М.А. Булгаков ― в управление по охране авторских прав тов. Г.М. Танину
10.02.35 г.
Уважаемый Георгий Михайлович!
Вот копия письма, которое я получил от I-й фабрики 18.10.34 г.
Все затребованные здесь поправки были мною произведены по точной договоренности с режиссером. Тем не менее фабрика написала мне, что они не удовлетворены, и ни одна из них в режиссерский сценарий не была введена, за исключением эпизода с "дамой приятной во всех отношениях", который был разработан режиссером Пырьевым почему-то с отступлением от моего плана и, с моей точки зрения, не к улучшению сценария.
Вместо же указанных поправок, о которых фабрика сообщает, что они затребованы вышестоящими организациями, по ходу режиссерского сценария введен ряд изменений, ничего общего с указанными поправками не имеющих.
М. Булгаков. Москва.
М.А. Булгаков ― в управление по охране авторских прав
11.02.35 г.
Я ознакомился с письмом I-й Кинофабрики, адресованным в Управление по охране авторских прав.
Сообщаю:
Никакое разрешение на внесение каких бы то ни было поправок к моему авторскому сценарию я не давал, поэтому вся ответственность за такие поправки, сделанные без моего ведома и согласия, ложится на кинофабрику, кому бы она это ни поручала. Тем более что насколько я ознакомился с режиссерским сценарием т. Пырьева (который, как мне известно, является монтажным листом, а не авторским сценарием), внесенные им поправки не имеют ничего общего с теми указаниями, которые мне были сообщены фабрикой, как указания вышестоящих инстанций, и в соответствии с которыми я поправки внес, хотя это и не входило в мои обязанности, поскольку фабрика мой сценарий, дважды переделанный, приняла, полностью оплатила, одновременно премировав меня "при пуске сценария в производство" (см. договор).
Таким образом, я считаю:
1. Что фабрика нарушила мое право и существующие законы тем, что без моего ведома и согласия переделала мой сценарий.
2. Что т. Пырьев, автор монтажного листа, никаких прав в результате этих переделок не приобрел и соавтором сценария не сделался.
3. Что фабрика вольна оплачивать его труд по переделке любым порядком без ущемления в дальнейшем моих авторских прав и что, повторяю, всю ответственность за такого рода действия как передо мной, так и перед общественностью и руководящими органами несет фабрика, которую я прошу Управление поставить об этом в известность.
М. Булгаков
М.А. Булгаков ― в "Украинфильм"
5.03.35 г.
Убедившись в процессе моей работы над сценарием "Ревизор" по Гоголю, что работа режиссера М. Каростина, постановщика этой фильмы, выходит за пределы чисто режиссерской области, а становится работой авторского порядка, нужной для создания высококачественной сатирической комедии, я прошу "Украинфильм" в договор мой по "Ревизору" в качестве моего соавтора ввести Михаила Степановича Каростина с тем, чтобы авторский гонорар, следуемый мне по договору, был разделен мною с Каростиным пополам.
Наша соавторская работа с Каростиным началась 1 февраля 1935 г.
М. Булгаков
P.S. Прошу поставить меня в известность об исполнении этого моего письма.
М. Б.
М.А. Булгаков ― А.П. Гдешинскому
Москва. 2. III.1935.
Дорогой Саша!
Спасибо тебе за то, что вспомнил меня, за милое приглашение.
Если ты полагаешь, что проживаешь в Киеве - жестоко заблуждаешься! По крайней мере, киевский адресный стол тебя в Киеве не видит.
Я был в прошлом августе и бабья рука высунула в окошечко бумажку, на которой отчетливо написано, что А.П. Гдешинский в Киеве "не значится".
Теперь вижу, что чертовы куклы в адресном столе, как и полагается, наврали. Ты "значишься", и я рад твоему письму. Я был в Киеве с одной целью - походить по родной земле и показать моей жене места, которые я некогда описывал. Она хотела видеть их. К сожалению, мы могли пробыть в Киеве только пять дней. В "Континентале" мне не дали номера. Хорошо, что приютил один киевлянин.
6.III
Не мог в один присест написать письмо, так как оторвали театральные дела. Итак, был я и на выступе в Купеческом, смотрел на огни на реке, вспоминал свою жизнь.
Когда днем я шел в парках, странное чувство поразило меня. Моя земля! Грусть, сладость, тревога!
