- А теперь, с разрешения комитета, - продолжила Пеппер, наклоняясь и опуская руку под свой столик, - я хотела бы вручить ему протоколы всех проведенных мной судебных заседаний.
И она поставила на зеленое сукно коробку с DVD, содержащими эпизоды "Шестого зала суда".
[Одна волна смеха за другой.]
А, черт, скажи же что-нибудь.
- Думаю, я вправе сказать от имени всего комитета, - произнес, лучезарно улыбаясь, сенатор Митчелл, - что он никогда не предполагал изучать подобным образом протоколы проведенных кандидатом заседаний.
[Смех в зале.]
"Слава богу, - подумал Митчелл. - Ладно. Хорошо. Так держать…"
- Я всего лишь хотела облегчить работу комитета, - сообщила Пеппер. - Могу ли я со всем уважением попросить комитет о том, чтобы он, ссылаясь на какое-либо из моих выдающихся судебных решений, говорил просто: "Сезон такой-то, эпизод такой-то" - ну и так далее?
[Смех в зале.]
- Комитет с благодарностью принимает ваше предложение, - ответил, до боли напрягая челюстно-лицевые мышцы, Митчелл. - Так не могли бы мы…
- Приступить к перестрелке? - ухмыльнулась Пеппер. - Разумеется. Первый выстрел за вами, сэр.
Самосохранения ради Митчелл поручил пролить первую кровь сенатору от великого штата Нью-Джерси Гарриетт Шиммерман. Пусть лучше две бабы потаскают друг дружку за волосы, решил он.
Сенатор Шиммерман дурой отнюдь не была. Поручение Митчелла никакого удовольствия ей не доставило. Ее офис уже начал получать, и в количествах, прежде невиданных, обычные и электронные письма и звонки избирателей - некоторые даже являлись с личными визитами, - суть всего этого сводилась к тому, что она просто обязана проголосовать за судью Картрайт.
- С добрым утром, судья Картрайт, - начала она, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее звучал как голос воспитательницы детского сада, а не легендарной "Железной девы из Ньюарка", отправившей два десятка мафиози созерцать до скончания их дней потолки тюремных камер - по двадцать три часа в сутки, поскольку камеры находились в тюрьмах наистрожайшего режима. - Вы далеко не один раз публично заявляли, что не считаете себя достаточно компетентной для того, чтобы заседать в Верховном суде. - Сенатор Шиммерман улыбнулась и произвела ладонью жест, говоривший: "помогите мне во всем разобраться". - И я хочу понять… следует ли нам не согласиться с вами на этот счет?
- Нет, мэм, не следует. Я от моих заявлений не отказываюсь. Хоть и понимаю, что в Вашингтоне это не принято. [Хохот в зале.]
Сенатор Шиммерман продолжала улыбаться.
- Да, ну что же, добро пожаловать в наш городок, судья, - сказала она. - А не могли бы вы рассказать комитету о вашей судейской философии?
- В общих чертах она сводится к тому, чтобы поддерживать порядок в зале суда. Добиваться, чтобы каждый, кто в нем присутствует, выполнял существующие правила. Наказывать порок и оправдывать невиновных. Примерно так. Вы не хотели бы сразу перейти к делу "Роу против Уэйда"?
- Я… э-э… - Сенатор Шиммерман скосилась на Декстера, сидевшего со словно примерзшей к лицу улыбкой.
- Я просмотрела стенограммы последнего десятка примерно слушаний, посвященных кандидатам на место в Верховном суде, - сообщила Пеппер, - так в них все практически к этому делу и сводится.
Сенатор Шиммерман обиженно выпрямилась в кресле:
- О нет. Далеко не все. Думаю, нашему комитету захочется услышать ваши мнения по целому ряду вопросов.
