– Тогда я ухожу, – твёрдо заявил Денис.
– Иди, – легко согласилась Лиля. – Остынешь – возвращайся. Буду рада видеть. Мне не хочется терять тебя совсем.
– Я больше не приду, – сухо отрезал Денис.
– Поживём – увидим! – бросила Лиля на прощание.
От любви до ненависти один шаг. Ровно столько в обратную сторону. Они увиделись спустя три дня. Денис явился к Лиле наугад, без звонка, с пакетом первой черешни. Он сам вымыл ягоды, пересыпал их в большую фруктовую вазу и поставил на стол. Черешенки лежали, одна к одной, блестя влажными боками. Яркие, плотные, сочные, соблазнительные, они так и просились в рот.
– Как красиво! – восхитилась Лиля и соврала: Я в этом году ещё не ела черешни! Хорошо, что ты додумался купить! И вообще здорово – вместо цветов. Ты, что экзамен сдал?
– Да, сдал, – Денис просиял. – Но дело не только в этом. Потом скажу.
Всё было как всегда, и даже лучше. Они ели черешню и целовались. Потом Лиля сама шепнула:
– Помоги мне раздеться.
А дальше ничего и не нужно было подсказывать, он уже всё умел и знал.
Это их соединение после ссоры было таким сладким, полным, чувственным, что Денис шалел от счастья. Лиле передавался его телесный восторг, и внутри вызревала волна приятного возбуждения. Исчезали ощущения времени и пространства, слышалась только песня: телевизор был включен на каком-то музыкальном канале, пела Земфира:
Случайно падали звёзды
В мои пустые карманы,
Твои колени замерзли,
ты был счастливый и пьяный,
И что-то важное между…
Пронзительный голос этой скуластой полу-башкирки с раскосыми глазами обволакивал, сближал. Само собой между ними творилось что-то важное, тайное, влажное, безумное, откровенное. Казалось, что певица страстно рассказывает им о них самих – так всё было точно в её словах.
– Соскучился? – пытала Лиля.
– Да… – шептал Денис.
– Вот так-то! А то вздумал ссориться. Вед нам так хорошо вместе!
Утолив свой мужской голод, Денис смущённо сказал:
– Будем есть черешню?
– Будем! – вторила Лиля.
– Я много думал в эти дни… Давай поженимся! – вдруг предложил Денис.
Лиля осеклась и взглянула на него. Глаза её посерьёзнели, даже похолодели.
– Тебе сколько лет, дружок?
– Двадцать один год. Ну, и что? Ведь есть же такие пары, где муж моложе жены! – воскликнул Денис.
– Есть, есть! – быстро согласилась Лиля. – Возможно, даже счастливые. Только я таких близко не знаю. А известных голливудских персонажей мне не приводи в пример, хорошо?
– Почему? – упрямо спросил Денис.
– Ну тогда уж ты мне Екатерину Вторую припомни с её молодыми фаворитами! Только не забывай, что я не царица, и у меня другие возможности, – выдала Лиля. – Так тебе, говоришь, двадцать один год?
– Скоро двадцать два.
– В этом возрасте лучше бы пока не создавать семью. В эти годы надо жить активно, легко забывать имена подруг, пробовать сигареты и вино, влипать в приключения. Нагуляться надо, жизнь познать. А ты – жениться! Телевизор насмотрелся, ту передачу, где Лариса Гузеева всех сватает? Там только и твердят "давай поженимся"!
– Смотрел пару раз…. Ну, я же серьёзно, Лиля! Я люблю тебя! Давай жить вместе. Ссориться, мириться, спорить, бить посуду, гулять по ночам, спать до обеда по выходным, заботиться друг о друге. Я много что умею, ты же знаешь…
– Всё, у меня от твоих романтических признаний сейчас голова заболит! – Лиля недовольно сморщилась. – Я сама себя не прошу, если так подло поступлю с тобой – выскочу замуж за тебя. Я же сломаю тебе судьбу. Как ты себе это представляешь? Свадьбу устроим? Родителей твоих позовём? Моих самых близких родственников уже нет в живых. Вернее, папа жив, но он уже давно сам по себе.
