Присоединив к себе латинов, подчинив вольсков и герников, завоевав Вейи, прогнав галлов с Капитолия, доверив Папирию Курсору командовать сражением с самнитами, Рим ввергнет Италию в огонь войны от Этрурии до вершин Regium, то есть царской власти.
Затем, осмотревшись и увидев всю Италию покоренной, Рим перейдет к завоеванию пограничных с ним территорий. Дуилий подчинит Риму Сардинию, Корсику и Сицилию, Сципион - Африку, Эмилий Павл - Македонию, Секстиний - Заальпийскую Галлию.
Здесь Рим остановился.
Однако с заснеженных альпийских высот, которые обозревал он, спустился Ганнибал и нанес три удара подряд, каждый - почти смертельная рана для Рима.
Имена этим ранам: Требия, Тразимения и Канны.
К счастью для Рима, Ганнибал был покинут торговцами и оставлен в Италии без денег, без людей, без поддержки.
С другой стороны, Сципион переправляется в Африку. Ганнибал теряет возможность завоевать Рим, зато Сципион захватывает Карфаген. Ганнибал проигрывает сражение у Замы, бежит в Прусу, где, и кончает с собой, отравившись, чтобы не попасть в руки римлян.
После поражения этого великого полководца и врага Рима завоевания продолжаются. Антиох покидает Сирию, Филипп V - Грецию, Югурта - Нумидию.
Теперь Риму ничего не остается, как завоевать Египет, чтобы стать полным властелином Средиземноморья, этого гигантского озера, великолепного бассейна, воды которого бороздило столько цивилизаций всех времен. Египтяне пересекают его, чтобы поселиться в Греции, финикийцы - чтобы основать Карфаген, фокеянцы - Марсель. Гигантское зеркало - в нем поочередно отражались лики Трои, Канопа, Тира, Карфагена, Александрии, Афин, Тарента, Сибариса, Регия, Сиракуз и Нуманции; в него всматривается и сам Рим, величественный, сильный, непобедимый.
Разлегшись на северном берегу этого озера, он протянул одну из своих дланей в сторону Остии, другую - в сторону Брундизия, имея, таким образом, выход к трем частям света, известным в те времена: Европе, Азии и Африке.
Меньше чем за шестьдесят лет Рим проникает везде и всюду: по Рону - к сердцу Галлии, по Эридану - к сердцу Италии, по Тагу - к сердцу Испании, через пролив Кадикс - к океану и Касситеридским островам, а точнее - в Англию, через пролив Сеет - к Понту Эвксинскому, а точнее - в Тартарию, через Красное море - в Индию, Тибет, к Тихому океану, а точнее - в бесконечность, наконец, по Нилу - к Мемфису, Элефантину, в Эфиопию, далее - в пустыню, а точнее - в неизвестность.
Таков был Рим, за который сражались Марий и Сулла, за который будут бороться Цезарь и Помпей и который унаследует Август.
III
Кого же представляли эти двое, борясь не на жизнь, а на смерть, Марий и Сулла?
Марий представлял Италию, Сулла - Рим.
Победа Суллы над Марием стала триумфом Рима над Италией, аристократов - над богатыми; людей, носивших копье, - над теми, кто носит кольцо; квиритов - над всадниками.
Тысяча шестьсот всадников и сорок сенаторов, состоявших в одной партии, попали в проскрипции. Стали проскриптами не в смысле того, что просто были объявлены вне закона или депортированы в другие провинции, нет, они были перебиты, вырезаны, истреблены словно дикие звери. Их состояние перешло к солдатам, военачальникам и сенаторам.
Марий убивал безжалостно, как простолюдин из Арпиния.
Сулла убивал, как аристократ, методично, неспешно. Каждое утро отдавал новые списки, вечером же проверял точное количество убитых.
Одни головы оценивались в двести талантов, то есть в миллион двести тысяч ливров. Другие же соответственно их весу в серебре. Известен и такой факт: убийца залил в череп жертвы свинец, чтобы тот больше весил.
Если ты богат, этого было вполне достаточно, чтобы попасть в проскрипционные списки: один попал туда за то, что имел виллу, другой - за сад.
Некий гражданин, никогда не причислявший себя ни к сторонникам Мария, ни к сторонникам Суллы, обнаружил свое имя в очередном списке.
- Вот несчастье! - воскликнул он. - Это моя вилла в Альбе уничтожила меня!
Проскрипции составлялись не только в Риме, они распространялись по всей Италии. Не только подозрительные попадали в списки смертников, но и их родственники, друзья и даже те, кто случайно встретил их во время побега, когда они стремились укрыться, и перемолвился с ними всего лишь одним словом.
Крепости подобно людям тоже попадали в проскрипции - их грабили, разрушали, уничтожали. Этрурия была буквально стерта с лица земли, вместо нее в долине реки Арно основали город Флору, получивший римское религиозное название.
Рим имел три имени: гражданское - Рим, мистическое - Эрос, или Амор, священное - Флора, или Антуза.
Флора стала сегодняшней Флоренцией - на сей раз этимологию нетрудно проследить.
Под предлогом обеспечения безопасности Рима Сулла истребил древнюю итальянскую расу. По его словам, Риму угрожали его же союзники, готовые призвать варваров. Халдеи же, фригийцы и сирийцы только этого знака и ждали.
