. Озлобленный и мстительный, он являлся тем человеком, в котором нуждались Урхи-Тешшуб и Райя. Более того, у выдувальщика было несколько друзей, разделявших его взгляды.
Райя без труда уговорил его вступить в тайный союз, чтобы способствовать разрушению гармонии, царившей в Египте.
Урхи-Тешшуб укусил свою любовницу за шею и грубо проник в нее. Танит вздохнула от удовольствия. Наконец, она познала страсть, смесь грубости и беспрестанного неутоленного желания.
- Еще, - умоляюще проговорила она.
Хетт без устали наслаждался роскошным телом прекрасной финикийки. В крепостях Анатолии Урхи-Тешшуб привык относиться к женщинам, как они того заслуживали.
На какое-то мгновение Танит ощутила страх; в первый раз она не контролировала ситуацию. Этот звероподобный мужчина с неистощимой силой был почти страшен. Никогда финикийка не найдет такого любовника, способного разделить ее самые безумные фантазии.
Среди ночи она сдалась:
- Хватит… Я больше не могу.
- Уже?
- Ты чудовище!
- Ты, красотка, знала только мальчишек, а я мужчина.
Она страстно прижалась к нему:
- Ты великолепен… Я бы хотела, чтобы никогда не всходило солнце.
- Это почему?
- Но… Тебе нужно уходить! Мы увидимся следующей ночью.
- Я остаюсь.
- Ты знаешь, что это означает в Египте?
- Когда мужчина и женщина живут под одной крышей и не скрывают этого от людей, то они женаты.
- Значит, мы женаты.
Она была потрясена:
- Мы увидимся, но…
Урхи-Тешшуб уложил ее на спину, желая продолжить любовный поединок:
- Ты будешь мне повиноваться, сука, я сын покойного императора хеттов и законный наследник империи. А ты всего лишь финикийская шлюха и должна доставлять мне удовольствие и удовлетворять мои потребности. Ты осознаешь честь, которую я тебе оказываю, беря в жены?
Танит попыталась протестовать, но Урхи-Тешшуб вошел в нее со злобностью козла, и она унеслась в водовороте наслаждений.
- Если ты меня предашь, - хрипло прошептал хетт, - я убью тебя.
Глава 10
Сетау вынул из тростниковой корзинки треугольную буханку хлеба, миску овсяной каши, сушеную рыбу, приготовленного на пару голубя, жареную перепелку, две сваренные в вине почки, говяжье ребро, уложенное на жареном луке, инжир и сыр с травами. Он медленно одно за другим расставил блюда на столе Амени, вынужденного сдвинуть папирусы, которые он изучал.
- Что это?
- Ты что ослеп? Подходящая еда, которая утолит твой аппетит на два или три часа.
- Но мне не нужно…
- Очень даже нужно. Твой мозг не работает как следует, если у тебя пустой живот.
Писец возмутился:
- Ты меня оскорбляешь?
- Это единственный способ привлечь твое внимание.
- Ты же не собираешься мне говорить о…
- Вот именно! Я хочу, чтобы для Нубии было выделено побольше средств на общественные работы, но при этом не собираюсь заполнять пятьдесят бумажек, как какой-нибудь чиновник.
- В Нубии есть наместник, он заботится об этом.
- Глупый и ленивый! Он думает только о своем благе и плевать хотел на эту провинцию, которую Рамзес поручил мне поднять. Чтобы построить храмы, чтобы увеличить пригодную под пахоту площадь, мне нужны люди и средства.
- Но ведь нужно соблюдать также определенные правила.
- Ах, эти правила! Они душат жизнь. Забудь о них, Амени!
- Я не всемогущ, Сетау. Визирь Назер и сам царь требуют отчетов.
- Дай мне, что я прошу, а посчитаешь потом.
- Иначе говоря, ты хочешь сделать меня виновным за твои будущие ошибки.
Сетау казался удивленным:
- Но… разумеется! Ты благодаря непонятному языку писцов сможешь нас оправдать.
Голубь, приготовленный на пару, был великолепен. Амени не отказал себе в удовольствии:
- Это приготовила Лотос, да?
