- Если бы не знал, не говорил бы, моя милая! - сказал Ханов, и неожиданно мысли его перенеслись к Алтынджемал. - Чай готов?
- Стоит заваренный.
- Принеси. Выпью чайку, и пойду пройдусь немного. Целый день просидел на работе, потом здесь с этим дураком, совсем разламывается поясница.
- Опять ты уходишь, опять я останусь одна…
- Ты, моя милая, уже должна была бы к этому привыкнуть. Муж у тебя человек ответственный. Немного поскучаешь, я скоро вернусь и развеселю тебя! - Он сделал какое-то игривое движение рукой и поцеловал жену в шею. - Да, кстати, ты так и не сходила к моей матери.
- Ах, Каландар, ну что ты за человек! Я ведь не могла уйти, пока сидел гость. Ты же каждую минуту мог что-нибудь попросить.
- Это верно, моя Шекер! - бросил Ханов и, отхлебнув из налитой Шекер пиалы, потянулся и встал. - Тогда ты сейчас сходи к ней. А я немного пройдусь.
"Прогулка" затянулась у Ханова на много часов. Он вернулся среди ночи. Шекер, даже не постелив постели, лежала, свернувшись клубочком и подложив под щеку ладонь.
- Шекер! Моя Шекер! - ласково окликнул жену Ханов.
Шекер не спала, но не отозвалась.
XIII
Тойли Мерген вернулся из города, когда уже стемнело. Акнабат по походке мужа поняла, в каком он настроении.
- Что ты такой хмурый? - чуть помешкав, спросила она. - Или напрасно съездил? Гайли не послушался тебя?
- Не послушался.
- А что он сказал?
- Что может сказать человек, проглотивший собственную совесть? Если хочешь, говорит, заставить людей собирать хлопок, начинай со своего сына.
- Но ведь и ты ему что-нибудь сказал? Хорошо ещё, что прямо на базаре не схватил его за шиворот.
- Твоего братца не так-то легко схватить за шиворот. Как бы он меня самого не схватил. Ох, и горластый же он!
- Что же ты ему всё-таки сказал?
- Ладно, ответил я, раз, говоришь, надо начинать с сына, с него и начнём.
- Значит, ты и Аманджана видел? - осторожно спросила жена.
- Да, и твоего Аманджана видел… - Тойли Мерген вздохнул и закурил.
- Почему же он с тобой не приехал? Или он тоже тебя не послушался? Ну говори же! - заторопила Акнабат мужа. - Чуть что, так ты сразу хватаешься за табак.
- Может, и есть у кого-нибудь сыновья, которые слушаются своих отцов, - покачав головой и пуская из ноздрей дым, проговорил Тойли. - Будь добра, принеси что-нибудь попить. Целый день болтался по городу, горло совсем пересохло.
Акнабат принесла чай.
- Послушай, Тойли, - пригорюнившись, скапала она и опустилась на ковёр. - Ведь когда ты уезжал, я тебе говорила: помощи от нашего Гайли не жди. Так что тут удивляться нечему. Но что случилось с Аманджаном? Как это он не послушался отца? Или он берёт пример со своего разгильдяя-дяди?
- С кого он берёт пример, я не знаю. И вообще, не могу его понять…
- Что же это получается, Тойли: отец и сын перестают понимать друг друга? Может быть, мне ему позвонить?
- Незачем! Думаешь, меня не послушался, а тебя послушается? Как бы не так!
- Что же делать?
- Придумаем что-нибудь, - с уверенностью в голосе произнёс Тойли Мерген. Он закурил новую сигарету и встал из-за стола. - Что-то я не напился. Может, ещё один чайник заваришь?
- Это проще простого.
- И с делами нашими трудностей не будет! - Тойли Мерген взялся за телефон. - Это ты, Шасолтан? Салам. Тойли Мерген говорит… Пока неважно… Да нет, мне падать духом никак нельзя. Но вот хлопок, тот, что вчера собрала бригада, всё ещё не вывезен. Что? Увезли? Ну, если увезли - ладно. Но заранее предупреждаю, что не буду больше сидеть и гадать, когда машины придут. Ты покрепче накажи своим механизаторам… Есть у меня к тебе просьба. Мне завтра к пяти утра нужны ненадолго два грузовика. Да, к пяти утра… Очень нужны… Для дела… Пусть, значит, в пять заедут к Нобату. Солнце ещё не поднимется, как они вернутся… Да, кстати, Нобата возле тебя нету? Недавно ушёл? Ну, тогда я сам его найду, не беспокойся. Да, да, этому парню работы хватает… И ещё вот что, если я тебе не очень нужен, я дома посижу. Устал. Вымотался, объездил весь город. Только что приехал. Ну хорошо, всего.
