Створки втянулись в стены, пропуская Безумова Максима. Неделю назад он образовал пару с Щукиной Леной и с тех пор ходил с таким счастливыми и мечтательным выражением лица, будто бы кто-то ему объявил, что коммунизм уже построен, рецепт индивидуального бессмертия изобретен учёными так же как и межзвёздный двигатель, а он - Максим, безумный Макс - зачислен в экипаж первого межзвездного корабля. Прямо руки чесались отвесить подзатыльник!
Макс, вместе с девчонками, находился в лаборатории, но от волнения Мих совсем выпустил его из вида.
-Вот это номер!- заявил безумный Макс увидев Миха с лунной розой. -Наш Мих влюбился? Только вот в кого, дай угадаю. Лена занята, остаются Оля или Аня.
-Моментально исчезни!- взмолился Мих.
-Понял. Удачи,- Макс просочился мимо Миха в осевой коридор. Мой отец боялся облизать пересохшие губы. Вдруг сейчас шлюз откроется, а он с высунутым языком. Но створки оставались закрыты.
Он достал очки. Одним глазом подсмотрел происходящее по ту сторону двери. Девчонки стояли у самого шлюза. Аня ближе всех к выходу. Мих спрятал очки расширенной реальности в карман и вовремя, так как створки шлюза дрогнули, начиная втягиваться в стены.
-Тебе!- выдохнул Мих сквозь сухие, как каменистые марсианские равнины, губы и протянул розу.
Он ужасно волновался и потому зажмурил глаза.
-Роза!- поразилась Макаренко Оля: -Самая настоящая роза! Мишка, ты чудо! Разумеется "да"!
-Что да?- спросил ошеломлённый неожиданным напором Мих у повисшей на нём девчонке.
-Я согласна взять тебя во временную пару!- объявила Оля.
-Минутку!- возмутился Мих. -Это я беру тебя в пару.
-Но ведь одно другому не мешает, верно?- рассудила Оля.
Подняв глаза, Мих столкнулся взглядами с выходящей из лаборатории Аней Снежной. В руках она несла контейнер с образцами. Видимо и задержалась за тем, чтобы взять его. Из-за Аниного плеча выглядывала Лена. Со стороны осевого коридора торчала голова безумного Макса.
Аня улыбнулась Миху и, с самой крошечной капелькой зависти в голосе, сказала: -Как романтично. Мишка оказывается романтик.
-Ещё какой,- как-то по хозяйски согласилась Оля и потрепала Миха по голове.
-Я выхожу, а тут он стоит,- рассказывал подошедший Макс, -явно кого-то ждёт. Я и испарился. Не стал мешать.
-А чего тогда вернулся?- спросил Мих.
-Так интересно же кого ждал. Честно говоря: думал, что Аню. А ты, оказывается, Олю. Вот так!
-Балда!- возмутилась Лена и, на правах состоящего в паре с Максимом партнёра, отвесила дружеский, но весомый, подзатыльник. -Разве можно такое говорить.
Макс сказал: -Ой!
После чего скорчил виноватое выражение лица и исчез.
-Подумаешь,- отмахнулась Оля, -мальчишки они все такие. Правда, Мишка?
-Неправда,- возразил Мих. -Например, лично я - образец корректности и такта.
Девчонки засмеялись. Оля держала в руках лунную розу с длинным зелёным стеблем, на ладонь короче длины стандартного клинка от кончика до рукояти.
Аня сказала: -Поздравляю.
И Лена сказала: -Поздравляю.
Они поцеловали Олю в щёки и обняли Миха.
Мих услышал, как Лена сказала Ани: -Где он только достал цветок? На корабле мне мы их не выращиваем. Кстати, почему не выращиваем? Надо посадить, хотя бы несколько. Так романтично.
Аня промолчала. А, может быть, и не промолчала. Закрывшаяся дверь шлюза перерезала звуки.
