Уртадо дал задний ход и скрылся в темноте. Мозолить глаза полицейским в этот поздний час, да еще с целой сумкой динамита, было бы равносильно самоубийству. Он гадал, чем вызвано появление полицейского кордона, а потом вспомнил разговор, услышанный днем в одном из магазинчиков. Один горожанин говорил другому, что в период наплыва паломников Лурд наводняют десятки карманников, воришек и проституток, приезжающих сюда из других городов и главным образом из Марселя. Возможно, полицейские воспользовались ночной передышкой для того, чтобы собраться вместе и обсудить план действий на следующий день.
Решив, что это предположение наиболее правдоподобно, Уртадо отправился обратно в гостиницу "Галлия и Лондон". Он понял, что этой ночью реализовать свои планы ему не суждено, а значит, придется подождать. Завтра вместе с другими паломниками он пройдет на территорию святилища, незаметно для других скроется в зарослях над гротом и спрячет там пакет с взрывчаткой, а ночью вернется, соберет бомбу и активирует ее. Какого черта, Дева Мария заслужила хотя бы один день отсрочки!
9
ВТОРНИК, 16 АВГУСТА
Отец Рулан собственной персоной прибыл в помещение, где должна была состояться первая и единственная пресс-конференция, организованная церковью для журналистов в ходе Недели Новоявления. В народе это прямоугольное массивное здание из красного кирпича, которое, впрочем, использовалось крайне редко, получило название Дворца съездов. Изредка здесь или в примыкающем к нему ухоженном и аккуратно подстриженном саду проводили встречи и устраивали приемы либо мэр города, либо залетные кардиналы из Ватикана.
Решая, где устроить пресс-конференцию, отец Рулан остановил выбор именно на этом здании, посчитав, что внутреннее убранство выглядит вполне достойно и здесь будет не стыдно принять представителей прессы, съехавшихся из десятков различных стран.
Во Дворце съездов имелся большой зал, рассчитанный на восемьсот человек. Две ступеньки вели из зала на полукруглую сцену, на которой стояла трибуна с микрофоном.
Пресс-конференция была назначена на девять часов утра. Главным ее участником должен был стать епископ Тарбский и Лурдский.
Отец Рулан сидел в кабинете, примыкающем к главному залу. Посмотрев на циферблат больших напольных часов, он увидел, что они показывают одиннадцать минут десятого. Дверь открылась, и в кабинет бесшумно проскользнула Мишель Демайо, руководитель пресс-отдела святилища. Она нервно провела ладонью по светлым волосам и сообщила:
- Журналистов полон зал. Все давно расселись, ждут начала и уже начинают нервничать.- Поглядев на отца Рулана и Жана Клода Жаме, представлявшего здесь Торговую ассоциацию Лурда, Мишель осведомилась: - Он до сих пор не приехал?
- Пока нет,- ответил отец Рулан.- Но вчера вечером я беседовал с епископом по телефону, и он заверил меня, что прибудет в девять.
- Слушайте! - воззвал Жаме.
Они услышали, что кто-то приближается к боковой двери. Отец Рулан подошел к двери, открыл ее и вздохнул с облегчением, увидев стоящего на пороге епископа Пейраня в сопровождении молодого священника, выполнявшего функции его помощника и шофера. Епископ жестом отпустил помощника и вошел в кабинет. Отец Рулан, Жаме и Мишель почтительно приветствовали епископа.
Этот человек нравился отцу Рулану. Высокий, с аристократичной внешностью и манерами, с массивным золотым крестом поверх черной сутаны, он разительно отличался от большинства иерархов, пузатых и толстозадых. Глядя на него, можно было с полным основанием сказать: да, вот это действительно князь церкви.
- Приношу извинения за то, что опоздал,- проговорил епископ,- но меня задержал важный звонок из Рима. Ну что ж, мы можем начинать. Вы намерены пригласить представителей прессы прямо сюда?
Отец Рулан нервно сглотнул.
- Боюсь, что это невозможно, ваше преосвященство. В соседнем зале сидят как минимум три сотни журналистов. Они дожидаются начала вашей пресс-конференции.
