Убийцы отсекли Помпею голову, чтобы доставить ее своему царю в доказательство того, что приказ его исполнен. Нагое тело выбросили из лодки на берег напоказ всем любопытным, желающим сравнить величие и славу покойного с его жалкими обезглавленными останками.
Филипп, вольноотпущенник Помпея, попросил, чтобы ему позволили остаться рядом со своим господином, и выпрыгнул на сушу. Убийцы удалились, унося с собой голову Помпея.
Филипп обмыл тело Помпея морской водой, завернул в свою тунику, собрал на берегу старые трухлявые обломки рыбацкой лодки - по словам Плутарха, этого оказалось достаточно, чтобы развести погребальный костер для нагого и к тому же изувеченного трупа. Пока он собирал и переносил обломки, готовя костер, к нему подошел старик. Это был преклонных лет римлянин, служивший в молодости рекрутом в армии Помпея, который в ту пору тоже был молод. Он узнал об ужасной гибели своего бывшего военачальника и, остановившись перед вольноотпущенником, сказал:
- Кто ты такой, что собираешься совершить обряд погребения Великого Помпея?
- О, - ответил Филипп, - я всего лишь вольноотпущенник, простой, но верный слуга.
- Ладно, - сказал ветеран. - Но эта честь не должна принадлежать тебе одному. Я не буду сетовать на свое пребывание на чужбине, свидетели моих страданий лишь боги. И вот они наконец после стольких превратностей судьбы предоставили мне случай прикоснуться собственными руками к самому великому из римлян и отдать ему последний долг.
Таков был ритуал погребения Помпея Великого.
На следующий день появился еще один корабль с Кипра, он проплывал вдоль берегов Египта. Мужчина в латах, поверх которых была военная накидка, стоял на корме, скрестив руки и пристально всматривался в сушу. Он увидел затухающий погребальный костер, а рядом - вольноотпущенника Филиппа в скорбной позе, закрывшего лицо руками.
- Кто бы мог быть человек, прибывший на эти берега, чтобы завершить здесь срок, определенный ему судьбой, и остаться покоиться здесь уже навеки? - пробормотал он с грустью.
Затем, так как никто ему не ответил, глубоко вздохнул и добавил как бы про себя:
- Неужто это ты, Помпей Великий?
Вскоре после этого он высадился на берег, был схвачен и погиб в одной из тюрем. Это был Луций Лентул, уточняет Плутарх.
Но мало кто интересовался его судьбой, имя его растворилось в имени Помпея, сама судьба - и та растворилась в несчастной судьбе Помпея Великого!
В то же время Цезарь, даровав свободу фессалийцам в ознаменование своей победы в Фарсальской битве, поспешил по следам Помпея. Достигнув Азии, он из личного расположения к Теопомпу, автору мифологического трактата, предоставил жителям Книда те же привилегии, что и всем жителям Азии, уменьшив на треть подати.
По мере продвижения вперед он узнавал все новые и новые подробности о событиях, сопутствовавших его победе.
Так, оказалось, что в Елиде статуя Победы, находящаяся в храме Минервы и обращенная лицом к богине, вдруг повернулась в день битвы лицом к входной двери храма. В Антиохии все трижды услышали звук горна и боевой клич - да так отчетливо, что армия бросилась к оружию и заняла позицию у городских стен. В Пергаме барабаны, находившиеся в храме, вдруг застучали сами, хотя к ним никто не прикасался. И наконец, в Траллах ему показали выросшую в храме Победы пальму.
Он прибыл в Книд и там узнал, что Помпей покинул Кипр. С этого момента он начал молить богов о том, чтобы Помпей отступил в Египет. Из Книда он направился в Александрию с пятнадцатью галерами, восьмьюстами лошадьми и двумя легионами, один из которых он взял из армии Каления, находившегося в Ахайе, второй же следовал за ним. Эти два легиона состояли всего из трех тысяч двухсот человек, остальные отстали в пути.
Но как ни малочисленна была его армия, после Фарсальской победы Цезарь везде чувствовал себя уверенно. С этими силами вошел он в Александрийский порт. Не успел он ступить ногой на землю, как увидел, что к нему направляется нечто вроде депутации. После комплиментов в его адрес один из гонцов опустил подол одеяния, и к ногам Цезаря упала голова Помпея. Увидев ее, Цезарь ужаснулся и отвернулся - он не мог сдержать слез.
Ему дали перстень с печаткой Помпея, он принял его благоговейно. На печатке был выгравирован лев, держащий в лапе меч.
Цезарь одарил всех друзей Помпея, разбежавшихся по стране после его смерти и пойманных по приказу египетского царя, а потом взял их с собой. Мало того, он написал в Рим, что самым приятным и сладостным для него в этой победе стала возможность даровать ежедневно спасение новым гражданам, тем, кто раньше поднимал против него оружие.
