Итак, как уже говорилось, Цезарь покинул Рим - точнее сказать, его заставили бежать из Рима на Родос. Здесь он надеялся на помощь знаменитого оратора и педагога Молона. Но он забыл о существовании пиратов; правда, в тот период он еще не возил с собой все свое состояние. Итак, он попал к ним, то есть к пиратам, в руки. Это были пираты, игравшие в те времена в морях Сицилии почти ту же роль, какую играли в XVI веке корсары Алжира, Триполи и Туниса.
IV
До недавнего времени эти хозяева морей являлись пособниками Митридата, но Сулла, победив его в 94 году, завладев такими его территориями, как Иония, Лидия и другие, перебив двести тысяч его солдат и оставив царю лишь те страны, которые достались ему по наследству от отца, лишил работы моряков Понтийского владыки. Моряки не могли уже сражаться за "отца" своего Фарнака, а потому им ничего не оставалось, как бороться за собственные интересы.
К ним присоединились все, кого коснулись грабежи римских проконсулов, отправленных на Восток, - киликийцы, сирийцы, киприоты, памфилийцы.
Занятый воинами между Суллой и Марием Рим оставил море без защиты, и пираты полностью завладели им. Они не довольствовались лишь нападениями на лодки, галеры и большие корабли; по словам Плутарха, они опустошали прибрежные города.
Вскоре к этим авантюристам, к этим людям без рода и племени примкнули и проскрипты Суллы из нобилитета и всадников.
Известно, что французское слово bandit происходит от итальянского bandito, но далеко не все знают, что пиратство стало своеобразной защитой Запада от Востока, пусть не совсем честным, но романтическим и даже поэтическим занятием, которое позволило Байрону, своеобразному Шарлю Нодье своего времени, создать такого героя, как Конрад, подобного французскому Жану Сбогару.
Пираты владели портами, наблюдательными пунктами, хорошо защищенными крепостями и обменивались на больших расстояниях на море и на суше знаками и сигналами, понятными только им.
Их флот был обеспечен первоклассными гребцами, великолепными штурманами, храбрыми моряками. Их корабли были построены под пристальным надзором лучших судостроителей Греции и Сицилии. Некоторые из судов восхищали своей пышной отделкой; так, корма одной галеры, принадлежавшей их главарям, была позолочена, салоны и каюты устланы пурпурными коврами. Волны разбивали посеребренные весла и, наконец, добыча, полученная с помощью грабежа, считалась чуть ли не военным трофеем.
Часто по вечерам до жителей прибрежных городов доносились звуки такой прекрасной музыки, что ее можно было сравнить разве что с пением сирен. И в море можно было видеть, как проносится по волнам плавучая крепость, освещенная словно праздничный город. Это пираты пели и гуляли, празднуя очередную победу.
Но бывало, что на следующий день город отвечал песням, слышанным накануне, отчаянными и безнадежными криками - за веселым праздником следовал кровавый разгул.
Число кораблей, бороздивших воды между Гадесом и Тиром, Александрией и проливом, что у острова Лесбос, составляло свыше тысячи. Более четырехсот городов были завоеваны или разграблены пиратами, иногда их заставляли откупаться.
Совершались все новые набеги, разрушались храмы, считавшиеся священными: так случилось с храмами в Кларосе, Дидиме, на Самофракии, с храмом Цереры на Герминии, Эскулапа - в Эпидавре, Юноны - на Самосе, Аполлона - на мысе Акций и на островах Левкада, Нептуна - в Иссе, на мысе Тенар и острове Калаврии.
Потом злодеи приносили жертвы своим богам, отмечали свои тайные религиозные праздники, в числе которых и праздник Митры, с которым они впервые познакомились в Риме. Иногда они сходили на берег и превращались в обычных разбойников, грабителей с большой дороги, нападали на прохожих и путешественников, опустошали и разрушали прибрежные дома просто так, ради удовольствия.
Однажды они выкрали двух жрецов и увели их с собой вместе с ликторами, сопровождавшими служителей культа. В другой раз они похитили дочь Антония, известного магистрата, за возвращение которой отцу пришлось выложить кругленькую сумму.
Иногда кто-нибудь из пленников, забыв, в чьи руки он попал, кричал, требуя к себе уважения:
- Да вы что, не видите?! Я - римский гражданин!
Тогда они насмешливо отвечали:
- Ах, римский гражданин! Почему же ты об этом раньше не сказал? А ну-ка, быстренько, верните римскому гражданину обувь и тогу! Как он может стерпеть такое оскорбление!
Затем, закончив обряжать римского гражданина, они спускали трап в море и обращались к надменному пленнику:
- Что ж, гражданин Рима, возвращайся в Рим, дорога свободна!
