- Хотел, вот именно. Но Аркашки сейчас нет в клинике. Он исчез, телепортировался… Распался на атомы и улетел. Нет его… В настоящем, во всяком случае. Объяснить сей факт сам Ворзоня не в силах.
В этот момент к ним подошел официант, принес заказ.
- Откуда такая уверенность? Ты что, все обыскал? Может, прячется… у одной из любовниц. - предположил не совсем уверенно Вениамин. - У той же Аленевской проверял?
- Я видел глаза Ворзони. Уж я-то его знаю, можешь не сомневаться. Этот просто так икру метать не станет. У него нервы - будь здоров. И если он на медсестру орет, как хряк недорезанный, то, значит, случилось ужасное. Сейчас он сам себе боится признаться, но, похоже, его методика кое-чего стоит, раз такое происходит.
- Так это же… Нобелевская премия, - Вениамин вытаращил глаза, начисто забыв о еде и выпивке. - Лауреатства там всякие. Обалдеть! А ты уверен в том, что говоришь? Прямых доказательств, как я понимаю, у тебя нет.
- Тогда где он может быть, если не там? Я знаю одно: оборвать резко сеанс нельзя, нет никакой возможности.
- Что сейчас будет? - с трудом справляясь с охватившей его паникой, спросил Виниамин.
- Лично для нас, думаю, ничего, - размеренно, словно ему дали установку во что бы то ни стало потянуть время, произнес Кедрач. - А глобально… Ты помнишь свой текст? Про пространственно-временной континуум помнишь? Изменяя прошлое, можно нарушить этот континуум, получится разрыв логики событий.
- Я не думал, что это коснется меня лично, - признался вполголоса Вениамин. - Но чем это чревато?
- Чем угодно, - Кедрач окинул взглядом помещение ресторана, как бы демонстрируя диапазон возможностей того, что может натворить в прошлом его одноклассник. - Вплоть до апокалипсиса. Хотя я грею себя надеждой, что ума у Изместьева хватит не совершать глупостей. Лично тебе бояться нечего. У него претензии должны появиться к Клойтцеру, а не к Поплевко. А это - персонаж из далекого будущего.
- А как Изместьеву оттуда вернуться? Из прошлого, я имею в виду.
- Ты настолько плохо выучил роль, коллега, что никак не вспомнишь свои же слова? - Кедрач вдруг по-детски рассмеялся. - Зачем ему оттуда возвращаться? Он начнет там жить по-другому. Представь ситуацию: он не женится на Ольге. И Савелий на свет не появляется. Просто, как клизма с отваром ромашки.
- Представляю, - дрожащими губами промямлил Поплевко. - Погоди. Кто тогда вместо меня сыграл мою роль?
- Хм… До последнего времени я был уверен, что это ты. А что касается Аркашки… Просто так никто с шестнадцатого этажа прыгать вниз башкой не станет. Видимо, здорово ему осточертело в настоящем. Даже у меня - мурашки по телу, как вспомню.
- Если у него конкретный план жениться на ком-то другом, не на Ольге, а скажем, на ком-то… На ком?
Кедрач почесал вилкой у себя за ухом, потом отчего-то зажмурился, и вдруг с размаха стукнул себя этой самой вилкой по лбу.
- Ну, конечно, как же я сразу-то не домымрил?! Он собрался жениться на Аленевской! У них в конце школы роман был… И он как раз в то время намылился! Роман достаточно серьезный, хотя и кратковременный. Думаю, что Ворзонин, паскудник, каких еще поискать, пронюхал это дело.
- Что-то я никак не пойму, - Вениамин замотал кудлатой головой. - А как он может использовать все это?
- Что ж тут непонятного? Ворзонин втрескался в Ольгу, жену Изместьева. Как убрать конкурента? Да так, чтобы даже намека на него не осталось? Надо отмотать назад время и все переиграть в самом начале. Изместьев - теперь будет муж Аленевской. А Ольга будет свободна… Хотя не факт, не факт. Что свободна.
- Разумеется, не факт, - ухмыльнулся Поплевко. - Где гарантия, что она никого за это время не встретит? Она - женщина из плоти и крови. К тому же, это не путешествие во времени, это лишь психотерапевтический сеанс. Ты сам говорил.
- Говорил… Но, вполне вероятно, ошибался.
