- Лесли, поставь чайник. - Она просеменила обратно к своему стулу. - С ума сойти, что делается, - сказала она. - Я тут как раз наливаю Дикси чай, а было так минут двадцать шестого, не больше, слышу - звонят. Я говорю Дикси: "Здрасте пожалуйста". Ну, иду к двери, а он собственной персоной стоит на крыльце. Он говорит: "Хэлло, - говорит, - Мэвис". Я ему говорю: "А ну-ка пошел вон". А он говорит: "Дикси можно повидать?" Я говорю: "Конечно, - говорю, - нельзя. Ты, - говорю, - пакостная свинья. Пошел, - говорю, - вон отсюда и не имей нахальства на глаза показываться", - это я-то ему. А он говорит: "Ну-ну, Мэвис". Я говорю: "Кому Мэвис, а тебе миссис Кру", и хлоп дверью прямо у него перед носом! - Она повернулась к Дикси и сказала: - А не выпить ли нам чайку?
Дикси сказала:
- Я с ним, между прочим, и разговаривать-то не стану, пусть не думает. А что он тебе сказал, Тревор?
Мэвис встала и вышла из комнаты, заметив:
- Уж где-где, а в этом доме ни от кого помощи не жди.
- Помоги матери, - рассеянно посоветовал Дикси Артур Кру.
- Он не говорил тебе, вернется он на прежнюю работу? - спросила Дикси у Тревора.
Тревор уперся ладонями в колени и хохотнул.
Дикси посмотрела на толстомордого Тревора, потом на добродушную лысину отчима и заплакала.
- Вот он и вернулся, - сказал Артур. - Чего же плакать-то?
- Не плачь, Дикси, - сказал Тревор.
Дикси перестала плакать. Вошла Мэвис с чаем.
Дикси сказала:
- Он жутко некультурный. Посмотреть только на его сестру. Знаете, что Элси вытворила в первый раз на танцах?
- Нет, - сказала Мэвис.
- Ну, один парень к ней подошел и пригласил ее. А Элси: "Не могу, - говорит, - я вспотела".
- Что-то я от тебя раньше про это не слышала, - сказала Мэвис.
- Мне самой только что Конни Уидин рассказала.
Тревор коротко хохотнул.
- Он у нас вылетит из Пекхэма так же, как Дугал Дуглас.
- А по-моему, Дугал уехал сам, - сказал Артур.
- С подбитым глазом, - сказал Тревор.
А у старомодной стойки "Глашатая" несколько свидетелей драки восстанавливали всю историю. Буфетчица сказала:
- Да еще месяца не прошло. В газетах небось читали. Ну, тот малый, что бросил девушку перед алтарем, он самый и есть. А она с Главной Парковой, фамилия - Кру.
Одна из трех домовладелиц сказала:
- Нет, ее зовут Дикси Морз. А Кру - это ее отчим. Уж я-то знаю, потому что она работает на "Мидоуз, Мид", в машинописном бюро, где бедняжка мисс Кавердейл заведовала. Мне про нее рассказывала мисс Кавердейл. А у парня место неплохое, он техник по холодильникам.
- А что за парень ему двинул?
- Сынишка старого Ломаса. Тревор его зовут. Электромонтер. Он на свадьбе шафером был.
- А я уж тут как тут, - вдруг запел старик, который обретался со своей женой где-то сбоку за стойкой, - в церквушке поджидал, в церквушке поджидал.
Его старуха ничего не сказала и не улыбнулась.
- Ну-ну, папаша, - сказала буфетчица.
Старик поднес ко рту трясущейся рукой стакан горького.
Еще до закрытия бара история разошлась по окрестным пивным; там дополнили, что Хамфри тем же вечером звонил в дом № 12 по Главной Парковой.
И даже мисс Конни Уидин в баре одного из ресторанов прослышала, что Хамфри Плейс вернулся и что была драка; позже она имела об этом беседу со своим отцом, заведующим отделом кадров в фирме "Мидоуз, Мид и Грайндли", который в это время оправлялся от нервного потрясения.
- Жених Дикси вернулся, - сказала она.
- А шотландец вернулся? - сказал он.
- Нет, о нем не слышно.