Первой заботой, точнее сказать, первой обязанностью Цезаря по прибытии в Египет было забрать прах Помпея и отправить Корнелии урну. Корнелия поместила ее в своем прекрасном доме в Альбанском имении, о котором мы уже упоминали несколько раз.
Цезарь топнул ногой на том месте, где был убит Помпей, и заявил:
- Здесь я воздвигну храм в память о нашем Негодовании!
И действительно, чуть позже этот храм был сооружен. Аппий, видевший его, рассказывает, что во время войны Траяна в Египте против евреев последние разрушили храм, так как он им якобы мешал.
Скорбь Цезаря была искренней. Он отдал приказ своим боевым кораблям прибыть в Александрию, однако неблагоприятные летние ветры удерживали их на месте. Он же только и ждал случая казнить троих убийц Помпея - Потина, Ахиллу и ритора Теодота.
К тому же следует добавить, что Цезарь наслышался хвалебных речей в адрес красавицы Клеопатры, и его, конечно же разбирало любопытство. Хотелось увидеть это чудо собственными глазами.
Клеопатре в то время было девятнадцать лет. За два года до этого умер Птоломей Авлет - помните, тот самый, что играл на флейте и прибыл в Рим искать защиты у Цезаря. Он оставил после себя завещание в двух экземплярах: один был отправлен Помпею в Рим, второй оставался в архиве, в Александрии. Этим завещанием престарелый царь оставлял трон сыну и дочери, перворожденным детям сводим, которые к тому же являлись не только братом и сестрой, но мужем и женой. Молодому Птоломею было тогда всего пятнадцать.
Завещатель просил Помпея проследить от имени римского народа, чтобы все условия его завещания были исполнены в точности.
Но вот уже год, как власть Помпея перешла в руки Цезаря. Более того, как мы знаем, Помпея убили именно по приказу того самого Птоломея, чьи интересы он должен был защищать.
Когда Цезарь вошел в Александрию, там оказались еще один брат в возрасте одиннадцати лет и одна сестра по имени Арсиноя четырнадцати лет. Он пригласил к себе Клеопатру и Птоломея, у каждого из которых была своя армия, но просил предварительно распустить эти армии, а уж затем явиться к нему, чтобы обсудить проблемы престолонаследия. В знак проявления добрых чувств к этим наследникам Цезарь объявил, что прощает им семь миллионов из их огромного долга в семнадцать миллионов пятьсот тысяч драхм, однако требует незамедлительной отдачи оставшейся суммы.
Цезарь ждал ответа на свое предложение, сделанное Птоломею и Клеопатре, как вдруг ему сообщили, что некий человек принес ему в дар неслыханной красоты ковер, подобного которому ему не доводилось видеть. Цезарь приказал впустить этого человека.
И тот вошел, неся на плечах ковер, который затем опустил к ногам Цезаря. Ковер был свернут и обвязан ремнем.
Человек развязал ремень, и ковер вдруг сам развернулся. Цезарь увидел, как из него поднимается на ноги женщина. Это была Клеопатра.
Зная, какой магической силой воздействия на мужчин она обладает, - тем более, что она уже успела проверить свои чары на молодом Сексте Помпее, - она, едва узнав о приглашении Цезаря, тут же села в маленькую лодку и в сопровождении Аполлодора Сицилийского, которого считала своим лучшим другом, добралась до дворца где-то около часу ночи. Но так как во дворец невозможно было проникнуть незамеченной, она приказала Аполлодору завернуть ее в ковер и отнести таким образом Цезарю.
Говорят, это было жестом своеобразного кокетства и хитрости. Однако поступок красавицы показался Цезарю смелым, а Клеопатра с первого мгновения совершенно пленила фарсальского победителя.
Клеопатра была не просто красива, она была больше чем красива - она была восхитительна. Невысокого роста, но удивительно пропорционально сложена. Конечно же, невысокого, раз уместилась в ковер… Полна грации, кокетства, чувственности. Свободно знала греческий, латынь и другие языки Сирии и Азии. От Востока она унаследовала вкус к пышности, роскоши, она обвешивала себя золотыми цепями и драгоценными камнями. Одним словом, она была воплощением легенды о сирене.
Понятно, она не позволила Цезарю скучать. Прибывший на другой день Птоломей заметил, по словам Диона Кассия, "по некоторой фамильярности между Цезарем и его сестрой, что ему уже больше не на что надеяться, дело его проиграно".
И все же молодой лисенок сумел утаить свои мысли. Он притворился, что ничего не заметил, затем тут же, как только подвернулся удобный случай, покинул дворец и стал бегать по улицам Александрии крича, что его предали. Услышав крики молодого царя, народ схватился за оружие.