Вениамин внезапно вскочил, словно случайно прищемил себе яичко. Секунду-другую он не мог вымолвить ни слова.
- Я знаю, как проверить истинность всех наших рассуждений. Надо встретиться с Аленевской! Любые изменения отражаются на действительности мгновенно. Или, скажем, отыскать Савелия.
- А ты, кажется, прав, - Кедрач покачал головой. - Не зря у нас столько общего!
- Так почему мы до сих пор здесь?
- Как почему? - обиделся Кедрач. - Чтобы спокойно доесть ассотри и допить текилу. Думаешь, не твои деньги, так и наплевать на них?
* * * *
Через полчаса они мчались в такси по направлению к "АВАКС-банку". Кедрач ерзал на сиденье и теребил себя за нос. Ему не давал покоя факт, что не он додумался до этой поездки. В голове вертелось нечто жуткое, что еще несколько часов назад он бы однозначно принял за проявление шизофрении. Сейчас же, в свете открывшихся фактов, все казалось достаточно приемлемым.
Если бы Изместьеву что-то удалось исправить в этих пресловутых восьмидесятых, то изменилось бы все. Про Аленевскую-банкиршу им бы с Вениамином (последнему-то уж точно ничего) сейчас было известно не больше, чем какому-нибудь докеру в Неапольском порту.
Если они знают до сих пор, что Жанет - банкирша, значит, есть шансы, что ничего не изменилось, и Изместьева в прошлом … нет. Или у него ничего не получилось. Бедняга! Ну, а если его там нет, где тогда он? Где Аркашка? Куда его дел Ворзоня? Этот самовлюбленный павиан.
И совсем необязательно, кстати, лететь сломя голову в банк. Достаточно встретиться с Ольгой, или с сыном Изместьева Савелием. Сам факт того, что с ними все в порядке, будет доказательством статуса кво…
- Ладно, к Аленевской, так к Аленевской… - Егор не заметил, как высказал свою последнюю мысль вслух. - Какая разница, как будет доказана истина.
- Ты о чем это? - слегка ткнул его в плечо Поплевко. - О какой истине речь? Я никак не врублюсь.
- Ладно, проехали, - махнул рукой Кедрач и принялся смотреть в окно.
Кому-кому, а ему, как другу Изместьева, давно были известны семейные "неурядицы" одноклассника. Тысячи людей живут годами с этими проблемами, "не вынося сора из избы". И у любого человека есть моменты в жизни, когда он хочет начать все сначала. Когда появляется желание не совершать ошибок, что-то переиграть. Вполне естественная мечта, если к тому же учесть пертурбацию и переоценку ценностей 90-х годов. Но у всех это так и остается на уровне мечты, не более.
Каким-то образом про мечту Изместьева узнал психиатр Ворзонин. Как это произошло, - о том история умалчивает, но факт остается фактом: как-то узнал.
Абсолютно случайно данная информация совпала, "состыковалась" с его научными изысканиями. Так возник проект, не имеющий равных по дерзкости и масштабу. В медицине пока никто на подобное не решался, не замахивался.
Но, к сожалению, у Ворзонина сей научный эксперимент очень скоро перетек в совершенно иную плоскость. Будучи влюбленным в Ольгу, супругу Изместьева, которая наверняка поведала ему, как своему доктору, все проблемы. А он не нашел в себе силы дистанцироваться от всего личного. Сделать так, чтобы после эскперимента Аркадий либо вернулся со стертыми воспоминаниями, либо не вернулся вообще, для Павла - проще простого.
Теперь у Егора не было ни капли сомнения, что все обстоит именно так.
Встреча с юностью
Ни одно другое ожидание не отражалось на здоровье Изместьева так, как ожидание себя самого на заброшенной стройке восьмидесятых. Сердце колотилось во всех местах, грудь тянуло - наступило время кормления. Красноречие Акулины не пропало втуне, - Аркаша был нимало заинтригован услышанным, даже не стал заходить домой после школы, сразу же направился на стройку.
Видя, как парень перепрыгивает через ямы и всякий строительный мусор, Акулина разнервничалась так, что долго не могла начать разговор. Когда, наконец, совладала с собой и изложила основные причины своего пребывания в таком виде, Аркадий не поверил. Пришлось посвятить парня в кое-какие нюансы его глубоко "законспирированных" личных переживаний, от которых десятикласснику стало не по себе.
