- Если бы ты не ломалась, я не ухаживал бы и не было бы у тебя сейчас такого разочарования, дорогуша. Ты сама виновата. И вообще, нельзя спать с начальством за деньги и при этом оставаться невинной девушкой.
- Если бы ты был у меня единственным, ты бы женился? Я могу уйти с этой работы.
- Упаси Бог! Работай, работай. Я все равно жениться не собираюсь.
- Так… Получается ты меня просто использовал…
- Начинается… Не пойму, какая муха тебя сегодня укусила? Столько времени нам было прекрасно вдвоем, и вдруг какие-то претензии…
- Может быть, другие тебе и прощали такое, но со мной не выйдет.
- Маму приведешь? Или папу?
- Нет, за меня есть, кому заступиться.
- Пожалуешься Федору Николаевичу? Расскажешь, как наставляла ему рога?
Ира решительно натянула футболку, джинсы. Она была чертовски хороша, даже когда злилась. Павел откинул одеяло:
- Ир, хватит злиться, иди ко мне…
Ира отбросила его руку и, не глядя на него, не отвечая, ушла. Чего ей не хватало? Непонятно, так все было отлично…. Женщин вокруг полно, глазки ему строят, но ему самому что-то расхотелось вновь с кем-то знакомиться. Надоело заводить новые романы, тратить время и деньги на ухаживания… Может быть, и правда, жениться? Позвонить Ирке и согласиться на ее предложение? Делить свою жену с Чумаковым? Какая мерзость… Нет, его женой должна стать та девушка, у которой он будет первым и единственным.
Ирина
Ирина была в ярости. На этот раз она все сделала верно, заставила этого красавчика таскать ей цветы, часами бродила с ним по улицам, проклиная все сентиментальные романы, в которых девушкам предписывалось именно такое поведение. Наконец она решила, что уже можно перейти к более серьезным отношениям. Дальнейшее упорство могло и оттолкнуть Павла. Играть девственницу не имело смысла, он ведь наверняка наслышан о ее отношениях с Чумаковым. В постели с ним оказалось на удивление хорошо, правда она подозревала, что он с любой женщиной ведет себя так же, у него такой дар от Бога. Но и Павел был явно ею доволен и не собирался прерывать их отношения. Тем более был унизителен его отказ от женитьбы.
Обдумав все, она решила обратиться к Чумакову. Разумеется, ему не стоило говорить, что у нее с Пашкой были близкие отношения. Ирина представила все так, словно парень преследовал ее, домогался. Было непонятно, поверил ли Федор Николаевич ее объяснениям, но он согласился ей подыграть.
Когда через неделю Ира позвонила Павлу, тот обрадовался. Она явственно услышала вздох облегчения. Наверное, он хотел загладить свою вину, великодушно не показывать своего превосходства, потому что предложил:
- Я соскучился, милая, давай сегодня поужинаем в ресторане.
- Нет, Паша, я тоже соскучилась и хочу побыть с тобой наедине - смущенно ответила Ира. - Приезжай ко мне домой, родители уехали, я сама приготовлю ужин. Ты захвати бутылочку вина.
- Отлично, раз ты так хочешь… - Пашка был приятно удивлен, а он уж было подумал, что Ира действительно не станет с ним больше встречаться.
Она представила его самодовольную физиономию и усмехнулась: героя-любовника ждал неприятный сюрприз…
Еще не было восьми, когда он подъехал к ее дому. Ира жила в старой хрущевке, дома стояли тесно, дворы темные - фонарей отродясь тут не было, а высокие деревья давали густую тень, как в лесу. Павел обеспокоено огляделся: зря он приехал на машине, как бы пацаны не поцарапали. Ира наблюдала из окна, как Павел заботливо оглаживал свою машину. Наивный, о себе надо беспокоиться… Наконец двинулся к дому, потом вернулся за букетом. Вот он поднялся на четвертый этаж, нажал кнопку звонка. Ира ждала у двери, слышала его шаги, но открыла не сразу. Заранее изобразила на лице удивление, осторожно приоткрыла дверь:
- Павел?! Ты? Тебе чего?
Павел широко улыбнулся, протягивая букет.