Длинное лицо епископа вытянулось еще больше и потемнело.
- Пресс-конференция? О чем это вы, преподобный? Когда вы говорили мне о необходимости встречи с прессой, я полагал, речь идет о пяти-шести журналистах, не больше. Но пресс-конференция?
- Видимо, я неправильно вас понял, ваше преосвященство, и приношу в связи с этим извинения. Но боюсь, теперь уже поздно давать задний ход.
- Не нравится мне, когда устраивают балаган,- недовольно пробурчал епископ.
- Ваше преосвященство,- невозмутимо гнул свое отец Рулан,- представители мировой прессы собрались здесь по той же причине, что и мы, в связи с ожидаемым возвращением благословенной Девы Марии.
- Ваше преосвященство, мы не можем демонстрировать фаворитизм и отказывать представителям иностранных изданий в доступе к информации,- вставила Мишель.
Жаме тоже подошел к епископу.
- Ваше преосвященство, мы не можем дать иностранным журналистам от ворот поворот. Ведь они будут писать не только о возвращении Пресвятой Девы, но и о Лурде. В эти дни к нашему городу приковано внимание всего цивилизованного мира, и сейчас от вас зависит его процветание, благополучие его жителей и святынь.
Епископ снова недовольно заворчал и спросил:
- Кто там? Откуда все эти люди?
- Там собрались представители самых авторитетных средств массовой информации из большинства стран мира,- ответила Мишель.- Есть и телевизионщики, хотя в соответствии с нашими правилами камер в зале нет. Среди прочих аккредитованы репортеры ведущих мировых газет и журналов: американских "Нью-Йорк тайме" и "Ньюсуик", лондонской "Таймс", германского "Шпигеля", шведской "Афтонбладет", аргентинской "Ла Пренса", японской "Асахи симбун", итальянской "Стампы", французского "Фигаро". Есть даже журналист-священник, пишущий для ватиканского издания "Оссерваторе Романо".
Упоминание о полуофициальной газете Ватикана, похоже, произвело на епископа благоприятное впечатление.
- Ну что ж, тогда я, пожалуй, начну с официального заявления в связи с предстоящим возвращением Пресвятой Девы.
- В этом нет необходимости, ваше преосвященство,- заговорил отец Рулан.- Я провожу вас в зал, представлю и предложу поднять руки журналистам, которые хотели бы задать вопросы. Вы будете указывать на того или иного журналиста, после чего он должен будет встать, представиться и задать свой вопрос. Затем вы даете на него ответ - либо короткий, либо расширенный, по вашему усмотрению. Хочу предупредить вас, что, скорее всего, некоторые вопросы могут оказаться глупыми и не заслуживающими ответа, но…
- Не волнуйтесь,- перебил его епископ,- как-нибудь разберусь. Сколько времени я должен им уделить?
- Примерно полчаса, а если пожелаете, то и больше. Так или иначе, когда истекут полчаса, я подойду к трибуне.
Епископ прикоснулся кончиками пальцев к нагрудному кресту.
- Хорошо,- буркнул он,- пойдемте в зал. Чем скорее начнем, тем скорее освободимся.
Лиз Финч, одетая в светло-голубой льняной костюм, сидела во втором ряду с блокнотом на коленях и карандашом в руке. Она откровенно скучала, ожидая, когда симпатичный священник отец Рулан закончит представлять собравшимся епископа Тарбского и Лурдского.
- А теперь его преосвященство ответит на ваши вопросы,- объявил в микрофон отец Рулан.- Те из вас, кто хочет задать вопрос, поднимите, пожалуйста, руки. Когда вам будет предоставлено слово, встаньте, назовите себя и задайте свой вопрос - как можно более кратко и понятно. Леди и джентльмены, я передаю слово его преосвященству, епископу Тарбскому и Лурдскому.
Отец Рулан спустился с трибуны и отошел в сторону, и Лиз посмотрела на епископа, этого старого боевого коня, облаченного в черную мантию с массивным золотым крестом, глухо звякнувшим о микрофон на трибуне.