Акнабат не поняла толком, о чём договорился муж с председателем. "Что он затеял? - подумала она, - хорошо, если к добру". Вслух она спросила:
- Тойли, зачем в такую рань тебе понадобились машины, зачем беспокоить Нобата?
- А разве я тебе не говорил?
- А ты мне что-нибудь вообще говоришь?
- Раз не говорил, слушай: надо перевезти вещи Амана.
- Вещи? - Акнабат уставилась на мужа. - Ты хочешь вывезти всё из дома и на дверях повесить замок?
- Был бы дом, а хозяин найдётся.
- Ой, Тойли, я ничего не понимаю.
- Со временем поймёшь.
- Куда же ты собрался? Я ведь чай заварила. Ты же сам просил!
- Приду и попью. Я только схожу предупредить Нобата.
Помощник бригадира Нобат осиротел во время войны. Он привык к труду с детства и, наверно, поэтому никогда не жаловался на усталость. Никто его не видел вялым или недовольным, он был жизнерадостным и весёлым человеком. Теперь, когда ему уже перевалило за тридцать, он женился, и его молодая жена недавно вернулась из родительского дома. Издавна существует обычай - "кайтарма": молодуху, после месячного пребывания в доме мужа, отправляют к её родителям. Когда-то это было связано с уплатой калыма. А теперь - чтобы уважить старших, и молодые соглашаются на недельку-другую расстаться.
Тойли Мергену неловко было, конечно, вторгаться в дом молодых, нарушать их покой, тем более, что и дело-то у него такое… Как-никак, а в пять утра придётся Нобату покинуть свою молодуху. Ничего не поделаешь. Надо.
Ещё вот придётся пройти мимо дома Гайли Кособокого. Ведь он с Нобатом по соседству живёт. Да, соседи, хотя дружбы не водят.
Гайли недавно вернулся с базара, и теперь, отшвырнув в сторону шапку, ужинал на открытой веранде. Уткнувшись носом в миску с едой, он ухитрялся зыркать по сторонам глазами. Увидев своего зятя, устало направлявшегося куда-то, Гайли вскочил.
- Тойли, куда это ты? - спросил он и вытянул свою жилистую шею. - Если хочешь поужинать, заходи. Хочешь промочить горло - и бутылка "Терба-ша" найдётся.
Тойли Мерген, не оглянувшись, прошёл мимо.
- Вот ведь, бестия, до сих пор злится! - проговорил ему вслед Кособокий.
Хотя на веранде Нобата горела лампа, в доме света не было.
Неужели улеглись спать?
Огромный пятнистый пёс дремал, пристроив голову на пороге. Заслышав шаги, он нехотя зарычал, но, видно, узнав знакомого, тотчас смолк, поднялся и, виляя хвостом, посторонился, уступая дорогу гостю.
- Такие вот собаки поумнее, пожалуй, иных людей, - проворчал Тойли Мерген и, взойдя на веранду, постучал в дверь.
Никто не откликнулся.
Тойли Мерген подождал немного и только собрался было ещё разок постучаться, как в первой комнате загорелся свет.
- Кто там?
- Я! Твой бригадир.
- Вы, Тойли-ага? Сейчас открою.
- Или тебя враги одолевают, что ты с раннего вечера двери запираешь? - пошутил Тойли Мерген.
- Ай, Тойли-ага. Привычка у меня такая! И собаку вроде нет нужды держать, а держу, - уже открыв дверь, проговорил Нобат и вышел на веранду.
Плотный, смуглый, этакий крепыш в трусах, предстал перед Тойли Мергеном.
Он осмотрел парня с ног до головы и, улыбнувшись, спросил:
- Уже улёгся? А ведь ещё и десяти нет.
- Чтобы встать пораньше, надо и лечь пораньше.
- Сам ложишься или укладывают?
