Вера схватила меня за руку, потянула с кровати, заставляя встать, и стала оценивающе разглядывать меня, напоминая маленькую девочку, которая восторженно разглядывает куклу в витрине.
- Ты как раз подходишь. У тебя отличная фигура. И волосы! У тебя темные волосы, а у меня светлые - это будет контраст!
- Как же мы будем выступать? - спросила я. - Нужен номер, костюмы…
- Не волнуйся, номер есть. Я сама придумала. Я тебя научу, я покажу тебе - очень просто и эффектно. Костюмы найдутся. Я знаю одну даму - она может одолжить нам драгоценности и несколько платьев.
- У тебя есть такие знакомые? - искренне удивилась я.
- А что же?! Ты думала, я просто девица в услужении? Между прочим, я поэтесса! Я не собираюсь быть всю жизнь горничной! Ты не пишешь стихи? Я посещаю русскую поэтическую студию! Я и заметки писала и была секретарем в русской газете, но она потом разорилась. Пришлось идти в горничные. Я давно хотела танцовщицей в клуб - вот только не было подходящей партнерши! Как только у нас будет номер, мы…
В запертую на засов дверь, ведущую в хозяйскую квартиру, вдруг кто-то начал биться и кричать грубым прокуренным голосом: "Верка! Вера, открой, злодейка!" Я слегка вскрикнула от неожиданности. Вера вскочила с кровати и бросилась отпирать. На пороге появилась средних лет женщина яростного вида, высокая и толстая. За открытой дверью прочертилась перспектива квартиры.
- Верка! Опять ты чайник унесла из кухни! Ухты! Женщина погрозила Вере кулаком. Она выглядела так страшно, что я подумала с перепугу, что Вере конец.
В коридоре мелькнуло еще что-то - ив комнату из-за спины женщины пролезла огромная белая собака. Она сразу же направилась ко мне и деловито стала меня обнюхивать. Я сидела ни жива ни мертва, но все же собака пугала меня меньше, чем Степанида Матвеевна.
Вера всплеснула руками, схватила стоящий на полу чайник и подала его свирепой даме.
- Простите, Степанида Матвеевна, красавица моя! Ну простите! Виновата! - льстиво заговорила она.
- Если уж утаскиваешь к себе что-нибудь так хоть дверь не запирай! Сколько раз говорила!
Вера с самым почтительным видом кивала, поддакивая. "Да, да, Степанида Матвеевна…"
Степанида Матвеевна схватила чайник, повернулась и, к моему огромному облегчению, ушла обратно в квартиру. Собака, тем не менее, осталась.
Немного подождав, Вера опять заперла дверь на засов, хитро подмигнув мне.
- Засов-то - только с этой стороны! Значит, мы к ним всегда можем пробраться, а они к нам;- никогда! Повезло с квартирой, правда?! Завтра у меня короткий день завтра и начнем тебя натаскивать. Не волнуйся, за неделю я тебя всему научу! Господи! Наконец нашлась партнерша!
- Это твоя собака? - спросила я, страдая от навязчивого внимания животного.
Вера засмеялась.
- Это Лорд! Он живет у меня под кроватью. Одна старушка платит мне за то, чтобы он тут жил. Ее сын умер, а у нее нет сил его выгуливать. Да не бойся ты! Он добрый. Если ты будешь тут жить, тебе придется выводить его. Это будет частью платы за жилье. Не бойся, я - добрая ленд-леди, я не буду требовать много. Я уже все продумала. Спать ты будешь здесь, на полу - я достану матрас… Ну или, чтобы честно, давай спать по очереди: одну ночь на матрасе, одну - на койке.
Мы уговорились, что Вера представит меня квартирной хозяйке своей кузиной из Харбина, приехавшей искать работу. Степанида Матвеевна благоволила к Вере и хоть и выглядела грозно, но довольно быстро дала себя уговорить, чтобы я осталась жить, ничего не платя за постой, пока не подыщу место. Вместо денег она потребовала от меня разных услуг по хозяйству, таких, как мытье полов и вынос ночных горшков.
