С трудом сдерживая в душе ликование, Уртадо метнулся влево, мимо базилики Четок, и обежал кругом грандиозную Верхнюю базилику, надменно смотревшую на менее рослую соседку.
Вот она, священная дыра в горном склоне. При свете дрожащих огоньков свечей в ней было нечто пугающее. Этот неверный свет озарял и статую Девы Марии в белых одеяниях, стоящую в углублении выше грота. Статую, перед которой из года в год молились толпы людей.
Эта ниша и была его целью. Когда он взорвет ее, горный склон рухнет и погребет под собой пещеру.
Уртадо внимательно осмотрелся в последний раз, чтобы убедиться в отсутствии возможных помех и опасностей. Внутри грота было пусто. На лавках и стульях - никого. Безлюдно было и у желоба, по которому текла вода из источника, а также у расположенных рядом бассейнов.
Период долгого ожидания подошел к концу. Настал решающий момент.
Без малейших колебаний Уртадо полез вверх по крутому склону, покрытому травой, кустарником, желтой порослью буддлеи, деревцами магнолии и высокими дубами, которые каким-то чудом стояли на краях голых каменных выступов, обрамлявших пещеру. Он уверенно отталкивался ногами от травянистой поверхности.
Поднимаясь все выше и выше, Микель для поддержки хватался за ветви вечнозеленых растений и стволы деревьев. Дыхание его стало прерывистым, но не от усталости - неутомимости этого парня мог бы позавидовать иной спортсмен. Виновато было волнение и предвкушение успеха, которое обычно овладевает охотником.
Войдя в зону высокого леса, он начал отсчитывать шаги, чтобы найти то самое дерево, одно из самых высоких, под которым спрятал свой клад. Когда похожее дерево было найдено, Микель вытащил из кармана куртки фонарик и посветил себе под ноги. Желтый круг света выхватил из темноты опавшие листья и траву.
Наконец он увидел ямку, аккуратно присыпанную листьями. Эту маскировку Уртадо соорудил сам три дня назад. Он опустился на колени, положив фонарик на край ямы, чтобы лучше ее видеть. Затем голыми руками начал разгребать листву и обломки ветвей. Лесной мусор был влажен от ночного воздуха, но это только облегчало работу.
Пальцы коснулись полиэтиленовой поверхности сложенного мешка, которым он ранее накрыл свертки. Микель отбросил мешок назад и начал извлекать из тайника свертки с взрывчаткой и прочими приспособлениями.
Каждую из этих вещей он выкладывал на землю с такой осторожностью, словно имел дело с тончайшим фарфором. С самого начала он принял решение оснастить взрывное устройство электрическим часовым механизмом. Этот способ представлялся ему самым надежным и безопасным, поскольку ко времени взрыва позволял отдалиться на значительное расстояние.
Идея заключалась в том, чтобы использовать взрыватель замедленного действия с часовым механизмом. Тут нужны были батарея и клеммы. Такое устройство работало по принципу будильника. Часы отсчитывали время, и, когда стрелки достигали заданного положения, замыкая клеммы, электрический разряд поступал на детонатор и взрыватель на динамите. Одно время, в самом начале, Уртадо подумывал о том, чтобы вместо старомодного динамита использовать С-4 - взрывчатку, которую французы называли plastique. И все же окончательный выбор был сделан в пользу динамита. Динамит, представляющий собой, по сути, смесь нитроглицерина с опилками, был проще в обращении. Главное, чтобы динамитные шашки были свежими.
А в свежести этих шашек сомневаться не приходилось. Аккуратно связанные, они блистали новизной. За последние годы Уртадо смастерил по меньшей мере дюжину таких адских машинок для подрыва различных объектов. Умелой рукой он отмотал кусок зеленого провода и положил конец рядом с детонатором и батареей, закрепленными на жесткой основе. Разматывая бухту, Уртадо пополз вниз, по направлению к пещере. Вскоре он смог выключить фонарик - для освещения хватало восковых свечей, горящих внизу. В их колеблющемся темно-желтом свете виднелись ниша над гротом и стоящая в ней мраморная статуя Девы Марии.