Потин тут же отправил гонца к Ахилле, военачальнику Пелузии, прося его выступить со своим войском на Александрию. Египетская армия насчитывала двадцать пять тысяч человек, которые даже не являлись египтянами; для Цезаря расправиться с такой армией было сущим пустяком! Она состояла из остатков армии Габиния, то есть из римских ветеранов, которые привыкли в Александрии к разгульной и праздной жизни, переженились здесь и, сохранив кое-какие латинские замашки, заразились восточными привычками. Были там и киликийские пираты, рассеянные в свое время Помпеем, и наконец, беглецы и проскрипты.
Заслышав об угрозах в свой адрес, Цезарь, у которого было всего три тысячи двести солдат, сразу понял, что положение его серьезно. Он послал к Ахилле двух министров покойного царя Птоломея Авлета, бывших послов в Риме. Звали их Серапион и Диоскорид.
Не успели они раскрыть рты, как Ахилла убил их. Как понимаете, это было открытым объявлением войны Цезарю. Цезарь принял вызов. Против него был Ахилла со своими двадцатью пятью тысячами воинов, зато он имел на своей стороне самого сильного союзника, имя которому - Любовь. Затем по чистой случайности в руки к нему попали молодой царь Птоломей и евнух Потин.
Цезарь начал с того, что собрал свои войска и отступил вместе с Клеопатрой в ту часть города, где находился царский дворец. По мере того как Цезарь отступал, войска Ахиллы вступали в город, но вот наступил момент, когда части Цезаря остановились. Тогда завязался бой.
Ахилла попытался силой проникнуть во дворец, предприняв несколько штурмов, но его решительно отбросили. Тогда он попытался захватить галеры Цезаря, стоявшие в порту. Их было пятьдесят - бывшие суда флота Помпея, прекрасные галеры с тремя-пятью рядами весел и великолепным снаряжением. Помимо этого, еще двадцать два судна охраняли порт.
Стоило египтянам захватить эти корабли, и они превратили бы Цезаря в своего пленника, отрезав ему все выходы и перекрыв снабжение как с суши, так и с моря.
Каждая из сторон билась отчаянно: солдаты Ахиллы - понимая, какой важной позицией должны завладеть, солдаты Цезаря - сознавая, что сама их жизнь зависит теперь только от их отваги. Все атаки Ахиллы были отбиты.
Цезарь, видя, что не сможет сохранить эти галеры, имея столь малые силы, сжег их, включая и те, что находились в доках. Всех солдат он высадил на Фаросе.
Фарос был маяком, он и дал название острову, на котором находился. Этот остров был связан с городом дамбой длиной в девятьсот шагов, построенной предшествующими царями и имевшей с каждого конца по мосту. Население острова по численности равнялось большому городу, но составляли его в основном бандиты и пираты, без разбора нападавшие на сбившиеся с пути корабли. Маяк имел большое значение, так как вход в порт был слишком узок, а потому войти в него можно было только с согласия тех, кто находился на маяке.
В течение трех дней Цезарь закончил одну из самых грандиозных своих фортификационных работ. Он выстроил дополнительные стены вокруг пространства, занятого им. Он мог держать связь с портом и доком.
В свою очередь египтяне заблокировали Цезаря, перекрыв все улицы и перекрестки заборами в сорок шагов высотой, возведенными из огромных каменных плит. Затем в более низких местах они построили высокие двухэтажные башни, одни неподвижные, другие - передвигающиеся на двух колесах в любую сторону.
Цезарь же тем временем продолжал играть роль посредника и примирителя. Молодой Птоломей, хитрый и коварный ребенок, притворился, что по настоятельным просьбам Цезаря помирился со своей сестрой и дал согласие разделить с ней трон.
Несмотря на затянувшееся сражение в городе Александрии, Цезарь дал большой пир в честь этого примирения. Во время пира один из рабов, личный цирюльник Цезаря, человек очень скромный и весьма подозрительный, подошел к своему хозяину и что-то шепнул ему на ухо. Пять минут спустя Цезарь вышел. Цирюльник ждал его в другом зале. Оказывается, гуляя по дворцу, он случайно услышал чей-то шепот. Подкравшись, он выяснил, что против Цезаря готовится заговор, организаторами которого были Потин и посланцы Ахиллы. Цезарь доверял своему цирюльнику.
- Хорошо, - сказал он. - Я давно жду момента отомстить за убийство Помпея. Вот он наступил, и я не упущу его. Убить Потина!
Он подождал, пока выйдут люди, которые должны были привести приговор в исполнение, затем с улыбкой вернулся в зал, где продолжался пир, и снова занял свое место рядом с Клеопатрой.
Чуть позже к нем приблизился центурион и тихо сказал:
- Дело сделано.
Цезарь кивнул головой, давая знать, что понял и доволен, центурион тут же вышел.
