Да, проверяя экземпляр, нашел ошибку. Я в рассеянности неправильно разметил порядок картин: Кострома должна быть непременно шестой, а не четвертой картиной (исторически не может идти раньше летних картин: у поляков и у Марии). Очень прошу Вас принять этот порядок.
Шлю Вам привет. Как чувствуете себя? Когда опять в Москву? Я очень рад, что Вы побывали в ней. Прошу передать приветствие Ирине Степановне.
Ваш М. Булгаков
34. М.А. Булгаков ― Б.В. Асафьеву
Москва 7.II.1938
Дорогой Борис Владимирович!
В прошлом письме послал Вам арию Минина во второй картине. Получили? В этом посылаю дополнения к третьей картине (в Нижнем, на Лобном месте).
Приветствую Вас!
Ваш М. Булгаков
35. Б.В. Асафьев ― М.А. Булгакову
Телеграмма
10.II.1938 г.
Получил оба письма очень благодарен прекрасные тексты постараюсь написать отвеч[ающую] словам музыку шлю привет
Асафьев
36. Б.В. Асафьев ― М.А. Булгакову
Телеграмма
[15.II.1938]
Жду новых текстов на присланные музыка написана
Асафьев
37. М.А. Булгаков ― Б.В. Асафьеву
Телеграмма
21.II.1938
Нездоров на днях вышлю дополнения Привет
Булгаков
38. М.А. Булгаков ― Б.В. Асафьеву
10.IV.1938 г.
Дорогой Борис Владимирович, посылаю при этом дополнения к "Минину".
Булгаков
39. Б.В. Асафьев ― М.А. Булгакову
4.VI.1938
Дорогой Михаил Афанасьевич! Простите, что долго Вам не писал. Я так скорбно и горестно похоронил в своей душе "Минина" и прекратил и работу, и помыслы над ним, что не хотелось и Вас тревожить. В Б[ольшом] театре и в Комитете меня как композитора знать больше не хотят. Это мне было ясно, еще когда я сидел у Вас и просил клавир. Кстати, клавир в целости и сохранности лежит близко от Вас в надежных дружеских руках, и если у Вас его никто не спрашивает, то я просил бы Вас повременить с изъятием его из этих рук (Николай Яковлевич Мясковский, Сивцев Вражек, 4, кв. 11, тлф. А[рба]т 1-52-13). Лето, б[ыть] м[ожет], буду жить под Москвой. Приветы В(ашей) супруге. Жму руку.
Ваш Б. Асафьев
М.А. Булгаков ― в бюро секции драматургов ССП
Москва, 16 августа 1937 года
Дорогие товарищи!
По возвращении моем в Москву я нашел у себя письмо Бюро Драмсекции от 29.7.37, в котором Бюро запрашивает меня о работе моей над пьесой к 20-летию Октября.
С большим сожалением я должен уведомить Бюро, что уже больше года я не занимаюсь сочинением пьес для драматических театров.
Причиной этого явилось следующее обстоятельство. В начале 1936 года Театры внезапно сняли со сцен всю мою драматическую продукцию последних лет. Московский Художественный снял, после нескольких представлений, мою пьесу "Мольер", Московский Театр Сатиры, после первой генеральной, - мою комедию "Иван Васильевич", Вахтанговский - прекратил начинающуюся работу над пьесой моей "Александр Пушкин".
Означенное снятие моих пьес разного жанра сопровождалось появлением в прессе статей такого характера, который показал мне с неоспоримой ясностью, что дальнейшее сочинение мною пьес и представление их в драматические театры является совершенно бесполезным.
Я вынужден был переключиться на другой вид работы и стать оперным либреттистом. В настоящее время я заканчиваю либретто оперы "Петр Великий".
