Отец любил пошутить, умел показывать карточные фокусы и заставлял исчезать монеты. Жена его смеялась нечасто, но всегда улыбалась, соглашаясь с мужем и в отличие от матери Клио не жаловалась, когда Мартин работал допоздна или шел с доктором Келли в бар Лапчатого.
Кит считала, что отец правильно не позволяет матери работать в аптеке. Работали только такие женщины, как вдова Хэнли, владелица магазина готового платья, незамужняя почтмейстерша Мона Фиц или миссис Диллон, муж которой был пьяницей… Так было заведено повсюду, не только в Лох-Глассе.
На обратном пути от сестры Мадлен Кит волей-неволей вспоминала заплаканное лицо матери. Она поднималась по лестнице медленно и неохотно. Наверно, что-то случилось, но что?
У отца все было в порядке - он уже закрывал аптеку. Эммет, успевший изваляться в пыли после школы, тоже благополучно добрался до дома. Значит, родные тут были ни при чем. В кухню, где они обычно ели, Кит пробралась так осторожно, словно шла по осколкам стекла. Но все было нормально. Возможно, глаза матери ярче блестели, хотя это было заметно, только если как следует приглядеться. Она переоделась к ужину.
Мать всегда выглядела великолепно. Прямо как испанка. Кто-то прислал им из Испании поздравительную открытку, на которой была изображена танцовщица в платье из роскошной ткани. Кит всегда казалось, что эта танцовщица похожа на мать: у нее были такие же длинные волосы, собранные в пучок, и большие темные глаза.
Настроение у отца было хорошее, значит, родители не ссорились. Он со смехом рассказывал, как старый Билли Салливан приходил за бутылочкой тонизирующего. Во всех других местах, торговавших спиртным, ему давно дали от ворот поворот, но внезапно он обрел спасение в пузырьках с тонизирующим. Отец очень похоже изображал мистера Салливана, который изо всех сил пытался казаться трезвым.
- Наверное, поэтому он и увидел ангелов, - заметила Кит.
- Один бог знает, что можно увидеть после "Эму Бургунди", - вздохнул отец. - Нужно было сказать мистеру Салливану, что это последний пузырек и больше он тонизирующего не получит.
- Это была бы ложь, - возразил Эммет.
- Знаю, сынок, но уж лучше солгать, чем позволить бедняге валяться на дороге и выть на луну.
- Сестра Мадлен говорит, что мы все слегка чокнутые; это позволяет нам отличаться от других людей, - сообщила Кит.
- Сестра Мадлен - святая, - сказала мать. - Кстати, Рита, ты уже ходила к ней?
- Непременно схожу, миссис Макмагон, непременно, - ответила Рита, ставя на стол блюдо макарон с сыром.
Хотя они ели на кухне, мать всегда настаивала на том, чтобы стол был накрыт элегантно. Вместо скатерти на нем лежали для каждого разноцветные салфетки, а для главного блюда - большая подставка из люфы. Сейчас оно было украшено веточками петрушки - это был один из тех приемов, с помощью которых мать старалась придать трапезе праздничный вид.
- Мэм, если вкус блюда не меняется, какая разница, как оно выглядит? - однажды спросила ее Рита.
- Любое блюдо должно выглядеть красиво, - вежливо ответила мать, и с тех пор у Риты вошло в привычку резать помидоры треугольниками, а крутые яйца - тонкими ломтиками.
Хотя члены семейства Келли ели в отдельной столовой, Кит знала, что у них накрывают на стол совсем не так, как в ее доме. И это была еще одна причина считать свою мать личностью особенной.
В отличие от служанки в доме Келли, Рита давно стала членом их семьи. Эммет любил Риту и всегда интересовался тем, что она собирается делать.
- А что потом? - спрашивал он.
- Потом ты будешь учить меня читать, - отвечала Рита, считавшая, что попросить Эммета умерить любопытство было бы невежливо. - Знаешь, в школе меня этому так и не научили. Я слишком редко туда ходила.
- А что же ты делала? - Эммет изнывал от зависти. Наверное, ужасно приятно так спокойно рассказывать о том, что ты прогуливал школу.