В тот же вечер Птоломей узнал о смерти своего поверенного, но вместо того, чтобы высказать свое горькое сожаление или возмущение по этому поводу, поздравил Цезаря с тем, что тот смог таким образом избавиться от нависшей над ним опасности, а заодно избавил и его от слуг-предателей.
Эта смерть вызвала такой страх у всех участников заговора против Цезаря, что юная сестра Клеопатры Арсиноя сбежала в ту же ночь и перешла в лагерь Ахиллы вместе со своим воспитателем-евнухом по имени Ганимед. У нее появилась надежда: поскольку ее сестра - любовница Цезаря, а брат - его пленник, то она могла бы стать царицей. И действительно, армия встретила ее приветственными криками.
Но очень скоро между Ахиллой и Арсиноей возникла вражда. Видя это, Арсиноя заставила Ганимеда убить Ахиллу. После исполнения ее приказа Ганимед стал командующим армией. Он раздал солдатам крупные суммы денег от имени молодой царицы и обязался вести опасную войну против Цезаря.
Второй убийца Помпея получил свое. Вскоре с этими одиозными фигурами будет покончено. Теодот, ритор, которому удалось избежать суда Цезаря, сбежал из Египта, долго скитался по разным странам, поруганный и униженный. После смерти Цезаря Марк Брут, став хозяином Азии, узнал, где скрывается Теодот, поймал его и распял на кресте.
Позже увидим, что убийцы Цезаря закончили свои дни так же страшно, как и убийцы Помпея. Если бы Помпей, не веривший в провидение, смог увидеть смерть Потина, Ахиллы и Теодота, то наверняка уверовал бы в его существование.
LXXIII
Вот мы и дошли до развязки этой античной фронды, предпринятой ради прекрасных глаз одной женщины.
В те времена, как и сейчас, несмотря на то, что Александрия наших дней расположена вовсе не там, где была древняя Александрия, город снабжался водой из Нила через водопроводы, затем вода распределялась по колодцам и цистернам, в которых отстаивался ил. Простые люди, не имея собственных колодцев и цистерн, пили ее мутной, рискуя заразиться чем угодно из-за отсутствия системы очистки.
Поскольку египтяне держали под своим контролем реку, они перекрыли все водопроводы, через которые вода из Нила поступала в кварталы, где находились римляне, правда, добиться этого им удалось ценой огромных усилий.
Но поскольку все колодцы были полны, а цистерны залиты доверху, армия Цезаря сначала не испытывала недостатка в воде, так что это ничуть не испугало Цезаря.
Враг вскоре понял, в чем причина. Тогда им пришла в голову мысль поднять уровень морской воды с помощью специальных колес и механизмов. Соленая вода, проникнув в колодцы и цистерны, могла испортить питьевую, и таким образом Цезарь и его гарнизон были бы обречены умереть от жажды.
Действительно, под действием механизмов, придуманных поразительными изобретателями, каковыми были египтяне, уровень морской воды резко повысился и вода проникла в первые на ее пути резервуары. Солдаты Цезаря сначала подумали, что нет ничего страшного, так как вода в более отдаленных колодцах все еще оставалась пригодной для питья. Но постепенно во всех колодцах она стала соленой.
Эту новость сообщили Цезарю.
- Ладно, - сказал он тихим и ровным голосом. - Что говорят по этому поводу солдаты?
- Они растеряны, император, - ответил человек, сообщивший эту ужасную новость. - Они начинают думать, что гибель близка.
- И, наверное, осуждают меня? - спросил Цезарь.
Тот промолчал.
- Ну же, говори прямо! - потребовал император.
- Все одного мнения: тебе следует попытаться бежать из Египта на оставшихся кораблях. Правда, они опасаются, что тебе уже не удастся сесть на них.
- Хорошо, - сказал Цезарь. - Мы отступим, но победителями!
- А как быть с водой? - осведомился центурион.
- Возьми десять человек, отойдите на расстояние пятисот шагов от морского берега и копайте там до тех пор, пока не найдете воду, если только этот берег не устроен иначе, чем все берега в других странах. Не успеете углубиться и на пятнадцать шагов, как найдете воду.
Центурион выполнил приказ и нашел воду. Тысячу лет спустя Цезарь повторил чудо Моисея с бьющим фонтаном воды - оба они разгадали секрет артезианских колодцев.
Тем временем тридцать седьмой легион, составленный Цезарем из остатков легиона Помпея, высадился чуть выше Александрии.
Из-за неблагоприятных ветров он не мог зайти в порт. Бросили якорь невдалеке от берега, и поскольку на борту не было воды и они не знали, где ее раздобыть, обратились к Цезарю.
Цезарь со своими людьми сел на несколько оставшихся галер, вышел из порта и направился к своему флоту, находившемуся на расстоянии двух-трех лье от Александрии.