Фермина удовлетворенно вздыхает и снова окидывает взглядом квартиру.
- Si. "Умекс" были на все готовы, лишь бы купить кафе. Сказали, все здания в квартале выкупили, одна я осталась.
Секундочку…
- Что-что они сказали? - переспрашиваю я. - Выкупили весь квартал?
- Ну да, - отвечает Фермина. - Говорили, кафе и книжный магазин до последнего не сдавались, но теперь дело сдвинулось с мертвой точки. Уж не знаю, достигли они окончательной договоренности по поводу книжного магазина или нет, но упоминали, что ведут переговоры и с вами тоже.
С тех пор как Данте объяснял ситуацию с "Умексом" Леа, ни о чем подобном речь не заходила. Если Данте скрывал эту информацию, до смерти его убью, честное слово. А потом окончательно разойдусь и что-нибудь еще похуже сделаю.
- Так мне сказали, - добавляет Фермина, улыбаясь, как ребенок, сам не понимающий, что творит. - Может, нарочно преувеличили, чтобы я согласилась.
Наливаю себе полный бокал вина, и подозреваю, далеко не последний.
Глава 25
На следующее утро мы с Леа решаем отправиться в магазин вместе и выяснить, что происходит. У нас обоих выходной, но подобные дела лучше решать лично, чем по телефону.
Находим Данте на складе - помогает Уилларду заполнять документацию. Возвращаем издательству большую партию сборников диет, издательство отзывает весь тираж - выяснилось, что автор вовсе не специалист по здоровому питанию, консультировавший олимпийскую сборную Австралии, а бывший трейдер по облигациям в "Саломон Бразерс", раз тринадцать получавший тюремный срок за мошенничество.
В последние годы такого рода скандалы в издательском бизнесе случаются частенько. Последний связан с книгой, написанной якобы одним из чилийских шахтеров - тех самых, которых засыпало в шахте. Позже выяснилось, что на самом деле автор - лейтенант кубинской армии и во время описанных "с точки зрения очевидца" событий был на сафари в Африке. Несколько новостных агентств пытались раздуть из этой истории громкую сенсацию, но никому и дела не было. Похоже, реалити-шоу окончательно отучили людей доверять средствам массовой информации. А главная ирония заключалась в том, что книга была написана намного лучше, чем большинство документальных историй настоящих участников событий.
Данте заканчивает разбираться с Уиллардом и приглашает нас в кабинет. Воскресное утро, наплыва покупателей, естественно, не наблюдается. Мирослав с перевязанной рукой расставляет на полке новое поступление романов из серии "Черное кружево". Лолита, поменявшаяся сменами с Иванкой, на втором этаже читает троим перепуганным дошкольникам сказку "Бумажная принцесса" - это наша детская развлекательная программа выходного дня. Конечно, пугает детишек не сама сказка. Вчера Лолита пострадала от одного из многих тысяч веществ, на которые у нее аллергия, поэтому правый глаз у нее страшно распух и стал похож на теннисный мяч с сосудами. Вылитый монстр из фильма ужасов. Лолита и так на них смахивает, а сегодня еще больше, чем обычно.
- Слышал что-то подобное пару дней назад, - произносит Данте, садясь за стол. - Извините, надо было сказать, но у меня мама в больницу попала.
Гнев как рукой снимает. Собирался устраивать грандиозный скандал, но разве можно злиться на парня, когда у него мама болеет? Вообще-то можно, однако придется приберечь злость для более подходящего случая.
- Господи! - пугается Леа. - Как она?
Данте пожимает плечами:
- Говорят, просто грипп. Но из-за рака иммунная система ослаблена, отсюда повышенная предрасположенность к вирусным заболеваниям. Организму труднее бороться. Врачи хотят оставить ее на неделю. А может, и дольше.
