Первым комбинатом, куда позвонил начальник главка, был Днепровский. В Плявинас, Замчалово звонить незачем, там доломит в раковинах. Из него плиты не сделаешь. В Дробнянском и Новоорском - песчаник. Но и гранитных карьеров в главке не мало. Однако Шер звонил именно в Днепровск. И не только потому, что там серый монолитный гранит. "Первичное дробление поставили за пять месяцев, - прикинул начальник главка.- Кто же, если не они, быстро освоят и выпуск гранитных плит? .."
Да, трудную задачу поставил главк перед комбинатом: не останавливая строительство завода вторичного дробления, наладить выпуск плит. Это потребует огромного напряжения сил всего коллектива.
Всегда, сколько помнил себя Григоренко, жизнь призывала его быть на передовой линии, требовала умения действовать быстро и решительно, учила думать по-партийному.
Для него стоять на месте - немыслимо, двигаться вперед медленно, равномерно - слишком мало, ему необходимы темп, постоянное напряжение.
В пятнадцать лет он вступил в комсомол, в восемнадцать - подал заявление в партию. "Торопишься жить", - говорил кое-кто из старших товарищей. "Да",- соглашался он.
Григоренко закрыл папку. Пора ехать. Оксана, наверно, совсем заждалась.
5
Люба помедлила у двери директорского кабинета. Сколько раз она спокойно входила туда. Но то было раньше... А теперь вот - волнуется. "Ну, смелее! Почему я медлю? Боюсь? Стесняюсь?" Наконец, приоткрыв легонько дверь, спросила:
- Можно?
- Заходите.
- Здравствуйте!
- Любаша! - Григоренко поднялся ей навстречу.
Люба рванулась было к нему. Но сразу спохватилась и только протянула руку, которая мигом скрылась в широких, сильных ладонях Григоренко.
- Рад тебя видеть. А как успехи, защитилась?
- Поздравьте меня, Сергей Сергеевич! Закончила институт. Получила диплом.
От нее исходила морозная свежесть, тонкий, едва уловимый запах духов.
- Ну-ка, покажи. - Сергей Сергеевич взял диплом, торжественно развернул его. - Молодец. Ай да молодец! Поздравляю! - Он ласково и дружелюбно посмотрел на Любу.
Она смутилась, но тут же подала Григоренко вдвое сложенный листок бумаги.
- Прошу уволить меня с работы...
- Это зачем увольнять? Просто переведем тебя на должность экономиста. Оксана Васильевна от нас ушла. Принимайте ее дела и работайте...
- Справлюсь ли? Страшно как-то - сразу экономистом всего комбината.
- Справитесь. Не боги горшки обжигают. Поможем, когда потребуется.
- Спасибо, Сергей Сергеевич. Я согласна.
6
Григоренко набрал номер телефона Громова. Тот поднял трубку.
- Ну, чем похвалишься?
- Строим новый завод вторичного дробления.
- Знаю. По последнему слову техники?
- Да, будем устанавливать самое современное оборудование.
- Что ж, в добрый час. Строй. Подбери только толкового главного инженера. Как главк, никого пока не дает?
- Вернулся Комашко.
- Как это вернулся?
- Приказ о его назначении отменен.
- Вообще-то правильно сделали, что отменили... Только ты с него построже спрашивай.
Наступила пауза.
- Кроме строительства дробильно-сортировочного завода, главк дает комбинату новое задание. В кратчайший срок освоить изготовление полированных гранитных плит, - сообщил Григоренко.
- А средства отпустят?
- Отпустят.
- За это дело давно пора взяться.
- Георгий Михайлович, у меня к вам просьба. Помогите людьми?
- Какими?
- Рабочих у нас не хватает. Размахнулись со стройкой...
- Сколько?
- Да человек сто.
- Я, товарищ Григоренко, могу секретаря парторганизации рекомендовать. И только. А рабочих... Создайте условия, чтобы к вам шли...
Не может, значит, Громов забыть отчетно-выборное собрание. Горком наметил кандидатуру Драча. И Боровик заявил о самоотводе. Здоровье, мол, никудышное. Но большинство коммунистов решило по-своему.
- Боровика! Боровика секретарем! Драч пускай заместителем еще походит.
- Товарищи, - настаивал Михаил Петрович, - вы же знаете мое состояние здоровья. В течение года дважды лежал в больнице. На строгой диете сижу...
- Ничего, еще год поработаешь. Мы твое влияние чувствуем всегда, даже когда прибаливаешь.
Так и решили: секретарем парторганизации вновь выбрали Боровика. Представителю горкома, который присутствовал на собрании, здорово попало от Громова. Об этом Григоренко узнал от горкомовцев позже. А ему тогда Громов и слова не сказал. Только теперь намекнул...