- И не каждый день вовсе, - обиженно уточнил он, когда незнакомая колхозница вдруг заикнулась про его мастурбацию. - Изредка, может, раз в месяц… Так это все… в моем возрасте.
- Я могу сказать гораздо больше… - горячо убеждала его Акулина. - Но не для этого я здесь. Пойми, я хочу тебя предостеречь от скоропалительных решений. Через много лет Жанна Аленевская станет крупным банкиром. Она будет ворочать миллионами. Не упусти эту возможность! Через пару лет начнется перестройка, потом заварится такая катавасия, что мало не покажется. Про коммунистические идеалы забудь, даже не отвлекайся на них. Поступишь в мединститут, распределяйся на хирургический поток. Потом специализируйся на косметологии. Такие бабки засеребрятся в перспективе - пальчики оближешь. Не упусти Аленевскую, умоляю! Это очень важно…
- Хватит меня разыгрывать. - твердо заявил Изместьев-84 Изместьеву-08 в женском обличье. - Вы, кажись, сами себе не верите. Настолько сумасбродно все выглядит.
Сзади неожиданно послышался хруст снега, оба Изместьева оглянулись. Тот, что был постарше, едва не свалился в сугроб. К ним быстро приближалась Жанна Аленевская. Она была настолько обворожительна, что доктор зажмурился. Даже в простеньком пальто точеная фигурка смотрелась потрясающе.
Ничего женская внешность не смогла сделать с нормальной мужской сутью: хоть сейчас он готов был сграбастать девушку и нести на край света. Отдал бы все на свете, чтобы поменяться в этот миг внешностью со своим молодым предшественником. Но реальность была настолько неумолима, что Жанна, окинув Акулину презрительным взглядом с ног до головы, прыснула в кулачок:
- Здрасьте! К тебе приехала родственница с Камчатки?
- Ну, что-то вроде того… - замялся десятиклассник. - Жанет, это совсем не то, что ты подумала. Выбрось из головы… Ну, подумай! Посуди сама.
- Да уж вижу… - раздумчиво протянула девушка. - А я было Сережке Чикиреву поверила. И что, больше вам, неприкаянным грешникам, встретиться-то негде? Ты ее прячешь от всех? Я тебя понимаю… Я-то думала… соперница появилась. Теперь вижу, что не права, извини.
Что произошло дальше, Акулина поняла не сразу. Кажется, Аркадий притянул ее к себе за рукав:
- Откуда ты все знаешь? Быстро говори и проваливай отсюда. Видишь, какие дела? Мне эти сложности ни к чему.
- Я из будущего, - незатейливо, по-колхозному, выразилась Акулина.
- Что??? - Протянул Аркадий, застыв напротив нее.
Летящий в парня жилистый кулак просвистел у нее над ухом подобно падающей бомбе. Клацнули молодые зубы. Закатив глаза, Изместьев - 84 медленно повалился на бок.
- Ах вы, суки! - хрипотца Федунка ворвалась в ее уши подобно расплавленному свинцу. - Че, мразь, на молодых потянуло? Я т-те покажу Леневскую… - Звездневскую! Корячина! В роддоме с этим голубенком спелась. Признавайся, тварь! Губчека, твою мать!
Кое-как вырвавшись из цепких рук невесть откуда взявшегося Федунка, Акулина склонилась над Аркадием. Парень был без сознания. Пульс на сонных артериях прощупывался слабо.
- За букварем она поехала! Гнида! - гудел сверху Федунок, периодически попинывая супругу. - За тетрадками… Я тебе дам учебники!
- Что ты наделал, олух? - шлепая Аркадия по щекам. - Сначала разобрался бы, а уж потом.
- Кто олух? - Федунок вроде бы и растерялся. Потом, по-видимому, не найдя ничего обидного в прозвище, согласился: - А, ну, может, я и олух. Только ты… - б…ь, самая что ни на есть настоящая.
- Идиот клинический! Маразматик, алкаш! Ты что с парнем сделал, нехристь?! Урод!
Решив, что здесь не Кормилицы, и терять ей особо нечего, Акулина разошлась не на шутку.