Перед закрытием на свой пост у пивной заступила Нелли Маэни, та самая, которая на религиозной почве отошла от религии отцов. Ее седые космы развевал августовский ветерок. Она во всеуслышание заметила:
- Хвала господу, который сподобил руки слабых сокрушить сильных и чьим чудесам немеркнущим мы свидетели и в наши дни.
Остаток недели про Хамфри с Дикси говорили повсюду. Рассказали о возвращении жениха и негодному к несению воинской службы восемнадцатилетнему Колли Гулду, а тот поведал об этом местной шпане в закусочной "Слон". Наконец наутро, еще до перерыва, новости знал весь нижний этаж на "Мидоуз, Мид": и прядильщица Доун Уэгорн, и ученица швеи Аннет Рен, и контролер качества Элен Кент, и мотальщица Одетта Хилл, и упаковщик Раймонд Лаузер, и шлихтовальщица Люсиль Поттер; оповещены были также учетчики, многие укладчики, сортировщики и работники конторы.
Но ни о чем не услышала мисс Мерл Кавердейл, недавняя заведующая машинописным бюро. Ни о чем не услышал мистер Друс, недавний управляющий. Не услышал ни о чем ни Дугал Дуглас, недавний специалист-гуманитарник, ни его квартирная хозяйка мисс Белла Фрайерн, которая смолоду знала всех в Пекхэме.
Однако через неделю все подробности перезабыли. Историю припоминали, если речь заходила о чьей-нибудь свадьбе. Одни говорили, что жених вернулся, покаялся и свадьбу все-таки сыграли. Иные говорили, что нет, он женился на другой, а невеста вышла за шафера. Интересовались тоже, не было ли прежде у невесты шашней с шафером. Иногда рассказывали, что невеста с горя сошла с ума, а жених застрелился в парке. Но все сходились на том, что он сказал "нет" в церкви, уехал со свадьбы одинешенек, а потом заявился к невесте.
Глава 2
Дикси с Хамфри только-только обручились, когда Дугал Дуглас поступил на службу в фирму "Мидоуз, Мид и Грайндли, фабриканты нейлонового текстиля" - небольшое, но растущее предприятие, как охарактеризовал его мистер Друс.
В ходе беседы мистер Друс сказал Дугалу:
- Мы чувствуем, что настало время специалисту-гуманитарнику внедрить у нас культуру. Индустрия должна идти рука об руку с культурой.
Мистер Друс, мужчина массивный, до облысения был блондином. Дугал, бывший исполнитель роли Риццо в студенческой постановке пьесы о Марии, королеве шотландской, изо всех сил постарался принять подобающий вид: он угрюмо и страстно воззрился на мистера Друса, выставил правое плечо, и без того весьма искривленное от природы, и уперся локтем в стол, устрашающе скрючившись. Дугал в полной мере одарил мистера Друса своей улыбкой: он ухмылялся все шире, показывая оба ряда молодых белых зубов, и помахал кистями рук. Мистер Друс глаз от него не мог оторвать, и Дугал это понимал.
- Я чувствую, что без меня вам не обойтись, - сказал Дугал. - Что-то подсказало мне это нынче утром, не успел я проснуться.
- Так ли это? - сказал мистер Друс. - Так ли это?
- Так мне кажется, - сказал Дугал, - но я могу и обмануться.
- Видите ли, - сказал мистер Друс, - предупреждаю вас, что мы должны ознакомиться с другими кандидатурами и не можем в данный момент принять окончательное решение.
- Вот именно, - сказал Дугал.
При второй встрече мистер Друс прохаживался по кабинету, а Дугал сидел раскидисто, как араукария, и только глазами всюду следовал за мистером Друсом.
- Законы индустриального мира покажутся вам жестокими, - сказал мистер Друс.
Дугал изменился в лице и принял вид профессора. Он положил локоть на спинку стула и доброжелательно посмотрел на мистера Друса.
- Мы учреждаем для вас новую должность, - сказал мистер Друс. - Собственно, кадрами у нас уже заведует мистер Уидин. Ему нужен помощник. Чувствуется, что у нас не хватает человека с кругозором. Мы чувствуем, что вас надо отдать под начало Уидину. Но большей частью вам придется работать самостоятельно, на свой страх и риск, - так мы чувствуем. Но, разумеется, вы будете под началом у Уидина.