Оля обняла его. Прижала небольшой, но крепкой грудью, словно прессом.
-Если бы ты не подошёл, то я бы не выдержала и сама подошла бы к тебе,- прошептала Оля на ухо. Её дыхание было горячим, словно тянущийся за кораблём шлейф разряженной плазмы. -Вот честное слово подошла бы. Мишка, я так рада...
Мишка и сам был рад. Почти совершенно точно рад. И практически полностью счастлив. Он даже задумался: почему изначала хотел подарить розу Ане? Непонятно. Ведь Оля совершенно точно, в сто миллионов раз, лучше Ани. Ну, может быть не в сто миллионов. Может быть в девяносто пять.
Глава 5.
Братство пояса астероидов.
...спуск груза на красную планету закончился и пришла пора знакомится с местными.
-Привет, земляне!
-Привет...
Местные: донельзя самоуверенные двадцати - двадцатипятилетние юноши и девушки. В потёртых рабочих комбинезонах усеянных тёмными, блестящими каплями пролитого и намертво впитавшегося в ткань машинного масла.
Пилоты ракетных транспортов, водители вездеходов - операторы огромных, могучих машин.
Исследователи-разведчики в тяжёлых, мощных ботинках на ребристой подошве.
Энергетики, обслуживающие сердце города-базы, её маленькое, личное, подземное солнышко - реактор.
Они лениво перебрасывались непонятными для новоприбывших шутками. Нагло и жадно разглядывали жмущихся к стене новичков. На загорелых от солнечной радиации лицах сверкали белозубые улыбки.
-Как дела на материнской планете, ребята?
-Нормально...
...
Огромные машины управляемые слабыми телами сильных духом людей вырыли котлованы под новый город. Он управлял одной такой машиной.
Собранный из привезённых на корабле частей, реактор установили в наиболее защищённой части будущего города. Он был одним из тех, кто собирал и монтировал реактор и видел, как в топке вспыхнуло ласковое, одомашненное солнце ядерного распада.
Временные купола заменились постоянными - из блестящего металла и прочного композитного пластика с управляемой прозрачностью. Он участвовал в установке и монтаже металлоконструкций.
Минул всего один год, а бывшие новички-земляне превратились в настоящих марсиан. Их новенькие рабочие комбинезоны потёрлись и промаслились. Скафандры исцарапали марсианские песчаные бури. Удостоверившись в своих силах и навыках, они приобрели самоуверенный вид. И случись рядом оказаться какому-нибудь новичку, они бы нагло и жадно смотрели на него, обнажая в улыбках белые зубы на потемневших лицах.
"Мальчишка с Марса"
Я иногда думаю: что если бы моей матерью была не Анна Снежная, а Макаренко Ольга?
Если бы оставленная на Земле частица моего отца соединилась бы не с частицей Анны, а с частицей Ольги. Каким бы я был тогда?
Я рассматривал карту смешанного генотипа Михаила Майорова и Макаренко Ольги. Вероятно, в этом случае, у меня были бы более тёмные волосы. Я был бы на пять - десять сантиметров ниже ростом. Впрочем, последнее точно неизвестно так как на рост человека огромное влияние оказывает среда, в которой прошло его детство. Если бы детские годы я провёл на Луне, то, невзирая на генотип, превратился бы в тощую жердь ростом намного выше среднего.
У меня были бы карие глаза, вместо тёмно-синих сейчас. Мне бы немного хуже давалась математика, особенно численные методы. Зато немного лучше было бы развито пространственное воображение, и геометрические задачки из курса трёхмерной навигации не казались бы такими трудными, какими я их запомнил.
Не такие уж и значительные отличия. Вместо трёхмерной навигации я потел бы над применением численных методов. Вместо тёмно-синих, смотрел бы на этот мир карими глазами.
