На самом деле, как теперь он вспоминал, в управлении ничего подобного не обещали. Это Килонзо говорил, что работники управления будут на вокзале, даже если звонивший из Момбасы человек окажется "подсадной уткой".
Перрон уже пустел. Вдруг из одного вагона вышли два европейца в наручниках. Лора вытаращила глаза.
- Это ведь он! - воскликнула она. - Человек с фотографии! Мнимый врач, что увез Шэйна!
Проныра и Лора уставились на скованную наручниками пару и не сразу заметили третьего белого, в очках и с портфелем. Замыкал шествие африканец, который, судя по всему, был хозяином положения.
- Это Эразмус, - быстро проговорил Проныра.
- Ты уверен? - спросила Лора.
- Парень за его спиной - из безопасности, - сказал репортер. - Я встречал его раньше. Так что это наверняка Эразмус.
Проныра шагнул вперед, а Лора замахала номером "Обсервера", который принесла с собой. Человек в очках заметил их и улыбнулся. Проныра улыбнулся в ответ и скорчил гримасу, как бы говоря: "Не обращайте внимания на наручники!" В этот момент их обогнала группа мужчин, среди которых были инспектор Килонзо и начальник Управления безопасности.
- Доктор Эразмус, - донеслись до растерявшегося Проныры слова начальника управления, - извините, что нам не удалось оградить вас от всякого рода неприятностей.
Он посмотрел на агента, стоявшего позади троих белых.
- Отлично сработано, инспектор. Отлично!
- Благодарю вас, сэр, - вежливо ответил агент. - Откровенно говоря, работы было немного. Эти двое так и не поняли, что с ними в темноте приключилось. Они пришли в себя, когда мы уже проехали Ати-Ривер.
- Отлично, - повторил начальник и, повернувшись к Эразмусу, сказал: - Вам первым делом необходимо отдохнуть с дороги. А этой паре придется поехать с нами в управление. У нас к ним есть несколько вопросов.
Еще бы! - подумал Проныра. Тут только начальник управления заметил его и Лору.
- А, это вы, мистер репортер! - воскликнул он. - Но… почему вы в наручниках?
Проныра пожал плечами и кивнул в сторону младшего инспектора Кариуки. Начальник Управления безопасности в свою очередь перевел взгляд на инспектора Килонзо.
- Что происходит? - спросил он.
- Не знаю, - ответил Килонзо. - Очевидно, есть веская причина.
- Что бы там ни было, долой наручники! - приказал начальник управления. - Нам сейчас совсем невыгодно восстанавливать против себя прессу.
- Выполняйте, - буркнул Килонзо Кариуки.
Кариуки потоптался в нерешительности, потом повернулся к сержанту Мули, который все еще держал в руках клетчатый пиджак Шэйна.
- Сержант, освободите этого человека.
- Есть, сэр! - отчеканил сержант, снимая с Проныры наручники и передавая ему пиджак Шэйна.
Поравнявшись с репортером, Эразмус протянул ему руку и сказал:
- От всей души благодарю, мистер Нельсон.
- Не за что, - ответил Проныра. - Рад, что смог помочь.
Потом он повернулся к Килонзо и задержал его, в то время как остальные покинули перрон.
- У нас с тобой еще одно дельце, пора бы с ним покончить, - сказал Проныра.
- Какое дельце?
- Шэйн, - вступила в разговор Лора. - Вы получили своего ученого, а где мой певец?
- Ах, да! - Килонзо улыбнулся. - Вчера вечером мы нашли его целым и невредимым.
- Значит, с ним все в порядке? - крикнула Лора, и глаза ее наполнились слезами. - Он жив и здоров?
- Жив и здоров, - ответил Килонзо. - Нуждается в покое, вот и все. Немудрено - он просидел несколько суток взаперти на складе в Промышленном районе.
- На складе?..
- …принадлежащем "Орлу", - сказал Килонзо, сверля Проныру взглядом.
- "Орлу"? - переспросил репортер, отводя глаза.