Дугал подался вперед и стал телерепортером. Мистер Друс остановился и посмотрел на него с удивлением.
- Скажите, - промурлыкал Дугал, - а вы не могли бы в общих чертах определить круг моих обязанностей?
- Целиком и полностью на ваше усмотрение. Мы чувствуем, что у нас найдется дело для специалиста-гуманитарника, который расширит кругозор нашим рабочим. Отличные люди, но чувствуется, что им не хватает кругозора. Расчет движений сделал на фабрике чудеса. Был тут у нас аспирант из Кембриджа, консультант по динамике труда. Выпуск продукции возрос на тридцать процентов. Он детально рассчитал движения, необходимые для выполнения того или иного производственного процесса, и разработал простейшие схемы, предполагающие минимальную затрату времени и энергии.
- Минимальную затрату времени и энергии! - подчеркнул Дугал.
- Минимальную затрату времени и энергии, - сказал мистер Друс. - Любое движение нашего рабочего теперь экономит время и силы, необходимые для работы на конвейере. Сами увидите - на фабрике всюду висит лозунг: "Силы и время сэкономишь - и конвейер не остановишь".
- И конвейер не остановишь! - сказал Дугал.
- И конвейер не остановишь, - сказал мистер Друс. - Как я уже сказал, эксперт был из Кембриджа. И чувствовалось, что кембриджскому выпускнику не место в отделе кадров. Мы чувствуем, что лично вам надо теснее связаться с рабочими или, выражаясь по-нашему, с персоналом; вам надо, знаете, быть в курсе. Но, конечно, законы индустриального мира покажутся вам жестокими.
Дугал скособочился на стуле и уставился в окно на железнодорожный мост: теперь это был кривобокий деятель с кругозором.
- В сердце индустриального мира, - сказал Дугал, - бурлит людская жизнь. И я стану деловито щупать массовый пульс и проникать в индустриальные глубины Пекхэма.
Мистер Друс сказал:
- Именно. Вы должны перекинуть мост через пропасть и протянуть руку помощи. Прогулы, - сказал он, - вот одна из наших проблем.
- Наверное, им надоело работать, - сказал Дугал, на мгновение рассредоточившись.
- Я бы не сказал, что надоело, - сказал мистер Друс. - Надоело - это не то слово. "Мидоуз, Мид" славится своим умением обращаться с рабочим персоналом. У нас уже имеется план повышения квалификации, план досуга и план наградных. Правда, у нас еще нет плана пенсионного обеспечения, плана браков или плана похорон, но это придет со временем. Мы представляем собой сравнительно небольшое предприятие, согласен, но мы растем.
- Мне предстоит, - мыслил вслух Дугал, - исследовать их внутреннюю жизнь. Исследовать истинный Пекхэм. Надо раскопать духовный родник местности, ее величественную историю, прежде чем я смогу предложить нечто конструктивное.
Мистер Друс выказал некоторое волнение.
- Но только никаких гуманитарных лекций, - сказал он, собираясь с силами. - Мы это опробовали. Лекции имели мало успеха. Работники, то есть персонал, не любят возвращаться на фабрику после рабочего дня. Слишком много развлечений на стороне. А наша цель - стать единой счастливой семьей.
- Индустрия, - возвестил Дугал, - имеет у нас славные традиции. Не так ли? И персонал должен осознать эти традиции.
- Славные традиции, - сказал мистер Друс. - Да, это так, мистер Дуглас. Пожелаю вам успеха, и теперь мне хочется, раз уж вы здесь, свести вас с мистером Уидином. - Он нажал на столе кнопку и попросил в микрофон вызвать к нему мистера Уидина.
- Мистер Уидин, - сказал он Дугалу, - не специалист по гуманитарной части. Но свое дело он знает вдоль и поперек. Отличные люди у нас в отделе кадров. Вы прекрасно поладите с кадровиками, если не будете наступать им на мозоли. Разумеется, есть еще Отдел благосостояния. Вам волей-неволей надо будет соприкасаться с благосостоянием. Но мы чувствуем, что вам надо самому изыскать свои пути и работать на свой страх и риск Да, войдите, мистер Уидин, и познакомьтесь с мистером Дугласом, магистром искусств, - он у нас человек новый. Мистер Дуглас окончил Эдинбургский университет и займется изучением персонала.