Нобат засмеялся:
- И так бывает.
- Шутки шутками, Нобат, а есть у меня к тебе и дело. Кроме тебя, никого попросить не могу.
- Если у вас дело ко мне, считайте, что оно уже сделано, Тойли-ага.
- К пяти часам сюда подойдут две машины. Не посчитай за труд, поезжай в город к Аману. Забери все его вещи, решительно все. Ключи от дома на обратном пути завезёшь в горсовет, отдашь секретарю. Он знает.
- И самого привезти? - Увидев, что бригадир молчит, Нобат продолжил:.- Одна из наших хлопкоуборочных машин простаивает без водителя. Если бы за руль сел Аман, дела наши с хлопком сильно бы подвинулись.
- Об этом ты с ним поговори, Нобат, - печально сказал Тойли Мерген. - Отца он не послушался. Может быть, послушается товарища.
- Не знаю, правда или нет, но говорят, будто Аман в ресторане работает? Что же это такое?
- И говорить об этом не хочу! - Тойли Мерген махнул рукой. - Пока что привези его пожитки, а дальше видно будет.
- Хорошо, Тойли-ага. Будет сделано.
- Эх, были бы все такие, как ты, - проговорил Тойли Мерген и ласково похлопал Нобата, по голому плечу. - Как бы трудно тебе ни было, ты никогда не падаешь духом.
- Не особенно-то хвалите меня, Тойли-ага. Был бы я таким, как вы говорите, наша бригада не плелась бы в хвосте.
- Говорю, как есть. Не ты виноват, что бригада отстаёт. Тут другие причины. Ладно, Нобат, не будем сейчас об этом. Мы ещё с тобой покажем, на что мы способны. Ну, я пошёл. Вот побеспокоил тебя… Иди, отдыхай. Завтра рано вставать.
- Да если надо, я могу и не ложиться. Зайдите, Тойли-ага, чаю попьём.
- Не сегодня, Нобат. Вот когда наладятся наши дела, мы с тобой сядем и выпьем, - с улыбкой сказал Тойли Мерген. - И потом, как бы твоя молодуха не заскучала без тебя. Доброй ночи!
- До чего же хороший человек! - глядя на удалявшегося Тойли Мергена, произнёс Нобат.
Аман не послушался отца и смело, если не дерзко, разговаривал с ним. Однако, когда тот ушёл, парню стало не по себе.
"Может быть, я не прав? Может быть, прав отец? - размышлял он, не находя себе места в своём просторном доме. - Нет, нрав я. Отец не понимает, что сам он теперь никому не нужен. Иначе кто бы посмел послать его в ателье, кто бы посмел сделать бригадиром? А он на всё идёт, не понимает, что только позорит себя. Но ведь объяснить ему ничего нельзя. И это больше всего меня тревожит. Что же делать? Так вот сидеть и бормотать себе под нос? Пожалуй, лучше всего в таком состоянии выпить".
Придя к такому решению, Аман выпил стопку, но опять затосковал и отправился в ресторан. Вернулся он ночью. Покачиваясь, подошёл к дивану и улёгся не раздеваясь.
Аман сладко похрапывал, когда в дверь постучали. Раз, другой. Ах, как ему не хотелось вставать! Но в дверь уже не стучали, а барабанили. Он нехотя поднял голову.
Неужели отец? Нет, отец теперь не придёт. Обиделся.
Аман включил свет и посмотрел на часы. Кто же это в такую рань осмеливается беспокоить человека?
Всунув ноги в туфли и держась за голову, он подошёл к дверям:
- Кто там?
- Я, Нобат.
Аман открыл дверь, потянулся, зевнул и только тогда спросил:
- Ты что так рано пожаловал, видно, не спится с молодой женой?
Кинув взгляд на недопитую бутылку коньяка, Нобат ответил с улыбкой:
- Соскучился, давно тебя не видел, дай, думаю, узнаю, как он там в городе живёт.
- А попозже нельзя было?
- Попозже никак нельзя, надо собирать хлопок.
- Да, вы народ занятой.
- А что же ты думал?
- Я не шучу. Хорошо сделал, что приехал! Последнее время в этот дом что-то не часто приезжают гости. Проходи, садись. Хлопнем по маленькой. Славный коньячок!
- Кто это пьёт в такую рань?
