* * *
Маргарита шагнула на мостовую в тот момент, когда ее внутренние часы сказали "пора". Почувствовала, что падает, расправила крылья, удерживая внимание на таком знакомом по фотографии лице художника. Когда пришла в себя, оказалось, что стоит у витрины магазина. Шарфики, печатки, сумочки. Подняла глаза и прочитала: "Фернан Леви. Магазин одежды". Неужели получилось? Быстро оглянулась, сзади нее величественно возвышался в лучах заходящего солнца Руанский собор. Маргарита застыла, не в силах отвести глаз. Собор казался розовым, вонзаясь в голубое небо, плавились от света остроконечные шпили. Изменчивое солнце, заканчивая день, высвечивало новые и новые украшения, которые вспыхивали подобно драгоценностям. Она не знала, сколько простояла, наблюдая, как, покорившись синеве вечера, темнели башни. Лепной фасад приобрел фиолетовые очертания, посерел и медленно растворился в темноте. Молодая женщина повернулась к витрине магазина и увидела художника. Застыв с поднятой кистью в руке, он созерцал собор. Ее пронзило чувство радости, которое бывает у людей, которые получают удовольствие от совместно проведенного времени. Она решительно вошла в магазин, но вдруг непривычно оробела, спрятавшись за манекеном, демонстрировавшим короткий меховой жакет. Перед Моне на мольбертах стояли три картины. Художник склонился над одной из них и что-то добавил. Потом долго и критически разглядывал свою работу. Воспользовавшись моментом, Марго подошла ближе и увидела почти законченную картину. Поразилась, как точно он смог передать свет.
- Я видела его именно таким.
Моне вздрогнул и посмотрел на Маргариту. Его мысли в тот момент были о том, что он зря взялся за эту серию. Ему никак не удавалось передать оттенки света, свидетелем которых являлся день ото дня. Ночью Клоду снился кошмар: собор, вспыхивая то желтым, то красным светом обрушивался на него. Моне окинул взглядом собеседницу, ее лицо было взволнованным, она не отрывала взгляда от мольберта. Вырвавшиеся у Маргариты слова примирили его с картиной, казавшейся ему неудачной. Незнакомка заинтересовала его. Тонкие изогнутые брови, мягкие карие глаза, высокие скулы. Большой рот не портил лица, а, наоборот, придавал очарование. Короткие не по моде завитки доставали до воротника фиолетового пальто.
- А я как раз собирался уничтожить ее, - он показал на картину, ставшую впоследствии знаменитым "Руанским собором вечером".
- Лучше подарите мне.
- Не могу. Она еще не закончена.
- Вы просто устали. Помяните мое слово, вы станете великим художником, а ваши картины переживут века и будут стоить миллионы. - Моне устало улыбнулся, польщенный ее горячностью. - Не составите мне компанию поужинать?
- С удовольствием, если вы чуть-чуть подождете, пока я приведу себя в порядок. Я знаю хорошее кафе недалеко отсюда. Как вас зовут?
- Марго.
- Клод Моне.
Его внимание привлекло пятнышко возле ее воротника, похожее на листок от дерева. Он не смог противиться любопытству и, протянув руку, взял его. Стоял конец февраля, деревья в Париже были голыми. Откуда мог взяться этот листочек? Заметив его удивление, Маргарита поспешно добавила.
- Там, откуда я родом, сейчас осень.
Клод недоверчиво покачал головой и зачем-то спрятал лист в карман, решив, что рассмотрит его позже.
Они отправились на прогулку по Руану. Узкие улочки, игрушечные домики с остроконечными крышами привели Марго в восхищение. Ей захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что вокруг семенят француженки в нарядных шляпках с лентами. Глядя на них, она тоже начала делать маленькие шажки и подумала, что ей придется купить парик. Ее короткие волосы на фоне завитых локонов выглядели странно.
Утром Маргарита долго смотрела на спящего Клода с нежностью. Во сне, когда терзания оставили его, лицо выглядело моложе и счастливее, и лишь густая поседевшая борода выдавала возраст. То, что произошло между ними, не имело никакого отношения к заданию. Ей впервые захотелось доставить радость мужчине. Клод пошевелился, просыпаясь. Краткое удивление в его глазах сменило чувство вины.
- Я сейчас уйду, - обиделась Маргарита.
- Нет-нет, - он удержал ее. - Мне надо было вчера сказать правду. Дело в том, что я не свободен.
- Расскажи мне о ней.
Клод сел в постели, глядя на Маргариту. Солнечный луч разгуливал по лицу, и она щурилась. Молодая женщина показалась ему еще красивее, чем накануне. Художник забыл об Алисе, о самой Маргарите. Если бы можно было прямо сейчас начать рисовать… Он вглядывался в лицо молодой женщины, мысленно запоминая, чтобы позже, в мастерской, перенести воспоминания на холст. Вдруг ему захотелось изменить импрессионизму и выписать каждую черточку ее выразительного лица.