- Чаще всего сидела с ребенком. А еще сгребала сено или заготавливала торф, - деловито сообщала Рита. Она не слишком горевала из-за того, что не научилась читать и повзрослела раньше срока, присматривая за младшими братьями и сестрами, а закончила тем, что стала ухаживать за чужими детьми и убирать чужие дома.
Вскоре после ужина мистеру Салливану стали повсюду мерещиться черти. В сумерках он заметил, как черти с вилами крадутся в соседние дома. В том числе и в аптеку. Наверно, они просачивались сквозь половицы и трещины в стенах. Пока отец увещевал мистера Салливана, при этом вполголоса отдавая распоряжения жене, Кит и Эммет давились от смеха.
- Все в порядке, Билли, тут нет никаких чертей, кроме нас с тобой… Элен, будь добра, позвони Питеру… Присядь-ка, Билли, и мы поговорим об этом, как мужчина с мужчиной… Элен, скажи ему, что дело плохо… Билли, послушай меня. Разве я похож на человека, который позволит чертям, да еще с вилами залезть в его дом?.. Черт побери, как можно скорее, с самым большим шприцем успокоительного!
Дети сидели на верхней ступеньке и ждали прихода отца Клио. Затем последовали крики, испуганные вопли, и охота на чертей прекратилась. Потом они услышали, как доктор Келли сказал их отцу про больницу графства. Билли представлял уже опасность не только для себя, но и для окружающих.
- А что будет с его гаражом? - спросил отец.
- Вернется один из сыновей, которых он бросил, и заменит отца. Во всяком случае, благодаря милости их дяди мальчики ходят в школу. Они сумеют превратить гараж в нечто большее, чем ночлежка.
Эммет сидел, прикрыв рот руками. Когда мальчик чего-то пугался, его заикание усиливалось.
- Они хотят посадить его под замок? - Глаза Эммета округлились. Слово "замок" ему удалось произнести только с десятой попытки.
Внезапно Кит подумала, что если бы в этот миг ей пообещали выполнить любое желание, она попросила бы избавить брата от заикания. Иногда ей хотелось, чтобы у нее были такие же длинные светлые волосы, как у Клио, или чтобы ее родители так же ладили друг с другом, как родители подруги. Но сегодня вечером главным был Эммет.
Когда мистера Салливана увезли, отец и мистер Келли пошли "промочить горло". Мать молча вернулась в дом. Кит видела, как она походила по гостиной, беря в руки безделушки и кладя их на место, а потом ушла в спальню, закрыв за собой дверь.
Кит постучала.
- Входи, моя радость.
Мать сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы. С распущенными волосами она была похожа на принцессу.
- Мама, с тобой ничего не случилось? Ты такая грустная.
Мать обняла девочку.
- Все в порядке, малышка. С чего ты взяла?
Кит не хотела говорить о том, что она увидела через окно кухни.
- У тебя грустное лицо.
- Да, кое-что меня расстроило. Например, этот бедный дурачок, которого связали и отправили в сумасшедший дом до конца жизни, потому что он не умел пить понемногу. И эгоистичные родители Риты, которые, родив четырнадцать детей, заставляли старших ухаживать за младшими, потом отправляли их работать и забирали у них половину жалованья… Если не считать этого, все остальное нормально. - Кит с сомнением покосилась на отражение матери в зеркале. - А у тебя все в порядке, котенок?
- Не очень. Не совсем.
- И чего же тебе не хватает?
- Ну… мне хочется быть посообразительнее, - ответила Кит. - Хочется быть такой же умной, как Клио, иметь такие же светлые волосы, слышать, о чем говорят другие, пока сама разговариваешь. И стать повыше.
- Вряд ли ты поверишь, если я скажу, что ты в двадцать раз красивее Клио и намного умнее ее.
- Нет, мама.
- Да, Кит. Клянусь тебе. Другое дело, что у Клио есть чувство стиля. Не знаю, где она этому научилась, но эта девочка умеет пользоваться тем, чем ее одарила природа. Ей всего двенадцать, а она уже знает, что ей идет и как нужно улыбаться. Вот и все. Но это не красота. Настоящая красота - у тебя. Ты унаследовала мой овал лица, а Клио, бедняжка, - всего-навсего своей матери.