За дверью с засовом, из-за которой явилась, напугав меня в первый день, формидабельная Степанида Матвеевна, было еще несколько комнат, которые сдавались русским эмигрантам. В двух из них жили в лабиринте из ширм две семьи; в третьей - две проститутки. Помимо съемных комнат была еще просторная гостиная, которая считалась общей. По вечерам она была занята постояльцами и их детьми, но днем, когда большинство жильцов расходилось по делам, она пустовала. Именно там Вера перед тем, как уйти к Татаровым, показывала мне новые танцевальные движения, чертила мелом на полу опорные точки, и я отрабатывала их потом целый день.
Вера была удивительно артистична, танец был ее естественной стихией. Когда я пыталась повторять за ней, к моей обычной робости добавлялось еще и сковывающее чувство безнадежности от сознания, что я выгляжу особенно неуклюжей рядом с таким дарованием. Но Вера терпеливо учила меня день за днем, а я упорно повторяла расписанные по опорным точкам движения и, решив взять не мытьем, так катаньем, доводила их до автоматизма, поскольку от моей способности танцевать зависело теперь, смогу ли я выжить в дальнейшем.
Вера радовалась малейшим моим успехам и не ругала за неудачи - и этим выгодно отличалась от моих сестер, которые всегда высмеивали меня, называя слоником из посудной лавки, когда я пыталась присоединиться к их танцевальным экзерсисам под патефон.
Мы отлично ужились. Беззаботный и добродушный характер Веры позволял ей относиться ко всем трудностям с легкостью, доходящей до поверхностности, а я и всегда была покладиста в общении.
Через неделю я могла сносно танцевать. Вера уверяла, что у меня все прекрасно получается. Она взяла дополнительный выходной, и мы стали практиковаться вместе, чтобы синхронизировать движения. Перед этим Вера, имея представление о моей почти патологической застенчивости, решила, что у нас должна быть "публика", назначение которой было в том, чтобы я приучилась выступать перед живыми людьми.
Публика, которую ей удалось собрать на выступление в гостиной, состояла из двух девочек восьми и десяти лет, проститутки, страдающей похмельем, а также Су Линя - молодого образованного китайца, который ухаживал за Верой.
Мы продемонстрировали наш танец. Как и ожидалось, зрители встретили выступление добродушными аплодисментами.
- Эх, если б я была помоложе, я бы тоже пошла в танцовщицы, - вздохнула проститутка и тут же уныло добавила: - Да только не возьмут вас, девочки. Все равно ничего у вас не выйдет. В клубы очень трудно устроиться.
Вера не обратила внимания на ее слова и потащила нас с Су Линем в свою каморку.
- Ты почти не сбивалась, - похвалила она меня. - Тренируйся дальше, и будет отлично. У нас есть еще три дня.
- А вдруг нас вправду не возьмут? - сказала я, имея в виду унылое предсказание русской проститутки.
- Возьмут, - уверенно сказала Вера. - Не могут не взять. У них как раз ушли несколько девушек из состава. С одной из них я знакома. Она и сказала, что именно сейчас они ищут замену. Не думай об этом, думай о том, чтобы номер вышел хорошо. Ты уже неплохо танцуешь, главное - не запаникуй, когда мы будем на сцене. У нас красивый номер, правда ведь? - бодро спросила она по-английски Су Линя, который скромно сидел напротив нас на табурете.
- Очень красивый. Очень романтичный, - с готовностью подтвердил Су Линь.
- Вот видишь, ему понравилось. Значит, и всем остальным понравится.
Я не разделяла ее уверенности. Было похоже, что Су Линь готов подтвердить вообще все, что могло прийти Вере в голову.
- Прочитал книгу, которую я тебе дала? - спросила у него Вера.
- Не всю. Еще немного осталось дочитать.
- Су Линь учит русский, интересуется русской литературой. Мы с ним вместе посещаем поэтические семинары, - сообщила мне Вера.
- Вы пишете стихи по-русски? - изумленно спросила я Су Линя.
- Нет, нет… - Су Линь смущенно замотал головой. - Я только… э-э-э… сопровождаю мисс…
Вера засмеялась.