Пеппер пожала плечами, всем своим видом показывая, что слова сенатора ее не убедили:
- Ладно, как скажете. Я всего лишь пытаюсь сэкономить время. Если хотите, мы можем разговаривать, пока рак на горе не свистнет, о первоначальном умысле и строгой конструктивности, действенности Конституции, судейском темпераменте, роли суда в противоположность роли законодательной власти - о чем угодно и обо всем остальном. Буду только рада. Я провела последнюю пару недель, набивая голову ответами на предположительные вопросы, полученными мной от мистера Хейдена Корка и его команды.
Хейден, смотревший вместе с президентом телевизор, закрыл глаза и беззвучно застонал. Президент расплылся в улыбке.
- То есть Белый дом указывал вам, что вы должны говорить? - спросила сенатор Шиммерман.
- Черт, ну конечно. Мне выдали целые тома инструкций. Груду томов. Я чувствовала себя школьницей на распродаже учебников. Чтобы перетаскивать эти книги с места на место, мне потребовался вильчатый погрузчик. Так или иначе, ответы я заучила. Хотя должна предупредить вас, сенатор, скучны они неимоверно. По-моему, главное их назначение - заставить каждого, кто смотрит наши слушания по телевизору, потянуться к пульту и сказать: "Разбудите меня, когда они опять обнаружат на банке из-под коки лобковые волосы". Но если вам охота играть по таким правилам, сенатор, пожалуйста. Это ваше родео.
Грейдон Кленнденнинн улыбнулся.
Сенатор Шиммерман открыла рот, однако издать хоть какой-нибудь звук не смогла. Выглядела она в точности как человек, которому съездили по физиономии мороженой треской.
Сидевший в Овальном кабинете президент Вандердамп замурлыкал от удовольствия.
- Это наша девочка, Хейден, - сказал он и прихлопнул ладонью по столу.
Хейден промолчал.
Девятнадцать сенаторов молча таращились на кандидатку в члены Верховного суда.
- Ну так что, - улыбнулась Пеппер, - вопросы у кого-нибудь имеются?
Глава 12
- А почему задавать этот вопрос должен именно я? - не без язвительности осведомился сенатор Пебблмахер от великого штата Невада в самом начале предварявшего третий день слушаний совещания, на котором присутствовало с полдюжины удрученных членов комитета.
Два дня Декстер посылал на поле битвы сенаторов своей армии, и все они возвращались назад, скуля и повизгивая. Хэнратти (штат Массачусетс) попытался поставить Пеппер в вину ее атеизм, и получил спокойный ответ: "Знаете, сенатор, если бы Благой Господь на глазах у вас, девятилетнего, ухлопал молнией вашу маму, вы, возможно, почувствовали бы то же самое". После чего Хэнратти получил столько писем, содержавших угрозу убить его, что пребывал теперь под охраной Секретной службы и проводил каждую ночь на новом месте.
Бускаран из Делавэра - и сам бывший когда-то судьей - попытался поймать Пеппер на незнании технических тонкостей и добился только того, что она уличила его в неправильном изложении формулировки дела ""Креативные кожаные изделия Лигина" против ПСКС". (Люди Хейдена предусмотрительно включили ее в составленный ими том наставлений.)
Хармукян из Висконсина пожелал узнать, воспользовалась ли бы Пеппер, рассматривая дело ""Мороженая щука Гретхен" против "Пиленого льда Милуоки"", правом передачи такового в суд высшей инстанции. Пеппер процитировала три прецедента (один из них восходил аж к 1956 году), в которых суд отказывался вмешиваться в дела подобного рода на том основании, что тухлая рыба - вещь слишком омерзительная, чтобы даже помышлять о ней.
- Я всего лишь подумал, - ответил сенатору Пебблмахеру Декстер, постаравшись добавить в свой голос нотку великодушия, - что тебе было бы приятно свалить ее. Она уже еле держится на ногах.
- А чего ж тогда ты ее сам не свалишь? - с подозрением поинтересовался Пебблмахер.
- Я держу себя в резерве, - ответил Декстер.
- Что у нас тут, по-твоему, происходит - Арденнское сражение?
- Вот именно, - встрял в разговор Мармелли из великого штата Айдахо. - Когда, интересно узнать, в бой вступишь ты, Декстер?