- Ну-ну, Проныра, не притворяйся. Ты же висел у Гарольда Маклеода на хвосте с тех самых пор, как узнал, что парни с "кортиной" работают в "Орле".
- Да, я… э-э… работал над статьей о контрабанде маиса.
- Черта с два ты над ней работал! - весело рассмеялся Килонзо. - Я справлялся у твоего редактора. Он сказал, что ты трудишься над статьей о контрабанде, но ничего интересного пока не разнюхал. Я спросил его насчет "кортины". Он ничего о ней не слышал. Оказалось, ты даже не счел нужным посвятить его в этот аспект твоих расследований. Тогда я кое-что заподозрил и приставил к тебе двух ребят, чтобы разузнать твои намерения. Эта мера оправдала себя. Ты явился на квартиру к певцу - маисовой контрабандой там и не пахло. Я решил связаться с Управлением безопасности и ввести их в курс дела.
Они отреагировали мгновенно - стали подслушивать все телефонные звонки в конторе Маклеода и у него дома. Целый день ничего интересного не было. Правда, некоторые звонки казались странными - вероятно, применялся какой-то код. Управление даже не подозревало, чего можно ожидать. Однако на всякий случай обшарили все помещения "Орла". Вчера вечером, когда мы беседовали с начальником управления, ему позвонили - помнишь? Позвонили и сообщили, что на складе в Промышленном районе обнаружили Шэйна. Это отличился твой друг Вайгуру. Шэйн подробно описал ему своих похитителей, и стало ясно: Маклеод руководит группой южноафриканских агентов в Найроби. Теперь оставалось ждать, что он предпримет. Для Управления безопасности твоя информация о звонке Эразмуса из Момбасы не явилась полной неожиданностью, но ни они, ни южноафриканские агенты не сумели перехватить его до отхода поезда.
Наши знали, что южноафриканцы попытаются ссадить Эразмуса с поезда. Телефонный звонок Маклеоду из Момбасы вчера вечером подтвердил: шпионам известно, что ученый едет тем поездом. Вскоре после этого Маклеод позвонил одному из своих людей и дал ряд инструкций. Он не вдавался в подробности - по-видимому, просто напоминал в общих чертах заранее составленный на этот случай план. Однако Маклеод упомянул станции Мтито-Андеи и Султан-Хамуд, и в управлении более или менее точно разгадали, что он затевает. Два человека должны были сесть в поезд на станции Мтито-Андеи и сойти в Султан-Хамуде вместе с захваченным ученым. Там их ожидал небольшой самолет, который отвез бы Эразмуса на побережье. Оттуда его бы доставили морем в Южную Африку.
В такой ситуации был единственный выход. Если бы агенты управления устроили засаду в Султан-Хамуде, то в суматохе Эразмуса могли пристрелить, а рисковать его жизнью было никак нельзя. Значит, работникам управления оставалось только одно - опередить южноафриканцев. Поэтому одного агента отправили самолетом в Вои. Он встретил там поезд и сел в купе к Эразмусу. Ему поручили помешать южноафриканцам захватить ученого. При необходимости ему разрешили стрелять в них, не заботясь о последствиях. Но он оказался таким умельцем, что обошелся без пистолета.
- А Маклеод… Его арестовали? - спросил Проныра.
- Нет, его застрелили в Султан-Хамуде… Он оказал сопротивление при аресте.
- Господи! - воскликнул репортер. - Ну и история!
Лора посмотрела на него и улыбнулась:
- Я уже вижу завтрашние заголовки на всю полосу: "Новые приключения Проныры!"
- Ничего подобного не будет, - насупился репортер.
Килонзо рассмеялся:
- Ты молодчина - сам знаешь! Если бы не твое упрямство, мы бы давно махнули рукой на эту историю и сейчас Эразмуса уже везли бы назад, в Южную Африку. - Инспектор замолчал и взглянул на часы. - Я еду в город. Подбросить кого?
- Меня подбрасывать не нужно, - ответила Лора. - Скажите только, где Шэйн.
- Он снова в клинике, - сказал инспектор.