- Кто хочет, тот и пьёт! - сказал Аман, потирая лоб. - Я лично, если не опохмелюсь, и на ногах держаться не смогу. Голова разламывается.
- Отчего она у тебя разламывается? Много думаешь?
- От того, что пил весь вечер.
- Значит, веселимся!
- Это ты, наверно, веселишься. А мне не до веселья, - ответил Аман, нарезая колбасу. - Настроение у меня в последнее время прескверное. Если бы ты только знал, как я зол.
- На кого? На себя?
Аман с удивлением уставился на Нобата:
- Вы что, сговорились всё, что ли?
- Кто все? Кого ты ещё имеешь в виду?
Аман разлил коньяк по рюмкам и спросил:
- Ты приехал допрашивать меня?
- Нет, допрашивать тебя я не собираюсь.
- Тогда лучше выпей и поменьше говори..
- А что, если мы сначала дело сделаем, а потом выпьем?
Аман осторожно поставил на стол уже поднесённую ко рту рюмку.
- Какое ещё дело? - насторожился он.
Нобат закурил, сел поудобнее и неторопливо заговорил:
- Я ведь, понимаешь, не один приехал. Я к тебе на двух машинах прикатил. А шофёры очень торопятся. Пока мы соберём и погрузим твои вещи, знаешь, сколько времени пройдёт.
Аман изменился в лице:
- Что? Что ты несёшь?
- А чего ты так удивляешься?
- Ты что же, грабить меня приехал?
Нобат не счёл нужным ответить.
- Значит, я так понимаю: отец не отступится от меня, пока не добьётся своего.
- А как же не добиваться, иначе дело не делается.
- Он думает таким манером дело сделать?
- Наверно, так.
- И ты так думаешь?
- И я так думаю.
- Смотрю я на вас и диву даюсь, до чего же вы в себя верите!
- Без веры в свои силы никак нельзя.
- К тому же все вы ещё философами заделались.
- Да какая же это философия! - сказал Нобат и встал. - Аман, я очень тороплюсь. Посоветуй, что раньше грузить.
Аман выпил рюмку и молча улёгся на диван.
- Аман, я жду.
- Оставь меня, Нобат. Я немного полежу, подумаю.
- Спокойно полежать не удастся. Мы же тебе мешать будем.
- Ты что, гонишь меня из собственного дома?
- Ну, почему же гоню… Может, поедешь к отцу, там полежишь, подумаешь…
- Что? - Аман поднял голову. - Есть и такой приказ?
- Приказа такого нет. Это зависит только от тебя, от твоей совести, - ответил Нобат и обратился к двум парням, которые уже стояли в дверях, засучив рукава. - Начинайте.
Ох, и здоровенные же это были детины. Они так быстро очистили квартиру Амана, что этого времени едва хватило бы на то, чтобы хорошенько чаю напиться.
- Что теперь будем грузить?
- Теперь? - Нобат на секунду замешкался, а потом кивнул на диван. - Теперь тащите это! - Заметив, что парни медлят, он повторил: - Несите, несите!
Только тут Аман поднялся, и ребята, схватившись за диван, вынесли его во двор.
- Поставьте вот здесь! - Нобат показал на цементную площадку, обсаженную розами, и закурил. Аман вышел из дома и молча опустился на диван. Нобат сел рядом с ним.
- Ну, подумал? - спросил он.
- Дай-ка мне сигарету, - вместо ответа попросил Аман.
- Покурить можно было бы и в дороге, - сказал Нобат, протягивая сигареты.
- Да не торопи ты меня! - уставившись в одну точку, огрызнулся Аман.
- Ну как же мне тебя не торопить? И у меня, и у этих парней каждая минута на счету. И потом, вот что я тебе скажу, Аман, делай как знаешь, мы тебя умолять не станем.
Аман со злостью отбросил в сторону сигарету и, встряхнувшись, поднялся:
- Ты чего так кричишь? А ну, убирайся отсюда!
- Мне убраться легче лёгкого, - произнёс Нобат и вплотную придвинулся к Аману. - Только помни, ты пожалеешь, если не послушаешься Тойли Мергена. Потом спохватишься, да поздно будет. - Нобат направился к машинам и обрушился на парней: - А вы что стоите, разинув рты? Тащите диван!