Мне очень бы хотелось еще раз побывать на этой земле. Раньше лета, в лучшем случае весной, этого сделать нельзя (сезон). Но думаю, что летом исполню намеченное.
Напиши мне о своей жизни. Женат ли ты? Где работаешь? Если не лень - что-нибудь о стиле жизни в Киеве. Вопрос о поездке не так прост. Если я поеду, то обязательно с женою, и тут всплывают все эти беспокойства с "Континенталем" и прочее. Так напиши же мне о себе!
Твой Михаил.
П.С. Жену мою зовут Елена Сергеевна. И живем мы втроем: она, я и 8-летний Сергей, мой пасынок, - личность высоко интересная. Бандит с оловянным револьвером и учится на рояле.
Порадуй письмом.
М.
Нащокинский переулок, д. 3, кв. 44.
М.А. Булгаков ― П.С. Попову
1935 г. 14 марта. Москва
Гравидан, душа Павел, тебе не нужен - память твоя хороша: дом № 3, кв. 44. Не одни киношники. Мною многие командуют.
Теперь накомандовал Станиславский . Прогнали для него Мольера [без последней картины (не готова)], и он вместо того, чтобы разбирать постановку и игру, начал разбирать пьесу.
В присутствии актеров (на пятом году!) он стал мне рассказывать о том, что Мольер гений и как этого гения надо описывать в пьесе.
Актеры хищно обрадовались и стали просить увеличивать им роли.
Мною овладела ярость. Опьянило желание бросить тетрадь, сказать всем: пишите вы сами про гениев и про негениев, а меня не учите, я все равно не сумею. Я буду лучше играть за вас. Но нельзя, нельзя это сделать! Задавил в себе это, стал защищаться.
Дня через три опять! Поглаживая по руке, говорил, что меня надо оглаживать, и опять пошло то же.
Коротко говоря, надо вписывать что-то о значении Мольера для театра, показать как-то, что он гениальный Мольер и прочее.
Все это примитивно, беспомощно, не нужно. И теперь сижу над экземпляром, и рука не поднимается. Не вписывать нельзя - пойти на войну - значит сорвать всю работу, вызвать кутерьму форменную, самой же пьесе повредить, а вписывать зеленые заплаты в черные фрачные штаны!.. Черт знает, что делать!
Что это такое, дорогие граждане?
Кстати - не можешь ли ты мне сказать, когда выпустят Мольера? Сейчас мы репетируем на Большой сцене. На днях Горчакова оттуда выставят, так как явятся "Враги" из фойе.
Натурально пойдем в филиал, а оттуда незамедлительно выставит Судаков с пьесой Корнейчука . Я тебя и спрашиваю, где мы будем репетировать и вообще когда всему этому придет конец?
Довольно о "Мольере"!
Своим отзывом о чеховской переписке ты меня огорчил. Письма вдовы и письма покойника произвели на меня отвратительное впечатление. Скверная книжка! Но то обстоятельство, что мы по-разному видим один и тот же предмет, не помешает нашей дружбе.
Блинов не ели. Люся хворала. (Теперь поправляется.) А за окном, увы, весна. То косо полетит снежок, то нет его, и солнце на обеденном столе. Что принесет весна? Слышу, слышу голос в себе - ничего!
Опять про Мольера вспомнил! Ох, до чего плохо некоторые играют. И в особенности из дам К. И ничего с ней поделать нельзя.
Заботы, заботы. И главная, поднять Люсю на ноги. Сколько у нас работы, сколько у нас хлопот. Устала она.
Анну Ильиничну за приписку поцелуй. Анна Ильинична! Вашим лыжным подвигом горжусь. Пиши еще. Представляю себе, как вкусно сидите Вы у огня. Славьте огонь в очаге.
Твой Михаил.
М.А. Булгаков ― А.П. Гдешинскому
30 марта 1935 г.
Москва
Я писал тебе, дорогой Саша, письмо в ответ на твое, но от тебя нет ничего. Так что я начинаю думать, что ты, не получил моего послания.
Подай весть!
Твой Михаил
Пиши заказным
Нащокинский пер., 3, кв.44.
М.А. Булгаков ― Н.А. Булгакову
Москва, 14. IV. 35 г.
Нащокинский переулок, дом № 3, кв. 44.
Дорогой Никол!
Рад, что от тебя пришла весть. Писем от тебя уже давно нет. В частности, я не получил и февральского твоего письма.