Снова пауза.
- Ты все бараки снес? - спросил вдруг Громов.
- Один оставил.
- Для чего?
- На всякий случай. Может, спортзал оборудуем.
- Спортзал в бараке?
- Для детей.
- Так вот, если ты его сохранил, можешь принять условно-освобожденных. Кое-кто от них отказывается, а ты возьми. Что касается спортзала, то построй лучше новый.
- Георгий Михайлович, но вы же знаете, что карьер теперь не тот, что в старых фильмах показывают. Это - механизированное предприятие. Нужны специалисты.
- Научите. Окружите вниманием, заботой. Люди же они...
И положил трубку. А возможно, неполадки на линии. Бывает и так.
Григоренко задумался. "Условно-освобожденных нужно год учить, а потом они еще столько же технику ломать будут. А там, глядишь, и по домам разъезжаться начнут, срок-то кончится. Нет, надо что-то другое предпринимать..."
Глава вторая
1
- Товарищи, главк предлагает нам освоить выпуск полированных гранитных плит. Сначала плит, потом - лестничных маршей и других изделий.
Григоренко обвел взглядом всех, кто собрался в его кабинете. За длинным столом и на стульях вдоль стен сидели начальники цехов, главный инженер, главный механик, мастера, секретарь парторганизации, члены завкома.
- Машины дадут, - продолжил Сергей Сергеевич.- Средства выделят. Остальное ложится на наш коллектив. И новый карьер, и установка машин, и подготовка специалистов. Но все это никак не означает, что темпы строительства завода вторичного дробления можно снизить. Нет. Мы должны ускорить это строительство за счет других объектов. По предварительным расчетам, нам придется выполнить целый ряд сверхплановых работ...
Григоренко перечислил и распределил дополнительные задания цехам.
Когда он закончил, никто не решался выступать первым. Наконец заговорил Прищепа - горному цеху, что в его подчинении, как раз и предстояло осваивать изготовление этих самых плит.
- Соглашаться никак нельзя, - начал он. - Возьмемся, а потом провалим... Плохо будет! Лучше сразу отказаться...
- Вначале всегда обещают золотые горы, а затем...- подскочил Драч. - Это не одного Прищепы касается. Разве можно такой объем работ взваливать на наш цех? Неоткуда мне людей выделять. Все на машинах заняты. Мне щебень дробить нужно, а не строительством заниматься.
"Будто не для него завод строится, - подумал Остап Белошапка. - Ведь это - основная база дробильного цеха".
Драч совсем разошелся:
- Если дирекция считает, что дробильный цех сверх своей основной работы может дополнительно такой объем работ выполнить, значит, планирование у нас ни к черту не годится... Или... Или...
Скрипнув стулом, поднялся главный механик Гамза.
- Почему начальник энергоремонтного цеха молчит? Я считаю, что предложение главка о выпуске гранитных плит является волюнтаристским и технически неграмотным...
- Я попросил бы, товарищ Гамза, выбирать выражения, - перебил его Григоренко.
- Готов везде отвечать за свои слова, - огрызнулся Гамза и продолжил: - Только что вошли в ритм, а тут - на тебе. Если нас обяжут делать еще и плиты, это приведет к полному хаосу в энергоремонтном цеху. Мы не можем брать на себя такую обузу. Я хочу, чтобы цех нормально мог выполнять план. Драч абсолютно прав, дадут машины и сразу же план - по самую завязку!..
- Товарищи Драч и Гамза действительно во многом правы, - встал Михаил Петрович Боровик. - Ясно, что трудности будут. Но давайте соберем людей по цехам, объясним все до тонкостей, и люди подскажут резервы. Задание важное, большое и сложное, товарищи! Мы даже не представляем его в полном объеме. Но пятилетка зовет! Надо делать! Надо!..
- Собственно говоря, мы пока услышали мнение только двух начальников цехов, - сказал Григоренко.- Я просил бы высказаться начальника энергоремонтного цеха. Что он думает?
- Нужно прикинуть, - отозвался Александр Александрович Вовченко. Он посмотрел сначала на директора, потом на главного механика. - Думаю, двух-трех сварщиков сможем выделить на строительство.
- А ковши сваривать кто будет? Кто, по-вашему? .. - выкрикнул Гамза.
- Товарищ Гамза, я призываю вас к порядку,- остановил его Григоренко. Затем, отыскав взглядом Остапа Белошапку, обратился к нему: - А что скажут строители?
- Без помощи основных цехов нам не управиться с новым заданием. Слишком большой объем, - произнес Белошапка. - Но что касается плит, то мы - "за". Мы - за прочность и красоту. Строители давно ждут такие плиты.
- Выгодно ли комбинату за них браться? - бросил реплику председатель завкома Коваленко.