- Всему свое время, - ответил Декстер. - Всему свое время. Люди, люди. Перестаньте. Мы же должны выступать единым фронтом. - И он снова воззвал к Пебблмахеру: - Послушай, Джимбо, дело-то беспроигрышное. Ее папаша, можно считать, уговорил Джека Руби пристрелить Освальда.
- Ради всего святого, Декстер, в шестьдесят третьем она еще даже и не родилась. К ней-то это какое имеет отношение?
- Я о ее личной причастности и не говорю, - ответил Декстер. - Но в целом эта история… попахивает гнильцой. И потом, ее мать. Убита молнией? Тебе не кажется, что уж больно гладко у нее все получается? Мои Всадники отыскали человека, который уверяет, что был в машине "скорой помощи", доставившей ее мамашу в больницу, так этот человек готов поклясться, что в дороге она была еще жива.
- И что это доказывает? - поинтересовался Пебблмахер и вызывающе скрестил на груди руки.
Декстер понизил голос:
- Ну, по нашим сведениям, они… прикончили ее уже в больнице.
Пебблмахер фыркнул:
- Ты хочешь раздуть из этого целое дело? Милости прошу.
Декстер пожал плечами:
- Ну, как знаешь, Джимбо. Я почему-то думал, что ты с нами заодно. Так что, есть желающие?
С полдюжины сенаторов молча смотрели на своего председателя.
- Ладно, хорошо. Но я считаю, что мы упускаем отличную возможность.
И Декстер обратился к сенатору от великого штата Флорида Рамос-и-Гуальтапо.
- Сильвия, - сказал он. - Попробуй взять ее на пункте о регулировании торговли. Вчера, отвечая Фрицу насчет "Файнхард против Муна", она ступила на очень тонкий лед. Я просто слышал, как он под ней потрескивал.
Сенатор Рамос-и-Гуальтапо ответила председателю Митчеллу полным сомнения взглядом.
- А я почему-то никакого треска не слышала.
- Я считаю, - сказал Декстер и нетерпеливо пристукнул карандашом по столу, - что в вопросах торговли между штатами она чувствует себя неуверенно.
- И все-таки ты-то когда собираешься взяться за нее, Декстер? - поинтересовалась Сильвия.
- Да.
- Да.
- Не беспокойтесь, - спокойно ответил он. - У меня найдутся вопросы к судье Картрайт. О да. О да. Да.
- Какие, например?
- Всему свое время.
- До сих пор ты сидел тише мыши, - сказал сенатор Блоггвелл от великого штата Миссисипи. - Только глазки ей строил.
Сенаторы забормотали. Умение бормотать есть одно из самых высоких сенаторских искусств.
- Ты позволил ей проехаться трактором по Гарриетт, - сказал сенатор Манксдзен от великого, но не так чтобы очень обширного штата Род-Айленд. - Гусеничным.
- Гарриетт Шиммерман крепка, как танковая броня, - ответил Митчелл. - Ей моя помощь не требовалась.
- Да? - удивился сенатор Эзратти от великого - временами - штата Северная Каролина. - Поэтому я и застал ее рыдающей в гардеробной?
- Нет-нет-нет-нет, - сказал Декстер. - Это она из-за собачки. У ее собачки обнаружили рак. Лейкемию. В общем, какую-то смертельную собачью болезнь.
- Собачка заболела еще на прошлой неделе.
- Ну, может, у нее рецидив случился. Послушайте, люди. Можете не сомневаться, я покажу Картрайт где раки зимуют. Пока же не думаю, что мы чего-то добьемся, если…
- Если ты скажешь нам, какой вопрос собираешься ей задать? - подхватила сенатор Рамос-и-Гуальтапо.
- Нет, Сильвия. Если мы будем сообщать всем и каждому о нашей стратегии, - ответил Декстер. - Нам следует выступать единым фронтом. А Картрайт заставляет нас бежать во все стороны сразу.
- Знаешь, господин председатель, - сказал сенатор Мюрфельдоркен от великого, но довольно бесполезного штата Северная Дакота, - если у тебя не найдется чем ее прищучить, я проголосую за нее, так и знай.