Одно дело - покупать провизию в центре, другое - в Кенсингтоне или Вест-Энде, и уж совсем третье - в пекхэмских переулочках, особенно если вы с виду молоды или неопытны. Завсегдатаи лавчонок Пекхэма кровно заинтересованы в том, что вы купите Они заботятся, чтоб вас не надули. Иной раз задаются вежливые вопросы, как-то: где вы работаете? Что у вас за должность? Как вы устроились? Сколько с вас берут за квартиру? Только ответьте - и вас оповестят, что платят вам прилично или что за квартиру с вас дерут втридорога, как оно иной раз бывает. Дугал зашел субботним утром в бакалейную лавочку и спросил кусок сыра. Рядом с ним перед прилавком стояли молодая женщина с детской коляской и женщина постарше, а за его спиной откуда ни возьмись обнаружился старик. Бакалейщик положил сыр на весы.
- Не подсовывайте ему этот кусок, - сказала молодая женщина, - он запотел.
- Смотри, сынок, что тебе подсовывают, - сказал старик.
Бакалейщик убрал с весов кусок сыра и взял другой.
- Вам так много совсем не нужно, - сказала женщина постарше. - Вам ведь только для себя?
- Только для себя, - сказал Дугал.
- Значит, вам надо спросить две унции, - сказала она. - Отвесьте ему две унции, - сказала она. - Из Ирландии приехал, сынок?
- Нет, из Шотландии, - сказал Дугал.
- А я по говору думал, что он ирландец, - заметил старик.
- И я тоже, - сказала молодая женщина. - А так на слух ирландцы вроде шотландцев.
Женщина постарше сказала:
- Век живи - век учись, сынок. Ты где устроился?
- Да пока что снял комнату в Брикстоне. Вот ищу, нет ли чего поближе.
Бакалейщик забыл свои огорчения и показал пальцем на Дугала.
- Тут подальше, на Парковой улице, живет одна леди, фамилия Фрайерн; к ней вам и надо. У нее славные комнатки, вам подойдут. Сдает только джентльменам. А леди ни за что не сдаст, это уж нет.
- Кто такая? - спросила молодая женщина. - Что-то я ее не знаю.
- Не знаете мисс Фрайерн? - сказал старик.
Женщина постарше сказала:
- Она тут всю жизнь прожила. Этот дом ей от отца остался. Раньше они перевозкой мебели промышляли.
- Дайте мне адрес, - сказал Дугал, - и я буду вам весьма обязан.
- Берет она, по-моему, недешево, - сказала женщина постарше. - Как у тебя с работой, сынок?
Дугал облокотился на прилавок так, что его кривое плечо искривилось еще больше. Он повернул к ней свою тощую физиономию.
- Я поступил на службу в "Мидоуз, Мид и Грайндли".
- Слыхали про таких, - сказала молодая женщина. - Приличная фирма. У Уэгорнов девчонка там работает.
- Мисс Фрайерн берет за комнату шиллингов тридцать - тридцать пять, не меньше, - сообщила бакалейщику женщина постарше.
- Включая плату за отопление и свет, - сказал бакалейщик.
- Нет, уж извините, - сказала женщина постарше. - У нее счетчики висят по всем комнатам, я это точно знаю. Скажете тоже - включая плату! Не те сейчас времена, чтобы включать.
Бакалейщик зажмурился, отвернулся от нее и открыл глаза, обратившись к Дугалу.
- В общем, если у мисс Фрайерн есть свободная комната, то вам просто здорово повезло, - сказал он. - Сошлитесь ей на меня.
- Кем работаешь-то? - спросил у Дугала старик.
- В конторе, - сказал Дугал.
- В конторе невелики заработки, - сказал старик.
- Смотря у кого, - сказал бакалейщик.
- Есть надежды на будущее? - спросила у Дугала женщина постарше.
- Конечно, есть, - сказал Дугал.
- Пусть идет к мисс Фрайерн, - сказал старик.
- Ты не с военной службы? - спросила женщина постарше.
- Нет, забраковали меня.
- Куда ж ему с его увечьем, - сказал старик, показывая на плечо Дугала.
Дугал кивнул и потрепал себя по плечу.