Они насмешливо фыркнули, как две взрослые женщины, участвующие в заговоре. Лицо у миссис Келли было пухлое и круглое.
Рита ходила к сестре Мадлен по четвергам, в свой неполный день. Люди слышали, как сестра Мадлен говорила: "По четвергам мы с Ритой часто читаем стихи". Это был тактичный способ предупредить всех, что вторая половина четверга - время Риты, и постепенно к этому привыкли.
Обычно Рита пекла к четвергу овсяные лепешки или приносила половину яблочного пирога. Они с сестрой Мадлен вместе пили чай, а потом принимались за чтение. Неделя шла за неделей, и к лету Рита чувствовала себя увереннее. Она научилась читать, не водя по строчкам пальцем, и по смыслу фразы догадывалась о значении трудных слов. Пришло время учиться писать, и сестра Мадлен решила подарить Рите авторучку.
- Но, сестра, я не могу принять ее. Эту ручку подарили вам самой.
- Ну, если она моя, то я могу делать с ней все, что угодно, правда? - Подарки редко задерживались у сестры Мадлен дольше двадцати четырех часов.
- Может, лучше я возьму ее у вас на время взаймы?
- Я даю тебе ее взаймы до конца жизни, - сказала сестра Мадлен.
Никаких скучных прописей не было; вместо этого Рита и сестра Мадлен писали о Лох-Глассе, об озере и временах года.
- Скоро ты сможешь написать сестре в Америку, - сказала как-то сестра Мадлен.
- Это будет не настоящее письмо.
- Почему? Уверяю тебя, оно будет ничем не хуже других писем, которые ей пишут из Ирландии.
- Захочет ли она услышать о доме?
- Она будет визжать от радости так, что ты услышишь ее на другом берегу Атлантики.
- Я никогда не получала писем. И не хочу, чтобы Макмагоны недоумевали, кто это мне пишет.
- Она сможет прислать письмо на мой адрес.
- А разве почтальон носит вам письма?
- Ах, Томми Беннет - самый достойный человек на свете. Он доставляет мне письма три раза в неделю. Приезжает на велосипеде в любую погоду и выпивает чашку чаю.
Сестра Мадлен не добавила, что Томми никогда не приезжает, не пополнив ее буфет. И что она помогла без шума и суеты устроить его дочь в приют для незамужних матерей и надежно хранила эту тайну от любопытных ушей и глаз обитателей Лох-Гласса.
- Неужели у вас такая большая переписка? - удивилась Рита.
- Люди очень добры и часто пишут мне, - ответила сестра Мадлен.
* * *
Клио и Кит научились плавать еще в раннем детстве. Учил их доктор Келли, стоя по пояс в воде. Еще будучи студентом-медиком, он вытащил из Хрустального озера троих детей, которые утонули на метровой глубине, потому что не умели плавать. Это не на шутку его разозлило. Только жалкие, тупые людишки могут жить у самой воды, но так и не привыкнуть к ней. Как и рыбаки с запада Ирландии, выходившие на утлых лодчонках в грозную Атлантику, здешние рыбаки носили свитеры разных фасонов, и определить, из какой семьи утонувший, труда не составляло: у каждой семьи был еще и свой узор. Все это слишком сложно и изощренно, говорил доктор Келли. Разве не проще научить молодых рыбаков плавать?
Как только юные Келли и Макмагоны начинали ходить, их вели на берег озера. Другие семьи следовали их примеру - доктор был здесь фигурой авторитетной. Маленький Филип О’Брайен, родителям которого принадлежала гостиница, и дочери миссис Хэнли тоже учились плавать. Конечно, старый мистер Салливан сказал доктору, чтобы тот не смел трогать детей других жителей городка, так что его сыновья Стиви и Майкл, скорее всего, не умели плавать и по сей день.