- Стой! - Аман шагнул к товарищу. - Стой!
- Мне некогда стоять. Если хочешь ехать, залезай в машину. Не хочешь - бог с тобой! Поехали, ребята!
- Тебе ведь говорят, подожди!
- Ну, жду, что скажешь?
Аман, ни слова не говоря, зашёл в дом, пробыл там от силы минуты две и, выйдя, запер дверь. Потом приглушённым голосом спросил:
- Что делать с ключами? Или их тоже бросить в машину?
- Вот теперь ты немного начинаешь смахивать на сына Тойли Мергена.
- Что?
- Да ничего. Давай ключи сюда. Сейчас мы отвезём их новому хозяину.
Машины остановились у горсовета. Нобат на минуту забежал туда, и они двинулись дальше.
Когда Нобат привёз Амана со всеми пожитками, Тойли Мерген как раз вышел из дома, собираясь в поле.
- Мы приехали, Тойли-ага! - выпрыгнув из кабины передней машины, громко сказал Нобат и подмигнул, кивнув на вторую машину.
- Вижу! - глухо проговорил Тойли Мерген и бросил хмурый взгляд на сына. - Приехал?
- Приехал.
- Пошли, коли приехал!
Тойли Мерген не дал сыну зайти в дом и поздороваться с матерью, а сразу повёл его на полевой стан.
За сутки всё тут изменилось. Значит, разговор пошёл на пользу. Хлопок вывезли, и парни уже не прохлаждались возле хармана, как вчера. Вместо них работали молодые женщины.
Окинув стан хозяйским глазом, бригадир продолжал свой путь. Под большим чёрным казаном полыхает огонь. Но почему же у очага никого нет? Неужели хитрый усач, увидев бригадира, спрятался?
- Повар! - позвал Тойли Мерген.
- Повар здесь, сынок… - отозвалась старая Боссан. Она вышла из помещения, волоча половину бараньей туши.
- А где Акы?
- Мой сынок? - Старуха заморгала подслеповатыми глазами, подошла поближе к бригадиру, заискивающе поглядывая на него, и только тогда ответила: - А он сегодня на хлопке, Тойлиджан! Ты ему хотел что-нибудь наказать?
- Ну, раз на хлопке, пусть не крутит усами, а собирает побольше. Вот и всё, что я хотел ему наказать!
- Соберёт, соберёт! У него и дела другого нет. Ещё как соберёт! - Старуха подошла к очагу, не переставая бормотать: - Может, кому и надо повторять приказание, но сын старой Боссан не заставит тебя, Тойлиджан, дважды повторять ему одно и то же…
Аман тем временем ходил следом за отцом, не произнося ни слова.
- Ты чего за мной увязался, точно хвост, - не выдержал Тойли Мерген. - Вот твоя машина, ступай и занимайся своим делом! И учти, твоя дневная норма - десять тонн!
- Не знаю, удастся ли собрать столько, - проговорил Аман.
- Собери сколько сумеешь, хоть грамм, но собери!
- Папа, по-твоему, я для этого учился пять лет?
- Что ты хочешь этим сказать? Что ты учился для того, чтобы люди водили машины под твоим началом?
- Да, именно. Хочу тебе напомнить, что я инженер.
- Я никогда ничего не забываю, Аман! Не надо было болтаться целый год в городе! Остался бы ты тогда здесь, пожалуй, и правда руководил теми, кто водит машины.
- Я уехал с твоего разрешения.
- Будь у меня умный сын, он бы не уехал! А сейчас мне нужен водитель. Водитель! Понял? В колхозе, слава богу, и без тебя командиров и советчиков хватает. Хлопок осыпается, пропадает народное добро. Вот о чём надо думать.
Одна из двух хлопкоуборочных машин стояла в поле с тех пор, как её пригнали с завода. Вторая, пофыркивая мотором, готовилась двинуться в путь. Ею управляла юная Язбиби, всего лишь в прошлом году окончившая десятилетку и двухмесячные курсы водителей.
Язбиби высунулась из кабины, увидев бригадира с сыном.
- Салам алейкум, Тойли-ага! - крикнула она, сделав вид, что не замечает Амана.
Тойли Мерген оглядел до блеска вымытую машину и приветливо заговорил с девушкой:
- Как поживаешь, дочка? Норму-то выполняешь?