Федунок на какое-то время потерял дар речи, стоял, растерянно моргая. Внезапно на него посыпались удары Жанны. Девушка начала бегать вокруг, бить Федунка сумочкой и кричать что есть мочи:
- Помогите. Милиция! Милиция! Ради бога! Убива-а-ают! Колхозники вонючие! Понаехали.
Потом вдруг подскочила к Акулине, оттолкнула ее от лежащего Аркадия:
- Тебе какого черта здесь нужно, шмара деревенская? Из какой подворотни ты выползла? Откуда взялась? П-шла вон! Затычка суконная.
- Ничего не понимаю, - Федунок продолжал моргать, жуя лямку своей шапки-ушанки. - Дак ты… это… что… с кем, значит? Не с ним, че ли?
Жанна трясла лежавшего на снегу Аркадия, который не подавал никаких признаков жизни. Акулина ругала себя последними словами, озиралась по сторонам, пока, наконец, не решилась:
- Надо "скорую" вызвать. У тебя мобильник есть?
- Что?!!! - Жанна округлила глаза. - Мобильник? Ты о чем это? Автомат за углом, беги в темпе. Он без сознания.
Да, к хорошему быстро привыкаешь, - подумал Изместьев, одергивая себя, - что ни говори. Когда-то сотовых не было вообще. И люди как-то жили.
* * * *
Когда Аркадия увезла "скорая", Жанка поспешила домой, а Федор благополучно был препровожден в ближайший милицейский участок, на Акулину напал ступор.
Что будет, если с парнем что-то случится? Сама того не желая, она грубо вмешалась в свое прошлое. Можно сказать, грязными сапогами залезла на чистую простынь. Она должна была предвидеть, что ревнивец Федунок последует за ней. Слишком подозрительно он ее отпустил, легко согласившись с ее доводами. Но за то, что он сделал, он и поплатился: Акулина в отделении дала против него такие свидетельские показания, что его скоро оттуда не отпустят. И хотя дети дома одни, мать не жалела о содеянном: все равно толку от мужа никакого не было. А к вечеру она должна была вернуться домой.
"Потерял ты бдительность, Изместьев! А о чем нас всегда предупреждали на Истории КПСС? Правильно: будьте бдительны, враги не дремлют. Они, эти враги, готовы заплатить любые деньги, лишь бы завладеть информацией. А ты, говоря языком 21 века, облажался".
Ноги сами ее принесли к своему дому, - тому самому, где Аркадий жил в восьмидесятые. Сердце колотилось, сосуды готовы были лопнуть в одночасье, когда она зашла в подъезд. Ее никто не знал. Пользуясь своей неузнаваемостью, она стала подниматься на свой этаж. Замерев на несколько секунд перед своей квартирой, Акулина закрыла глаза. За дверью были слышны голоса. Жанна с отцом Аркадия разговаривали на повышенных тонах. Обсуждали, естественно, только что произошедшее. Акулина прислушалась.
- Если бы ее кто-то знал! Мы бы с ней быстро разобрались. Ее муженек приревновал к Аркашке. Смех, да и только. Ну и схлопотал 15 суток, теперь есть время поразмыслить над жизнью.
- Куда его увезли? В какую больницу, - перебил отец словесный поток Жанет. - Как там его самочувствие? Что с ним?
В этот момент раздался телефонный звонок. Отец, по-видимому, схватил трубку.
- Да… Лида, как он? В какую больницу его отвезли?.. Ну, ну… Пункцию, говоришь? Когда?..
В этот момент послышались приближающиеся шаги.
Из глуюины квартиры раздавалось:
- Может, со Стефаном созвониться?.. Думаешь, обойдется?
Акулина стояла вся в поту и тряслась от холода. Нет, это выше ее сил. Она не может видеть отца. Испытание из разряда запредельных. Сердце, психика могут не выдержать. Нельзя, нет… Она не готова!
Шаги приближались.
Выстрел внутри
Дверь открылась, и Акулина оказалась с Жанной, что называется, "нос к носу". Доктору почему-то вспомнился эпизод из фильма "Любовь и голуби", когда героиня Людмилы Гурченко (Раиса Захаровна) явилась в семью своего любовника и попыталась найти с соперницей общий язык…
- Кто к нам пожаловал, - Жанна округлила зеленоватые глаза. - Та самая, которая… Сама пришла. Чтоб мы, значит, ей глазки повыцарапали. Что вам здесь надо, бабушка?