- Что это? - брезгливо скривилась Ира.
- Как что? Цветы, - его улыбка увяла. - Ты чего это тормозишь? Открывай!
- Уходи, сколько раз тебе говорить: прекрати меня преследовать.
- Я тебя преследую?! - Павел опешил от неожиданности, стоял, растерянно опустив цветы.
- Мне надоела твоя назойливость, уходи, или я вызову милицию.
- Ах ты стерва, это что, такая месть? - он сунул ногу, чтобы она не прикрыла дверь.
А Ирина и не думала захлопывать дверь, ей хотелось видеть все, что сейчас произойдет.
- Нехорошо девушку обзывать, - сверху спускались двое мужиков.
- Санек, ты, что ли? - Павел узнал в одном из них охранника Чумакова.
- Я тебе не Санек, отойди, мужик, от двери, видишь, девушка не хочет с тобой разговаривать.
- Проваливай, я с этой девушкой без тебя разберусь. А-а, все ясно! - догадался он и повернулся к Ире: - У тебя там гости. Угадал? Чумаков у тебя?
- Уходи, мне надоело твое преследование.
- К чему эта комедия? Так бы прямо и сказала, что вышла накладка, место занято… Или ты специально?.. И зачем же назначать свидание сразу двоим? Нехорошо…
- Ты, кажется, не понимаешь, когда тебе по-хорошему говорят, - Санек потянул его за руку.
Пашка даже не заметил движения его кулака, только согнулся, получив внезапный удар под дых.
- Ах ты, гад! - он выхватил из пакета бутылку вина.
- Санек, он вооружен! - второй бугай в шутливом испуге отшатнулся.
- Разберемся…
Пашка не успел замахнуться, как получил второй сокрушительный удар, на этот раз в челюсть. Он осел на пол, бутылка откатилась в сторону, а два мордоворота принялись методично охаживать его ногами. Кто-то из них наступил ему на руку, хрустнули кости, а после удара по голове Павел потерял сознание. Ира спокойно наблюдала за происходящим, конечно, ей хотелось бы, чтобы заодно отмолотили и самого Чумакова, но ничего, она и ему устроит что-нибудь подобное, отучит так по-хамски обращаться с секретаршами. Бесчувственное тело Павла потащили вниз. Ира спустилась следом, посмотрела, как его раскачали за руки, за ноги и бросили в кусты, в сторону от дорожки. Потом Санек подошел к Пашке и открыв бутылку принесенного Павлом вина, облил его. Двор все так же был тих, безлюден и темен.
Вот так-то… У себя в ванной Ирина тщательно намазала лицо кремом: все-таки внешность - ее единственное достояние, так что надо беречь. И заснула спокойно, без сновидений. Она не планировала дальнейшей мести, но все получилось лучше, чем замышляла.
Павел
Под утро на Павла наткнулся какой-то собачник, он и вызвал скорую помощь. Избитого ухажера отвезли в приемный покой. Врачи, следуя инструкции, оказали ему первую помощь и вызвали, как положено в таких случаях, представителя милиции.
- Ну-с, молодой человек, кто это вас так обработал?
Павел услышал голос, но разглядеть спрашивающего не мог, глаза у него затекли, в таком состоянии он не осознавал, что говорить с милиционером.
- Санек, - прошептал он.
- Какой Санек? И за что? Чего не поделили?
Пашка отвечал, в голове у него был туман, мысли путались. Адреса Иры не вспомнил, а вот офис, где работают его обидчики, назвал. Когда же спустя сутки он пришел в себя, узнал, что в тот раз с ним беседовал следователь. Поскольку пострадавший заявил об избиении и указал на виновников, то на следующий день в офис позвонил следователь, представился, спросил, работают ли у них такие-то лица. Ира спокойно попросила его подождать, сказала, что не в курсе, и пошла советоваться к шефу. Тот моментально, с ходу, определил дальнейшую линию поведения всех задействованных персонажей. И когда следователь явился, все участники происшествия дружно заявили, что это именно Павел набросился на них с кулаками. А Ирина сделала встречное заявление о попытке изнасилования и нанесенных ей побоях. Когда к Павлу снова пришли из милиции, он не сразу понял, что именно его обвиняют в попытке изнасилования и нанесении тяжких телесных повреждений девушке: Ира представила медицинское заключение о переломе руки и повреждении позвоночника. Для этого Чумакову достаточно было сделать один телефонный звонок. Ира потешалась, выбирая для себя такие страшные последствия "нападения" Павла. Выйдя из больницы, Павел в тот же день поехал к ней.