- Не бойся, я не ревнива, - добавила Марго, отчаявшись получить ответ и расценив молчание по-своему.
- Что? - спохватился художник. - Я познакомился с Алисой, когда ее муж заказал мне серию декоративных полотен для особняка в Монжероне. Мы часто встречались семьями, у них пятеро детей, у нас двое. Я написал четыре полотна для зала приемов, посвященные временам года. Этот замок достался в наследство Алисе. - Клод опустил глаза и провел пальцем по простыне, словно решаясь на что-то. Потом быстро продолжил: - Эрнест дал мне этот заказ, чтобы поддержать меня материально, а я завел роман с его женой. Через год у нее родился сын, - художник поднял на глаза Маргариту. - Не знаю, чей это ребенок, мой или Эрнеста. Вскоре после этого заболела и умерла моя жена Камилла. Алиса с детьми переехала ко мне под предлогом помощи в воспитании сыновей. С тех пор, как мы встретились, в моей жизни было только искусство и она. Полгода назад Эрнест умер. Летом, когда закончится траур, мы собираемся пожениться.
- Конечно, ты должен жениться на Алисе, - Маргарита сжала его руку, думая о том, что нельзя нарушить ход истории. Несмотря на неожиданную ревность, почувствовала себя виноватой. Он, по крайней мере, был с ней честен. Не все мужчины в ее жизни вели себя подобным образом.
За завтраком Марго предложила оставить работу над собором и показать ей город. Он нахмурился.
- Тебе нужен перерыв, а мне спутник, - она улыбнулась, глядя на него поверх чашки кофе. - Я совершенно не ориентируюсь в Руане.
- Ты так ничего и не рассказала о себе. Откуда ты?
Ее лицо осветилось печальной улыбкой.
- Мне не хочется говорить об этом. Пожалуйста. Просто позволь мне иногда быть рядом. Я… ни на что не претендую.
Моне кивнул. Он и сам чувствовал, что, несмотря на гложущее чувство вины, возникающее при воспоминании об Алисе, расстаться с Маргаритой казалось невозможным. Новая любовь принесла в его жизнь праздник и ощущение молодости.
День был солнечным и морозным с синим небом и бодрящим свежим воздухом. Они ходили пешком, и вся их прогулка была прогулкой света. Будь то старинное здание или готическая церковь, он приводил ее туда, когда солнце освещало его с наилучшей стороны. Клод говорил, что здания, подобно людям, испытывают чувства. В солнечный день веселы, в сумрачный страдают, в дождь вымокают от слез. Радуются свету по утрам и устают к вечеру.
После ужина в ресторане "Корона" они снова вернулись в квартиру на Соборной площади, которую снимал Моне. Клод отдохнул и выглядел довольным. Они вместе смотрели его незаконченные картины, и картины уже не казались ему безнадежными.
- Пообещай мне одну вещь… - начала Маргарита, и лицо Моне стало серьезным и чуть-чуть виноватым. Он пожал плечами, словно говоря, что не может ничего обещать. - Это не касается ни меня, ни Алисы, только тебя. - Клод неуверенно кивнул. - Не уничтожай ни одной картины.
- Но если я недоволен…
- Ты слишком строг к себе. Уже совсем скоро люди оценят твои работы.
- И я умру богатым и знаменитым, - он усмехнулся. - Когда Камилла заболела, у меня не было денег на лекарства. Почему известность не пришла тогда, когда я в ней нуждался?
Маргарита вздохнула, вспомнив, что недавно один из его соборов был перепродан за двадцать четыре миллиона долларов.
- Сегодня был чудесный день, но завтра я снова должен работать, - он посмотрел на нее, ожидая возражений, но она только кивнула и сказала, что займется поиском квартиры.
А он-то надеялся, что вечером они снова встретятся.
- Ты вовсе меня не стесняешь. Я был бы рад, если бы…
Она осталась с Моне до самого отъезда. Два раза в неделю от Алисы приходили письма с новостями о детях. Читая их, Клод мрачнел и уходил в себя. Как ни старалась Маргарита подготовить себя к разлуке, ничего не вышло. В их последний вечер художник признался, что любит ее, но ничего не может изменить. Она с трудом сдержала слезы.
- Когда ты вернешься в Руан, чтобы закончить работу? - спросила Маргарита, прекрасно зная ответ.
- В феврале следующего года, чтобы поймать такое же освещение.
- Я буду ждать тебя в пять часов в ресторане "Корона" пятнадцатого февраля.
- Но что ты будешь делать почти целый год? Меня беспокоит, что я ничего не знаю о тебе. Даже не знаю, замужем ли ты.
