На самом деле – НИ ОДНОГО. Устали у нас в классе шутить. Или боятся. Поскольку Маргарита, наша директриса, приказом по школе запретила нам прикалываться над одноклассниками. За нарушение – вплоть до отчисление с формулировкой: "За оскорбление чувств соучеников". Поэтому те, кто раньше был предметом шуток, могли сегодня расслабиться. Меня вот в прошлом году разыграла Кулакова, – догнала сзади, когда я из гардероба шла, и зашептала на ухо: "Быстро в туалет, у тебя на попе – дырка. Я сейчас иголку с ниткой раздобуду и мигом к тебе – зашивать". Когда человеку такое говорят, он не вспоминает, какой сегодня день. Тем более – такой человек, как я. Я переживала возвращение в школу после каникул, и дырка на попе казалась мне логичным началом школьных неприятностей. Я стою в туалете, жду Кулакову. Звонит первый звонок, потом второй. Кулаковой нет. Я жду. Потом решила брюки снять и посмотреть, какого же размера там дырка. Никакой дырки не было. На урок я, естественно, опоздала. Получила замечание в дневник. На парте лежала записка: "С днём дурака, дорогая Танюша!". На перемене Кулакова рассказала о своей шутке всем, кому смогла. Меня избрали королевой дня. Было, конечно, обидно, но я виду не подала.
Включила тёплый душ пофигизма, надела наушники и стала рисовать комиксы.
А сегодня, да и вообще в последнее время все вокруг меня хороводы водят, как вокруг новогодней ёлки: и учителя, и одноклассники. Я даже третью четверть закончила без ЕДИНОЙ тройки. Только меня это нисколько не радует. Поскольку такая успеваемость – не моя заслуга, а "заслуга" моего папы. И ещё Адольфовны.
В общем. У моего папы и Адольфовны случился РОМАН. ААААА!!!!! Хуже этого придумать ничего было нельзя. Выяснилось, что она папу давно домогалась. Аж с сентября. И вызывала в школу под предлогом моего плохого поведения и успеваемости по физре. А мама тогда ничего не просекла, и велела папе её обаять. Чтобы Адольфовна от меня отвязалась. Она от меня отвязалась, а к папе привязалась. И папа ей УВЛЕКСЯ! Этой безмозглой бывшей гимнасткой с нулевым айкью! Но никто ничего не знал…
А потом у мамы произошла депрессия, и папа отправил её в Индию лечиться. А мама не долечилась и вернулась домой раньше срока. Потому что ей позвонила бабушка (папина мама!) и сказала, что у неё семья рассыпается. Откуда это бабушка узнала, я не понимаю. Мама вернулась, папа её встретил с огромным букетом, мы так были счастливы с Ленкой, что она вернулась, потому что бабушка нас конкретно ДОСТАЛА. Они только вошли в квартиру, мама с папиным букетом, папа с маминым чемоданом, вдруг маме на телефон – звонок. Мама говорит: "Алло" и дальше замолкает. Только слушает, слушает, и чем дальше слушает, тем страшнее у неё становится лицо. Оно и так было непривычно загорелое, но тут стало просто черное. Потом мама вырубает телефон, разворачивается к папе и букетом ему по лицу, букетом. Она все розы об него измочалила и шипами ему лицо поцарапала, и руки, потому что он руками закрывался, но всё время экзекуции молчал и даже не пытался уклониться. Мы с Ленкой пытались папино лицо спасти, но мама на нас так зыркнула, что мы поняли, что папа совершил что-то действительно ужасное, и его лицо спасению не подлежит.
А потом мама прямо в куртке и кедах ринулась в спальню, и оттуда полетели в холл папины вещи. Он оказался такой барахольщик! Мама кидала вещи, наверное, с полчаса, и в холле образовалась целая гора. Мы поняли, что мама выгоняет папу из дома. Папа сначала пытался поговорить: "Маш, давай мы спокойно всё обсудим!", но мама молчала, как рыба, и всё только кидала вещи, метясь ими в папу. Но не попадала, потому что руки у неё тряслись. Когда она устала и села на кровать, папа попытался проникнуть в спальню, но мама вскочила и так хлопнула дверью перед его носом, что папа едва успел отскочить, а то мог бы не только потерять лицо, но и повредить мозги.
Он попросил нас с Ленкой помочь ему упаковаться, сказал, что очень перед нами виноват, что всё потом объяснит, что сейчас должен нас временно покинуть, чтобы мама его не убила. Мы расчехлили три сноуборда (мамин не трогали), кое-как попихали его шмотки в чехлы (свои летние вещи он не стал брать, попросил нас спрятать в гардеробе – сказал, что к пляжному сезону надеется вернуться назад), обнял нас, просил простить, если сможем, хотя мы ещё совершенно не понимали за что, но смутно догадывались. Верить в догадку, конечно, не хотелось. Хорошо ещё, что при этой сцене не присутствовала бабушка, папа отвез её домой накануне маминого приезда, неожиданно вернувшись из "командировки". Куда он "откомандировывался", потом нам рассказала мама. Если бы я знала, что папа замутил с Адольфовной, я бы, наверное, не стала помогать ему паковать вещи.
