- Так сразу? - не поднимая головы и продолжая чему-то улыбаться, спросила Изольда.
- А чего тянуть-то?! - удивился толстяк.
Женщина встала. В воздухе тотчас мелькнула кочерга, но готовый ко всему кандидат в любовники быстро метнулся на балкон. Снова зашуршали ветки виноградника.
- Убью! - закричала Изольда, перегнувшись через перила. - Поймаю, обязательно убью!
- Подумаешь, Пенелопа, какая!.. - прорычал снизу толстяк. - Я завтра же войну объявлю и тебе и твоему дурачку-мужу. В плен возьму, вот тогда ты у меня не пококетничаешь!
- Только попробуй, болван!
Изольда не глядя, нашарила горшок с цветами и запустила его вниз. Там сразу же ойкнули…
Перед тем как лечь спать, Изольда крепко закрыла окно.
"А завтра, какое платье мне надеть, любимый? - думала она, ласково рассматривая лицо барона. - Голубенькое, наверное… Кстати, нужно кухарке сказать, чтобы тухлых яиц купила… И еще помидоров. Для этих… Для певцов. Будет чем их порадовать. Короче говоря, мы еще повеселимся с тобой, мой самый хороший!"
Изольда счастливо улыбнулась и уткнулась носом в подушку…
И на деревьях растут листочки…
Прежде чем постучаться в дубовые ворота замка викинг Хрюринг поправил шлем. На шлеме не хватало одного рога, и тяжелая железная шапочка то и дело съезжала на ухо викинга.
- Кому там по физиономии захотелось?! - грубо спросили изнутри.
- Открывайте, свои! - рявкнул Хрюринг.
- Мы, вообще-то, и своим дать можем… - огрызнулся голос.
Ворота заскрипели. Два рослых воина недоверчиво осмотрели гостя.
- Хозяин дома? - буркнул Хрюринг.
- После вчерашнего дрыхнуть изволят.
Упоминание о вчерашнем отозвалось в голове викинга-гостя сильной болью. Он чертыхнулся и зашагал в покои своего друга эрла Хельга.
Хельг сидел на смятой постели и пил рассол.
- Помогает? - недоверчиво спросил Хрюринг.
- Да как сказать… - хозяин замка поставил на стол кубок и посмотрел на гостя. - Кстати, рог тебе, где обломали, брат?
- Вчера, а где не помню, - Хрюринг вздохнул. - Мухоморы проклятые!
- Опохмелиться хочешь?
Эрл Хельг подвинул к гостю золотое блюдо с жареными мухоморами.
- Видеть их не могу! - взорвался Хрюринг. - Если бы не работа, в рот их не взял.
- Берсеркеры мы, понимаешь? - сочувственно возразил Хельг. - А без мухоморов какая может быть драка для нас, "бешенных"?
- Драка - ладно, драку понять можно. Но вот тут, - Хрюринг постучал себя по шлему, - каждый раз, ну, ни черта не остается. Пусто! Где был, с кем дрался, в конце концов, за что - полная… Как ее?..
- Амнезия, - подсказал Хельг.
- Во-во, а все из-за этих чертовых мухоморов!
Хозяин замка встал и подошел к окну. Скрипнули створки и в комнату хлынул свежий, пахнущий морем, воздух.
Хельг сладко потянулся:
- Хорошо-то как, а?!..
- Тьфу, на все! - быстро отозвался мрачный гость.
Хельг засмеялся.
- Ладно, брат, не горюй, - хозяин замка подошел к товарищу и дружески хлопнул его по плечу. - Так и быть, помогу я тебе.
- Чем?! Вот эту… Как ее?.. - Хрюринг ткнул себя пальцем в лоб. - Вот эту мне новую приделаешь?
- Человечка я тебе одного одолжу.
- Врача, что ли?.. Но я этих колдунов даже в плен не беру.
- Зачем врача? Получше кого-нибудь найдем, - Хельг хлопнул в ладоши. - Эй, вы, там!.. Живо ко мне Хлюпика!
Хрюринг удивленно заморгал глазами. Скрипнула дверь, в комнату робко вошел болезненно худой молодой человек. Хрюринг осмотрел незнакомца: больше всего могучему викингу не понравился сосредоточенный взгляд юноши и его большой, бледный нос.