В воздух взлетел целый лес рук, но руки Лиз остались у нее на коленях. Она собиралась задать только один вопрос и решила приберечь его напоследок, когда благочестивая болтовня будет подходить к концу.
Епископ указал на мужчину в первом ряду. Тот встал и представился:
- Канада, газета "Торонто стар". Первоначально церковь объявила о том, что Пречистая Дева снова появится в Лурде между четырнадцатым и двадцать вторым августа. Сегодня уже шестнадцатое августа. Вдруг она уже появлялась, а мы об этом ничего не знаем?
- Об этом событии будет объявлено сразу после того, как оно случится. Очевидно, что пока оно не произошло.
Другой мужчина, сидевший рядом с канадцем, поднял руку и, не дожидаясь приглашения, поднялся с места.
- Но вы уверены в том, что Богоматерь обязательно явится в оставшиеся пять дней? Ах да,- спохватился журналист,- я представляю "Ди вельт" из Гамбурга.
Епископ растянул губы в бесцветной улыбке.
- Поскольку Дева Мария назвала Бернадетте примерное время своего возвращения с точностью до недели, я уверен, что она сдержит свое слово.
- А вдруг Бернадетта что-то напутала?
- Нет,- ответил епископ.- Бернадетта совершенно определенно указала в своем дневнике этот год, этот месяц и эту неделю.
Епископ ткнул пальцем в кого-то из заднего ряда:
- Ваш вопрос, пожалуйста.
Поднялась молодая женщина.
- Ваше преосвященство, я из парижской газеты "Монд". Скажите, если Дева Мария появится, ее смогут видеть многие люди или только кто-то один?
Епископ пожал плечами:
- Не могу сказать. Если все будет происходить так же, как это было в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году, то ее увидит лишь кто-то один.
Лиз Финч услышала какой-то шорох, обернулась и увидела, как на ноги поднялся мужчина, сидевший позади нее.
- Би-би-си, Лондон. Произойдет ли явление Богоматери опять в гроте или же это может случиться где угодно в Лурде?
- Ее послание было вполне определенным, и в нем говорилось о гроте,- ответил епископ,- поэтому у нас есть все основания полагать, что она появится именно там. В конце концов, это место ей знакомо.
Вслед за этим возможность задать вопрос была предоставлена женщине-репортеру из задних рядов.
- "Мессаджеро", Рим. Как вы полагаете, во что она будет одета?
Лиз Финч видела, что епископу с трудом удалось подавить улыбку.
- Увы, в вопросах моды я являюсь совершенным профаном,- ответил он.
В зале послышался смех, который, впрочем, тут же затих, поскольку епископ торжественным тоном произнес:
- Бернадетте Пресвятая Богородица обычно являлась в белом. Вот как описывала ее сама девочка: "Я видела даму в белом, одетую в белое платье с синим кушаком. На каждой ноге было по желтой розе того же оттенка, что и цепочка ее четок, а бусины четок были белыми".- Епископ сделал паузу и сухо добавил: - Я не думаю, что за прошедшее с тех пор столетие наряд Девы Марии претерпел значительные изменения. Следующий вопрос, пожалуйста.
Один из журналистов, японец, уже стоял и махал в воздухе рукой. Когда ему предоставили слово, он сказал:
- Газета "Асахи симбун", Токио. У вас есть какие-нибудь предположения относительно того, что может сказать Дева Мария тому, кому она явится?
Епископ покачал головой:
- Это известно лишь Господу. Господу, Его Сыну и Благословенной Деве Марии. В назначенный час об этом узнаем и мы.
Лиз Финч внимательно слушала вопросы и ответы. Ей казалось, что все это происходит не наяву.
- Ваше преосвященство, я из Рио-де-Жанейро и представляю бразильский журнал "Глобо". Нашим читателям хотелось бы знать, дарует ли Дева Мария исцеление кому-либо из немощных во время своего появления в Лурде?
- Да, Она сказала Бернадетте, что сделает это. Однако, с другой стороны, мы знаем, что Бернадетта страдала от астмы, но, несмотря на то что Святая Дева сделала ее своей избранницей на благо других людей, она не исцелила ее от хронического удушья. Бернадетте пришлось искать пути к выздоровлению в другом месте.