- Правда, он лапочка? - спросила она мне по-русски. - Это он меня научил английскому. Иначе бы я до сих пор ничего не умела сказать, кроме "вэри гуд".
После этого светского разговора мы все отправились в ближайшую кофейню, где я и Вера в первый раз за долгое время наелись досыта за счет Су Линя.
Следующие два дня я продолжала тренироваться. Вера принесла наряды и горсть драгоценностей, которые ей одолжила ее знакомая аристократка. В ворохе принесенной одежды нашлось даже боа. Мы подкололи платья булавками, которые дала нам Степанида Матвеевна, и весь вечер крутились у зеркала в гостиной под восхищенное аханье квартиранток.
- Мы выглядим, как самые элегантные дамы на свете. Теперь нам не смогут отказать. Завтра утром пойдем наниматься, - заявила Вера.
На следующий день мы, одетые с иголочки, подошли к клубу "Космополитен". Перед тем как войти, Вера остановилась, чтобы дать мне последние наставления.
- Мы просто обязаны получить ангажемент! Самое главное - держись уверенно. Бояться нам нечего - у нас есть номер! И ничего не говори! Говорить буду я! - сказала Вера.
- Хорошо.
- Что бы я ни сказала - всегда поддакивай. Если тебя о чем-нибудь спросят, отвечай обязательно по-французски.
- Почему по-французски?
- Потому что мы идем наниматься без импресарио - это дурной тон, "луз фэйс". Придется притвориться, что мы иностранки из Манилы и не знаем здешних порядков.
- Разве нельзя было попросить Су Линя изобразить импресарио?
- Ах, нет. Су Линь совершенно не умеет врать.
- Нов Маниле, кажется, говорят на испанском… или нет, на португальском… - стала вспоминать я.
- Но ты же не знаешь ни по-испански, ни по-португальски, - резонно ответила Вера.
Она сделала глубокий вдох, собираясь открыть массивную дверь, и напомнила мне еще раз:
- И улыбайся, что бы ни случилось! - Вера сделала еще один решительный вдох. - Ну - вперед!
Глава 7
Примерно через полчаса мы с Верой представляем наш номер на сцене "Космополитена". Несколько музыкантов из оркестра с равнодушными лицами исполняют аккомпанемент для нашего танца. В зале пусто и полутемно. Где-то на заднем плане работают уборщики. Управляющий клуба, элегантный, безукоризненно одетый китаец с трубкой, сидит за одним из ближних к сцене столиков и не сводит с нас изучающих глаз - так смотрят на товар на полке перед тем, как решить, купить ли его. За его спиной, поблескивая стеклами очков, стоит ассистент и тоже смотрит на нас.
Мы заканчиваем выступление. Вера, сияя улыбкой, лихо спрыгивает со сцены и подходит к управляющему. Я более осторожно следую за ней и останавливаюсь в нескольких шагах, стараясь держаться в тени.
- Этот танец называется "танцем голубых огоньков", - на неправильном, но бойком английском говорит Вера управляющему, - он пользовался большим успехом, когда мы выступали в Маниле.
Управляющий задумчиво кивает. Он переводит взгляд с Веры на меня. С его лица еще не ушло выражение покупателя, рассматривающего товар. Он что-то говорит по-китайски ассистенту и встает.
- Прошу пройти со мной в офис, леди, - говорит он нам.
Через пару минут мы с Верой сидим в глубоких кожаных креслах в офисе, управляющий - за столом напротив. Он стильно затягивается трубкой. Вера очень бойко рассказывает ему выдуманную историю нашей артистической карьеры.
- В Маниле мы выступали с сольными и парными номерами в кабаре "Парео". Нас также несколько раз приглашали в закрытые элитные клубы… Но это было еще до войны.
- До войны? Вы вышли на сцену в таком юном возрасте? - удивляется управляющий.
Вероятно, он давно раскусил нас, но считает нужным подыгрывать и делать вид, что верит россказням Веры, потому что уже решил дать нам ангажемент.