- Может, чем-то помочь надо? - спрашиваю я, хотя даже примерно не представляю, чем именно. Надеюсь, Данте не станет просить дежурить за него. Вчера вечером изрядно перепил и теперь чувствую себя не слишком бодрым и готовым к подвигам. Как я и предвидел, остаток ужина прошел в напряженной обстановке. Фермина с энтузиазмом рассказывала про свои большие испанские планы. Эбенезер оправился настолько, что смог изъясняться связными предложениями, но весь светский лоск безнадежно растерял. Джереми, к счастью, не пришел, однако счел своим долгом позвонить Леа и извиниться. Вдобавок сообщил, что подыскал для Леа нечто более впечатляющее, чем роль в сериале, но что именно, говорить не стал: мол, пока все неточно…
- Нет, спасибо, - отвечает Данте. - Вчера вечером говорил по телефону с Лючией. Потребовала, чтобы держал ее в курсе. Если мамуле не станет лучше, она приедет из Африки.
Данте в первый раз назвал мать "мамулей". Больше привык к "Вельзевулу", а теперь даже как-то растерялся. "Мамуля" говорят перепуганные четырехлетки. Впрочем, так он себя, наверное, и чувствует. Каждым шагом Данте всю жизнь распоряжалась матушка. Он, конечно, любит на нее жаловаться, но самостоятельно принимать решения попросту не умеет.
- Надеюсь, скоро ей станет лучше.
Глупая фраза. Как же ей станет лучше, когда у нее такой серьезный диагноз? Но что еще скажешь в подобной ситуации?
- Ладно, к делу, - меняет тему Данте. - Случилось вот что: Синтия Акерман поскользнулась в душе и ударилась головой. Сейчас она в коме, очнется или нет - пока неизвестно. Марти уверен, что сейчас 1976 год, поэтому за дело взялись детки. Магазин будет продан "Умексу", если только Синтия не придет в себя в течение ближайших тридцати дней.
- Откуда ты все это знаешь? - спрашивает Леа.
- Получил сообщение от какой-то компании, занимающейся девелопментом, - объясняет Данте. - Хотели прийти с инспекцией. Водопровод, электричество, прочие коммуникации. Сначала решил, что это какой-то розыгрыш или мошенничество, и не стал отвечать. А меньше чем через час позвонила Мод и сообщила, что теперь компанией руководит она и я должен исполнять все требования "Умекса". Спросил, в чем дело. Растолковала в двух словах и повесила трубку. Даже не успел спросить, как Синтия.
- Мод в своем репертуаре, - комментирую я. - Жуткая особа.
Всего один раз видел Мод в магазине. Это было вскоре после того, как устроился сюда менеджером. Зашла Синтия (до операции на бедре она часто у нас бывала), а с ней - Мод с Уолтером. Так вот, Мод всю дорогу строчила эсэмэски. От телефона оторвалась всего однажды, чтобы сообщить, что это местечко - настоящая дыра и папе с мамой следует избавиться от него как можно скорее. Уолтер же ушел вполне довольный, с тремя руководствами по прохождению видеоигр и одной "Камасутрой". Излишне упоминать, что ни за одну из книг он не заплатил.
- Примерно так и обстоят дела, - завершает Данте. - Думаю, сейчас разумнее всего заниматься своими делами, как обычно. Там видно будет. Все равно ничего поделать не можем.
- Надо поставить в известность персонал, - возражаю я. - Фермина хранить секреты не умеет. Если узнают новость от посторонних, у нас тут забастовка начнется.
Данте потирает щеки. В первый раз вижу его таким усталым.
- Пожалуй, ты прав. Надо устроить экстренное собрание, или как это называется?..
- Я все организую, - вызываюсь я. - Можно прямо сегодня, после закрытия. Или до. По воскресеньям тут все равно со скуки сдохнуть можно.
Морщусь. Да, неудачное выражение.
- Закроемся пораньше и поговорим с персоналом.
- Мне сегодня в больницу надо, - отвечает Данте. - Может, сами справитесь?
Мы с Леа переглядываемся. На самом деле присутствие Данте очень важно. Он же управляющий. Если кто-то и должен объявлять людям, что, возможно, скоро они лишатся места работы, так это он. Но, пожалуй, Данте сейчас не в том настроении.
- Конечно, - отвечаю я. - Обзвоню всех, кто отсутствует, и велю, чтобы собрались.
Бросаю на Леа выжидательный взгляд. Но сначала…
Леа вздыхает и пододвигается вперед вместе со стулом.
- Слушай, Данте, понимаю, что время не самое удачное, но я скоро ухожу.
Данте хмурится.
- Уходишь - в смысле увольняешься?