- Сергей Сергеевич, дайте мне слово! - раздался голос Комашко. Он встал и подошел к Григоренко. - Задача освоения полированных плит является своевременной,- проговорил медленно, с расстановкой Арнольд Иванович. - Раньше у нас просто руки до них не доходили. Если и вспоминали, то говорили - дорого, забывая добавить - красиво. А теперь - время настало. Нам придется наверстывать упущенное. Управимся ли? Считаю, что да. Тем более нам отпускают средства. Мы не можем сейчас раздумывать, рентабельно это или нет. Любое новое производство, требующее освоения, поначалу нерентабельно...
Главный инженер долго и убедительно говорил о необходимости и пользе освоения полированных плит, лестниц, бордюров из гранита.
Григоренко смотрел на него и думал, что, возможно, Комашко и в самом деле становится другим. После возвращения из Москвы его словно подменили. Он стал чаще бывать в цехах, глубже вникать в дела. Провел совещание с мастерами, с общественными инспекторами по технике безопасности. Вывесил список тем для рационализаторов. Конечно, на сердце у него кошки скребут: не на том месте сидит, на котором чуть-чуть не оказался. Но что поделаешь, придется еще побыть главным инженером. Григоренко знал - на Дальний Восток Комашко и не очень-то хотел ехать... "А может быть, он надеется, что его скоро выдвинут и осваивать плиты придется другим, не ему, - подумал Сергей Сергеевич, но тут же отогнал эту мысль: - Нет! Он даже Белошапку поддерживает..."
После Комашко начали выступать мастера, профорги. Многие говорили о том, что надо все же оказать помощь строителям и взяться за освоение производства полированных плит из гранита.
- Так и решим, - подвел итог совещанию Григоренко.- Настраиваемся на изготовление гранитных плит. И вот что еще я хочу сказать. Строим современное предприятие вторичного дробления, которое будет оснащено новейшей техникой, а пол планируем бетонный. Лев Давидович, надо будет достать для пола бруски из пихты.
- Из пихты?! - возмутился Файбисович. - А заявки в главк знаете когда отослали?! Кто же нам без наряда что-нибудь даст?
- Надо попытаться... Ну посудите сами: телевизионные установки и бетонные полы! Разве это совместимо?
- Хорошо, попробую, - нехотя произнес начальник снабжения. - Но не обещаю...
- И последнее, - сказал Григоренко, когда Файбисович сел. - Автономную линию дробления щебня закроем. Михаил Андреевич, договоритесь о передаче ее Межколхоздорстрою. А людей переведите на основное производство.
Автономная, или отдельная, линия была построена лет пять назад. Построена не от хорошей жизни. План тогда не выполнялся. Вот и искали выход. Смонтировали примитивную технологическую линию. Головным агрегатом поставили СМ-16, затем транспортер, грохот и снова транспортер. Получали обычный щебень. Автономная линия хотя и давала за смену кубометров двести - триста, не больше, но это была все же солидная прибавка к плану. С пуском мощной дробилки ЩКД-8 автономную линию надо было поставить на консервацию или демонтировать. Производительность ее небольшая, а людей для обслуживания требует много. Но Григоренко решил передать ее Межколхоздорстрою. Там люди маются без щебня, рады будут и такой установке.
Когда совещание закончилось, Сергей Сергеевич попросил остаться Боровика и Файбисовича.
- Секретарь горкома советует взять на работу условно-освобожденных, - сказал он. - Как вы считаете, брать или не нужно?
- М-да... - протянул озабоченно Боровик. - Если безвыходное положение... Только помощи от них будет мало. Разнорабочие. А нам специалисты нужны... Вот демобилизованных солдат из строительных частей набрать бы...
- А что, это дело!.. - воскликнул обрадованно Григоренко. - Они ведь в течение всей службы - на стройке. Может, командируем вас, Михаил Петрович, как начальника отдела кадров, как офицера запаса...
- Куда?
- Как куда? В воинские части нашего округа... Вы, случаем, не в строительных частях служили?
- Нет. Я - артиллерист.
- Ну ничего, справитесь. Тем более сейчас идет демобилизация. Заготовим письма от горкома, обкома...
- А не поздно ли?
- Оно конечно, поздновато, но, думаю, кое-что все же успеем сделать. В Клесове, помню, к нам поступали демобилизованные. У большинства из них хорошие гражданские профессии. Нам бы человек пятьдесят таких уговорить... Не забудьте о лирике. О Днепре расскажите, о городе, о красивых наших девушках...
- Попробую.
- А вас, Лев Давидович, прошу проследить за переоборудованием барака под общежитие. Не жалейте ни сил, ни отделочных материалов...
- Разрешите? - в двери показалась голова начальника горного цеха Прищепы.