- Я и моя кузина - из театральной семьи, мы с малых лет привыкли к сцене. У нас очень большой опыт выступлений, разработаны номера, есть яркие костюмы, - врет Вера, ничуть не смущаясь. - Костюмы для "танца голубых огоньков" будут очень стильно смотреться в интерьерах клуба, правда, Айрини?
Услышав свое имя, я спохватываюсь и, не забывая улыбаться - так, что даже болят щеки, - немного испуганно поддакиваю по-французски:
- Да… это будет очень… очень элегантно…
Управляющий задумчиво затягивается. Потом откладывает трубку и переходит на деловой тон. Его английский безупречен, я могу оценить это. Вера, в отличие от меня, больше сосредотачивается на том, что именно он говорит.
- Ну что ж… Вы, наверное, знаете, мисс, что "Космополитен" считается одним из самых модных клубов в городе?
- Именно поэтому мы обратились к вам в первую очередь, - находчиво отвечает Вера.
- Мы без конца шлифуем репертуар, стараемся удивлять гостей новыми впечатляющими номерами. Вот, посмотрите, - он указывает на полку, где выставлены фото и постеры известных артистов и шоуменов, - все эти звезды выступали у нас. Мы ведем постоянную фильтрацию актеров и музыкантов - мы делаем это ради развития. Но те, кто наиболее популярен, сотрудничают с нами на постоянной основе. Что касается вас - вы можете продемонстрировать у нас свои способности в четверг. Если выступление пройдет гладко, кроме гонорара вы получите еще и ангажемент.
Эти слова звучат для нас так, будто их провозгласил ангел с небес. Нас берут! То есть почти берут. Удача на нашей стороне.
- Могу вас уверить, сэр, мы покажем вашим гостям настоящий класс, - еле сдерживая прилив восторга, говорит Вера.
- Не сомневаюсь. В гримерной вам подготовят места. Ждем вас в четверг.
Управляющий встает, и мы тоже поднимаемся. Он, прощаясь, пожимает нам руки и провожает к дверям офиса.
- Кстати, наш оркестр тоже из Манилы. Вам будет легче адаптироваться у нас в среде соотечественников, - сообщает он нам напоследок.
- О, это замечательно, - говорит Вера, скрывая растерянность, но не забывая улыбаться.
- Всего доброго, леди. Увидимся в четверг.
Мы с Верой говорим "до свидания" и чинно идем через холл к выходу.
Как только мы доходим до лестницы, где нас никто не видит, с нас слетает вся чинность, и мы начинаем горячо делиться впечатлениями. Вокруг никого нет, но из осторожности мы говорим полушепотом.
- Получилось! Получилось! Нас пригласили! Айрини, я тебя обожаю!.. - Вера бросается мне на шею от переполняющих ее чувств. - Смотри же, не подведи! В четверг мы должны выложиться!
- Знаешь, что-то мне страшно… Я никогда не выступала перед публикой…
Вера пугается.
- Даже не думай! Не смей бояться! Думай о том, что это твой шанс! Думай о том, что ты наконец сможешь не сидеть на хлебе с лярдом! Думай о чем хочешь, только отработай номер!
- А как же оркестранты из Манилы? Вдруг они с нами заговорят по-испански? Все узнают, что мы всё наврали…
- Наплевать! С чего вдруг им с нами заговаривать? Мы и смотреть не будем в их сторону! Просто не обращай на них внимания. Пусть считают, что мы снобки.
- И что это за "танец голубых огоньков"? Зачем ты соврала про костюмы? У нас же нет…
- А., это как-то само собой вылетело на ходу… наверное, со страху… - Вера слегка задумывается, но, оживившись, добавляет: - Не беспокойся - до четверга у нас уйма времени! Что-нибудь придумаем. У Степаниды есть машинка. Я отлично умею шить. Сделаем прелестные костюмчики к четвергу.
Вечером этого же дня Вера надолго уходит, собрав одежду и драгоценности, чтобы вернуть их владелице, а когда появляется, радостно демонстрирует мне огромную голубую скатерть-покрывало из бархата.
- Смотри, что нам подарили! Отличная вещь! Посмотри, какое качество! Тут хватит на двоих!
Я критически рассматриваю покрывало.