- Ира, что происходит? Объясни мне… Какое изнасилование?
- Ничего не собираюсь объяснять, но я могу забрать заявление, если получу компенсацию за причиненный мне моральный ущерб. Купишь мне машину.
- Ущерб? Машину? Не понял, за что? За то, что меня избили? За то, что я провел в больнице столько времени?
- За то, что так обошелся со мной.
- Ты сошла с ума… Как я с тобой обошелся?
- Напрасно обнадежил, посмеялся надо мной.
- Я докажу что это меня избили, что я тебя пальцем не трогал, это элементарно, как арифметика.
- Нет, не докажешь. Федор Николаевич подтвердит: он в тот день случайно заехал, чтобы отдать мне бумаги для срочной работы, и как раз в момент, когда ты меня избивал. Только благодаря ему, его охранникам, я осталась жива. Они меня спасли. Да ты их тоже избивал, бутылкой орудовал. Все знают, что я вообще не пью, а ты был пьян и приехал с бутылкой. Соседи тоже видели, как ты бил меня и слышали, как оскорблял и как обещал убить. И сослуживцы подтвердят, что ты давно домогался меня, что постоянно поджидал около офиса.
- Ну ты и штучка! Какие тяжкие повреждения, если ты вот стоишь передо мной целая и невредимая, а я три недели провалялся в больнице, рука до сих пор в гипсе.
- А нечего было заявлять в милицию.
- Заявлять? Меня в таком состоянии доставили в больницу, что врачи ее сами вызвали.
- Сказал бы, что не знаешь, кто тебя избил. Ну, так даже лучше вышло, еще и заплатишь мне.
Ира не сошла с ума, она очень хорошо понимала, что делает, и у нее была мощная поддержка. Чумаков сам наставлял ее. Как только Паша услышал имя Чумакова, он понял, кто срежиссировал весь этот спектакль. А на следующий день его вызвали к следователю, вновь допросили и взяли подписку о невыезде. Заявление о том, что это его избили, и медицинское заключение о нанесенных ему побоях таинственным образом испарились из дела, да и само дело по его заявлению не было возбуждено. Начался долгий процесс. Павел отрицал факт избиения девушки, требовал провести повторную, независимую медицинскую экспертизу состояния Иры. Но время шло, а она отказывалась проходить обследование. Знакомый медик объяснил Павлу: что если у нее раньше был перелом руки, то будет очень трудно доказать, что она получила его не сейчас.
- Как же она с повреждением позвоночника ходит?
Тот пожал плечами:
- В суд же представили рентгеновские снимки… Вот такой у нее организм феноменальный. Против снимков не попрешь.
Павел решил поговорить с Чумаковым, пришел к тому в офис. Бывшие сослуживцы уже знали, что Павел напал на Ирину, девушке сочувствовали. Охранник снизу сразу позвонил ей, предупредил, кто идет. Ира с усмешкой поджидала его. В приемной Павла встретила не бывшая любовница, а невозмутимая секретарша. Девушка вела себя так, словно впервые его видела. Она официальным, сухим голосом поздоровалась и сообщила шефу по внутренней связи:
- Федор Николаевич, к вам посетитель.
- Кто?
- Павел, бывший сотрудник вашей фирмы.
- Пусть подождет…
Павел присел у журнального столика, взял из стопки журналов и газет верхнюю, развернул, попытался читать, но строки прыгали перед глазами. Ничего не видя от волнения, он продолжал сидеть, уставившись в газету, пока спустя тридцать минут не звякнул телефон.
- Пройдите, Федор Николаевич примет вас, - сухо бросила ему Ира и продолжила печатать. Паша нервно вскочил и так с газеткой и вошел в кабинет.