- Моя жена - настоящая волшебница.
- Это подкуп чиновника.
- Ты исполнишь мою просьбу, Амени?
- Если бы Рамзес не любил так Нубию…
- Благодаря мне через несколько лет она будет богаче, чем все провинции Египта!
Амени атаковал жареную перепелку.
- Поскольку эти маленькие проблемы решены, - сказал Сетау, - я могу тебе признаться, что очень обеспокоен.
- Почему?
- Вчера вечером я занимался любовью с Лотос. Вдруг она вскочила и закричала: "Здесь бродят чудовища!" Она не имела в виду ни наших кобр, лежащих у кровати, ни хеттскую армию, которую Рамзес, если будет нужно, победит во второй раз.
- Ты догадался, кто это чудовище?
- Конечно. Речь идет о хетте Урхи-Тешшубе.
- Мы не можем ни в чем его упрекнуть.
- Ты предупредил Серраманна?
- Разумеется.
- Какова его реакция?
- Он, как и ты, ненавидит Урхи-Тешшуба и считает, что его освобождение было ошибкой. Но хетт не совершил никакого преступления. По мне, так он - просто побежденный воин. Чего мы должны опасаться?
Когда первые лучи солнца осветили комнату, Серраманна открыл глаза, слева от него спала молодая нубийка, а справа - ливийка. Гигант сард не помнил даже их имен.
- Вставайте, девочки!
Так как гигант плохо рассчитал свою силу, шлепок, который он отвесил по нежному заду своих подружек, получился менее ласковым, чем он того желал. Их испуганные крики вызвали у него головную боль.
- Одевайтесь и проваливайте!
Серраманна нырнул в бассейн, занимавший большую часть его сада, и плавал минут двадцать. Он не знал лучшего лекарства для восстановления сил после бессонной ночи и любовных утех.
Восстановив форму, он приготовился проглотить буханку свежего хлеба, лук, сало и сушеную говядину, когда слуга объявил о визите одного из его подчиненных.
- Важные новости, господин. Найден Урхи-Тешшуб.
- Мертвый надеюсь?
- Очень даже живой и… женатый.
- На ком?
- На богатой финикийской вдове Танит.
- Это одно из самых больших состояний Пи-Рамзеса! Ты, должно быть, ошибся.
- Убедитесь сами, господин.
- В путь!
С огромным куском сушеной говядины в зубах Серраманна вскочил на коня.
Охранник дома Танит хотел было спросить у сарда о документе, разрешавшем допросить хозяйку, но яростный взгляд Серраманна заставил его отказаться от этой затеи. Он позвал садовника и приказал проводить начальника личной охраны Рамзеса к хозяйке дома.
В льняном прозрачном платье, которое почти не скрывало ее пышных прелестей, Танит вкушала пищу на тенистой террасе в компании Урхи-Тешшуба.
- Прославленный Серраманна! - воскликнул хетт, явно обрадованный этим визитом. - Пригласим его разделить нашу трапезу, дорогая?
Гигант сард остановился перед финикийкой, которая от страха прижалась к Урхи-Тешшубу:
- Вы знаете, кто этот человек, госпожа Танит?
- Знаю.
- Так кто же?
- Урхи-Тешшуб - хетт, сын покойного императора.
- Он был также главнокомандующим хеттской армией и стремился уничтожить Египет.
- Ну, зачем вспоминать далекое прошлое, - забавляясь, вмешался Урхи-Тешшуб. - Рамзес и Хаттусили заключили мир, Фараон освободил меня, и мы все живем счастливо! Ведь так, Серраманна?
Сард заметил, что на шее у финикийки были следы от укусов.
- Этот хетт провел ночь под вашей крышей и, похоже, решил здесь жить… Вы знаете, что это означает, госпожа Танит?
- Конечно.
- Он принуждает вас выйти за него замуж?
- Ответь, дорогая, - приказал Урхи-Тешшуб. - Скажи ему, что ты свободная женщина, как любая египтянка, и сама принимаешь решения.
Финикийка озлобилась:
- Я люблю Урхи-Тешшуба и выбираю его супругом! Закон не может этого запретить.