- Это вам повезло, - сказала молодая женщина и расхохоталась.
- Нельзя ли позвать мисс Фергюсон? - сказал Дугал.
Голос на другом конце провода сказал:
- Подождите. Сейчас посмотрю.
Дугал стоял с трубкой возле уха и обозревал темные панели холла мисс Фрайерн.
Наконец она подошла.
- Джинни, - сказал Дугал.
- Ах, это ты.
- Нашел комнату в Пекхэме. Могу подъехать повидаться с тобой, если хочешь. Как?..
- Слушай, у меня тут молоко на плите. Я тебе перезвоню.
- Джинни, ты как себя чувствуешь? Мария Чизмен хочет, чтобы я написал ее автобиографию.
- Оно сбежит. Я тебе перезвоню.
- Ты же не знаешь номера.
Но она повесила трубку.
Дугал оставил четырехпенсовик на телефонном столике и поднялся на самый верхний этаж дома мисс Фрайерн, в свою новую комнату.
Здесь он уселся на пол среди пожитков, наполовину вываленных из саквояжа. Комнату украшала великолепная медная кровать. Такие кровати снова входили в моду. Но мисс Фрайерн этого не знала. Именно и только за этот предмет обстановки она принесла извинения; она пояснила, что кровать тут стоит временно и что скоро ее заменит односпальный диван. Дугал понял, что об этом ее благом намерении слыхивал не один новичок. Он заверил ее, что медная кровать с шишечками и балдахином ему как раз по душе. Только вот нельзя ли снять занавесочку? Мисс Фрайерн сказала, что нет, без занавесочки будет плохо, а скоро она поставит вместо кровати односпальный диван. Да нет же, сказал Дугал, кровать мне нравится. Мисс Фрайерн про себя порадовалась, что ей попался такой обходительный постоялец.
- Она мне в самом деле нравится, - сказал Дугал, - даже больше, чем все остальное.
Ему понравилось, что из двух окон виден небесный простор, а внизу - продолговатая лужайка у дома мисс Фрайерн и такие же лужайки у соседей; поодаль теснились садики при домах на другой улице, но эти уже заброшенные, заросшие, с кучами хлама и сарайчиками для мотоциклов; не то что у мисс Фрайерн и ее соседей - опрятненькие, с бордюрами, а иные и со шпалерными беседками.
Он увидел дверцу высотой фута в четыре там, где стена сходилась с чердачным потолком. Он открыл ее и обнаружил глубокий стенной шкаф длиной во весь отсек. Пригнувшись, Дугал забрался в шкаф и выяснил, что он может там гулять почти в полный рост. Он обрадовался, хотя пещера была ему пи к чему, и начал раскладывать рубашки по ящикам темного комода. Он погладил скос потолка на уровне своей головы. Побелка осыпалась под его пальцами. Он спустился позвонить Джинни. У нее было занято.
Линолеум в его комнате был сделан под паркет и глянцевито лоснился. На обширном пространстве пола островками располагались три вышитых коврика - два маленьких и один побольше. Дугал набросал понемногу одежды в каждый островок и протащил их по сияющему полу к гардеробу. Он отомкнул свою пишущую машинку и прибрал все вещи так, как это делала для него Джинни в его студенческие годы в Эдинбурге. Однажды, на последнем году тамошней жизни, они любовались на корабли в Литских доках, и она сказала: "Я, пожалуй, перегнусь через перила. Опять у меня с желудком не в порядке". Ее болезнь только начиналась, но он и тогда не выказал никакого сочувствия. "Джинни, все подумают, что ты пьяная. Выпрямись". Проболев немного, она прекратила называть его "кривуленком", озлобилась и стала называть "свиньей бесчувственной" и "гаденышем". "Тебя я люблю, а болезней терпеть не могу", - говорил он. Но в то время он иногда еще кое-как навещал ее в больнице. Он защитил диплом и прослыл в пивных легкомысленным, ибо не был националистом. Джинни на год перенесли защиту, и он провел этот год во Франции, а потом в Лондоне, где жил в Эрлс-Корте и вконец растратился, поджидая Джинни.
Почти месяц он изо дня в день бывал в Челси, обхаживая бывшую актрису и певицу Марию Чизмен, которая в свое время выступала на пару с теткой Джинни.