Когда он уже спустился вниз со всеми шмотками, мы с Ленкой заметили в углу за консолью связку галстуков и одну туфлю из тех, что он надевает по особым случаям, сунули всё в пакет и рванули вниз. Когда мы открыли дверь подъезда, папа стоял у машины к нам спиной и орал по телефону благим матом. В прямом смысле. До этого я никогда не слышала от папы мата, а такого накрученного, которым изъяснялся в тот момент он, я вообще никогда ни от кого ещё не слышала. Ленка тоже. Судя по тому, что обращаясь к своему собеседнику, папа ежеминутно поминал собаку-самку, я поняла, что разговаривает он с женщиной. Ленка предположила, что он распекает ту зелёную гусеницу, которая до этого звонила нашей маме и испортила нам нашу семейную жизнь.
Я никогда не догадывалась, что с корнем на "еб" существует столько глаголов самого разного значения. К нему, оказывается можно приставлять разные приставки: и при, и за, и от, и даже раз! Если коротко: папа грозился "подать в суд за сексуальные домогательства и понуждение к коитусу"(!!!)(значение слова я потом посмотрела в "Википедии"), если эта самка-собака не от(станет) от него и его семьи. Мы неслышно положили пакет в открытый багажник и тихо слиняли, чтобы не мешать папе лечить гусеницу. Главное мы услышали: уходить из нашего дома папе не хочется. Это дает надежду на то, что воссоединение семьи к летнему отпуску возможно. Если только папа снова обаяет маму (держу пальцы крестиком).
На следующий день после папиного изгнания мама пошла к директрисе писать заявление о моём уходе из школы. Маргарита всполошилась, стала, конечно, выяснять причину. Мама ей всё выложила по чесноку, потому что скрыть такое всё равно невозможно. Если уж Адольфовне было не слабо позвонить ей и потребовать освободить мужа от семейных отношений, то фиг ли ей утаивать улов от своих.
Маргарита пришла в ярость и пообещала маме, что "уволит эту мерзавку". И она это сделала! Теперь у нас нет физкультуры. В общем-то меня это радует. И многие реально благодарны нашей семье, в смысле того, что благодаря нам Адольфовна уволилась. Ко мне даже из десятого класса подходили девочки – сочувствовали и благодарили. В общем, я стала известной на всю школу – но мне от этого кисло. С Адольфовной или без неё, но из школы надо линять. Надеюсь, мама помнит о своём обещании. На папу теперь надежды мало. Мама может не согласиться с его предложением.
И как будто бы мне было мало! Я к тому же умудрилась влюбиться! И в кого! Никому не признаюсь. Даже Ленке. Засмеет. Это… ЖЕНЬКА НГУЭН! ААА! В классе у него кличка: "Китаёза", хотя реально он вьетнамец. По отцу. А мама у него коренная москвичка. Он маленький, мне по нос, и драчливый до жутиков. С ним никто не связывается, даже из старшеклассников. Он владеет какими-то приёмчиками, может так через колено перебросить, что будешь кувыркаться, как Беатрикс из "Убить Билла", если считать Женьку за Пай Мея.
Как он меня в прошлом году доставал! То за хвост дергал так, что я взлетала, то за лямки рюкзака, так что я падала на пол, то из трубочки шариками плевался и всё время за шиворот попадал. Мама уверяла меня, что он так проявляет симпатию. Бред! Может быть, в мамино время мальчики именно так симпатию проявляли, но у нас всё совсем по-другому. У нас, если проявляют симпатию, пишут эсэмэску с сердечками или "В контакте" под фоткой в купальнике пишут: "Ты классная!".