Сенаторы снова забормотали - самым замечательным образом.
Декстер покачал головой.
- Боб, это так… не по-товарищески.
- Может, взглянешь на мою почту? - поинтересовался Мюрфельдоркен. - Я дверь офиса открыть не могу, столько ее навалено в коридоре. А прошлой ночью мне пришло по Сети такое количество писем, что у меня браузер квакнулся. Я не собираюсь совершать из-за нее харакири. По мне, она вполне хороша. И если хочешь знать правду, так она мне даже нравится.
- Да.
- Да.
- Боб, - произнес Митчелл, - как можно голосовать за эту…
Он едва не сказал "бабу", но, встретившись с гневным взглядом Сильвии, осекся.
- …телевизионную пустышку? На мой взгляд, это идет вразрез со всеми священными принципами, которых мы поклялись придерживаться. Господи. Неужели ты не понимаешь, что наш комитет - единственное, что стоит между Верховным судом Соединенных Штатов и…
- И чем? - поинтересовалась Сильвия.
- И посредственностью.
- Мне она посредственностью не кажется.
- Мне тоже.
- Люди. Люди. Давайте проделаем несколько дыхательных упражнений и…
И тем не менее на третий день посвященных кандидатуре Картрайт слушаний стало окончательно ясно, что ветер дует не в паруса сенатского Комитета по вопросам судоустройства, а в направлении прямо противоположном. Те из сенаторов, что осмеливались задавать судье Картрайт даже умеренно язвительные вопросы, немедля получали письма, в которых их грозились убить - указывался даже калибр пули, которая будет при этом использована. Всем было ясно как божий день: народ хочет видеть Пеппер в Верховном суде. Даже рейтинг президента Вандердампа и тот немного подрос - почти на десять пунктов.
"Похоже, - сухо отметила "Файнэншл таймс", - президенту Вандердампу удалось, наконец, совершить шаг, свидетельствующий о политической проницательности, - совершить, скорее всего, по оплошности".
После того как недовольные и обиженные участники описанного нами совещания покинули кабинет сенатора Митчелла, он вызвал своего начальника штаба, человека по фамилии Пиккерилл.
- Вы не помните, чем русские прикончили своего бывшего кагэбэшника? Радиоактивным ядом? А у нас его, случаем, нет? Несколько капель в ее графин с водой… Мы на грани катастрофы. От Всадников что-нибудь слышно?
- Кое-что есть, но… это мелочь.
Декстер молился о том, чтобы в самую последнюю минуту в руках у него оказалось по-настоящему смертоносное оружие, однако Черные Всадники возвращались после своих трудов, подвывая, визжа и испуская жалобное ржание, - с пустыми руками. Пеппер Картрайт не делала абортов; среди мужчин, когда-либо назначавших ей свидания, ни один не носил фамилию бен Ладен; она никогда не распространяла листовок с призывами к свержению правительства США; не нюхала кокаин; не прибегала к расистским эпитетам. Во время заключительных эпизодов фильма "Убить пересмешника" она шмыгала носом. Был один краткий миг головокружительной надежды, когда Всадники установили, что домашняя работница Картрайт и Биксби - никарагуанка, но и эта надежда оказалась жестоко раздавленной, поскольку тут же выяснилось, что они самым законным образом предоставили ей средства, позволяющие получить "зеленую карту", а там и гражданство.
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Декстер.
- В последний год школьной учебы она и еще одна девица смазали туалетное сиденье их директрисы кремом для бритья.
Какое-то время Декстер молча смотрел на своего начальника штаба, потом сказал:
- Да, это, конечно, тот самый кол, которым мы сможем пронзить ее сердце.
- Простите, сенатор. Мы продолжаем искать.
В итоге, перед самым началом последнего дня посвященных Картрайт слушаний, сенатор Декстер Митчелл обнаружил, что стоит на трамплине для прыжков в воду, а далеко внизу под ним расстилается бассейн, из которого кто-то спустил воду.