Вскоре, после того как Мих сошёлся с Ольгой, разбились на пары и все остальные. Старший товарищ бригады, Константин Андреевич Лепняненко, взором многомудрого, двадцатипятилетнего старца, с улыбкой наблюдал за бьющим через край счастьем юных, семнадцатилетних мальчишек и девчонок. Временами ему становилось грустно среди праздника безудержного счастья, тогда он уходил к себе в каюту и писал длинные письма ждущей его в поясе астероидов девушке.
Лично прошедший через всё, через что сейчас проходили члены экипажа "Солнечного луча", Константин Андреевич обладал мудростью "послезнания". Он подсказал капитану сейчас, пока страсти ещё горячи как бьющееся в реакторе ядерное пламя, организовать изнуряющие тренировки. Известно, когда человек счастлив, любое дело спорится у него в руках. А когда человек влюблён, он готов свернуть горы. Свернуть просто так, ради одной единственной улыбки промелькнувшей в глазах возлюбленной. Так почему бы не направить кипучую энергию в нужное русло? Пусть сворачивают не абы какие горы, а те, что и так нужно будет свернуть.
Совет старшего товарища оказался своевременным. Ребята неплохо подтянули мастерство владения клинком. Трое или четверо приближались к уровню мастера первой ступени. По прибытию на базу в поясе астероидов попытаются сдать экзамен. Тройка подтверждённых мастеров: Аня, Оля и Мих, отрабатывали командное взаимодействие.
Два мечника, не привыкших действовать совместно, скорее помешают друг другу. Но двое или трое умеющих работать в команде способны одолеть куда более сильного противника. Не прошёл и второй месяц полёта, как Константин Андреевич стабильно проигрывал спортивной команде "Луча" три поединка из четырёх. А ещё немного погодя к тренировкам, на стороне товарища Лепняненко, пришлось привлекать и других членов экипажа.
-Прекрасно,- хвалил Константин Андреевич, -вы будете одной из сильнейших команд в младшей лиге. Пожалуй, вас можно попробовать выпустить в старшую лигу. Бригаде, чья команда займёт одно из призовых мест УКИР начисляет на счёт десятки балов. В сравнении с тем, что дают за богатые металлами астероидами это мелочь, но главное почёт и всеобщее уважение.
-Конечно главное!- соглашалась Оля.
-Но и балы лишними не будут,- вставлял Сергей Волин, капитан "Луча".
В свободное время они учились. Каждый член команды изучал рекомендованные ГлавКосомосом дополнительные курсы и овладевал дополнительными специальностями. Индивидуальные планы обучения сливались в один глобальный план, составленный капитаном для "Солнечного луча". В совете с командой, Сергей выработал для их бригады стратегию развитию навыков и специализацию на годы вперёд. "Луч" должен будет закрыть свободные ниши имеющиеся в братстве пояса астероида. Поэтому за месяцы полёта они изучали те специальности и дисциплины, специалистов по которым в астероидном братстве было мало или не имелось вовсе.
За сдачу экзамена по любому из дополнительных курсов, УКИР начислял балы на личный счёт сдавшего и на общий счёт бригады. Но выбирать какие курсы изучать, какими навыками и специальностями овладевать и в каком отношении должна была сама бригада.
К началу третьего месяца полёта навигаторы рассчитали изменение курса, а пилоты и энергетики выполнили его. Скорректированный путь "Солнечного луча" пересёкся с мелким астероидом полукилометрового диаметра. Операторы орудийных платформ получили возможность потренироваться в поражении реальной цели. Универсальный корабль для космической геологической разведки не относился к военным кораблям, но имел неплохое вооружение. Главным образом двойного назначения - для раскалывания астероидов, взятия проб, для сверления, скола или испарения поверхностей. Всё это можно было использовать и как оружие в космических боях. Должность операторов орудийных платформ была дополнительной и шла в нагрузку к основной профессии напрямую связанной с космогеологией.