- В клинике? - одновременно воскликнули Лора и Проныра.
- Не волнуйтесь, с него теперь глаз не сводят. Думаю, он будет рад, если вы его навестите.
Лора повернулась к Проныре:
- Ты поедешь?
Репортер помедлил с ответом, потом передал Лоре красный клетчатый пиджак Шэйна и сказал:
- Пожалуй, что нет. Не забывай, за мной ведь еще маис…
Дэвид Дучи
Смертельное сафари
David Duchi
ASSASINS ON SAFARI
© David Duchi 1983
Редактор З. Полякова
1
Янос поджидал меня у справочной вместе с коренастым бледнолицым мужчиной в очках с металлической оправой.
- Познакомьтесь, это Ганс Мюллер.
Мы пожали друг другу руки. У Мюллера кожа была белее, чем у Яноса, без желтоватого оттенка скисшего молока, ладонь крепкая, загрубелая. Карие глаза не выразили ничего, кроме холодного безразличия, когда он, обнажив прокуренные зубы, буркнул, что очень рад со мной познакомиться.
- Ганс прилетел раньше, чем должен был, - объяснил мне Янос, - другим рейсом.
Я не стал задавать вопросов, хотя многое меня настораживало: все равно правды не скажут.
- Извините, что доставил столько хлопот, - добавил Ганс, хотя по всему было видно, что ему на меня плевать.
- Ничего, - ответил я. - Фон Шелленберг мне за это платит.
Последовала неловкая пауза, затем Янос, кашлянув, сказал:
- Ну что ж, господа, поедем?
Мы пересекли подъездную аллею и направились к стоянке для машин между залами прилета и отлета. Янос оставил серую двухдверную "тойоту" в дальнем неосвещенном конце площадки. Сначала он отпер дверцу пассажира, потом обошел машину и сел за баранку.
Ганс Мюллер распахнул дверцу и, наклонив вперед спинку кресла, сказал:
- Прошу вас, сэр.
Я полез назад, и в тот же миг мне заехали чем-то тяжелым по затылку. Потеряв сознание, я окунулся во мрак.
Когда я пришел в себя, машина неслась куда-то в кромешной тьме. Я валялся, как куль, на заднем сиденье, голова точно поджаривалась на углях. Рубашка, пропитавшись кровью, прилипла к спине. Я услышал едва различимые голоса - казалось, говорили где-то далеко-далеко:
- Его пушка у тебя?
- Ага.
Я попытался сесть, при этом в голове будто что-то взорвалось, и я застонал от резкой боли.
- Очухался вроде, - сказал тот, что сидел рядом со мной.
- Не имеет значения, - отозвался второй.
Машина свернула с асфальта на ухабистый проселок, запахло пылью, проникавшей сквозь щели в кабине. Я старался понять, за что они едва не прикончили меня, но боль в голове мешала думать.
Наконец машина остановилась, дверцы распахнулись, и меня выволокли наружу. Ганс Мюллер прислонил меня к капоту, гул в ушах все усиливался. Мы были совершенно одни на темной лесной поляне.
Янос обошел машину и остановился, изучая меня.
Наконец решив, как поступить, он что есть силы заехал мне кулаком в живот. Я ждал чего-нибудь в этом роде, однако удар оказался чудовищным, меня точно вывернули наизнанку, а из глаз посыпались плавящиеся осколки. Шмякнувшись о капот, я стал падать в бездну, на самое дно ночи. Пыль набилась в рот. Мне двинули ботинком в грудь - так, что я перевернулся на живот; следующий удар пришелся по голове.
Должно быть, на какое-то время я снова отключился, потому что с трудом понимал, где я и как сюда попал. До меня, как сквозь туман, доносились голоса:
- Ты едва его не прибил.
- Туда ему и дорога!
Я зашелся судорожным кашлем.
- Живучий, ублюдок. Помоги мне, оттащим его в кусты.