В общем. Не питала я к Нгуэну никаких позитивных чувств. Наоборот. И вдруг этот задирала приходит в класс в очках. И ни в каких не солнечных, а в нормальных, с диоптриями. Нет, не так. Пришел он без очков. Сел за парту – он сбоку от меня сидит, в ряду у окна. И, когда начали писать на доске, вижу – тихонько тянется рукой к рюкзаку. Я, конечно, на стрёме. Потому что от него всё, что угодно ждать можно. А он достает украдкой футляр, из футляра – очки и, не глядя ни на кого, нацепляет очки на нос. Очки его просто преобразили. Он стал такой милый и беззащитный! Я на него прямо уставилась, так была поражена. А он застеснялся, ладонью от меня закрылся – как будто бы голову рукой подпирает. А у меня внутри всё ухнуло, как будто желудок оборвался и в малый таз улетел. Почему-то жалко его стало, и по макушке захотелось погладить. А он пунцовый стал, как вишнёвая жвачка. А потом повернулся ко мне и прошипел: "Ну, чё вылупилась? Очков, что ли, не видела?" Но я почему-то не обиделась. Эсэмэснула ему, что очки ему очень идут. Он, правда, решил, что я издеваюсь, снял очки и убрал в футляр. А потом поприщуривался-поприщуривался, и надел очки обратно. А я уже ни о чём не могла думать – только о Нгуэне в очках. Ну, не дура я после этого? Можно влюбиться в глаза, в улыбку, в фигуру (если спортивная). Но в очки! Только я на такое способна. Пока Нугуэн без очков – я могу себя контролировать, но как очки наденет – я всю себя теряю. Хорошо, что надевает он их только во время уроков, и мне не всегда его видно. А когда я на него смотрю – он дико нервничает и строит мне рожи. И что мне теперь делать? Я в полной потере.
На весенние каникулы мы никуда не ездили. Сидели дома. Ленка общалась со своим малолеткой, а я – с Соней. Соня закончила четверть без всяких троек, её родители отпускали гулять почти без ограничений. Наша мама отказалась от папиного финансирования и теперь работает, как заведенная: делает переводы и даёт уроки английского. А мы с Ленкой проявили женскую солидарность, хотя папа предлагал отправить нас куда захотим. Мамины родители временно переехали к нам: помогать нам выживать. Мы с Ленкой сначала были в панике: дело в том, что наша бабушка Ира – мамина мама – кругом больная. Нет такого места на её теле и внутри него, которое у неё не заболело хотя бы однажды. Мы думали: ну всё, у нас теперь дома будет сериал "Клиника" в прямом эфире. Но тьфу-тьфу-тьфу! Они с дедушкой Жорой живут с нами уже две недели, и ещё ни разу бабушка не охнула! Стоит у плиты, как часовой на посту, и – готовит, готовит, готовит. А дедушка подтаскивает из магазина ингредиенты. Если они проживут у нас больше месяца, мы с Ленкой превратимся в Винни-Пухов. Вернее, Винни-Пухом буду я, а Ленка – раздувшимся в талии Пятачком. Ленка-Пятачок! Хороший образ! Сейчас я её нарисую!
Полина Григорьевна
Люций, привет! Я дома. Люций! Ты где? Почему такой запах в прихожей? Ты что, мне в тапок нассал?! Ну, ты и скотина! Неблагодарная беспородная скотина! После всего, что я для тебя сделала! Отмыла, пригрела, глистов и блох из тебя выгнала, кормила лучшими субпродуктами, чесала патентованной щеткой, дорогие прививки делала, лечила, когда перед Новым годом заболел. За что ты мне мстишь? За то, что сегодня пришла с опозданием? Ты знаешь, что бывают обстоятельства непреодолимой силы, из-за которых люди не то, что аппетит, голову теряют? Речь не обо мне. Я в жизни голову не теряла, какими бы ни были обстоятельства. Я – дочь офицера, и всегда помню об этом. А вот Катя, она уже не дочь офицера, а всего лишь его внучка. Да что говорить, я сама виновата. Всю жизнь её от жизни оберегала. Дооберегалась. От первого порыва ветра подломилась.
Ты где? Под диваном? Вот там и сиди. Если выйдешь, я тебя ссаным тапком так отхожу, мало не покажется! И я не шучу, хоть сегодня и первое апреля. Мне когда Катя позвонила и сказала, что Гоша от неё ушел, я тоже подумала: разыгрывает! Но, когда она разрыдалась в трубку, я поняла: не разыгрывает. Знаешь, что я почувствовала? С одной стороны – большое облегчение. Жизни дочери ничто не угрожает. И валютный счет закрывать не придется – окна летом всё-таки поменяю. И с экстрасенсами общаться не придётся. Боюсь я их, если честно. А с другой стороны – досаду.
Вот, выращивала моя девочка писателя, три с половиной года в попу дула, вдохновляла, обслуживала, надеялась. И всё коту под хвост. Не тебе, не тебе. И не коту вовсе. А литературному агенту. Гоша ушел от Кати к своему литературному агенту, вернее – агентше Жанне. И не под хвост. А под крыло. Конечно, у неё – квартира на Чистых Прудах, наследственная, четырёхкомнатная, с академическим кабинетом, с библиотекой, с историей, с евроремонтом. Это тебе не старая полковничья хибара под Икшей. Вот и вся любовь.