И если тот не спускался добровольно, они силой сталкивали его в воду.
Вот каковы были люди, к которым попал Цезарь.
Сначала они потребовали выкуп - двадцать талантов.
- Тоже мне, выкуп! - рассмеялся Цезарь. - Вы что, не поняли, кто попал вам в руки? Каких-то двадцать талантов за Цезаря?! Цезарь даст пятьдесят! Но только запомните, став свободным, Цезарь распнет вас на кресте!
Пятьдесят талантов составляли около пятидесяти тысяч франков.
Пираты немедленно согласились, смеясь и перемигиваясь.
Цезарь тут же послал свою свиту собирать деньги, оставив при себе лишь лекаря и двух слуг.
Он провел в плену тридцать восемь дней в компании людей, склонных к преступлению, как выражался о них Плутарх, и относился к ним с презрением. Когда ему хотелось спать, он приказывал, чтобы они даже смеяться и разговаривать не смели; когда просыпался, играл с ними, писал стихи, ораторствовал, словно они были публикой, бесконечно их при этом оскорбляя, обзывая чудовищами, варварами, если они не аплодировали его стихам и речам, которые, по его мнению, были достойны аплодисментов.
Затем после каждой игры, после каждой речи или декламации он говорил им напоследок:
- Впрочем, все это нисколько не помещает мне в один прекрасный день распять вас на кресте, как я уже обещал.
Они смеялись, слушая это, называли его веселым парнем и еще громче хлопали в ладоши.
Наконец из Милета прибыли деньги.
Пираты сдержали свое обещание, освободив Цезаря, который уже из лодки, уносившей его в порт, крикнул им на прощание:
- Помните, что я обещал всех вас распять на кресте!
- Да, да! - хором завопили пираты в ответ. Их смех сопровождал его до берега.
Цезарь был человеком слова. Не успела его нога ступить на землю, как он снарядил и вооружил несколько кораблей, напал на пиратское судно, державшее его в плену, захватил его, отобрал все деньги, а пиратов заточил в пергамскую тюрьму. Затем лично отправился к Юнию, правившему в Азии, не желая нарушать законов местного претора, и попросил примерно наказать пиратов. Юний, увидев огромную сумму, сказал, что дело требует тщательного и терпеливого расследования.
По сути это означало, что Юний хотел дать пиратам время, чтобы те могли, удвоив сумму, предложить ему взятку за свою свободу.
Уклончивый ответ не понравился Цезарю, он догадался, что за этим кроется корысть, и опасался, что претор не сдержит своего слова. Поэтому, вернувшись в Пергам, он попросил отдать ему пленников, а затем приказал своим морякам пригвоздить их к крестам в его присутствии. Ему не исполнилось еще и двадцати, когда он отдал этот приказ.
Меньше чем через год Цезарь вернулся в Рим.
Он учился на Родосе вместе с Цицероном, но не у Молона, который к тому времени умер, а у Аполлония, его сына.
Однако, полагая, что красноречие не сочетается с жаждой быстрых и решительных действий, постоянно снедавшей его, он уезжает в Азию и там создает на свои деньги армию. Затем изгоняет из провинции легата Митридата, после чего вновь появляется на Форуме.
Его история с пиратами наделала много шума, экспедиция в Азию тоже не осталась незамеченной, его считали, как сказали бы сегодня англичане, эксцентричным, а французы - героем романа.
Даже распространяемые повсюду слухи о его отношениях с Никомедом забавляли мужчин, а у женщин вызывали жгучее любопытство. Когда женщина причастна к славе мужчины, репутация того обеспечена. Молодой, красивый, знаменитый, богатый Цезарь быстро входит в моду. Он с одинаковым рвением занимается и сердечными, и государственными делами - любовью и политикой.
В одном человеке сочетается несочетаемое. Вот слова, сказанные Цицероном:
"Амбициозен? Этот красивый юноша, который, боясь испортить прическу, чешется лишь одним пальчиком? Нет, не верю я, что ему когда-либо удастся поставить под угрозу Республику!"
Пока что Цезарю удалось добиться назначения военным трибуном, он выхватил это назначение у Гая Помпилия, победив его. В этой должности он вновь начинает бороться против Суллы. Сулла значительно урезал влияние трибунов. Цезарь, опираясь на закон Плавтия, вернул в Рим Луция Цинну, брата своей жены, и других сторонников Лепида, бежавшего под защиту Сертория.
Займемся чуть позже этим храбрым полководцем-авантюристом, верным, вопреки сложившейся традиции, Марию, которого к тому же еще и обогатил. Вернемся пока к Цезарю.