В ответ на запрос Бюро о том, не нуждаюсь ли я в каком-либо виде помощи от Бюро, я сообщаю, что нуждаюсь . Бюро помогло бы мне в моей литературной работе, если бы:
1) (немедленно) поддержало бы безуспешные и повторные заявления о том, чтобы мне вместо моей квартиры в доме № 3 по улице Фурманова предоставили бы квартиру большего размера в Лаврушинском переулке, ибо в теперешней моей заниматься литературным трудом нет никакой возможности вследствие тесноты, и
2) срочно поддержало бы мое заявление в Управление по охране авторских прав о выдаче мне аванса в размере трех тысяч рублей в счет авторского гонорара, ибо описанное выше снятие пьес чрезвычайно осложнило мое материальное положение, что мешает мне работать.
С товарищеским приветом
Москва, 19, ул. Фурманова, 3, кв. 44 тел. Г-6-47-66.
М Булгаков.
М.А. Булгаков ― П.М. Керженцеву
Председателю Комитета по делам
ИСКУССТВ
ПЛАТОНУ МИХАЙЛОВИЧУ КЕРЖЕНЦЕВУ
ОТ МИХАИЛА АФАНАСЬЕВИЧА БУЛГАКОВА
Прилагая при этом экземпляр оперного либретто "Петр Великий", сочиненного мною и сданного в Большой театр (согласно договоренности, по которой я обязался сочинять одно либретто в год для Большого театра), прошу Вас ознакомиться с ним .
Москва, 19, ул Фурманова 3 кв-44.
М. Булгаков
Тел. Г-6-7-66
17 сентября 1937 года.
М.А. Булгаков ― В.В. Вересаеву
5.X.37
Дорогой Викентий Викентьевич,
сейчас получил Ваше письмо и завтра принесу Вам мой долг (а может быть, удастся и сегодня).
Очень прошу извинить меня за то, что задерживался до сих пор: все время ничего не выходит.
Меня крайне огорчило то, что Вы пишете насчет пушкинской биографии и о другом. По себе знаю, чего стоят такие удары.
Недавно подсчитал: за 7 последних лет я сделал 16 вещей, и все они погибли, кроме одной, а та была инсценировка Гоголя! Наивно было бы думать, что пойдет 17-я или 19-я.
Работаю много, но без всякого смысла и толка. От этого нахожусь в апатии.
Ваш М. Булгаков.
М.А. Булгаков ― В.П. Соловьеву-Седому
16 ноября 1937 г.
Дорогой Василий Павлович, извините, что до сих пор не прислал Вам ответа на Ваше письмо. Причина все та же - я болен. Откладывал ответ со дня на день, чтобы предварительно ознакомиться с тем материалом, который Вы мне прислали. Ознакомиться с ним я могу только дня через два-три, когда меня отпустят мои головные боли, как я надеюсь.
Договор я в данное время подписать не могу, так как чувствую себя плохо и не решаюсь брать на себя какие-либо обязательства. Пусть Воинов подписывает договор и работает с Вами, а я Вам всемерно помогу, как делал это и раньше.
Следующее письмо Вам пошлю, как только просмотрю присланный Вами материал.
Приветствую Вас! Елена Сергеевна Вам шлет привет.
М. Булгаков.
1938
М.А. Булгаков ― В.П. Соловьеву-Седому
7 января 1938 г.
Дорогой Василий Павлович!
Сейчас только начинаю подниматься после гриппа. Пытаюсь разобраться в материале 2-й картины. Ждите от меня известий.
Привет!
М. Булгаков.
М.А. Булгаков ― И.В. Сталину
ИОСИФУ ВИССАРИОНОВИЧУ СТАЛИНУ
от драматурга
Михаила Афанасьевича
Булгакова
Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович!
Разрешите мне обратиться к Вам с просьбою, касающейся драматурга Николая Робертовича Эрдмана , отбывшего полностью трехлетний срок своей ссылки в городах Енисейске и Томске и в настоящее время проживающего в г. Калинине.