Он старался держаться увереннее, солиднее, без приглашения подсел к столу и попытался сходу прояснить ситуацию:
- Федор Николаевич, что происходит?
- У меня все в порядке, ничего особенного не происходит, а у тебя?
- По-моему, мстить более удачливому сопернику непорядочно, тем более человеку с вашим положением.
- Это ты-то удачливый соперник?! Ну-ну, чего же ты тогда девушке скандал закатил? Сосунок… Ты говоришь, что я веду себя не порядочно?! Это ты - мелкий пакостник. Я с тобой обошелся, как с разумным человеком, захотел перейти на другую работу - пожалуйста, иди. А ты, говнюк, в благодарность за хорошее отношение начал приставать к моей девушке. За это таких, как ты, наказывают. И еще смеешь обвинять меня! Я с тобой обошелся по-божески, ты живой остался, а могло быть и хуже. Удачливый соперник… Ты еще не дорос быть моим соперником.
- Федор Николаевич, ваши охранники покалечили меня… - Паша пригладил волосы на макушке.
- Покалечили? Ты не знаешь, как они могут калечить. Это был просто урок для тугодума: чужое больше не трогай.
Павел с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься с кулаками, он бессознательно отбросил свернутую газету на стол.
- У вас ведь есть семья!
Шеф был женат, разводиться не собирался, тем не менее Иру считал своей собственностью.
- Потише, потише! Ишь, расшвырялся тут…Не тебе меня учить, моралист.
- Федор Николаевич, вы же могли поговорить со мной по-мужски.
- А с тобой и поговорили мои охранники.
- Зачем же обвинения в изнасиловании? Велите Ирине забрать заявление, и я заберу свое.
- Нет, дружок, ничего не выйдет, тебе Ирочка сразу предложила заплатить - ты отказался купить девочке машину. Это была вторая ошибка, теперь и отсидишь, и заплатишь.
- За что я должен сидеть? За то, что ухаживал за девушкой?
- Ты ухаживал за МОЕЙ девушкой, а чужую собственность нужно уважать. Иди, мне некогда с тобой разговаривать. А у тебя скоро будет очень много времени, сколько там дают за изнасилование и нанесение тяжких увечий? Еще не знаешь? Ничего, узнаешь, выучишь весь Уголовный кодекс. Обеспечу тебе отпуск лет на десять. Устрою тебя в "юридический институт"…
Звякнул телефон, Ира звонко доложила:
- Федор Николаевич, к вам гости.
Чумаков взглянул на часы:
- Все, аудиенция закончена, освобождай кабинет, если не хочешь, чтобы тебя отсюда вышвырнули.
В кабинет уже входил представительный мужчина, явно большая шишка, судя по тому, с какой резвостью хозяин бросился к нему:
- Дорогой Яков Петрович, рад, рад видеть вас у себя…
Павел вскочил и еще несколько секунд стоял у стола, потом Чумаков небрежно отодвинул его в сторону и предупредительно пододвинул кресло гостю. Павел в ярости зачем-то схватил ненужную ему газету, с которой вошел к Чумакову, и бросился вон.
Ира с насмешкой наблюдала, как бывший любовник выскочил от шефа.
- А классно ты тогда летел в кусты… - бросила ему вслед.
- Сука…
- Жаль, никто не слышит, а то бы тебе еще добавили, спустили бы с лестницы… Но если хочешь продолжения, могу вызвать охрану.
Павел позорно покинул офис, от злости его трясло. Он бежал, не разбирая дороги, не глядя на светофоры, удивительно, что его не сбила где-нибудь машина. И только придя домой, открывая свою дверь заметил в руке помимо газеты еще и флэшку, болтающуюся на шнурке. Несколько секунд Павел тупо смотрел на нее. Потом сообразил - по-видимому, та лежала на столе у Чумакова, а когда он схватил газету, то невначай прихватил и ее, не почувствовал тонкого шнурка. Выходит, обворовал Чумакова - украл из офиса газету, и мало того, вместе с ней компьютерную флэшку.