- Дарю тебе на пару неделек, - сказал Хельг. - И главное запомни, мухоморов Хлюпику не давать.
- Э-э-э, а зачем… - начал было Хрюринг.
- Потом-потом! - перебил хозяин замка. - На работу нам пора.
Хельг подсел к столу, взял вилку и потянулся к мухоморам.
- Не хочу я!.. - сморщился гость.
- Тоже мне, берсеркер! - засмеялся Хельг, поднося ко рту гостя вилку с мухомором. - Ну, давай… За маму… Молодец! Теперь за папу…
Хрюринг закрыл глаза и лениво задвигал массивной челюстью.
"К черту все! - горько размышлял он про себя. - Видно у нас, викингов, доля такая… Хотя жалко, конечно".
…Хрюринг пришел в себя только через два дня. Он с трудом приоткрыл один глаз. Взгляд викинга упал на боевой шлем на ночном столике.
"И второй рог, значит, обломали…" - лениво пронеслось в его голове.
Рядом кто-то робко кашлянул.
- Ты кто?.. - с трудом ворочая языком, спросил викинг сидящего рядом с его кроватью бледнолицего юнца.
Юнец ничего не ответил и взял в руки лютню.
- Я расскажу вам о рыцаре страшном во гневе, силой меча сокрушившего многих… - немножко гнусавым, тягучим голосом запел юнец.
"Псих, что ли?!" - подумал викинг.
- О, благородный эрл Хрюринг!.. О солнцеликий воитель! - взвыл юнец на самой высокой ноте.
"Это никак про меня?!.." - удивился викинг. В его глазах появилось заинтересованное выражение.
- …Лез он на стену, мечом повергая на землю хрупких саксонцев и англов пугливых, - продолжал юнец. - И содрогнулись враги, видя бесстрашие эрла. Дама прекрасная молча смотрела на это взглядом своим, выражая любовь и томленье страсти…
"Здорово! - улыбнулся Хрюринг и тут же спохватился. - А что за дама-то?!"
Эпический рассказ длинноносого юнца о недавнем сражении занял около часа. Викинг прослезился от умиления и с удивлением отметил про себя, что привычная головная боль рассеивается как легкий туман.
- Слышь, друг, - слегка краснея, спросил он умолкшего, наконец, юнца. - А что все-таки за дама на меня из башни глаза пяли… То есть смотрела?
Юнец вытащил из кармана куртки записную книжку.
- Замок Ла Рош, пятая башня справа, - прочитал он. - Матильда, дочь эрла Матинброка.
Хрюринг быстро встал и подошел к зеркалу.
"Ну, и видок у меня, однако!.." - неприятно удивился он, рассматривая в туманном стекле покрытую синяками физиономию.
- Эй, вы там!.. - рявкнул Хрюринг. - Мыться, стричься, одеваться!
Через пару часов аккуратно причесанный и выбритый Хрюринг был готов нанести визит соседу Матинброку.
"Может быть, пару мухоморчиков скушать для храбрости? А то ведь этикеты там разные, поклоны… Запутаться можно! - нерешительно подумал он, снова рассматривая в зеркале свое посвежевшее лицо. - Впрочем, ну их!.."
- Ты кто по профессии? - не оглядываясь, спросил викинг юнца.
- Поэт…
"И на рынок надо зайти, - решил Хрюринг. - Прикупить себе еще парочку поэтов… Забавная эта штука - стихоплеты, понимаешь!"
За мной, ребята!
Только чума за окошком может сделать рыцарский пир по настоящему грустным. Барон фон Борг вздохнул и задернул штору окна.
Вернувшись к столу, он кисло спросил:
- Может, за дам сердца выпьем, ребята?..
- Да, ну их!.. - нехотя отозвался кто-то из рыцарей за круглым столом. - И вообще, этот печальный образ рыцаря-меланхолика уже в печенках сидит.
Герцог фон Шнапс лениво откусил ухо молочного поросеночка, лениво пожевал и только потом взглянул на хозяина стола.
- А про чуму тебе кто сказал? - спросил он.
- Жена, - фон Борг вздохнул. - Сегодня утром сказала.