Здесь нужно обратить внимание читателя, что космос на девяносто девять процентов является пустотой. И даже в таких "густонаселённых" местах как солнечные системы, космос всё равно на девяносто девять процентов является пустотой. Вероятность столкнуться с астероидом в поясе, если лететь "вслепую" не заглядывая в карты и выключив радар, составляет менее одной десятитысячной. То есть из десяти тысяч летающих "вслепую" кораблей только один может столкнуться с дрейфующей в пустоте каменюкой. А может и не столкнуться. Скорее всего не столкнётся. Космос это большая, огромная пустота с очень редкими вкраплениями материи. И сосредоточение астероидов в поясе называется сосредоточением лишь в сравнении с ещё более пустыми местами солнечной системы.
За астероидами приходится гнаться. Их нужно выслеживать, рассчитывать пересечение орбит и ждать в засаде в удобном для перехвата месте. На подлёте к "Кольцу" - советской старательской, геологической, исследовательской, военной и немного международной (собственно это была единственная, на всё человечество, база в поясе астероидов) станции, на "Солнечный луч" передали список подходящих для перехвата астероидов. Каждый пункт сопровождался параметрами орбиты, расчётами массы и примерной вероятностью нахождения на данном астероиде редкоземельных металлов, льда или урановой руды. Очень примерной вероятностью. Методы непрямого исследования астероидов не отличались особой точностью.
Застолбить за собой астероид для последующего перехвата следовало заранее. Чтобы не получилось так, что в погоню за одним астероидом вылетели бы сразу два корабля.
Капитан собрал команду для обсуждения и выбора цели. Каждый из предложенных "Кольцом" вариантов имел преимущества и недостатки. Обсуждение получилось горячим. Страсти накалились.
-Здесь содержание руд выше.
-А взяв этот, мы пересекаем орбиты чуть ли не десятка астероидов поменьше. Вдруг удастся что-то найти на них? А если даже и нет - отметка об исследовании в общем атласе принесёт пару десятков балов.
-Ха, сказал: астероиды поменьше! Да они размером с футбольный мяч! Ими в футбол играть можно!
-Посмотрел бы я как ты пятидесятитонной "мелочью" собираешься играть в футбол.
-Содержание руд выше? Поправка: всего лишь вероятность содержания руд. Вероятность и только!
-Если мы выберем этот вариант, то пересечёмся с "Ударником". Они сейчас на Эвнике засели, готовятся гнать астероидище к Марсу. "Ударники" не хотят лишний раз лететь на собственном корабле до базы. Вывесили в сети контракт на доставку пары стандартных реакторов и металлоконструкций для монтажа двигателей к астероиду. Правда, балов за доставку обещают всего ничего. Жмоты!
-Вот именно, что ничего. На новичков контракт рассчитан.
-А мы кто, не новички?- возразил Мих.
Сергей наклонил голову размышляя и сказал: -Мы новички. Но очень перспективные! Извозом, по крайней мере за предлагаемый "Ударником" голодный паёк, заниматься не станем. Я считаю, что "Луч" уже сейчас способен на большее.
-Способен, кто спорит? Так какой вариант выбираем?
Аня Снежная сидела на коленях у капитана и слушала, не вступая в беседу. Основное противостояние развернулось между Михом, Кириллом и Катей Кропоткиной. Поисковик, пилот-исследователь и учёный-радиоастроном отстаивали выгодные им маршруты. Каждый искренне считал, что его выбор был бы полезен бригаде. И спорили, доказывая пользу, и расписывали потенциальные возможности своего выбора.
Рука Сергея лежала на Аниных коленях. Как и остальные ребята, он сосредоточенно выслушивал аргументы сторон. Выбор маршрута общее дело. И нести ответственность за последствия выбора тоже придётся каждому члену бригады. Поэтому здесь нельзя воздержаться, а после заявить - я, дескать, не выбирал этого. Это был бы крайне некрасивый и неэтичный поступок. Всё равно, что отказаться голосовать по предлагаемым региональными, городскими или общесоюзными советами инициативам. А потом с гнилой гордостью говорить - это не моё решение, я за него не голосовал. Неправильно считать себя частью коллектива и отказываться участвовать в принятии общих решений. Как если бы гражданин отказался от участия в жизни страны. Отказался отождествлять себя со своей страной, как будто она и не его вовсе. И каким бы он был после этого гражданином?