Цезарь шел своей дорогой - элегантный, щедрый, покоритель женских сердец, дружелюбно приветствуя народ и, как мы уже говорили, пожимая своей изнеженной рукой самые грубые ладони, позволяя себе изредка даже побеседовать со встреченными простолюдинами.
- Ну а сам я, прежде всего, разве не племянник Мария?
Откуда же Цезарь брал деньги, которые столь щедро тратил?
Это было тайной, а любая тайна лишь сильней разжигает любопытство. Ну а когда загадочный человек одновременно еще и привлекателен, это только способствует росту его популярности.
Одним словом, в свои двадцать с небольшим Цезарь имел самый щедро накрытый стол в Риме, открытый для всех кошелек, свисавший с пояса и всегда полный золота, за что критиковал его Сулла. Тех же, кому это золото доставалось, не интересовало его происхождение.
А вообще его доходы и расходы были хорошо известны. Так, перед тем, как он стал трибуном, долг его составлял тысяча триста талантов, или семь миллионов сто пятьдесят тысяч франков.
- Никак ему жизнь надоела! - восклицали враги. - Оставьте его в покое, все равно этот сумасшедший непременно обанкротится!
- Оставьте, оставьте! - говорил и сам Цезарь. - Первая же революция спишет мне все долги!
Вскоре он стал квестором.
За время исполнения этих своих обязанностей он потерял свою тетушку Юлию и жену Корнелию, обеим он произнес прочувствованные хвалебные речи на похоронах.
Его речи произвели большой эффект.
"Цезарь мог бы стать первым оратором своего времени, если б не предпочел стать первым полководцем", - сказал Плутарх.
И вот Цезарю предоставился, наконец, случай испытать свои возможности и влияние.
В Риме существовал древний обычай произносить хвалебные речи на похоронах женщин, умерших в преклонном возрасте. Тетушке Цезаря было за шестьдесят. При погребении молодых женщин таких речей не произносили. Жене Цезаря, которой он посвятил такую речь, было всего двадцать.
Поэтому, когда он начал говорить слова в память Корнелии, раздалось несколько возмущенных голосов, однако народ, собравшийся во множестве, заставил недовольных замолчать, и Цезарь благополучно продолжил свою речь под одобрительные выкрики толпы.
Возвращение к дому по улице Субуры превратилось для него в настоящий триумф. Для толпы, этого сборища ленивых и скучающих бездельников, Цезарь изобрел новое развлечение: похвальные речи на похоронах молодых женщин.
Триумф вызвал мысли о его отстранении. Многие начали понимать: кто может управлять толпой с такой легкостью, может быть опасен.
Цезаря прикомандировали к наместнику провинции Испания руководить собраниями римских торговцев, осевших там, но Цезарь остановился в Гадесе. Там в одном из храмов Геракла, увидев статую Александра Македонского, он приблизился к ней и долго, застыв подобно изваянию, молча смотрел на нее.
Один из его друзей, заметив, как по лицу Цезаря покатились слезы, спросил:
- Что с тобой, Цезарь? Почему плачешь?
- Плачу, - ответил Цезарь, - при мысли о том, что в моем возрасте Александр уже покорил полмира.
В ту же ночь Цезарю приснился сон.
В античные времена к снам относились очень серьезно, как к вещим видениям. Сны бывали двух видов: одни, исходившие из дворцовых покоев Ночи через врата из слоновой кости, были легкими, приятными и мало что значили; другие, выходившие через ворота из рога, были вещими, их посылали сами боги.
Подобно всем великим людям, среди которых и Александр, и Наполеон, Цезарь был суеверен.
Вот какой сон ему приснился: он видел, что изнасиловал свою мать.
Цезарь попросил позвать толкователей, которые обычно были родом из халдеев, и спросил, что бы мог означать такой сон.
Они ответили ему:
- Этот сон, Цезарь, предвещает тебе великую власть над миром. Мать, с которой ты вступил в кровосмесительную связь и которая таким образом отдалась тебе, есть не что иное, как Земля - мать всего живого, над которой ты должен стать властелином.
Может, это толкование и заставило Цезаря вернуться в Рим?
Возможно.
Как бы там ни было, он покинул Испанию до истечения срока своих полномочий; по дороге обнаружил, что латинские колонии бурлят, готовые восстать против богатеев.
На миг он даже задумался: может, ему стать во главе восставших, ему, так жаждавшему любой славы? Но легионы, готовые к отправке в Киликию, стояли под стенами Рима, обстоятельства складывались не самым благоприятным образом. И Цезарь вернулся в Рим без шума.