Уверенный в том, что литературные дарования чрезвычайно ценны в нашем отечестве, и зная в то же время, что литератор Н. Эрдман теперь лишен возможности применить свои способности вследствие создавшегося к нему отрицательного отношения, получившего резкое выражение в прессе, я позволяю себе просить Вас обратить внимание на его судьбу.
Находясь в надежде, что участь литератора Н. Эрдмана будет смягчена, если Вы найдете нужным рассмотреть эту просьбу, я горячо прошу о том, чтобы Н. Эрдману была дана возможность вернуться в Москву, беспрепятственно трудиться в литературе, выйдя из состояния одиночества и душевного угнетения.
М. Булгаков
Москва, 4 февраля 1938 года.
М.А. Булгаков ― В.П. Соловьеву-Седому
10 февраля 1938
Телеграмма
Приезжайте на несколько дней Москву .
Булгаков.
М.А. Булгаков ― В.П. Соловьеву-Седому
13 апреля 1938 г.
Дорогой Василий Павлович!
Зачем же во имя "прежней"?
Дружелюбное отношение к Вам в нашем переулке и сейчас налицо. Прут , сколько мне известно, отказался от Вашего либретто, потому что занят чем-то другим.
Для меня ясно, что Вам нужно со всею Вашей энергией самому тотчас же приступить к поискам солидного либреттиста и с ним связаться.
Конечно, лучше, если это будет ленинградец. Ведь Вам нужно все время быть с ним, при нем!
Таков мой совет. Я очень желаю Вам успеха в этом деле, а Елена Сергеевна шлет Вам привет.
И я приветствую.
М. Булгаков.
Письма М.А. Булгакова ― Е.С. Булгаковой
1. 27.V.38
Дорогая Люсенька, целую тебя крепко! Одно беспокоит, как-то ты высадилась со своею свитой? Жива ли, здорова ли после этого поезда? Думал, что сегодня будет телеграмма, но Настя говорит: "Какая телеграмма? Они по базару ходят".
Провожал твой поезд джаз в рупоре над вокзалом. Награжденный Евгений задумчиво считал деньги у нас на диване, обедал у меня, писал Насте письма.
Вечером - в Большом сцена Сусанина в лесу, потом у Якова Леонтьевича. Ночью - Пилат. Ах, какой трудный, путаный материал! Это - вчера. А сегодняшний день, опасаюсь, определяет стиль моего лета.
В 11 час. утра Соловьев с либреттистом (режиссер Иванов). Два часа утомительнейшей беседы со всякими головоломками. Затем пошел телефон: Мордвинов о Потоцком , композитор Юровский о своем "Опанасе", Ольга о переписке романа, Евгений , приглашающий себя ко мне на завтра на обед, Городецкий все о том же "Опанасе".
Между всем этим Сережа Ерм[олинский]. Прошлись с ним, потом он обедал у меня. Взял старые журналы, приглашал к себе на дачу, говорили о тебе.
Вечером Пилат. Малоплодотворно. Соловьев вышиб из седла. Есть один провал в материале. Хорошо, что не во второй главе. Надеюсь, успею заполнить его между перепиской.
Интересное письмо (конечно, на Пироговскую 35а, кв.6!) из архива Горького.
"По имеющимся у нас сведениям (?!), у Вас должны быть автографы Алексея Максимовича...", так вот, мол, передайте их в архив. Завтра напишу, что сведения эти неосновательны и автографов Горького у меня нет.
Ну, вот и ночь. Устал. В ванне шумит вода. Пора спать.
Целую тебя, мой друг. Умоляю, отдыхай. Не думай ни о театрах, ни о Немировиче, ни о драматургах, ничего не читай кроме засаленных и истрепанных переводных романов (а может, в Лебедяни и их нет?).
Пусть лебедянское солнце над тобой будет как подсолнух, а подсолнух (если есть в Лебедяни!) как солнце.
Твой М.
Поцелуй Сергея, скажи, что я ему поручаю тебя беречь!