Я сорвалась и к Катюше на дачу поехала. Боялась за её психику. Она сегодня проснулась, а на столе – записка: "Прости, Катя. Прощай. Ухожу к Жанне. Так будет лучше для нас обоих". Она не поверила – всё-таки первое апреля. Думала – розыгрыш. Стала ему звонить. Не ответил. Потом прислал сообщение: "Катя, я не шучу". Вот и всё. Катя вся в слезах и соплях. Битых два часа я уговаривала её со мной в Москву ехать. Не поехала! Кресло свое, говорит, оставил, может быть, вернётся. Жди, как же, вернётся! Жмот, который квитанции от скудных денежных переводов детям собирает в файлик с надписью "Алименты" вернется в Икшу с Чистых Прудов?! Он же не идиот, а только извращенец! Я бы там осталась с ней переночевать, но ведь ты некормленый. Из-за тебя только и вернулась. А ты мне в тапок нассал! Вот шиш ты теперь ужин получишь.
Получается, зря я к тебе спешила. И история наших отношений, Люций, очень напоминает мне Катины отношения с Гошей. Такое же неблагодарное животное. Жаль, что она его не кастрировала. Он ей не ковёр, душу изгадил. Это намного хуже. Ладно, хорошо хоть моя девочка не забеременела. Знаешь, кого я сегодня по пути на электричку встретила? Бывшую ученицу из моего класса, Шахзоду, помнишь такую? Её осенью из школы родители забрали, сказали, что переводят в экстернат. И вот мчусь сегодня на электричку, ног под собой не чую, а навстречу мне идет парочка: восточный мужик с лысиной и с пузом и девочка в платке по самые глаза, и тоже с пузом. Я её не узнала. Только когда она поздоровалась со мной, я поняла – кто это. Я же её в платке никогда не видела, а с животом и подавно. Если бы не собственное горе, я бы там застыла на месте. Ничего себе экстернат! Она худенькая, маленькая, пузико выпирает, как полное недоразумение. Поздоровалась и тут же глаза отвела, быстрее мужа догонять. За руку его не держит, идет на полшага сзади, голову опустила. О, Господи! Никто меня не убедит, что она по доброй воле выбрала такую судьбу.
Я Кате рассказала про эту встречу. Сравни, говорю, свое положение с положением этой девочки. Ты – образованная, совершеннолетняя и свободная, у тебя всё впереди. Ну, не сложилось, бывает. Иди дальше. А каково ей? Маленькой, беременной, по сути бесправной. Даром что живет в Москве, а не в узбекской глубинке. Там бы, может, не так драматично это выглядело бы. Все вокруг такие. А здесь? Как изгой. Ведь умная девочка, училась хорошо, общалась свободно, и вдруг раз – и крест на всем. Чем её родители думали, когда замуж отдавали – я не понимаю. Явно не мозгами. Вот не угодит она мужу, выгонит он её, куда она потом, без образования? В поломойки, как многие её соплеменницы. Сколько их тут подъезды моет, чтобы свое потомство там, на родине прокормить! Бросают детей на родственников и вперед, на штурм московских полов. Вот наша школьная уборщица три года уже детей не видела! А дочку её там, на родине, братья после девятого класса из школы забрали: нет матери, присматривать некому, сиди дома. А мать домой не едет, чтобы на билеты не тратиться, приданое копит, скорее дочь замуж выдавать надо. За кого? Кто посватается. За незнакомого человека? Как получится. Ну, тогда не следует спешить беременеть сразу после свадьбы, пусть хоть приглядятся друг к другу. Нет же, традиция не позволяет. Позорно не забеременеть! А жить в нищете и плодить неграмотных не позорно!
Эх, Люций! Каждая несчастная женщина несчастна по своему: Катя – потому что замуж не позвал, а Шаха – потому что выдали насильно. Вот одна Кох у нас в дамках. Увела чужого мужа, и не просто мужа, а мужа председателя родительского комитета школы, и как с гуся вода! Такую хорошую семью разбила. Ещё и увольняться из школы не хотела, тварь такая. Моя, говорит, личная жизнь никого не касается. Мы ей всем коллективом бойкот устроили. Никто даже за один стол в столовой с ней не садился. И из учительской все выходили, когда она входила. А Маргарита ей сказала: "Увольняйся или подведу под статью". Уволилась.
Так что до конца учебного года старшие классы будут без физкультуры. А в конце года оценки всем нарисуют. Не математика же. Физические способности, по счастью, теперь не проверяют. Сочинения в школу вернули, а нормы ГТО – пока нет. И отличненько. Лишние часы для подготовки к ГИА и ЕГЭ не помешают. Теперь субботу от уроков освободили, отдохнут хоть дети лишний день. И я тоже. Что-то сердце в последнее время барахлит.
Вот год закончится, после ЕГЭ пройду обследование. Клянусь! А теперь корвалолу и в койку.
Куда вылез? Вот тебе, вот тебе! Получил? Так тебе и надо! Будешь у меня ещё в тапки ссать!