- Нет, на двоих вряд ли хватит… на одну только юбку уйдет около метра…
- А кто сказал, что мы будем делать юбки? - загадочно говорит Вера.
Два вечера подряд Степанида Матвеевна, Вера и я мудрим над покрывалом, прилагая разные хитрости, чтобы растянуть имеющийся материал на два костюма.
- Слава Богу, что вы обе тощи, как бродячие кошки, а то бы нипочем не хватило, - резюмирует Степанида Матвеевна.
Вера вырезает выкройки. Я сметываю. Наша хозяйка с сигаретой в зубах непрерывно строчит по бархату на швейной машинке. Закончив шить, Степанида Матвеевна передает готовую вещь Вере.
- Ну смотри, Верка, что вышло.
Вера хватает костюм, рассматривает на вытянутых руках, прикладывает к себе:
- О, наконец! Скорее мерить!
Вера, одетая в легкий голубой костюмчик - бюст и шор-тики, - кружится перед зеркалом. Мы со Степанидой разглядываем ее.
- Ну, Верка, за такое мое одолжение тебе придется месяц по утрам горшки золотарю выносить! А ну-ка повернись еще.
- Прелесть! Правда, прелесть? - восторгается Вера.
Однако я считаю, что костюм слишком открыт.
- Слишком коротко… даже до колен не доходит. Это же не совсем прилично.
- Что ты! в самый раз! То, что нужно! Легкий костюмчик для кабаре! - возмущается Вера.
- Я не знаю, решусь ли я выступать в таком.
- Ах, боже, какая ты ханжа!
Вера хватает полоску бахромы, оставшуюся от скатерти, прикладывает сзади к шортам, тем самым добавляя что-то вроде шлейфа.
- Вуаля! Можно считать, что колени прикрыты! Во всяком случае - сзади. Все очень прилично!
В четверг вечером мы стоим, волнуясь, в коридоре перед выходом на сцену клуба "Космополитен". Голос конферансье объявляет:
- А сейчас две очаровательные юные сестры Вера и Айри-ни исполнят зажигательный "танец голубых огоньков"!
Оркестр играет вступительную мелодию. Вера "надевает" улыбку, хватает меня под локоть и решительно тянет к сцене.
- Главное - улыбайся! Улыбайся все время!
Наш дебют прошел гладко. Вера танцевала более уверенно и подстраховывала меня, когда я допускала ошибки. Посетители снисходительно приняли наше выступление и больше занимались своими делами, чем смотрели на нас. В конце нашего номера кое-кто из публики аплодировал - без энтузиазма, но благодушно. И самое главное: кто-то даже бросил на сцену конверт с деньгами. Вера, сияя, посылала зрителям воздушные поцелуи; ей так нравилось находиться в центре внимания, что конферансье начал отчаянно жестикулировать из-за кулис, чтобы дать ей понять, что пора уходить.
В коридорчике за сценой нас перехватил ассистент управляющего.
- Вас ждут в административной части, пожалуйста, пройдите со мной, дамы, - вежливо сказал он и провел нас в кабинет управляющего.
Управляющий с трубкой в зубах что-то печатал на машинке за столом с таким видом, будто сидел тут безвылазно, хотя мы точно знали, что во время нашего выступления он был в зале.
Увидев нас, он вынул трубку, встал и взял со стола конверт.
- Леди, вот ваш гонорар за вечер, - сказал он, вручая конверт Вере.
Вера приняла деньги и открыла было рот, чтобы сказать что-то в ответ, но управляющий, показывая, что ситуация полностью перешла в коммерческое русло, продолжил деловитым тоном, слегка размахивая в такт трубкой - ее он по-прежнему держал в руке:
- Ваше выступление было вполне приемлемым. Администрация считает возможным заключить с вами контракт. Мы надеемся, что вы будете продолжать работать над репертуаром и в дальнейшем сможете предложить публике новые номера. Прошу вас, ознакомьтесь с условиями контракта.
Он подал нам документы - каждой по отдельному контракту. Увидев бумаги, Вера не удержалась от того, чтобы бросить торжествующий взгляд на меня. Управляющий истолковал это переглядывание по-своему.