Мы живем благополучно, но я навалил на себя столько работы, что не справляюсь с ней. Хворал переутомлением, сейчас чувствую себя лучше.
К сожалению моему, профессор д’Эрель у меня не был, и я не знал даже, что он в Москве.
О том, что в Америке играют сейчас на русском языке "Дни Турбиных", я знаю . У меня есть вырезки из американской прессы.
Я написал Фишеру вчера и прошу охранить и получить мой гонорар, но не знаю, что выйдет у них.
Большое спасибо тебе, что ты обстоятельно пишешь о "Зойкиной квартире" . В свое время я послал Рейнгардт мои комментарии, как она просила. Конечно, этого совершенно недостаточно. Необходимо мое присутствие.
На днях я подаю прошение о разрешении мне заграничной поездки, стараясь приноровить ее к началу осени (август - сентябрь, октябрь, примерно). Я прошу тебя теперь же обратиться в театральные круги, которые заинтересованы в постановке "Зойкиной квартиры", с тем, чтобы они направили через Полпредство Союза в Наркоминдел приглашение [для] меня в Париж в связи с этой постановкой.
Я уверен в том, что если кто-нибудь в Париже серьезно взялся бы за это дело, это могло бы помочь в моих хлопотах. Неужели нельзя найти достаточные связи в веских французских кругах, которые могли бы помочь приглашению?
Жди от меня дальнейших писем, а на это прошу тебя ответить незамедлительно. Целую тебя и Ивана, желаю благополучия, очень благодарю тебя.
Твой Михаил.
М.А. Булгаков ― К.С. Станиславскому
Москва, 22 апреля 1935 г.
Многоуважаемый Константин Сергеевич!
Сегодня я получил выписку из протокола репетиции "Мольера" от 17.IV.35, присланную мне из Театра.
Ознакомившись с нею, я вынужден категорически отказаться от переделок моей пьесы "Мольер", так как намеченные в протоколе изменения по сцене Кабалы, а также и ранее намеченные текстовые изменения по другим сценам, окончательно, как я убедился, нарушают мой художественный замысел и ведут к сочинению какой-то новой пьесы, которую я писать не могу, так как в корне с нею не согласен.
Если Художественному Театру "Мольер" не подходит в том виде, как он есть, хотя Театр и принимал его именно в этом виде и репетировал в течение нескольких лет, я прошу Вас "Мольера" снять и вернуть мне .
Уважающий Вас
М. Булгаков.
М.А. Булгаков ― Н.А. Булгакову
Москва. 8.V.1935. Нащокинский переулок, д. 3. кв. 44. Т. 58-67.
Я был очень рад, дорогой Никол, получив твое письмо от 21 апреля 1935 года. Пока пишу только по одному вопросу. 31 июля и 1 августа 1934 года я писал уже тебе и Рейнгардт о том, что прошу срочно исправить те искажения, которые обнаружены мною во французском переводе "Зойкиной квартиры". Именно, что переводчики вставили в первом акте "...quelques portraits de Lenine. Ce brave Ilich... Je l’ai dit correctement a Staline... Staline sail ce qu il me doit"... etc... etc ...чего у меня нет и ни в каком случае быть не может.
Еще раз со всею серьезностью прошу тебя немедленно добиться, чтобы указанные фамилии и имена были вычеркнуты, как в первом акте, так и в других, если они там встречаются. Я не поверил глазам, когда увидел эти нарушения.
Абсолютно недопустимо, чтобы имена членов Правительства Союза фигурировали в комедийном тексте и произносились со сцены. Прошу тебя незамедлительно исполнить это мое требование и дать мне, не задерживаясь, телеграмму ― по-русски или по-французски ― как тебе удобнее, такого содержания: "твое требование вычеркивания исполнено". Это самое важное, что я хотел сообщить, а об остальном ― в следующих письмах. Сообщи мне адрес Рейнгардт.
Жду твоего ответного письма, помимо телеграммы. Целую тебя
Твой Михаил.
М.А. Булгаков ― Н.А. Булгакову
Москва, 13 мая 1935 г.
Надеюсь, что ты, дорогой Никол, получил мое письмо от 8.V.
При этом письме прилагаю тебе, во-первых, фотографию, на которой моя жена и я, а, во-вторых, копию моего письма в Издательство Фишер, в Театральный Отдел, Г.К. Марил.