Рыцари невольно поежились. Их пир продолжался уже три дня, и новость о чуме была похожа на похмелье.
- Я вот помню, мне мой дед про чуму рассказывал, - тихо начал фон Шнапс, отодвинув в сторону блюдо с поросятиной. - Вышел как-то раз утром один рыцарь на крылечко своего замка. Смотрит рыцарь, вокруг птички поют, цветочки растут и солнышко светит. Потянулся рыцарь и говорит: "Хорошо-то как, Господи!.." А потом вдруг на землю - плюх на землю… И Богу душу отдал. Вот тебе и чума!
- Да уж, ребята, - согласился толстый фон Драпс. - Чума пострашнее любой драки с неверными будет.
- Кстати, о неверных, - оживился фон Борг. - Помню, штурмовали мы как-то раз замок в Палестине…
Живописный рассказ воинственного барона занял больше пяти минут. Особенно тщательно и виртуозно он описывал те удары, которые получил по забралу, взбираясь на стены замка.
Разговор стал более веселым.
- А я вот помню… - начал фон Шнапс.
- Это что!.. - перебил его толстяк фон Драпс. - Мне под Иерусалимом оба рога на шлеме отшибли. Ей-богу!..
- Да что там Палестина, ребята! - закричал молодой рыжий рыцарь. - А какая драка на Чудском озере драка была!.. Даже лед не выдержал.
- А давайте выпьем за неверных, братва? - неожиданно предложил фон Борг.
Галдеж мгновенно стих. Все удивлено посмотрели на хозяина замка.
- А что?.. - вдруг тихо спросил герцог Шнапс. - Если разобраться, то неверные не такие уж плохие ребята.
- Правильно! - согласился рыжий рыцарь.
- И вообще, мы к ним сами пристаем, - поддержал товарищей Драпс. - Мы же с вами кто?.. Да оккупанты самые настоящие. Будь я на месте неверных, я бы тоже захватчикам все рога поотшибал.
Рыцари подняли тяжелые кубки.
- За братьев-неверных! - рявкнул фон Шнапс. - И к черту чуму!
Рыцари дружно выпили и снова принялись вспоминать прежние схватки. Придремавшие было слуги теперь еле успевали приносить из подвала вино.
- …Помню, идем мы, значит, по Чудскому озеру, - вспоминал рыжий рыцарь. - Вдруг на нас ка-а-ак набросятся мужики с кольями! Кол, ребята, эта такая дубинка длиной метра четыре. Когда меня первый раз ей по башке стукнули, я чуть забрало не потерял…
- …А вот я помню, как-то раз в пустыне от нашего отряда отбился. Жара, просто ужас какая!.. Смотрю, еврей с кувшином идет. Я хриплю: "Воды!.." Еврей мне говорит: "Купи!"
- …Я, когда из проруби первый раз вынырнул, мне опять ка-а-ак дадут по башке этой чертовой дубинкой!..
- …Так я, ребята, этому еврею не только латы, а даже подштанники продал. Ну и цены у них в пустыне на воду!
За окошком громко заскрипели подъемные ворота. Разговор оборвался и все дружно посмотрели на хозяина застолья. Фон Борг быстро встал и направился к выходу: даже самый гостеприимный хозяин не решился бы впустить в свой замок путника, зная, что за стенами дома свирепствует чума.
Возле ворот фон Борг нос к носу столкнулся со своей симпатичной женой Матильдой. Женщина только что вылезла из бронированной кареты и, улыбаясь, весело болтала с придворными дамами.
- Ты, где это была?! - удивился фон Борг.
- К маме в гости ездила, - неохотно пояснила женщина.
- Так ведь, это самое… Чума же там! - воскликнул барон, кивая на ворота.
Молодая женщина слегка покраснела.
- Нет никакой чумы, милый, - тихо сказала она.
- Как это нет?!
- Я тебе наврала, - Матильда покраснела еще больше. - Просто мне надоели твои ежедневные отлучки. Сколько можно драться, дорогой?!
Барон заморгал глазами и попятился в сторону зала.
- Опять, да?! - громко закричала женщина.
Барон повернулся и побежал. В зал фон Борг ворвался в зал с быстротой поднятого с лежки молодого кабана.
- Ребята!!.. - гаркнул барон.