Леа сжимает руки между коленями и кивает:
- Ну да. У меня появилась другая работа. На телевидении. Съемки будут длиться около месяца, сам понимаешь, что это значит. К тому же у меня постоянно новые прослушивания. Это несправедливо по отношению к другим работникам, которым приходится меня прикрывать.
- На телевидении? - переспрашивает Данте. Он так измотан, что не может выжать из себя ни капли энтузиазма. - Когда приступаешь?
- На следующей неделе, - отвечает Леа. - До пятницы могу доработать, но потом…
Данте откидывается на спинку стула и шумно вздыхает, не скрывая разочарования.
- Ничего себе. За один день два человека уволились.
- Два? - переспрашиваю я. - А второй кто?
- Иванка, - отвечает Данте. - Хочет открыть собственный фитнес-клуб для женщин, с курсами самообороны. После истории с мужем Мины она бешеной популярностью пользуется. Почти во всех программах выступала. Настоящие интервью давала, в студии, а не просто отвечала на вопросы посреди улицы.
Подозреваю, не последнюю роль здесь сыграл тот факт, что, помимо удивительной смелости и несомненной компетентности, Иванка любой супермодели сто очков вперед даст. Например, газета "Сан" напечатала ее фотографию на первой полосе с подписью "Прекрасна и опасна". Если не ошибаюсь, Иванка уже отказалась сниматься в рекламе турагентства, отвергла она и еще несколько предложений в том же роде - везде требовалось позировать в бикини. Не сомневаюсь, когда через месяц в мэрии состоится церемония вручения медали за храбрость, все фотографы города сбегутся.
- Жаль, - продолжает Данте. - Хотел ей ключи передать. Теперь надо искать кого-то другого. Но кого?..
- Да, трудная задача, - соглашаюсь я.
Самый ответственный человек среди нас - Эбенезер, но он работает неполный день, и вообще некрасиво требовать от старика, чтобы являлся на работу к семи утра. К тому же у Эбенезера терпения не хватит разбираться с жалобами покупателей и проблемами персонала. По части опыта сразу после Эбенезера идет Себастьян, но доверять ключи человеку, находящемуся под следствием, не слишком разумно. Уилларду я бы ключик от девчачьего дневника не доверил, не то что от магазина. Лолите власть ударит в голову, сразу устроит здесь Четвертый рейх. Мать Тереза наотрез отказывается выходить на работу по воскресеньям. Мирослав с его "гениальностью" проглотит все ключи в первые же пять минут. Оказывается, выбирать не из кого…
- Может, Олдоса назначить? - предлагает Леа. - Он умный и работы не боится. Думаю, справится.
Мы с Данте переглядываемся. Месяц назад хохотал бы как сумасшедший. Но сейчас вынужден признать - идея не кажется такой уж дикой. Как ни печально, Олдос - единственный более-менее приемлемый кандидат.
- А что, это мысль, - соглашается Данте. - Успеешь его обучить?
- Без проблем, - отвечает Леа. - Олдос на лету все схватывает.
Невольно улыбаюсь. Леа уже и так полностью преобразила жизнь Олдоса. Одна карьера осталась нетронутой. Непорядок.
- Договорились, - кивает Данте. - Если, конечно, он сам не будет против. Впрочем, какая разница? Все равно это ненадолго.
- А Синтия точно в ванной поскользнулась? - уточняю я. - Ты уверен, что это несчастный случай? Уолтер ведь, кажется, до сих пор у них в подвале живет? У парня сильнейшая игорная зависимость и ни единого источника дохода. Где он был, когда Синтия упала? У нее же нет диабета, или я ошибаюсь? Может, удастся доказать, что Уолтер и Мод заранее связались с адвокатом?
- Сюжет перспективный, но заезженный, придумай что-нибудь пооригинальнее, - отмахивается Данте. - Подозревать можно кого угодно и в чем угодно, но, как бы то ни было, через месяц магазин, вполне вероятно, закроется, и нужно быть к этому готовыми.
- Как предлагаешь готовиться? - спрашиваю я. - Ну, сообщим персоналу, а дальше что?
- Придется возвращать весь ассортимент издательствам, - отвечает Данте. - На все, что не примут, понижаем цены до предела, пока не продадим.