Еще ниже, между колючими кустами, на мгновение вырисовалась сама пещера. Однако внимание Микеля было полностью приковано к нише. Он постепенно подползал к ней все ближе, продолжая разматывать зеленый шнур. Когда ниша оказалась на расстоянии вытянутой руки, он продвинулся еще чуть-чуть вперед, обеими руками уложил внутри связку динамитных шашек и деликатно подтолкнул ее, чтобы она полностью скрылась за статуей и не была видна снаружи.
Довольный результатом, Уртадо развернулся, не вставая с колен, и пустился в обратный путь. Он полз вверх, нащупывая впотьмах протянутый провод. Через несколько минут Микель опять оказался за большим деревом, где лежали детонатор, батарея и часовой механизм. Он присоединил провод к клемме проворно, но в то же время осторожно, чтобы клеммы случайно не соприкоснулись. Затем привел в рабочее состояние электрический таймер. Теперь пора было задать время, через которое последует взрыв. Времени должно быть достаточно для того, чтобы безопасно убраться отсюда, но не слишком много, иначе кто-нибудь может случайно наткнуться на устройство. Пятнадцати минут должно хватить. Пять минут - на спуск со склона, еще четыре - на то, чтобы быстро дойти от пещеры до пандуса, минута - чтобы добежать до "форда", в багажнике которого лежит собранный чемодан, и пять минут - чтобы по пустым улицам города домчаться до дороги, ведущей к По.
К тому времени пещера обратится в груду камней, а Эускади восстанет из пепла. Сам же Микель исчезнет из Лурда и спрячется далеко отсюда с помощью соплеменников, живущих во Франции.
Пятнадцать минут, начиная с этого момента. Он завершил подсоединение провода. Прятать или камуфлировать взрывное устройство не было нужды. Скоро оно разлетится на тысячу мелких кусков.
Уртадо встал на ноги и начал спускаться с холма, рискуя оступиться. Светя перед собой фонариком, он хватался за стволы и крепкие ветви деревьев, чтобы сохранить равновесие. Поскользнулся лишь однажды, однако удержался на ногах и без задержки продолжил движение вниз. Впереди замаячил край склона, и перед глазами открылась плоская поверхность. Эта площадка была как бы подступом к пещере. Настало время окончательно погасить фонарик. Ровная земля была уже близко, что позволяло ускорить движение. Прежде чем выйти из-под спасительной сени листвы, он остановился и огляделся. Ни одного охранника вокруг. Все чисто.
Микель ступил на землю и вскинул к глазам левую руку, чтобы посмотреть на часы. Спуск занял пять минут и десять секунд.
Он шел с десятисекундным опозданием, но в целом укладывался в график.
Больше нельзя было терять ни секунды.
Он пронесся мимо грота в направлении пандуса.
Пробегая между лавками и стульями, повернутыми к алтарю внутри грота, Уртадо в последний раз бросил взгляд на статую в нише, чтобы убедиться, что связка динамитных шашек не видна со стороны. Там ничего не было видно. Ничего, кроме этой нелепой статуи.
Вот и прекрасно.
Однако потом его взгляд упал на…
Микель застыл, будто натолкнувшись на невидимую преграду, и судорожно сглотнул. Не веря собственным
глазам, он уставился на вход в грот. На фоне пещеры темнела чья-то фигура. Кто-то маленький стоял на коленях спиной к нему и молился. Это была женщина с головой, покрытой шалью. Такую фигуру он уже видел - точно в такой же позе, с так же покрытой головой. Сходство с Бернадеттой, виденной им ранее на фотографии, было несомненным. Именно в такой позе она молилась перед гротом.
В первый момент Уртадо попытался убедить себя, что ему это только кажется. Движимый инстинктом самосохранения, он испытывал одно желание - бежать, бежать со всех ног. И черт с ней, с этой молящейся дурой.