- Я не замужем, но у меня есть свои обязательства. В следующем феврале я снова приеду в Руан. Каждый раз, когда ты захочешь уничтожить картину, вспомни свое обещание.
* * *
Маргарита уехала из Руана в Париж, потом путешествовала по Франции, останавливаясь в разных городах. Неожиданная любовь спутала все планы, приключение обернулось мукой. Чтобы лучше понимать Моне, стала изучать живопись, читая специальную литературу и проводя целые дни в музеях. Она не могла сосчитать, сколько раз посещала Лувр. Мысль о том, что скоро здесь выставят картины Моне, наполняла ее гордостью. Мысленно женщина вела с ним долгие разговоры, обсуждая ту или иную картину и, пытаясь видеть мир его глазами. Привычка к одиночеству и умение занять себя не позволили впасть в депрессию.
Пятнадцатого февраля Маргарита пришла в ресторан заранее и попросила столик у окна. Ей хотелось сидеть здесь и смотреть, как тают минуты, приближая долгожданную встречу. На нее, уже одетую по французской моде, с завитыми отросшими волосами, поглядывали мужчины. Лицо Клода осветила счастливая улыбка, когда он ее увидел.
- Не представляю, что бы делал, если бы ты не пришла.
- Но я же обещала.
- Да я и сам с трудом вырвался. В начале февраля серьезно заболел сын. Алиса хотела, чтобы я остался еще на пару дней. Не понимала, почему я должен ехать именно пятнадцатого февраля. Но судьба сжалилась надо мной: вчера доктор сказал, что Жан вне опасности. Все эти долгие месяцы жил только работой. Не уничтожил ни одной картины. И теперь я хочу отдать тебе те, которым ты подарила жизнь.
- Но, Клод, ты должен попытаться их продать. Через год будет выставка, и ты сможешь выставить не двадцать, а гораздо больше.
Осознав, что она проболталась, Марго чуть не закрыла себе рот рукой.
- Откуда ты это знаешь? Все происходит в тайне.
- Я просто предположила. Ведь это же так естественно, выставлять картины по сериям. Утро, день, вечер. Разве нет? Мне кажется, нам нужно сделать заказ. Не знаю, как ты, а я бы выпила шампанского.
- Конечно, - лицо художника разгладилось. - Я так скучал, что нарисовал тебя по памяти. И это было мое лучшее времяпровождение. Когда работал над картиной, казалось, что прикасаюсь к тебе.
- Ты нарисовал меня? - переспросила Маргарита.
- Да, я нарисовал тебя в Живерни. Я разбил там прекрасный сад. Мне нравится заниматься цветами. - Он долго рассказывал о цветах, но Марго почти не слушала. Мысль о том, что он нарисовал женщину, живущую в другом веке, обеспокоила ее. Она призрак, о ней и от нее ничего не должно остаться.
После ужина отправились к нему. Маргарита переходила от холста к холсту, рассматривая соборы. Моне, стоя у нее за спиной, нетерпеливо дышал в затылок. Неожиданно она почувствовала себя счастливой, здесь перед ней была сама жизнь, каждое мгновение которой неповторимо окрашено в свой цвет. Она повернулась и обняла художника, чувствуя, как щекочет шею его борода.
- Ты подарил мне счастье, Клод.
Она почувствовала, что он плачет, их слезы перемешались, и влюбленные отпрянули друг от друга, но тут же снова обнялись и стояли так некоторое время.
Внезапно художник высвободил руки и, отобрав три картины, протянул ей.
- Ты должна их взять. Те самые, над которыми я работал, когда мы познакомились.
- Но я не могу.
- Если бы не встреча с тобой, я уничтожил бы их.
"Ты не мог уничтожить "Руанский собор вечером", если он висит в музее имени Пушкина", - подумала Маргарита и вдруг почувствовала, как обнаженные до локтей руки покрываются мурашками.
- Они твои, иначе я их разору сейчас же.
- Хорошо, - сдалась Маргарита, прижимая к груди картины. Почему-то подумалось, что держит в руках около семидесяти миллионов долларов. Ужаснувшись своим мыслям, положила холсты на стол и повернулась к Клоду.
- Ну а теперь взгляни на мою лучшую картину, - он развернул другой холст.
Маргарита ахнула от удивления. Несмотря на нечеткость линий, она узнала себя. Слегка облокотившись на перила мостика над прудом с кувшинками, молодая женщина в белом платье мечтательно глядела вдаль.
- Ты не показывал ее Алисе?
- Она видела все картины.
- И как она отреагировала?
- Алиса слишком умна, чтобы спрашивать. Если хочешь, я все объясню. Когда-то я был в нее безумно влюблен, но сейчас…
- Клод, замолчи! - крикнула Маргарита. Она слышала это слишком часто от других мужчин в своем времени и не желала слышать от него, даже если он говорил правду.
- Прости, я… запутался.