Питер Келли бывал в других странах, где озера привлекали к себе туристов. Например, в Шотландии люди приезжали в такие места просто потому, что там находилось озеро. В Швейцарии, где они с Лилиан провели медовый месяц, люди с удовольствием путешествовали по озерам. Но в Ирландии начала пятидесятых им придавалось лишь утилитарное значение.
Когда доктор купил маленькую весельную лодку на пару со своим другом Мартином Макмагоном, все решили, что он рехнулся. А друзья вместе отправлялись подальше от берега и ловили окуней, лещей и щук. Приятно было посидеть с удочкой и полюбоваться вечно меняющейся гладью озера. Врач и аптекарь дружили с детства, поэтому они знали все бухты, где водились мурены, а иногда прятались лебеди. Временами им составляли компанию некоторые местные жители, разделявшие их увлечение.
В основном же по Хрустальному озеру плавали шаланды, перевозившие на другой берег корм для скота и технику. Земля здесь была разделена таким образом, что порой участки, принадлежавшие одному фермеру, находились на значительном расстоянии друг от друга, а путь через озеро был кратчайшим. Еще одна странность в жизни Ирландии, то и дело любил повторять Питер Келли, причем люди сами в свое время создали себе эти неудобства в результате клановых распрей и междоусобиц. Мартин был более благодушен. Он верил в людей, терпение его было безграничным, а неистощимое чувство юмора помогало найти выход из любой ситуации.
Единственным, чего всегда боялся Мартин Макмагон, было само озеро. Даже случайных посетителей аптеки он предупреждал, чтобы те соблюдали осторожность, прогуливаясь по прибрежным тропинкам. И хотя Клио и Кит были уже достаточно большими, чтобы плавать на лодке самостоятельно, что и доказывали десятки раз, Мартин всегда нервничал. Однажды он признался в этом Питеру после пинты пива, выпитой у Лапчатого.
- О господи, Мартин! Ты превращаешься в старую бабу.
Но Мартин не воспринял это как оскорбление.
- Думаю, да. Если рассмотреть вторичные половые признаки, то груди у меня не растут и бриться мне теперь приходится реже, чем раньше. Так что ты в чем-то прав.
Питер посмотрел на друга с нежностью. За волнением Макмагона скрывалась подлинная забота о детях.
- Мартин, я следил за ними. Я не меньше твоего боюсь, что они попадут в беду. Но на воде они ведут себя куда лучше, чем на суше; во всяком случае, этому мы их научили. Если хочешь убедиться, последи за ними сам.
- Обязательно послежу. Завтра же. Правда, Элен говорит, что нельзя кутать детей в вату. Они нуждаются в свободе.
- Элен права, - рассудительно кивнул Питер, после чего они поспорили, стоит или нет заказать еще по пинте. Как всегда, был достигнут компромисс: друзья решили выпить по полпинте. Это было настолько предсказуемо, что, когда они подошли к стойке, Лапчатый уже наполнил их кружки.
- Мистер Макмагон, пожалуйста, скажите моей сестре, чтобы она шла домой, - взмолилась Клио. - Меня она не слушается.
- Давай прогуляемся, - предложил Анне Мартин.
- Я тоже хочу на лодке!
- Понимаю, но они уже большие девочки и хотят посекретничать. А мы с тобой немного пройдемся и поищем белку. - Он посмотрел на девочек, сидевших в лодке. - Я знаю, что суечусь понапрасну. Просто хотелось убедиться, что у вас все в порядке.
- Конечно, в порядке.
- А шалить не будете? Озеро - вещь опасная.
- Ох, папа, перестань, пожалуйста!
Мартин ушел; Анна последовала за ним, что-то ворча себе под нос.
- Отец у тебя что надо, - сказала Клио, ловко вставляя весла в уключины.
- Да. Особенно по сравнению с остальными, - согласилась Кит.
- Например, с мистером Салливаном.
- Или с сердитым почтальоном Томми Беннетом.
- Или с этим Бернсом из бара, у которого такие большие ноги, что все забыли его настоящую фамилию и без стеснения зовут Лапчатым…
Девочки засмеялись, радуясь своему везению.
- Однако люди часто удивляются тому, что он женился на твоей матери, - продолжала Клио.
Кит тут же ощутила горечь во рту.