Они взяли меня за руки и поволокли с проселка в заросли. Голова шла кругом, будто я заблудился в тумане. Огромным усилием воли я приоткрыл глаза и увидел мерцающие звезды. Когда же наступит конец мучениям? Глаза слипались, но я снова их открыл, мозг отказывался умирать. Словно бы издалека доносилось шарканье подошв и голоса.
- Пристрелим его, и дело с концом, - предложил один.
- Без тебя знаю! - огрызнулся другой.
- Тяжелый, скотина!
- Трупы все неподъемные.
Мои ноги цеплялись за корни и кочки.
- Никогда раньше не кончал черномазого.
- И у меня он первый.
Голоса отодвинулись, зазвучали еще более бесстрастно:
- Он мне не нравится.
- Что-нибудь сейчас придумаю.
Я напряг мускулы - руки, как ни странно, слушались меня.
- Что у него за пушка?
- Тридцать восьмой калибр. Он ведь раньше в полиции служил.
Итак, меня волокут на убой. Убийц своих я практически не знаю, их мотивы мне неизвестны - не могу даже ничего предположить. Скорее всего, меня с кем-то перепутали, приняли за другого. Ведь я просто-напросто безмозглый наемный телохранитель!
Хорош телохранитель, другого такого поискать! Если выберусь живым из этой переделки, впредь не то что чужим людям - родной матери не стану верить!
Они швырнули меня на влажную от росы траву. Я увидел две нависшие тени и впервые в жизни осознал, что такое смертельный страх.
- У меня есть нож, - сказал один.
- Давай сюда!
- Обожаю теплую кровь, так приятно обмакнуть в нее пальцы.
Мне снова заехали ботинком в живот, от жуткой боли я, казалось, переломился пополам. Темень снова обступила меня, готовясь поглотить в своей пучине, и тогда моя левая рука скользнула вниз, за отворот штанины, а сам я вознес страстную молитву господу - никогда ни о чем его так не просил…
Один из бандитов склонился надо мной, нащупывая яремную вену на шее. Он никогда еще не убивал черномазого, но мне вовсе не хотелось стать первым на его счету.
Вскинув левую руку, я выстрелил. Его голова откинулась, пробитая в упор пулей двадцать второго калибра. Он рухнул на меня как подкошенный, не успев даже выказать удивления. Тем временем я снова выстрелил из своей крошечной "кобры".
Второй убийца бросился наутек через кустарник. Скинув с себя мертвеца, я кое-как поднялся на ноги и, превозмогая боль и дурноту, двинулся в погоню. Но не успел я сделать и нескольких шагов, как услышал рев автомобильного мотора.
Прислонясь к дереву, я перевел дух. Где я, что со мной происходит, почему эти белые хотели меня убить? Несколько раз я глубоко вздохнул. Мое израненное тело била мелкая дрожь, но от свежего воздуха в голове прояснилось. Я застрелил человека! Он мертв, а мне необходима врачебная помощь. Надо во что бы то ни стало добраться до телефона!
Вот и проселок. Я снова остановился передохнуть.
Шоссе где-то поблизости, но я не помнил, с какой стороны мы приехали. Была не была - сверну налево! В лесу было темно и тихо. И очень холодно, внезапно я ощутил это. Асфальта все не было. Но в конце концов я добрался до выезда на шоссе и различил рекламный плакат пепси-колы с указателем: "Лагерь бойскаутов "Роваллан"".
У меня сразу отлегло от сердца, появилась надежда: я прекрасно знал эту местность. Свернув направо, я двинулся к железнодорожной станции Кибера. Было около одиннадцати часов, и станционный поселок уже спал. Я пересек железнодорожное полотно и по территории фермы Джамхури направился в сторону Нгонг-роуд. Время было позднее, никто не попался мне навстречу, только за заборами лаяли собаки.
Бензоколонка фирмы "Аджип" на Нгонг-роуд еще не закрылась. От нее, заправившись горючим, отъехала машина. Я вошел в круг яркого света. На колонке дежурили двое молодых людей. Увидев меня, они оторопели. Я объяснил им, что подвергся нападению и хочу позвонить в полицию. Но все равно они побоялись ко мне приблизиться и лишь издали показали на телефонную кабинку. Тут только я сообразил, что все еще сжимаю в руке "кобру", и вернул ее в потайное гнездышко в штанине.