– Насчёт свадьбы – как ты решишь, как ты захочешь. А родителям, конечно, скажем! Они меня поймут! – убежденно говорил Денис.
– Сомневаюсь, что легко поймут и примут твоё решение. И вообще, потом-то что? Детей заведём? – хохотнула Лиля.
– Детей… Пока не думал об этом.
– А ты задумайся! – едко предложила Лиля. – Ты – отец, я – мать. Не смешно? Очнись, Денис! Если я говорила в постели "возьми меня", то это не о моей жизни. Это о теле, да и то на время. Это такой ласковый обман, игра. Допустимая вербальная конструкция между партнёрами в любви. Я тебе уже поясняла свою позицию, своё мировоззрение, и за три дня ничего не изменилось. И черешня, хоть и вкусная до умопомрачения, но не волшебная ягода, которая переворачивает женское сознание.
– Как же зло ты говоришь! Как ядом жалишь! – обиделся Денис.
– А в жизни должно быть немного яда! – кольнула Лиля. – А то тебя мама с папой сладостями слишком перекормили. И потом, я тебе не говорила, но я замужем!
– Как это? – растерянно спросил Денис. – А где же твой муж?
– Сама давно не видела! Надо бы узнать! – рассмеялась Лиля. – Уже который год я состою в фиктивном браке с одним приятелем. Ему срочно надо было в Москве легализоваться. Представь себе, так иногда делают! Теперь-то можно и развестись, да всё некогда – то ему, то мне. А иногда я просто забываю о своём семейном положении. Хорошо, что напомнил. Пора мне упорядочить свою грешную, безалаберную жизнь, пора! Возьмусь на днях со всей серьёзностью. Найду своего беспутного муженька, потащу разводиться!
– Вот это да! – только и вымолвил опешивший Денис.
– Понял, с кем связался, юноша? Авантюристка! Брачная аферистка! Рыжая фурия! – зло трунила Лиля. – Если хочешь знать, лучший способ удержать мужчину – это не выходить за него замуж! Видишь, мой фиктивный супруг тоже не очень-то мне на глаза показывается. Боится ответственности. Вдруг начну материальные и бытовые требования предъявлять? А ты говоришь – замуж!
– Перестань, Лиль, – удручённо попросил Денис. – Мне не до шуток.
– Всё, Денис! Нам надо расстаться, – решительно заявила Лиля. – На время ли, навсегда ли – не знаю. Видно будет. А сейчас иди, поживи без меня.
– Я так и сделаю, – мрачно согласился Денис.
Его губы бесконтрольно подёргивались. Казалось, он вот-вот разрыдается. Денис делал глубокие судорожные вдохи, словно ему не хватало воздуха. Это выглядело жалко, однако, закрывая за ним дверь, Лиля подумала: "Не задохнётся!"
"Прямо достоевщина какая-то! – размышляла Лиля, прибираясь в квартире. – Всё начинается хорошо, широко, а потом смывается банальными ссорами, претензиями и сентиментальными изъяснениями. Надо как-то иначе жить. Надо что-то менять в этой жизни. Права Зинаида, права! Я заигралась".
Глава 14
Перемены в жизни
Торжественный вечер по случаю юбилея банка "ИнвестКонсалт" состоялся в конце мая, как и планировалось. Все остались довольны. Праздник удался на славу, и слухи о нём быстро разнеслись. Лучше всякой рекламы сработало "сарафанное радио". Банковский карнавал стал для студии "АРТЕФАКТ" тем карьерным проектом, который принёс финансовый успех и привлёк новых клиентов. Объявились другие заказчики, но всем хотелось именно маскарад. Так в банковской среде взвихрилась сезонная мода на костюмированные балы.