Но там, на горном склоне, отсчитывали время часы. Еще девять минут, и чудовищный взрыв не оставит здесь камня на камне, а эту несчастную разорвет на мелкие кусочки. Над первоначальным порывом убежать возобладал другой инстинкт, оказавшийся более сильным. Уртадо никого не желал здесь убивать, и уж во всяком случае не какую-то невинную богомолку. Нескольких секунд должно хватить, чтобы спасти ее и спастись самому. Достаточно просто предупредить ее об опасности, велеть ей спасаться, бежать, убираться отсюда как можно скорее. А потом он пойдет своей, дорогой.
Петляя между стульями, Микель побежал к стоящей на коленях женщине и, отбросив всякую конспирацию, заорал на бегу:
- Эй, ты! Проваливай отсюда! Сейчас все взорвется!
Он ожидал, что женщина испуганно обернется на его крик, поднимется с колен и бросится прочь от этого опасного места.
Но она даже не шевельнулась. Она все так же стояла на коленях в молитвенном молчании, неподвижная, как мраморная статуя в нише.
Полное отсутствие реакции с ее стороны было невероятным, недоступным пониманию, и Уртадо еще быстрее припустил к ней, а когда был совсем уже рядом, готовый снова закричать, он внезапно остановился, будто его схватила чья-то железная рука.
Он увидел молодую женщину в профиль и узнал ее.
Это была Наталия. Наталия Ринальди. Его Наталия.
Он оставил ее спящей. Но она, видимо, проснулась, оделась и вышла наружу, считая ступеньки в кромешной тьме. Незрячая пришла на свое последнее бдение.
- О господи,- выдохнул Уртадо и тут же взревел: - Наталия!
Ни слова в ответ, ни малейшего движения, будто теперь она еще и оглохла.
Микель ясно видел ее темные очки, восковую бледность лица, еле заметное шевеление губ.
Она находилась в трансе, в совершенно другом мире.
Нагнувшись, он обхватил ее за плечи, впиваясь пальцами в нежную плоть, и попытался поднять ее на ноги и утащить отсюда.
Но Наталия не сдвинулась ни на сантиметр, словно налитая свинцом и пригвожденная к месту.
Он поднимал ее и раскачивал, всеми силами заставляя встать, однако ее по-прежнему невозможно было сдвинуть с места.
Запыхавшись, Уртадо оставил свои тщетные попытки. Это было нечто необъяснимое. Он стоял над ней и смотрел на нее во все глаза, но не мог достучаться до ее сознания и не знал, как увести ее туда, где безопасно.
И вдруг, к его величайшему изумлению, она сама стряхнула с себя оцепенение и медленно поднялась на ноги.
- Наталия! - отчаянно закричал он и схватил ее за руки.
Улыбаясь ему, девушка подняла руку и сняла темные очки. Ее глаза впервые были широко открыты, ясны и чисты. Но главное, они смотрели прямо на него.
- Микель… Должно быть, это ты, Микель,- тихо проговорила она.- Микель, я видела Деву Марию, я видела Ее. Она подошла ко мне, разговаривала со мной и позволила Себя увидеть. Я видела Ее так же, как тебя сейчас.- Наталия повернула голову.- И грот - его я тоже вижу впервые в жизни. Я снова вижу мир. Пречистая Дева вернула мне дар зрения. Микель, я вижу!
Он застыл в благоговейном страхе, едва способный осознать свершившееся чудо. Наконец к нему вернулся голос:
- Так ты… ты меня видишь?
- Да, и тебя, и все вокруг. Это так замечательно!
- Ты… ты видела Деву?
- Я встала на колени помолиться, и, как всегда, вокруг была тьма. А когда я начала молиться, то увидела что-то яркое, расширяющийся конус света. Передо мной открылось какое-то отверстие, оказавшееся гротом. И я увидела Ее, эту женщину в белом, ростом не выше меня, которая склонила голову и распростерла руки, а в одной руке у нее была роза на длинном стебле. Я схватилась за четки, а Дева стояла и улыбалась мне доброй улыбкой. Она была точно такой, какой Ее видела Бернадетта, за исключением розы в руке. Ее голову покрывала белая вуаль, и длинное платье было чистейшего белого цвета, даже с голубоватым оттенком, а на каждой ступне - по желтой розе. Она произнесла мягко и ласково: "Ты снова будешь видеть, до конца своих земных дней будешь видеть все чудеса Божьи". Она сказала и еще кое-что… Микель, Микель, это было так чудесно! Я люблю тебя, люблю весь мир, люблю жизнь и бесценный наш грот Массабьель тоже люблю…
Она упала в его объятия и крепко обняла его, но упоминание о гроте заставило Микеля вспомнить о самом важном.