Против ожиданий, Клод не работал три дня. Все это время они провели вместе. Когда Моне опять расставил холсты, Маргарита затосковала. Она все еще любила Клода, но это была уже другая, постаревшая на год любовь. Жить в разлуке оказалось слишком тяжело, и она не вынесет этого второй раз, а он снова пробудет здесь лишь до апреля. Ей наплевать на задание. Двадцатого февраля закончится солнечный год.
Маргарита бережно упаковала подаренные картины, убеждая себя, что лучше исчезнуть, пока она не превратилась в еще одну Алису.
Когда стрелки часов начали приближаться к пяти, она вышла на площадь Руанского собора и подошла к тому месту, на котором оказалась год назад. Крепко зажав в руке свернутые холсты, шагнула вперед и закрыла глаза, пытаясь взлететь, но такое знакомое ощущение казалось недоступным, ее охватила тоска, а лицо Коршунова расплылось и исчезло. Очнулась от того, что ее кто-то толкнул. Открыв глаза, с удивлением увидела снующих вокруг людей и уходящий к небу Руанский собор. Лучи солнца окрашивали его фасад в оранжевый цвет. Она почувствовала головокружение, пошатнулась и выронила сверток. Кто-то подхватил ее за локоть.
- Откуда ты здесь? - спросила она, увидев Клода.
- Решил закончить пораньше и пригласить тебя на ужин. - Моне поднял сверток и подал ей. - Что это? - подозрительно спросил он.
- Картины, которые ты мне подарил.
- Ты собиралась уйти от меня, ничего не сказав?
- Я… хотела, как лучше.
Весь вечер Моне был особенно нежен с ней, но Маргарита, занятая своими мыслями, казалась рассеянной. Неужели она не смогла вернуться из-за своего портрета?
* * *
В автобусе, чтобы скоротать время, Илона Коршунова развернула газету. Внимание привлек броский заголовок: "Найдена новая картина Клода Моне". Женщина прочла статью, размышляя, у кого могла подняться рука, чтобы разрезать на кусочки бесценный холст мастера? Находка обнаружилась в тайнике, когда строители начали сносить стену на втором этаже одного из старинных домов в Руане. В этой квартире останавливался художник, работая над знаменитой серией соборов. На картине изображена молодая женщина в белом воздушном платье, облокотившаяся на перила мостика над прудом с кувшинками. Дома она показала статью мужу. Прочитав ее, Коршунов долго сидел, сжав голову руками. Теперь он знал, почему Маргарита не вернулась. Неожиданная мысль посетила Дмитрия, и он быстро вскочил со стула.
Отпустив такси у знакомого дома на Сивцевом Вражке, Дмитрий набрал комбинацию цифр на домофоне и, не дожидаясь лифта, поднялся по лестнице. Дверь долго не открывали, но, наконец, замок щелкнул. Перед ним стояла пожилая женщина лет семидесяти. Вероятно, она куда-то собиралась: маленькую головку с уложенными седыми волосами венчала крохотная черная шляпка.
- Вам кого, молодой человек?
- Здесь раньше жила Маргарита…
- Раньше жила, больше не живет.
Старая леди так быстро захлопнула дверь, что Дмитрий отшатнулся. Он медленно спустился по лестнице и, выйдя на улицу, посмотрел на знакомые окна. Там горел свет и висели те же шторы. И вдруг Коршунов увидел в окне знакомый силуэт. Сколько раз, влюбленный в Маргариту, он часами стоял напротив дома, наблюдая, как она ходит по комнате. Ужасная догадка пронзила Дмитрия. Пожилая дама, открывшая дверь, и была Маргаритой. Всю ночь Коршунов бродил по знакомым бульварам, чувствуя себя бесконечно виноватым. Если бы он предупредил ее, что время в кротовой дыре и на поверхности земли течет с разной скоростью, Маргарита, больше всего на свете гордившаяся своей красотой, скорее всего отказалась бы от задания. Но разве он мог знать, что путешествие займет столько времени и превратит ее в старуху?
Захлопнув дверь, Маргарита подошла к бару и налила французского вина. Внутри нее все клокотало от унижения. Коршунов даже не узнал ее. Ну что ж, все к лучшему. Пусть считает ее затерявшейся в веках. Зато она может оставить у себя то, за что заплатила сорока годами жизни. С бокалом в руке Маргарита уселась перед камином, глядя на висевшие рядом две картины соборов, и вновь пожалела, как не хватает на этой стене знаменитого "Руанского собора вечером", который, несмотря на то, что она держала его в руках, по возвращении в Москву оказался на своем месте в музее. Она сделала еще один глоток французского коньяка и, чувствуя, как улучшается настроение, подумала, что теперь, когда терять в сущности нечего, можно проверить, насколько хорошо охраняется галерея искусств на Волхонке.
10.03.2011