Лиз Финч моргнула, и ее карандаш забегал по бумаге. Епископ тем временем продолжал:
- Богоматерь сказала Бернадетте: "Я не обещаю сделать тебя счастливой в этой жизни, но в следующей - непременно".
- Ваше преосвященство, я хотел бы задать вам вопрос от имени читателей газеты "Нью-Йорк тайме". Какую позицию займет церковь в том случае, если Дева Мария так и не появится?
- Церковь не нуждается в том, чтобы занимать какую-либо позицию. Мы свято верим в Пресвятую Деву, а Она обещала, что объявится в Лурде на этой неделе. Ни один из представителей церкви не ставит под сомнение ее слова. Все те, кто посвятил себя служению Господу, от Папы Римского в Ватикане до скромных слуг Божьих, безоговорочно верят в то, что Дева Мария непременно появится здесь в один из ближайших пяти дней.
Лиз Финч ерзала в кресле, то и дело поглядывая на часы. Наступил момент задать заранее подготовленный вопрос. Она должна успеть сделать это, прежде чем пресс-конференция закончится.
Многие журналисты размахивали руками, пытаясь привлечь к себе внимание, и Лиз тоже подняла руку. Видимо, это был ее день, так как епископ тут же указал на нее.
- Епископ Пейрань, я - корреспондент парижского бюро информационного агентства Амальгамейтед Пресс Интернэшнл, штаб-квартира которого расположена в Нью-Йорке. В тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году, когда Бернадетта, как утверждается, общалась с Девой Марией, ей было всего четырнадцать лет. То есть она была еще совсем девочкой. Учитывая этот факт, не допускаете ли вы, что запись в ее дневнике, где говорится о предстоящем возвращении Богородицы, является скорее пожеланием, чем констатацией того, что она услышала?
Игнорируя легкий шум в зале, Лиз сформулировала свой вопрос иначе:
- Иными словами, почему церковь так уверена в том, что записанная в дневнике Бернадетты конкретная дата действительно является той самой датой, которую, как ей казалось, сообщила ей Дева Мария?
Повисла долгая пауза. Епископ Тарбский и Лурдский со своего возвышения молча смотрел на Лиз Финч. Наконец он заговорил:
- Мадам, пусть мы не очень много знаем о святой Бернадетте, но одна вещь известна нам доподлинно и не подвергается сомнениям. Бернадетта была кристально честным человеком, органически неспособным на ложь, даже самую невинную. Ее проверяли и перепроверяли, подвергали всевозможным испытаниям, но ни разу не уличили хотя бы в малейшей неискренности. Она не искала ни славы, ни выгоды. Она хотела лишь одного: донести до людей слова, снизошедшие с небес. Поэтому она не стала бы записывать в свой дневник то, что Дева Мария не говорила ей. Каждое слово в нем - святая и истинная правда.
Делая запись в блокноте, Лиз Финч чувствовала, что церковник все еще буравит ее взглядом. Она подняла глаза и убедилась в том, что не ошиблась. Епископ не обращал внимания на лес рук в аудитории и, казалось, хотел сказать ей что-то еще. Наклонившись к микрофону, он снова заговорил:
- Позвольте мне кое-что добавить. Мне много известно о Бернадетте, но я не взял бы на себя смелость утверждать, что я являюсь крупным специалистом в этой области. Поэтому, если вы хотите убедиться в честности Бернадетты, узнать о ней побольше, я бы посоветовал вам поговорить на эту тему с нашим ученым, историком Лурда и биографом Бернадетты, святым отцом Руланом.- Епископ сделал жест в сторону Рулана.- Я уверен, что он сумеет развеять любые сомнения, которые обуревают ваш дух.
Епископ перевел взгляд на журналистов, тянущих вверх руки.
- А теперь давайте продолжим. Я вижу, у представителей прессы есть еще вопросы.