Поэтому каждый член экипажа внимательно слушал аргументы спорщиков, решая для себя, какой из предлагаемых астероидным братством вариантов выглядит перспективнее. Ошибки можно минимизировать, но невозможно исключить полностью. Если они ошибутся, тогда все десять членов бригады "Луча" разделят ответственность за неправильный выбор. Есть вопросы, которые должен единолично решать капитан корабля или узкие специалисты, а есть те, которые должны выноситься на общей совет. И выбор первого задания как раз их вторых.
Если бы моим отцом, вместо Миха стал капитан "Солнечного луча", Сергей Волин, то, согласно результатам совмещения генетических карт, у меня были бы прямые, чёрные волосы. Прямой нос и чётко очерченная линия скул. От матери бы мне, в таком случае, достался светлый цвет глаз, рост немногим выше среднего и неплохая скорость реакции. Представьте себе совмещение этих черт. Высокий парень с прямыми, тяжёлыми волосами, будто бы высеченным скульптором лицом, чуть раскосыми глазами, по-славянски широкоплечий. Это мог бы быть я - ваш скромный рассказчик истории молодости моих родителей.
С обещаемыми совмещённой генетической картой задатками я мог бы стать спортсменом (разумеется, если бы начал тренироваться с детства), пилотом или учёным-практиком. Искусство отвлечённого, теоретического анализа, в этом случае, плохо давалось бы мне. Я любил бы скрупулезно собирать факты, опровергая или подтверждая чужие теории, но вряд ли бы я смог взглянуть на привычную проблему под новым углом. Если бы я и придумал какую-то полностью новую теорию, то либо случайно, либо в соавторстве с кем-то обладающим более живым воображением. Словом, будь моим отцом, вместо Миха, капитан "Луча" Сергей Волин - я вырос бы занудой-качком и страшным педантом!
Нет, конечно, многое зависело бы от среды в которой я рос, от людей с которыми сталкивала бы меня жизнь. Генетическая карта всего лишь холст. Картину на нём пишем мы сами, пример родителей и общественные установки. Всё имеет значение.
К счастью или не к счастью, но я тот, кто я есть. Я мог бы быть сыном Миха и Ольги или Ани и Сергея. Тогда бы на свете жил совсем другой человек, а меня бы не было. Но получилось так, что я есть. А множества тех других людей, которые могли бы появиться, если бы на свете не было бы меня - их нет. Нет. Так же, впрочем, как и множества людей, которые могли бы родиться, если бы ваши родители, мой дорогой читатель, не встретились бы или выбрали бы не друг друга, а кого-то другого. И я и вы, каждый из нас - единственная реализовавшаяся возможность в океане вероятного.
Крохотная возможность в безбрежном океане.
Иногда ко мне приходят мысли: достоин ли я? Достаточно ли сделал? Сумел ли делами подтвердить верность выбора истории, судьбы, вероятности - того, что выделило именно меня из сонмища нереализованных вероятностей? Был ли я лучшим выбором или всего лишь первым попавшимся? Не знаю. И нет возможности узнать наверняка.
Каждый из людей - безусловный победитель в битве, которая так и не произошла. Думаю, это накладывает некоторую ответственность.
А межпланетный корабль серии "Жемчуг", названный своим юным экипажем "Солнечный луч", тем временем, приближался к базе космических геологов в поясе астероидов. Самой большой и единственной постоянной базе в астероидном поясе. Станция называлась "Кольцо", но издалека походила то на тончайшее сверкающее ожерелье, то на серебристую паутинку, медленно плывущую в пустоте.