Удачный проект нетрудно повторить, всё уже отшлифовано. И можно было позволить себе некоторое время плыть по течению с прежними наработками. Это нормально. Всякие творческие находки копируются. Певцы делают концертную программу и гастролируют. Режиссёр ставит спектакль, и труппа неоднократно играет пьесу. Писатель пишет роман, и если текст удачен, то книга тиражируется. Обычная практика. Лилия и Зинаида поступили так же. В июне они воспроизводили карнавальную программу несколько раз и получали за это неплохие деньги. И можно было расслабиться, не думать о том, как сложится завтрашний день, будут ли средства. Хотя бы на некоторое время…
В июле начался спад. Люди стремились проводить досуг просто, в естественной среде, на воздухе. Стояли чудесные летние деньки, и они были хороши сами по себе, без дополнительных развлечений.
Об отдыхе первой заговорила Зинаида.
– Пора бы нам в отпуск, как думаешь? – спросила она.
– Можно, – согласилась Лиля. – Я и в самом деле устала. Надо бы махнуть куда-нибудь подальше, в красивые места, на море. Чтобы не мы развлекали, а нас! Баловали, обслуживали, ублажали. Комфорта хочу! Эх, Зина, жаль, что ты замужем! А то бы закатились вдвоём!
– Я думаю, нам надо и друг от друга отдохнуть.
– Иногда мне тоже кажется, что надо, а на самом деле я уже так привыкла к тебе, Зина, – мягко сказала Лиля. – Ты ведь для меня, как сестрица, которая даёт мне мудрые советы. Моя mindsister. Я прислушиваюсь.
Зина на это ничего не ответила.
– Что там у тебя на личном фронте творится? – спросила она Лилю.
– У меня наступило время перемен, – усмехнулась Лиля. – Следую твоим советам. Пытаюсь убедиться, что те мужчины, кому за сорок, лучше тех, кому за двадцать.
– Полезное занятие! – одобрила Зина. – Надеюсь, ты Суровцева имеешь в виду?
– Его. Пока других подходящих кандидатов в любовники у меня нет. Как-то все приличные мужики за сорок уже глубоко женаты. В отличие от тех, кому за двадцать, – острила Лиля. – А я не хочу разрушать семьи. Это не мой стиль.
– Да уж, тебя только допусти! Ты натворишь дел!
– Нет, Зиночка, можешь даже не беспокоиться. Мне таких проблем не надо. Так что выбор не широк. Дружу помаленьку с Суровцевым.
Суровцев сдержал слово. Он терпеливо дождался окончания совместной работы и вежливо напомнил о себе. Лиля принимала его приглашения, но свидания были нечастыми. Впрочем, это её устраивало. Она не стремилась привязать Вениамина Петровича к себе, не кокетничала, не употребляла всего арсенала изящных женских ухищрений. Она ничего особенного не предпринимала, словно наблюдая, к чему приведут эти редкие встречи без подпитки с её стороны. Лиля вела себя несимметрично: он старался выстроить отношения, а она не затрачивалась на это.
Суровцев держался учтиво, любезно, не делал пошлых попыток остаться у неё на чашку кофе, не звал и к себе. Они посещали театры, концерты и ужинали в ресторанах. Лиля не испытывала напряжения в его обществе. Она не волновалась, не набегают ли морщинки на лицо, не приосанивалась, усиленно втягивая мышцы живота. Она преподносила себя, как есть, без манерности.
Иногда ей казалось, что Суровцев вот-вот разочаруется, раскусит её незаинтересованность, но он будто бы и не замечал ничего. Как могучий ледокол, он двигался по заданному маршруту, и это вызывало уважение. Прощаясь, он не раз говорил:
– Надеюсь, мы продолжим этот разговор в ближайшее время.
– Обязательно продолжим! – корректно обещала Лиля.
– Вам не скучно со мной? – спрашивал иногда Суровцев.
– Что вы! – коротко утешала Лиля, не вдаваясь в подробности.
Она не скучала. Ей было никак.
Зачем же она тратила время на эти неяркие свидания? Ей казалось противоестественным жить совсем без мужчины, только и всего. А он был видный, солидный, импозантный кавалер.
Лиля с иронией предвосхищала, что когда-то культурная программа общения истощится, и уважаемый Вениамин Петрович прибегнет к традиционным мужским уловкам. Как он это обставит? Сколько вообще продлится его благочестивое поклонение? Как ей повести себя?