* * *
Отец Рулан вновь взошел на трибуну, чтобы поблагодарить журналистов и объявить об окончании пресс-конференции. Епископ, следом за которым шли Мишель и Жаме, спустился со сцены под аплодисменты представителей прессы. Лиз Финч проводила его взглядом. Она до сих пор ощущала напряжение в его горящих глазах, когда он смотрел на нее. "Ох уж эти безгрешные праведники! - подумала она.- Никогда не упустят возможности лишний раз продемонстрировать свое твердокаменное благочестие". От проявлений подобного фанатизма у Лиз всегда начинали бегать мурашки по коже.
Затем она переключила внимание на отца Рулана, который все еще стоял на трибуне, словно кого-то ждал. "Уж не меня ли?" - промелькнуло в голове у Лиз. Она встала с кресла и, лавируя между своими коллегами, направилась к сцене. Похоже, преподобный действительно дожидался именно ее.
- Святой отец,- сказала она,- меня зовут Лиз Финч. Возможно, вы помните, что епископ посоветовал мне поговорить с вами по поводу Бернадетты.
Губы отца Рулана едва заметно скривились.
- Да, мисс Финч, я помню.
- Не могли бы вы уделить мне несколько минут сейчас или назначить встречу на более позднее время?
- Мисс Финч, мое расписание на ближайшие дни разбухло от назначенных встреч, поэтому давайте лучше поговорим прямо сейчас. Пятнадцати минут вам хватит?
- Вполне.
- В таком случае пойдемте.
Следуя за его импозантной фигурой, Лиз оказалась в аскетическом кабинете. Священник указал ей на стул, стоявший напротив его письменного стола, и полез во внутренний карман пиджака.
- Не будете возражать, если я закурю? - осведомился он.
- Нет,- ответила Лиз,- если вы позволите закурить и мне.
Она уселась, порылась в сумочке и, достав пачку сигарет, закурила. Отец Рулан вынул из кармана плоскую коробочку с сигариллами и прикурил от спички.
Лиз разглядывала священника, пытаясь составить представление об этом человеке. Ей подумалось, что если бы он не пошел в попы, то мог бы стать популярным актером и пользоваться бешеным успехом у женщин. Он был слишком мужествен и привлекателен, чтобы поганить свою жизнь обетом безбрачия. Его длинные волосы и ресницы пшеничного цвета, слегка раскосые глаза, чувственные губы, обходительность с легким налетом цинизма - зачем все это священнику? И что делает такой человек здесь, в этом Богом забытом городишке? Его место в Риме или даже на самом Святом Престоле!
Однако почти сразу Лиз сообразила, что Лурд вряд ли можно назвать "Богом забытым". На самом деле это весьма важный придаток Ватикана. Именно здесь - особенно в эти дни - творились религиозные действа, имеющие мировое значение. Без сомнения, Папа узнает, кто из его подчиненных действовал наиболее эффективно, и в скором времени отец Рулан непременно окажется в Риме, где ему и должно находиться.
Выйдя из задумчивости, Лиз обнаружила, что отец Рулан сидит за столом напротив и, выпуская клубы ароматного дыма, рассматривает ее с нескрываемым любопытством. Снова этот пристальный взгляд. Лиз слегка занервничала, поерзала на стуле и, наклонившись вперед, потушила сигарету в стоявшей на столе керамической пепельнице.
- Мне… Я очень рада, что вы смогли уделить мне время, святой отец. Наверное, следует рассказать вам, кто я, чем занимаюсь и что мне нужно в Лурде.
- Не стоит беспокоиться,- лениво проговорил отец Рулан.- Я знаю, кто вы, чем занимаетесь и что вам нужно в Лурде. Так что эту часть беседы можно опустить.
- И что же мне здесь нужно? - с вызовом спросила Лиз.
- Бернадетта,- ответил он с приятной улыбкой.- Точнее, ее скальп. По крайней мере, так мне сказали перед началом пресс-конференции, и, судя по вопросу, который вы задали, это правда. Вы считаете Бернадетту мошенницей. Что ж, мисс Финч, если вам станет от этого легче, могу сообщить вам, что вы не одиноки. При жизни Бернадетты и особенно после первых явлений Пресвятой Девы очень многие ставили ее слова под сомнение, а власти и вовсе считали ее аферисткой.