В кармане брюк я нащупал несколько монет, вместе со мной переживших покушение. Я опустил пятьдесят центов в прорезь автомата, и мой указательный палец застыл в воздухе на полпути к диску. До сих пор я думал лишь о том, как бы добраться до телефона. Теперь необходимо решить, кому я позвоню. Если обратиться в полицию, как объяснить, что со мной приключилось? Меня наверняка привлекут к ответственности за незаконное хранение оружия. Более того, ничего не стоит обвинить меня в убийстве. Кенийские полисмены никогда не поверят, что белые способны ни с того ни с сего пристрелить в лесу черного. Это в нашей-то свободной африканской стране? Я и сам был того же мнения - вплоть до сегодняшнего вечера.
Что же делать? Я не могу тратить время на высиживание в полицейском участке - во всяком случае, сегодня. Слишком много возникло вопросов, на которые надо найти ответ. К примеру, зачем это, по сути, незнакомым людям понадобилось меня угробить?..
Я набрал домашний номер Сэма, трубку сняли после первого гудка.
- Да? - сурово спросила его жена.
Я заколебался.
- Будьте добры, можно Сэма?
- Его нет дома.
- Послушайте, - вкрадчиво заговорил я. - Я знаю, час уже поздний. Извините, если потревожил…
- Я не спала, - перебила она меня.
Сэм, видать, провинился: уж и не припомню, когда она была в таком дурном настроении.
- Мне необходимо переговорить с вашим мужем, - настаивал я. - Это очень важно, дело весьма срочное.
- Его нет дома.
Я выругался про себя.
- Бога ради, поймите же наконец! Случай особый - меня чуть не укокошили!
Я испугался, что она повесит трубку, как частенько делает ее супруг. Но в трубке молчали, потом донесся тяжелый вздох.
- Кто говорит? - спросила она.
Я назвался.
- Снова вы! Сэм звонил, чтобы я не ждала его к ужину. Он задерживается на службе.
- Так бы сразу и сказали! - гаркнул я и нажал на рычажок, потом набрал служебный номер Сэма. Телефон долго трезвонил, но никто не снимал трубки. Что за черт, нашел Сэм время валять дурака! Если он отправился к другой женщине, мог бы придумать для своей благоверной более убедительное объяснение. Судя по ее тону, она ему не поверила. Однако, насколько мне известно, Сэм образцовый семьянин.
Ничего не оставалось, как связаться с офисом комиссара Омари, главы ведомства национальной безопасности. Трубку снял сам Омари, впервые за время нашего знакомства я обрадовался, услышав его скучный тягучий голос.
- Я давно жду твоего звонка, - сказал он.
Ну и конспиратор этот Омари! Будто мне не известно, что он отрядил целую ораву секретных агентов на мою поимку.
- Раньше не было ни малейшей возможности, - солгал я, и он, конечно, не поверил.
- Мог бы ты ко мне приехать? - спросил комиссар.
- Прямо сейчас?
- Желательно.
Я лихорадочно размышлял. Рано или поздно все равно пришлось бы идти к нему с повинной и каяться, как напроказившему мальчишке, а теперь он протягивает мне оливковую ветвь.
- Где ты находишься?
Я сообщил свои координаты.
- Сейчас пришлю кого-нибудь, - пообещал он и повесил трубку.
Через три минуты его служебный "мерседес" с синей мигалкой на крыше промчался по пустынной Нгонг-роуд, взвыла сирена. Юнцы, дежурившие на бензоколонке, только рты разинули, когда шофер в форме выскочил из лимузина и услужливо распахнул передо мной заднюю дверцу. Мне оставалось уповать лишь на то, что я сделал верный шаг…
Управление полиции на Харамбе-авеню гудело как потревоженный улей. У входа меня ждал офицер. Мы поехали в лифте на самый верх шестиэтажного здания. Офицер проводил меня до кабинета Омари и плотно затворил дверь.