Пригласить к себе? Она пыталась представить Суровцева в своей квартирке, но воображение ей изменяло. Лиля его там не видела.
Остаться у него? Ночевать у мужчины, вне своей территории… Нет-нет, это не для неё! Суетливо паковать сумку, как в дальний поход. В поход за любовью. Нет, это глупо.
Однако ей, сексуальной гурманке, было странно существовать в течение нескольких недель без плотских удовольствий. Ноль секса. Почти аскеза. Эротический пост. И чем завершится воздержание – неведомо.
Суровцев поступил красиво. Он пригласил Лилю на курорт в Греции. Она согласилась без капризов и колебаний, чем очень обрадовала поклонника. Вениамин Петрович рассчитывал сделать сюрприз. Он сообщил, что из Москвы они полетят в город Салоники, а куда отправятся после приземления, Лиля не знала. Название отеля и местности Суровцев держал в тайне.
Лиля не любопытствовала. Она великодушно позволила втянуть себя в эту невинную игру.
В Греции Лиля не бывала. Память услужливо подсовывала величественные мифологические картинки, усвоенные со школьной скамьи, но за окнами трансфертного автобуса, который вёз их из аэропорта в отель, ничего потрясающего не вырисовывалось. Вдоль трассы тянулись пожелтевшие поля, мелколистные оливковые рощицы, мелькали шеренги виноградных кустов, встречались небольшие селения и хуторки. Лиля расслабленно рассматривала сельские пейзажи и подмечала детали. Фразы, написанные на редких придорожных рекламных щитах и вывесках, смешили её: ведь они были составлены из литер греческого алфавита, и всем своим видом напоминали математические формулы. Казалось, что это уравнения со многими неизвестными, и только найдя их верные значения, можно понять некий зашифрованный смысл. Она забавлялась, вспоминая, что буква У означает сумму слагаемых, Д – разницу величин, а с – кажется, плотность вещества. Эти закорючки всегда имели особое значение, а тут, в Греции, никакой важности им не придавали. Буквы и буквы. "Что же, будем решать задачки, будем решать!" – усмехалась Лиля про себя.
Им с Суровцевым предстояло прожить вместе две недели. Скорое сближение неизбежно, и Лиля пока не представляла, как проявится её спутник. Каковы его бытовые привычки? Спит ли он после сытного обеда, разбрасывает ли свои носки в неподходящих местах, храпит ли по ночам, бреется ли перед сном или делает это по утрам. Она понимала, что с чем-то придётся смириться, раз уж пустилась в эту курортную авантюру. Погода радовала ласковым теплом, и Лиля настраивалась на полезный, умиротворяющий досуг: морские купания, прогулки, ужины в ресторане, беседы. Две недели – не такой уж большой срок. Если не сосредотачиваться на несвежих мужских носках, то, возможно, удастся загореть, накупаться и отдохнуть от московской суеты.
Проблема совместного размещения разрешилась элегантно. Оказалось, что Суровцев арендовал отдельный коттедж на территории огромного отельного комплекса. Вениамин Петрович проявил благородство и щедрость. Лиле была предоставлена уютная спальня со всеми удобствами. Они под одной крышей, но врозь: две комнаты, две кровати, две ванные. Он не собирался принуждать её спать с ним. Выбор оставался за ней, за Лилей. Она это ощущала.
Лиля обошла их временное владение: домик был просторным и светлым, гораздо больше её московского жилья. Она выглянула на балкон. Оттуда открывался шикарный вид на Эгейское море и на небольшую отельную гавань, заполненную яхтами всевозможных размеров и моделей. Эта картина приковывала внимание своим великолепием. Пестрели флаги разных государств, и сразу повеяло романтикой дальних странствий и каким-то особым, неведомым, фешенебельным укладом жизни. "Не озеро в Подмосковье и не мутная Москва-река", – иронично отметила Лиля. – Боже, как же я давно не отдыхала! А так изысканно не отдыхала вообще".
– Так где же мы находимся, Вениамин Петрович? Раскроете секрет? – спросила она.