Сидевшие за круглым столом рыцари оглянулись.
- Нет никакой чумы!!
Несколько секунд за столом царила полная тишина. Последовавший за ней дружный, радостный и пьяный вопль был похож на взрыв. Рыцари бросились к сваленным возле стены в кучу латам, щитам, мечам и шлема. Путая свое с чужим, они быстро напялили доспехи и устремились к выходу.
- За мной, ребята! - восторженно кричал герцог Шнапс, размахивая щитом с гербом барона Драпса. - Ух, и оторвемся щ-щ-щас!!..
Сорвав с петель подъемные ворота, толпа вырвалась на волю…
Матильда фон Борг выглянула из окошка своей спальни только через час. Близлежащая деревушка уже весело горела. Оттуда доносились радостные вопли мужа и его гостей. Чуть ближе к замку, в свете горящего стога сена, крестьяне лупили черенками лопат рыжеволосого рыцаря.
Женщина вздохнула и потушила свечу.
"Видно, с этими мужчинами ничего не поделаешь…" - решила про себя Матильда, укладываясь в постель.
Уснула женщина очень быстро…
Любовь абсолюта
Графиню Дебуа тащили на окровавленный эшафот. Красавица царапалась, кусалась, а при случае смело пускала в ход изящную ножку.
Нет-нет!.. Ничего страшного. Заранее было условлено, что там, на окровавленном эшафоте, графиня упадет на колени и попросит у Его Величества Людовика X прощения. Даже реплики всем раздали:
Графиня: О-о-о, сжальтесь надо мной, тиран!
Людовик: (недоверчиво) А ты больше не будешь?
Графиня: (пылко) Никогда-никогда-никогда!
Людовик: Хорошо… Тогда мы вас прощаем.
И далее по тексту последнего рыцарского романа.
Но драки на эшафоте не ожидал никто. Первый помощник палача хрюкнул и пал челом на политые томатным соком доски. Бутафорская кровь на лице мастера утонченных допросов сделала его похожим на попугая.
Его Величество Людовик поморщились и мельком взглянули на сидящую рядом с ним сиюминутную фаворитку Эльзу. Милое личико виконтессы несколько портили злая гримаска и плохо припудренный синяк под глазом.
Графиню Дебуа связали, но перед этим ей удалось прокусить палец главному палачу. Головку красавицы осторожно положили на плаху. Второй помощник палача поднял огромный топор.
Народ втянул в себя воздух для испуганного вопля. Его Величество терпеливо ждали покаянных слов графини. Но графиня Дебуа била ножкой по эшафоту и громко рычала.
"Мы вас прощаем… - произнес про себя заранее заготовленную реплику Его Величество и снова скользнул взглядом по личику Эльзы. - А мы это кто?.. Я и Элиза, что ли?!!.."
Синяк под глазом Эльзы был делом рук графини Дебуа. Ночной шумный скандал разбудил весь королевский замок. Сами Его Величество в это время прятались за королевской кроватью и пытались объяснить темпераментной графине, что пригласили Эльзу только на чашечку чая.
Помощник палача перехватил топор поудобнее и посмотрел на Его Величество.
Народ краснел от натуги, еще не смея выпустить из себя вопль.
Красавица Эльза нервно постукивала пальцами по подлокотнику.
Людовик откинулся на спинку кресла и задумался. Женщина, как он только что понял, ни при каких обстоятельствах не попросит прощения у другой женщины. Особенно если одна из них сидит рядом с королем, а вторая смотрит на это безобразие с эшафота.
Еще не рожденный народом и сдерживаемый из последних сил крик ужаса грозил взорваться воплем революционного облегчения.
Помощник палача с трудом удерживал топор, переминался с ноги на ногу и глупо улыбался.
Его Величество встали и направились к эшафоту. На эшафоте он наклонился и что-то шепнул графине. Та в ответ лязгнула зубами, пытаясь цапнуть короля за нос.
Стоять было неудобно… Его Величество опустились перед плахой на колени.
- Дура бестолковая! - соизволили прошипеть Его Величество. - Видишь, уже на коленях перед тобой стою?!
- Все равно не прощу, подлец! - прошептала в ответ графиня Дебуа.
Его Величество положили свою голову на плаху, и посмотрели в глаза возлюбленной.