- Подумайте хорошо, госпожа Танит. Если вы признаете, что этот тип грубо с вами обошелся, я его тут же задержу, и вы больше не подвергнетесь подобной опасности. Он будет предан суду. Истязание женщин - это тяжкое преступление.
- Покиньте мой дом!
- Я удивлен, - иронично добавил Урхи-Тешшуб. - Я думал, что мы принимаем друга, а теперь вижу, что нас допрашивает какой-то грубиян. У тебя есть документ, разрешающий проникнуть в частное владение, Серраманна?
- Берегитесь, госпожа Танит, вас ожидают серьезные неприятности.
- Мы с супругой можем подать жалобу. Ну ладно уж, на этот раз мы прощаем тебя! Исчезни Серраманна, и оставь в покое добропорядочную семейную пару, которая только и мечтает насладиться своим счастьем.
Урхи-Тешшуб пылко поцеловал финикийку. Забыв о присутствии сарда, она начала ласкать своего мужа без малейшего стеснения.
Полки в шкафах кабинета Амени грозили обрушиться под тяжестью папирусов. Никогда личному писцу царя не приходилось обрабатывать столько важных документов одновременно; так как он сам занимался всеми делами, то спал не более двух часов и, несмотря на протесты служащих, отменил выходные дни на последующие несколько месяцев, не забыв при этом добавить оплату, дабы избежать смуты в своем ведомстве.
Амени занимался просьбой Сетау, чтобы выделить необходимые для строительства в Нубии средства, он несколько раз посетил визиря Назера, пытаясь убедить его в этом, представив отчеты; Амени также ежедневно встречался с Рамзесом, обсуждая множество неотложных дел, нуждавшихся в конкретных и правильных решениях. Величие и процветание Египта требовали огромного и неустанного труда.
Однако когда Серраманна ворвался в его кабинет, бледный осунувшийся писец спросил себя, а выдержат ли его плечи новое тяжкое бремя.
- Что еще?
- Урхи-Тешшуб женился на финикийке Танит.
- Неплохо устроился. Состояние такое же кругленькое, как и сама дама.
- Это катастрофа, Амени!
- Почему? Наоборот, наш хеттский друг расслабится в удовольствиях.
- Я больше не могу наблюдать за ним как следует. Если он обнаружит моих людей, то подаст жалобу и выиграет тяжбу. Сегодня он свободный человек, и мне не в чем его упрекнуть, тогда как он готовит преступление.
- Ты говорил с Танит?
- Я уверен, он ее бил и угрожал! Но она влюблена в него.
- Подумать только, существуют же на свете бездельники, у которых есть время думать о любви! Успокойся, Серраманна, Урхи-Тешшуб, наконец, одержал победу, но она навсегда удалит его от дорог войны.
Глава 11
Хаттуса, столица Хеттской империи, не изменилась. Построенная на Центральном Анатолийском плато, укрепленная твердыня состояла из нижнего города, самым примечательным памятником которого был храм бога грозы и богини солнца, и верхнего города, где возвышался суровый дворец императора.
Не без волнения Аша снова увидел Хаттусу, воплощенную в камне военную мощь хеттов. Здесь он когда-то рисковал жизнью во имя безопасности Египта.
Обоз главы египетской дипломатии пересек безводные степи, прошел по негостеприимным ущельям, прежде чем добраться до столицы, окруженной горными массивами, представлявшими значительную помеху для возможного врага. Хаттуса выглядела как неприступная крепость, построенная на каменистых пиках ценой невероятных усилий строителей. Как далек был Египет с его открытыми, приветливыми и радушными городами!
Пять укрепленных ворот открывали доступ в Хаттусу, одни из них вели в нижний город, другие - в верхний. Хеттский отряд, сопровождавший египтян уже несколько часов, привел их к самым высоко расположенным воротам, воротам Сфинкса.
Перед тем как войти в город, Аша совершил хеттский обряд. Он переломил три хлеба, вылил на камень вино и произнес традиционные слова: "Да будет эта скала вечной!". Египтянин заметил два сосуда, наполненных маслом и медом, предназначенных для того, чтобы защитить город от злых духов. Император Хаттусили не изменил традиции.