- О боже! - воскликнул он, выпустив Наталию из объятий и поглядев на часы.
Оставалось меньше шести минут.
Микель крепко вцепился в руку удивленной девушки и настойчиво потянул ее за собой от грота, стремясь увести как можно дальше.
- Беги,- поторапливал он ее, пока они неслись вдоль подножия холма.
Внезапно он остановился.
- Что случилось, Микель? - спросила Наталия.
- Ничего. Позже объясню. Только сделай все в точности, как я тебе скажу.- Он показал в сторону купален.- Беги вон туда, за бассейны, так далеко, как только сможешь. Беги как можно дальше от грота. Я нагоню тебя минут через пять. Ну же, беги!
Не дожидаясь, когда она пустится бежать, Микель прыгнул на склон холма и полез вверх так быстро, как только позволяла сырая листва. Ноги скользили, но он упрямо карабкался, спотыкаясь и падая, поднимаясь и падая вновь, не давая себе передышки, хватаясь за толстые ветви и стволы деревьев и неуклонно продвигаясь вверх. Вставая после очередного падения, он случайно взглянул на часы. Прошло уже четыре с половиной минуты, а он еще не достиг цели.
Микель снова полез вверх, словно в горячке. Часы неумолимо отсчитывали время, а до цели еще надо было добраться. На какое-то мгновение он растерялся, потому что никак не мог найти примету - огромный дуб, но наконец увидел это дерево, подошел к нему нетвердой походкой и упал перед ним на колени.
Еще один быстрый взгляд на часы.
Оставалось менее минуты. Менее половины минуты. Оставались секунды - двадцать четыре, двадцать три, двадцать две.
Он пополз на четвереньках вокруг дерева в поисках ямы, в которой были спрятаны батарея, детонатор и часы с электропроводкой.
Найдя взрывное устройство, он бросился на него будто хищник, яростно терзая проводку. Но провод почему-то не поддавался. В борьбе с этим проводом Микель был похож на сумасшедшего. Он рвал проклятую проволоку так, что судорога свела ему предплечье и бицепс. На него навалилось чувство обреченности, ощущение верного проигрыша. Оставалось только съежиться в ожидании катастрофического взрыва, несущего гибель Массабьельскому гроту и ему самому.
И вдруг провод разорвался. Взрывное устройство было обезврежено. Вместо ожидаемого грохота вокруг по-прежнему звенела тишина.
В темноте он попытался разглядеть циферблат часов.
Оставалось две секунды.
Стрелка отсчитала одну секунду, потом вторую, достигнув рубежа, за которым должен был начаться ад.
Он сидел с разорванной проволокой в грязных руках и слушал тишину, которая сейчас для его ушей была прекраснее любой музыки.
Некоторое время спустя, когда удалось справиться с дыханием, Микель Уртадо с трудом поднялся на ноги. Еще оставалась кое-какая работа, которую ему непременно нужно было выполнить.
Не разбирая дороги, он побежал вниз. Несколько раз оступался, падал и вставал, но ему было все равно. А под конец он уже полз, пока не увидел мраморную статую в нише над пещерой. Когда до статуи стало возможным дотянуться, Микель засунул руку в нишу, за основание скульптуры, и нащупал солидную связку динамита. Терпеливо и осторожно он извлек взрывчатку наружу и снова полез вверх, к тайнику, на этот раз двигаясь куда более рсторожно.
Опять оказавшись под дубом, Микель открыл грубую коричневую сумку и положил упаковку динамита внутрь. Следом были осторожно уложены один за другим прочие элементы адской машинки.
Он запихивал в сумку размотавшиеся концы провода, когда с удивлением услышал свое имя.