– Полуостров Кассандра, мыс Сани, – неторопливо ответил Суровцев. – А отель называется Sani beach Resort. Посмотрите вдаль, чуть правее. Видите высокую гору в туманной дымке?
– Да, разглядела! Но она будто мираж – то ли есть, то ли нет. И вершина прячется где-то в облаках.
– Это гора Олимп!
– Та самая, пристанище богов? – улыбнулась Лиля.
– Та самая! – с достоинством ответил Вениамин Петрович, словно был с обитателями Олимпа на дружеской ноге.
– Одним словом – божественное место! – определила Лиля.
– Да, это так, – согласился Суровцев. – Как вы будете готовы – дайте мне знать. Пойдём прогуляться по окрестностям. Или, может быть, вы хотите сразу на пляж, купаться?
– Нет, лучше посмотрим территорию, – сказала Лиля.
Отельный комплекс раскинулся на такой обширной площади, что обойти его весь и сразу было затруднительно. Для удобства отдыхающих даже курсировал автобус, а на рецепции им вручили карту, по которой можно было уверенно ориентироваться в этом курортном раю. Первым делом Вениамин Петрович показал Лиле древнюю башню, возвышающуюся над морем и над всеми постройками.
– Это останки крепостного сооружения византийского периода. Приятно отдыхать рядом с таким историческим эксклюзивом, – комментировал Суровцев. – Сегодня взбираться туда не будем, высоковато, и лестница крутая. А завтра обязательно побываем. Прямо там, на верху, состоится концерт блюза. Ведь сейчас в Sani Resort проходит международный музыкальный фестиваль. Я специально подгадал время нашей поездки, и это тоже мой сюрприз.
– Я так признательна, Вениамин Петрович, – мягко, с интимными нотками в голосе, поблагодарила Лиля. – Сюрприз вам удался. Я ещё не видела мест, роскошнее этого.
– Мне хотелось устроить для вас особенную, незабываемую поездку! – признался Суровцев. – Если позволите, взамен я попрошу сделать мне лишь одну уступку.
– Какую же? – Лиля доброжелательно сощурилась и глянула ему прямо в лицо.
– Давайте сегодня же перейдём на "ты", – предложил Суровцев.
– А давайте! – кивнула Лиля и сделала плавный жест рукой.
Лиля согласилась упростить общение, но ей пришлось немного помучиться, чтобы решить, как же впредь называть своего щедрого друга. Его напыщенное имя было не так уж легко сократить. Веня, Миня – звучало глупо. Ни то, ни другое не шло ему, не вязалось с обликом.
Лиля отсекла только отчество. Отныне Суровцев сделался для неё Вениамин.
Днём полуостров поразил яркостью природных тонов – золото пляжей, изумруд сосновых крон, бирюзовая даль моря, лазурь небес. А вечером сумрак озарился множеством волшебных огней. Подсвечивалось всё: дорожки, прибрежные пальмы, строения и сама античная башня. В гавани зажглись маяки, на яхтах включили бортовое освещение.
Вениамин заказал ужин в номер. Им накрыли стол на просторном балконе, и они любовались ночным курортом, не покидая коттеджа.
– Ты здесь уже не первый раз. Я права? – уточнила Лиля.
– Да, я отдыхал тут дважды. Мне очень полюбилось это место. Я мечтал приехать сюда с близкой мне женщиной, – сознался Суровцев.
– За твою мечту, которая сбылась! – Лиля подняла бокал с местным розовым вином, и в нём тут же отразились многочисленные блики огней. Вино засверкало, как напиток богов.
– Что скрывать, я счастлив, – размеренно произнёс Суровцев. – В таком месте заново обретаешь себя. В Москве нам вечно не хватает времени. А здесь его становится больше, и течёт оно иначе. А если свободное время образуется, то в этот период остро хочется ощущать себя счастливым.
– Да ты философ, Вениамин! – шутливо подметила Лиля.
– Где же ещё философствовать, как не в Греции? – улыбнулся он. – Основная цель древнегреческих философов – сердце без забот. Ни мук, ни нищеты. Все они – Сократ, Пифагор, Платон, Эпикур – понимали своё дело, как заботу о себе.