- Вот черт, теперь меня обвинят в воровстве…
Он мог бы поклясться, что не брал флэшку, даже не видел ее на столе. Как он зацепил шнурок?! Эх, надо уметь держать себя в руках! Теперь Чумаков обвинит его в воровстве. Интересно, что на ней? Павел сунул флэшку в компьютер - бухгалтерский отчет. Разочарованный, вынул флэшку, вложил в ее чехольчик и бросил в ящик стола. Не большая ценность, у Чумакова наверняка есть копия в компьютере, но если этот мафиози догадается, кто ее взял, тот проблем прибавится… И попробуй верни, этот ворюга не поверит, что можно что-то прихватить нечаянно.
Чумаков в это время потчевал гостя коньяком, и только когда тот ушел, спохватился, что флэшки на столе нет. Информация там была серьезная, лет на десять тюрьмы. Замаскирована только под отчет, но стоит открыть некоторые файлы, и все - и он сам, и его фирма сгорят. Теперь он на крючке… Каким же он был идиотом: такой материал держать на виду! Ну почему не сунул в стол?! Когда пили коньяк, она точно еще лежала на столе… Кто бы мог подумать, что этот ферзь, Яков Петрович, способен на такое?! Однако, прыть у него как у молодого карманника… Видно не зря про него говорили, что он отсидел… Не удержался, гад… Еще строит из себя барина.
А все из-за Пашки, явился внезапно, гад, выбил из колеи…
Чумакову и в голову не пришло, что флэшку прихватил Пашка. Федор Николаевич готов был поклясться, что та еще лежала на столе, когда он усаживал важного гостя после Пашкиного ухода, ему даже казалось, что он помнит, как отодвинул маленький футлярчик в сторону…
Нафиса
Нафиса уволилась с работы, и в пятницу вечером Алексей Иванович заехал за ней и отвез в маленькую меблированнуюая квартирку, чистенькую и безликую, как гостиница. Кухонька в три квадратных метра - только плита, раковина, холодильник и малюсенький столик. Нафиса накрывала ужин на двоих, а щеки ее алели: она со страхом ожидала, что последует потом. Сдержит ли он слово, не станет ли принуждать к близости сразу? Даст ли ей время, чтобы обвыкнуться? Каково это, лечь в постель с нелюбимым?
- Ну, поцеловать-то себя ты позволишь? - он осторожно поднял ее лицо, коснулся губ.
Оказалось, что это - никак, она не почувствовала ничего, кроме чувства неловкости. Молча стояла, а Алексей Иванович покрывал поцелуями ее лицо:
- Милая, милая… - с трудом оторвался от нее. - Я подожду…
Он изо всех сил старался ничем не обидеть девушку. Они немного поговорили об учебе.
- Для начала - курсы секретарей-референтов, это и делопроизводство, и офисная техника. И параллельно поступишь на компьютерные курсы. Компьютер надо знать поглубже. Без этого сейчас невозможно.
Оказывается, он уже оплатил ее учебу. Нафиса не стала сильно сопротивляться. Небольшой запас у нее был, но надолго этих денег не хватит.
Они поужинали, оба были скованны, и потому ужин не затянулся. Алексей Иванович решил, что для первого раза достаточно, и уехал, рассказав, где находятся курсы секретарш, оставив ей подробную инструкцию, к кому и когда следует подойти.
Начались занятия. После жизни в ресторане Нафисе было ужасно скучно, не хватало подруг, веселой Танюшки, энергичной и немного ожесточенной Вали, не хватало даже клиентов, их бесконечных комплиментов, шуточек, иногда сальных, иногда злых, но чаще добродушных и неуклюжих. И чтобы не скучать, Нафиса серьезно взялась за учебу, штудировала учебники, с английским не расставалась.
Первое время она с опаской ждала каждую пятницу - день визита Алексея Ивановича. А закрывая за ним дверь, вздыхала с облегчением - еще одну неделю выиграла. Зря она согласилась на эту авантюру, зря. Наверно, пора извиниться перед человеком и отправляться в свободное плавание. Но как-то неловко, получается, обманула. Самое ужасное то, что она искренне ему благодарна, он, на самом деле очень хороший человек, здорово помог и был ей симпатичен. Потому-то и не хотелось обижать его. Если бы только не нужно было ложиться с ним в постель… Мысль об этом мучила ее, но он был терпелив.