- Хочешь, от короны отрекусь? - спросил Людовик. - Но учти, корону я могу потерять только вместе с головой.
- Тогда как же вы тогда ее надевали сегодня утром? - съязвила графиня.
Помощник палача держал топор из последних сил. Острое лезвие дрожало и переливалось в багровых лучах заката.
Народ уже синел от натуги, из последних сил сдерживая вопль.
Графиня вдруг заплакала… Она поцеловала Людовика в нос, встала и громко сказала всем, что она прощает Его Величество.
Народ ответил легким, почти предсмертным вздохом, показывая, что он все-таки еще жив.
Палач уронил топор…
Его Величество подобрали с политых соком досок кусок короны и милостиво подарили его своей возлюбленной.
Красавица Эльза, нервно покусывая губки и писала на обратной стороне королевского помилования революционное воззвание к дворянам, купцам, духовенству и черни.
Его Величество взяли графиню Дебуа за руку и направились к карете.
Помощник палача задумчиво смотрел вслед счастливой парочке и зачем-то пробовал пальцем лезвие топора.
Народ расползался с площади, проклиная абсолютную власть монархии.
Солнце опускалось все ниже и ниже согревая последними лучами тихое и уютное средневековье…
Незыблемое правило войны
Городишко Льен капитулировал без боя. Оборванные и голодные солдаты герцога Барбадоского, позвякивая громоздкими алебардами, входили в распахнутые ворота нестройной бараньей толпой. Впереди ехал глашатай.
- Три дня на разграбление города, господа! - весело вопил он. - Три дня на разграбление города, не считая сегодняшнего!
Солдаты построились на центральной площади. Жители города отсутствовали, видимо занятые подготовкой к беспощадному и скорому грабежу.
- Ну, наконец-то, братцы! - герцог вытер с небритой физиономии умильную слезу и всхлипнул. - В общем, наша взяла. Ура-а-а, братва!..
Солдаты угрюмо молчали. Уже долгих два года армия герцога шлялась по охваченной гражданской войной стране без какой-либо надежды на успех. Незадачливых вояк колотили крестьяне, интервенты, и неразговорчивые монахи. Городишко Льен казался подарком судьбы.
После короткой вступительной речи предводителя солдаты разбрелись по домам. Но город безмолвствовал. Милые сердцу герцога вопли обираемых до нитки горожан не тревожили тишину в виду своего полного отсутствия.
Старый вояка Эндрю Одноглазый пинком вышиб дверь ближайшего домика. В зале на столе стояло блюдо с аппетитно зажаренным поросенком. Там же, рядом с кувшином вина, лежали золотые монеты. Из распахнутых сундуков свешивались рукава добротных камзолов…
Эндрю на всякий случай заглянул под кровать. Четверо очаровательных карапузиков примерно от трех до шести лет с любопытством смотрели на захватчика огромными глазами. Старый вояка погрозил малышне пальцем и приступил к грабежу. Труд оккупанта завершился поздним вечером ужином из свинины и вина. Уснул он на пуховой перине, так и не сняв грязные сапоги.
Утром Эндрю захватив с собой лопату, отправился в сад на поиски спрятанных исчезнувшими хозяевами сокровищ. Дети сидели рядом на свежей куче свежего, прибывающего песка, и смотрели на мерно взлетающую кирку.
"Покормить детишек, что ли? - подумал Эндрю. - Не варвар же я все-таки…"
Дети охотно съели остатки свинины, но, к удивлению старого выпивохи, отказались от вина. Эндрю не успел приступить к прерванной работе, как вдруг все четверо карапузиков стали жаловаться на животики. Эндрю быстро понял, что молочная каша была бы значительно более привычным блюдом для детских желудков, чем свинина. Сердце вояки дрогнуло от жалости, и он обозвал себя вслух болваном.
Между тем герцог Барбадоский метался по комнатам дома бургомистра, прижимая к груди крохотную девочку. У девочки был жар. Жирный гусь, предложенный герцогом ребенку на ужин, сыграл с ребенком такую же злую шутку. Посланный в походную аптеку оруженосец герцога вернулся ни с чем. Трава "от живота", на которую, в общем-то, никогда не было спроса, только что кончились.