- Микель! - раздалось совсем близко.
Рядом с ним стояла Наталия.
- Наталия, что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе… Ты же могла… А-а, ладно.
- Я хотела увидеть, куда ты идешь. И пошла следом. Вернее, в основном карабкалась на четвереньках. Думала уже, что заблудилась, но все-таки нашла.
Он быстро поднялся и, держа ее за руки, поцеловал.
- Люблю тебя навек,- прошептал он.
- И я буду любить тебя вечно, даже дольше.
Отпустив ее плечи, одной рукой он обнял Наталию за талию, а в другую руку взял сумку.
Когда они начали спускаться по склону, Микель улыбнулся:
- Значит, теперь ты видишь меня. И как я выгляжу?
- Страшен как смертный грех,- рассмеялась она,- но мне нравятся грешники, да еще страшные с виду.- Ее лицо посерьезнело.- Микель, ты прекрасен. Конечно, не так прекрасен, как Дева Мария, но для простого смертного достаточно красив.
Спустившись вниз, они не пошли по направлению к гроту и святилищу, а продолжали идти прямо к мосту, ведущему через реку Гав-де-По на луг, широко раскинувшийся под лунным светом.
Едва поспевая за спутником, Наталия спросила:
- Куда мы идем?
- К реке,- ответил Микель и приподнял тяжелую сумку.- Чтобы избавиться от этого и попрощаться с частью моего прошлого.- Он на ходу повернулся к девушке и улыбнулся. Теперь я тоже вижу, милая,- произнес он.- Вижу впервые в жизни.
15
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 21 АВГУСТА
Лиз Финч словно летела на крыльях.
На самом деле она твердо ступала по ковровой дорожке, тянувшейся вдоль коридора пятого этажа гостиницы "Галлия и Лондон", но впервые с момента приезда в Лурд у нее появилось такое чувство, будто за спиной выросли крылья.
Ощущение полета создавал полученный от Аманды желтый конверт, а точнее, его содержимое, которое она крепко сжимала в руке. Так высоко Лиз еще никогда не летала. У нее в руках было самое громкое разоблачение десятилетия и определенно самая сенсационная история за всю ее карьеру. И все это - благодаря замечательной молодой женщине по имени Аманда Спенсер. Но именно Лиз донесет добытый материал до многих миллионов читателей. Они будут читать ее статью по всему миру, жадно впитывая каждое слово и немея от потрясения. Лиз дорого дала бы за то, чтобы увидеть лицо Билла Траска, когда будет диктовать ему готовую работу. И еще больше - за то, чтобы увидеть физиономию этой сучки Маргарет, когда та услышит о потрясающей находке и поймет, что разоблачение Вирона по сравнению с этим просто ерунда на постном масле.
Лиз остановилась перед дверью номера 503, в котором жила Аманда. В своей записке та обещала, что, вернувшись из больницы, будет ждать подругу в гостиничном номере, чтобы дать полные разъяснения по поводу фантастического дневника Бернадетты, прежде чем Лиз напишет и продиктует по телефону свою взрывоподобную статью.
Вот тогда-то и наступит конец этому тоскливому городишке. Он будет полностью разгромлен, стерт с карты на веки вечные, чего вполне заслуживает.
Сейчас ее радовало все. Даже обычный стук в дверь прозвучал веселой, ритмичной мелодией. Лиз ожидала, что дверь сразу откроется, но та оставалась закрытой. Пришлось постучать еще раз, уже настойчивее. Лиз всей душой надеялась, что Аманда все же вернулась, а не задержалась в больнице у Кена, что бы там с ним ни случилось.
Дверная ручка наконец зашевелилась, и дверь широко распахнулась. За ней стояла Аманда в шелковой ночной рубашке. Глаза у нее были заспанные, волосы всклокоченные, а на лице читалось недоумение.
- А-а, Лиз, это ты?
- Кто же еще? Ты что, забыла? - Лиз помахала в воздухе желтым конвертом.- Ты оставила мне этот супердинамит и пригласила на свидание.
- Господи, который час?
- Почти полдвенадцатого, как и назначено.