- Заходите. У нас пока с вами все, - кивнул Григоренко Боровику и Файбисовичу.
- Я, Сергей Сергеевич, заявление принес. Хочу увольняться, - прямо с порога проговорил Прищепа.- Поищу работу поспокойнее. В карьере у меня что-то не получается. Ругаете без конца за взрывы... Негабарита действительно много... А теперь еще и новое производство осваивай...
- Что же вы раньше молчали?..
- Думал. Ведь уйти мне с комбината не так просто. Это все равно что на развод подать. Но теперь решил. И никто меня не отговорит. Возьмите заявление... Можно идти?
- Ну что ж, идите.
Вот тебе и на... Всего недели три назад приезжал инженер из Днепродзержинска. Просился на работу в карьер. Судя по всему, толковый парень. Кандидатскую готовит по горному делу. Правда, Григоренко во время беседы насторожило то, что слишком уж много перечислил тот неполадок, замеченных в горном цехе. Есть такие люди, что со стороны многое примечают, критикуют, а поставь их на это место - дела еще хуже пойдут. Ну, а в остальном парень ничего. Рекомендовал даже Григоренко связаться с Днепропетровским институтом геотехнической механики и заключить договор на проведение исследовательских работ. Считает, что выход негабаритов можно сократить до семи - десяти процентов. Высказал он и интересную идею - взрывы в зажатой среде. Григоренко тогда подумал, что такой инженер, конечно, находка для комбината, но не увольнять же Прищепу. Прищепа практик, горный техникум закончил. И пришлось отказать инженеру. Как же теперь его найти? Хорошо, что фамилию запомнил - Борзов.
Григоренко попросил инженера зайти еще раз: пока, мол, должности подходящей нет, но недели через две кое-что, может, прояснится. Но Борзов больше не приходил. Не на Клинском ли комбинате устроился? Лотов, конечно, такого не упустит. Надо будет у Оксаны узнать - работает ли он у них? Постой, постой, а какие у него были мотивы... Во-первых, работать непосредственно на производстве, во-вторых - поближе к родным, которые где-то недалеко живут. Вроде бы в Лубнах.
"Да, поисками Борзова надо заняться самому, - решил Григоренко. - Для начала в Днепродзержинск съезжу. Здесь недалеко, каких-то сто километров..."
2
Иринка давно ушла в школу, а Сергей Сергеевич и не собирается ехать на работу. Будто сегодня выходной день. Сначала рылся в книгах, потом стал листать старые номера "Горного журнала".
Сердце матери чувствует: неспроста это. Что-то таит сын в душе. Может, неприятность какая? Зачем же скрывать ее от матери.
Елизавета Максимовна медленно вытерла руки полотенцем, подошла ближе.
- Ты хочешь что-то сказать, сынок?
- Да, мама...
- Вижу, мучишься чем-то, а молчишь. С матерью, сынок, нужно всем делиться.
- Мама, я полюбил хорошую женщину.
Услышанное не вызвало у Елизаветы Максимовны никакой реакции, она давно ждала этого признания. Так и должно быть, сын еще молод и одинок.
Более двух лет прошло с той поры, когда погибла Клава. Елизавета Максимовна старалась скрасить жизнь сына. Мать есть мать. Но ему нужна и любимая женщина - жена, друг. Так было всегда... Ну, а как же с внучкой? Иринка любит бабушку, которая все тепло своего сердца отдает девочке...
Своих детей Елизавета Максимовна давно вынянчила. Старшую дочь забрала война. Не всегда хочется вспоминать прошлое, но оно нет-нет да и всплывет невольно в памяти.
...Тяжело было в войну среди чужих людей с двумя детишками. Да спасибо душевной щедрости колхозников. Приютили эвакуированных, пригрели, не дали умереть с голоду. Делились хлебом, картофелем... Когда вернулись из села, не узнали свой город. А от дома их одно пепелище осталось. Где жить? Что делать? "Давайте, мама, кирпичи собирать, вокруг столько развалин..." - сказал Сережа. Легко сказать, давай собирать. А попробуй перенести их. Трудно это было, ох как трудно!.. Смастерили тачку, возить все-таки легче, чем носить. И вскоре домишко, хотя и крохотный, но стоял. Какая радость для матери! Но потом опять тревога. Сергей ушел в армию, добровольцем. Мать осталась вдвоем с младшей дочкой. С фашистами Сергею повоевать не довелось, но с японцами успел. В армии он дослужился до капитана. Мать этим гордилась. Потом Сергей женился. А вскоре опять незадача. Сын под демобилизацию попал. Устроился на работу в карьер, учился заочно. Стал инженером. С женою жил в согласии. Мать радовалась. Но обрушилось на их счастье горе - в автомобильной катастрофе погибла Клава. Видно, такая нелегкая судьба досталась...