- С добрым утром! - легонько постучав по столу ручкой председательского молотка, начал он. - Сенатор Рамос-и-Гуальтапо, можете задавать свидетелю вопросы.
Сильвия послушно задала судье Картрайт вопрос - чисто технический, касающийся применимости пункта Конституции о регулировании торговли.
- Ну что же, сенатор, - начала Пеппер, - как вам известно, в девятьсот восьмидесятых суд разошелся по этому вопросу во мнениях и отменил собственное постановление по делу "Гарсиа против Транспортного управления Сан-Антонио"…
Сильвия с понимающим видом кивала и время от времени злобно поглядывала на Декстера. Декстер же думал: "Я даже в "Соседях мистера Роджерса" видел эпизоды более агрессивные. Спросила бы уж заодно, по какому рецепту она готовит ананасовый торт".
Выслушав ответ Пеппер, Сильвия произнесла:
- Спасибо, судья Картрайт, у меня больше нет вопросов.
И вот теперь уже точно настал черед Декстера Митчелла. Впоследствии об этом моменте строились догадки самые разные. Все взгляды обратились к сенатору. Обычно он этим ощущением упивался. Но не сегодня.
Даже Терри, его супруга, подруга его студенческих лет, спутница жизни, которой он доверял все тайны своего сердца, любовница, лучший друг и мать его привлекательных детей, даже она сказала ему этим утром над тарелкой измельченных пшеничных хлопьев:
- Надеюсь, ты не собираешься поставить себя в дурацкое положение из-за судьи Картрайт?
Собираешься? Собираешься? Человека с набитым пшеничными хлопьями ртом лишают дара связной речи - и кто? Его собственная жена! "Да, радость моя, - хотелось ему ответить, - занятно, что ты заговорила об этом. Я целую ночь промаялся, "собираясь" с мыслями о том, как бы мне получше выставить себя на национальном телевидении окончательным идиотом. У тебя никаких идей нет? Может, мне высморкаться в галстук сенатора Тронкмайера? Как по-твоему, это поставит меня в положение достаточно дурацкое? Или лучше завести с ней разговор о праве на равную защиту законом, а в самый разгар его пердынуть так, что и термоядерную бомбу завидки возьмут?"
- По-моему, она великолепна, - продолжала, не отрывая глаз от газеты, Терри.
- Спасибо, что сообщила мне об этом, радость моя.
- Пожалуйста, - ответила, так и не взглянув на него, Терри.
- Судья Картрайт, - начал Декстер Митчелл, слегка наклонясь над столом и глядя Пеппер в лицо. За ее спиной сидел Грейдон Кленнденнинн, походивший сегодня на каменного льва с лестницы публичной библиотеки. Сидел дедушка Пеппер, шериф Джи-Джи. Все эти три дня он, скрестив на груди руки, грозно взирал на членов комитета по судоустройству: "Вот только троньте мою девочку, я вам всем кишки выпущу". Рядом с ним сидела эта его мексиканка. А за ней преподобный Роско. "Интересно у вас получилось с Руби, преподобный… Нет, - одернул себя Декстер. - В это лучше не суйся".
Декстер откашлялся.
- Судья Картрайт, вы… вы, должно быть, сильно удивились, когда президент Вандердамп выдвинул вашу кандидатуру на этот пост.
- Это вопрос, сенатор, или констатация вопиюще самоочевидного факта?
[Смех в зале.]
- Ха-ха, - покивал Декстер, - вы совершенно правы. Да, да, полагаю, что правы. Потому что человек, находящийся в вашем… положении, то есть исполняющий вашу нынешнюю работу, как правило… то есть я хочу сказать…
- Давайте я помогу вам выпутаться, сенатор, - прервала его Пеппер. - Телефонный звонок президента оглушил меня, точно гром с ясного неба. Признаю со всей откровенностью. Но мы ведь, кажется, выяснили это еще в первые пять минут слушаний.
[Смех в зале.]
- Да, да. Вы совершенно правы, судья…