- Жанна, уйми свой пыл, - раздалось из глубины квартиры, и вскоре в проеме появился отец. Отца Изместьев не видел вечность: тот умер в девяносто пятом году. - Здравствуйте, думаю, вы расскажете нам, как все происходило на самом деле?
Вопрос отца повис подобно сигаретному дыму на лестничной площадке, потом площадка почему-то закружилась, сделалась лабиринтом и, подобно шлангу огромного пылесоса, жадно всосала Акулину.
- Доктора позовите, - донеслось сзади убывающим эхом. - Женщине плохо! Она в обмороке, помогите кто-нибудь!
Над ней плыли огни, ее потрясывало на неровностях. Вскоре она поняла, что едет на кушетке. Вернее, ее везут. Огни вверху - это лампы бесконечного больничного коридора. Что с ней? Кажется, она упала в обморок. Но обморок - не кома. Хотя, - смотря как упасть. Можно так шарахнуться, что угодить в глубокую кому.
- Давление шестьдесят… Что на кардиграмме?.. Что значит, не делали еще? Аллергия? Не знаю… Преднизолона шестьдесят, глюкозы четыреста… Шевелитесь, мать вашу!
Это про нее? Но что могло произойти? Она не может пошевелить ни рукой, ни ногой. И вообще, кто она в данный момент: Изместьев? Доскина? Или, может, кто-то третий? Она ничему не удивится.
Ей беспардонно задирают подбородок, заталкивают в гортань ларингоскоп, потом трубку. Искусственная вентиляция? Господи, это еще зачем? Ах, да, она действительно не может самостоятельно сделать вдох. У нее нет для этого сил.
Она чувствует каждое сокращение своего сердца. Как наполняются желудочки и предсердия кровью, как они выталкивается ее потом в сосуды. Качать с каждой минутой становится все труднее, капилляры забиты тромбами. Она знает, что сердце делает свои последние удары.
Какое оно, последнее сокращение моего сердца?
Оно похоже на хлопок далекого выстрела. Только сделанного внутри меня. Выстрел жизни, точка. Или - как последний вздох захлебывающегося пловца, скрученного судорогой. После которого - ничего.
Совершенно ничего: ни ветра, ни дождя, ни солнца. Ты их, конечно, еще увидишь. Но не почувствуешь. И это страшно.
Эмоции выплеснутся, не оставив ничего. Да, тебя больше нет. Ты смотришь на то, что крутится - вертится после тебя. И - не можешь повлиять. Вершатся глупости, смешные и несуразные, тебя распирает, но… Поздно, господа офицеры.
- На пленке асистолия… Зрачки… Адреналин, соду, кальций, не спать, не спать!.. В подключичку!.. КПВ!
Как им не стыдно! Она - совсем раздетая, на ней ничего нет. Мужики столпились - налипли, как гвозди на магнит. Все лапают грудь, такую некрасивую… Такую невзрачную… Она сверху все видит.
Ах, это они непрямой массаж сердца делают. Во рту - трубка, какой-то щупленький паренек раздувает черный мячик… Это мешок Амбу. Это он так за нее дышит. Поскольку она ничего сделать уже не может сама. Разучилась за считанные секунды.
Кто-то ее тянет вверх. Сквозь потолок, сквозь все этажи. Странно: от ее пролета сквозь бетонные перекрытия ничто не сломалось, не разверзлось. Будто она из радиоволн состоит, а не из плоти и крови.
Она никогда не прыгала с парашютом, ощущение затяжного прыжка ей совершенно не знакомо. Тем более, когда несешься не вниз, а вверх. Наверху что-то трещало, затягивая ее ввысь. Внизу уже ничего не было видно из-за множества облаков.
- Дефибриллятор, быстро, - влетело в ее ухо. - Двести для начала. Всем отойти! Разряд!!!
Бабахнула молния, Акулина кувыркнулась через голову и помчалась вниз. Бабахнуло еще и еще. Снова потянуло куда-то вверх. Дергало в разные стороны, болтало, как дерьмо в проруби.
Наконец, она вынырнула из какой-то белой маслянистой жидкости. Даже не вынырнула, ее кто-то вытащил за шиворот. Вытащил и упорхнул в зеленую чащу неподалеку, она даже не успела заметить.