К моменту смерти Суллы жители Рима уже не были прежними настоящими римлянами, это был в основном сброд из освобожденных рабов и их детей, чьи предки, родители и даже они сами продавались на площадях. Как мы уже упоминали, один только Сулла освободил десять тысяч рабов.
Еще со времен Гракхов, а точнее - за сто тридцать лет до нашей эры и примерно за пятьдесят лет до смерти Суллы, Форум был переполнен этим сбродом.
Однажды, когда они особенно сильно галдели, мешая Сципиону Эмилиану говорить, тот крикнул:
- Замолчите, незаконнорожденные дети Италии!
Тут они стали ему угрожать, тогда он смело направился в сторону тех, кто особенно яростно грозил кулаком, и сказал:
- Можете продолжать, но знайте - те, кого мы привозили в Рим связанными, меня не пугают, пусть даже теперь у них и развязаны руки.
И они притихли.
И вот в этот Рим и к этому народу возвращался после смерти Суллы Цезарь - наследник и племянник Мария.
Возможно, он не верил, что настало его время, возможно, просто не понял, что пробил его час, как и Бонапарт, который после штурма Тулона попросился на службу в Турцию. Не успев появиться в Риме, Цезарь тут же отправился в Азию, где стал учиться военному искусству под началом претора Термин. Возможно, он хотел переждать недовольство народа, вызванное неким Лепидом.
Не следует путать этого Лепида с другим, входившим в триумвират. Первый был авантюристом и, будучи побит Катулом, умер от разрыва сердца.
Когда обстановка в Риме немного успокоилась, Цезарь вернулся и обвинил Долабеллу в вымогательстве. Обвинение являлось великолепным средством не только прославиться, но и быстро достичь популярности; впрочем, в случае неудачи грозила отправка в ссылку.
Цезарь проиграл.
Тогда он решил удалиться на Родос, чтобы избавиться от новых врагов, которых себе нажил, а заодно изучить ораторское искусство, которое, как ему казалось, он еще недостаточно постиг, раз Долабелла выиграл у него процесс.
Действительно, в Риме в ту пору почти все поголовно были в какой-то степени ораторами; очень редко просто беседовали, постоянно выступали с защитительными или обвинительными речами, сами же выступления являлись настоящими перлами ораторского искусства, выверенными и выстроенными точно оперная партия. Многие ораторы имели за спиной флейтиста, который предварительно настраивал их на ноту "ля" или же возвращал к нормальному тону, когда они фальшивили.
Обвинять имел право каждый. Если обвиняемый являлся римским гражданином, он оставался на свободе - достаточно, чтобы один из друзей поручился за него. Если обвиняемый был всадником, квиритом или патрицием, то обвинение потрясало Рим до основания, становилось сенсацией дня. Сенат решал, чью сторону принять - поддержать обвинение или отвергнуть. В ожидании этого великого дня друзья обвиняемого или обвинителя поднимались на трибуну, возбуждали и настраивали народ - за или против. Каждый искал доказательств, подкупал свидетелей, рыскал по всем углам, чтобы отыскать правду или же, в случае ее отсутствия, ложь. Для этого был установлен срок: тридцать дней.
- Богатый человек не может быть обвинен! - громогласно кричал Цицерон с трибуны.
А Лентул, когда его оправдали с перевесом всего в два голоса, воскликнул:
- Ну вот, выбросил на ветер пятьдесят тысяч сестерциев!
Такова была цена, заплаченная им за один из двух голосов. Затрата оказалась напрасной, так как для оправдания было достаточно перевеса в один голос. Однако иметь перевес в один голос считалось рискованным и ненадежным.
В ожидании суда обвиняемый ходил по улицам Рима, одетый в лохмотья, стучался в каждый дом и просил, чтобы справедливость восторжествовала, чтобы граждане были к нему снисходительны, падал на колени перед судьями и унижался, умоляя их и плача.
Но кто были эти судьи?
Иногда одни, иногда другие. Их все время меняли, считая, что новые неподкупны, не успели еще продаться, в отличие от тех, прежних, но и новые тоже продавались, только еще дороже. В 630 году от основания Рима братья Гракхи отобрали у сенаторов привилегию выступать судьями и отдали ее всадникам, воспользовавшись законом Семпрония.
В 671 году, согласно закону Корнелия, Сулла разделил эту власть между трибунами, всадниками и представителями казначейства. Именно из-за закона Корнелия у Цезаря возникли проблемы в Сенате.
Прения длились день, два, иногда даже три дня. На Форуме под жарким небом Италии две противоборствующие партии сталкивались, словно огромные волны во время бури, меча громы и молнии и изливая потоки ненависти, слова, точно огненные змеи, летали над головами простых слушателей.
Затем судьи, даже не дававшие себе труда скрывать свои симпатии и антипатии к тем или другим, подходили к урне. Число судей достигало порой восьмидесяти, а то и ста человек, каждый отдавал свой голос, оправдывая или осуждая обвиняемого. Так случилось и в 72 году до нашей эры, когда после обвинения Цицерона был сослан Веррес.
Буква "А", сокращение от absolvo, была у большинства, что позволило Долабелле оказаться оправданным.