- Никто этому не удивляется. Может, ты и удивляешься, а люди - нисколько.
- Не злись. Я только повторяю то, что слышала.
- От кого? Где ты это слышала? - Кит покраснела от гнева. Она была готова столкнуть Клио в озеро и утопить. Сила этого чувства напугала ее.
- Ну, люди говорят разное… - свысока ответила Клио.
- Что именно?
- Ну, вроде того, что твоя мать совсем другая, не такая, как местные… ну, сама знаешь.
- Ничего я не знаю. Твоя мать тоже не местная, она из Лимерика.
- Но она часто приезжала сюда на каникулы, поэтому все равно что своя.
- Моя мать приехала сюда, когда познакомилась с папой, а поэтому она тоже местная. - На глазах Кит выступили слезы.
- Извини, - сказала Клио, уже пожалевшая о своих словах.
Но Кит чувствовала, что за этим скрывается нечто большее - вроде намека на неудачный брак.
- Не ври, Клио. Никому нет дела до того, откуда родом моя мать. Она родилась в Дублине, а там в тысячу раз интереснее, чем в каком-то дурацком Лимерике.
- Конечно, - согласилась подруга.
Постепенно сгущались сумерки. Первая летняя прогулка по озеру не доставила Кит никакого удовольствия. Она чувствовала, что Клио ощущает то же самое. Во всяком случае, обе испытали облегчение, когда расстались и отправились домой.
Ежегодно в июле Рита брала двухнедельный отпуск.
- Я буду скучать по сестре Мадлен, - сказала она Кит.
- Не понимаю, как можно скучать по урокам, - ответила девочка.
- Еще бы. Всегда хочется того, чего у тебя нет.
- А что ты будешь делать во время отпуска? - поинтересовалась Кит.
- Думаю, мне не стоит ехать домой. Тем более что это вовсе не дом. Мать едва замечает, есть я или нет. Разве что когда просит денег.
- Ну так не езди.
- А куда я денусь?
- Оставайся здесь, но не работай, - предложила Кит. - Утром я буду приносить тебе чай.
Рита рассмеялась:
- Нет, из этого ничего не выйдет. Но ты права, я не поеду домой. - И решила обсудить это с сестрой Мадлен: та что-нибудь придумает.
Предложение отшельницы было заманчивым. Оказывается, мать Бернард из монастыря будет просто счастлива, если кто-то поможет ей убирать помещения несколько часов в день, а то и слегка подкрасить их. Рита сможет жить в школе, а монахини помогут ей с уроками.
Вернувшись через две недели домой, Рита сказала, что у нее был замечательный отпуск Лучший в ее жизни.
- Значит, у монахинь тебе было хорошо?
- Да. Ты не представляешь себе, как там спокойно и как божественно звучат песнопения в часовне. У меня был свой ключ, так что я могла ездить в Тумстоун на танцы и в кино. Кроме того, меня кормили и помогали учиться.
- Рита, но ты ведь не уйдешь от нас? - почуяв тень угрозы, встревожилась Кит.
Рита честно ответила:
- Нет, пока ты не повзрослеешь. И пока немного не подрастет Эммет.
- Если ты уйдешь, мама этого не вынесет. Ты нам как родная.
- Твоя мать все понимает, честное слово. Мы с ней часто говорили о том, что нужно пытаться изменить свою жизнь. Она знает, что я способна на большее, чем просто скрести полы.
Внезапно глаза Кит наполнились слезами.
- Не говори так! Мне страшно. Я не хочу, чтобы что-то менялось. Хочу, чтобы все оставалось по-прежнему.
- Так не бывает. Посмотри на Фарука: он превратился из котенка во взрослого кота, хотя нам хотелось, чтобы он навсегда остался котенком. Утята сестры Мадлен тоже выросли и улетели. Твоя мать хочет, чтобы вы с Эмметом оставались такими же маленькими и славными, но вы вырастете и уйдете от родителей. Таков порядок вещей.
Этот порядок Кит не нравился, но она подозревала, что Рита права.
- Мама, поплаваешь со мной на лодке? - спросила Кит.