- Нет, нет, нет! - перебиваю я. - Не дождутся. Мод и Уолтеру на всех плевать - на нас, на родителей своих, которые, между прочим, законные владельцы. С какой радости мы будем об их удобстве заботиться? Может, еще стены по их вкусу перекрасим, мебель поменяем, а потом будем суетиться вокруг с чайными подносами?
Данте не понимает, к чему это я.
- А?..
- Извини, это камешек в мой огород, - отвечает Леа. - Люблю смотреть "Переезд" - после тяжелого дня так расслабляет… А он смотрит матчи "Барселоны". В общем, у каждого свои извращения. Мы квиты.
- Я думал, тебе нравятся матчи "Барселоны", - вклиниваюсь я.
- Нравятся, - кивает Леа. - Только не в таких количествах. А еще, когда они забивают гол, сразу орать начинаешь. Слышал бы себя со стороны. Ты ведь обычно тихий.
- А сама как расходишься, когда свой "Переезд" смотришь! - напоминаю я.
- У некоторых запросы просто непомерные! - возмущается Леа. - Так и хочется спросить: ребята, вы кем себя возомнили? Живете вдвоем, а требуете площадь не меньше пяти тысяч квадратных футов, да еще в Розделе! Спрашивается, зачем? Мало того, подавай им столешницы из натурального гранита, четыре ванные, бытовую технику из нержавеющей стали и полы с подогревом! А харя не треснет? Как же они меня бесят…
- Согласен, - кивает Данте.
- Дико извиняюсь, - встреваю я. - Не хотели впутывать тебя в семейную ссору. Так о чем я? Ах да - если ушлые детишки надумали продавать магазин, ни к чему облегчать им работу. Давайте объявим девяностопроцентную скидку на весь товар! Или еще лучше, бесплатно раздадим! Пусть потом убытки восполняют.
- Не буду врать, что идея мне не нравится, - отвечает Данте. - Но учти. Во-первых, есть вероятность, что магазин не закроется, так что погоди раздавать товар. Во-вторых, Мод - юристка-бультерьер, так по судам затаскает, до старости не разгребем. В-третьих, многие наши книги выпускают маленькие издательства. "Умекс" их просто пошлет, и денег бедняги так и не увидят. Судиться они себе позволить не могут, да и бесполезно идти против "Умекса". В общем, лес рубят, щепки летят. Ни к чему, чтобы и они тоже страдали.
- Добрый ты человек, Данте, - отвечаю я. - И рассуждаешь правильно. От таких правильных речей на луну выть хочется. Вот по этой самой причине в нашем новом деле ты участвовать не будешь.
Данте улыбается.
- Смотри не раскрывай все козыри раньше времени, Сантино.
Леа хмурится.
- Это откуда? Из "Крестного отца"? От кого шифруетесь, от меня?
Достаю запасные ключи из ящика и поднимаю над головой.
- Пойду отдам Швингхаммеру. Надежные люди нам нужны. Надежные и ответственные. Такие, которых не заносит. Что бы ни говорил этот управляющий книжным магазином, мы не убийцы.
- Я верю в Америку, - подхватывает Данте. - За Америкой будущее. А значит, вести дела в своем магазине буду по-американски.
Оба разражаемся смехом. Сначала смеемся тихо и сдержанно, потом начинаем хохотать так, что перехватывает дыхание, а из глаз слезы льются. Давненько так не смеялись. Когда только устроился на работу, мы с Данте часто тут сидели, разговаривали про фильмы, про книги… Не скажу, чтобы блистали остроумием, но всегда знали, как рассмешить друг друга. Но в последнее время то ли дел стало слишком много, то ли голова другим занята. Приятно возродить старые добрые времена, пусть и совсем ненадолго.
Леа закатывает глаза.
- Потрясающе. Нет, вы только посмотрите. Всю жизнь стараюсь, но видно, так никогда и не пойму мужчин.
- Я тоже, - подхватывает немного успокоившийся Данте. - А казалось бы, чего проще, я же сам мужчина…
Тут раздается стук в дверь, и в кабинет просовывается голова Мирослава.
- Что у вас тут? Шуму на весь магазин. Будто за курами бегаете.
Тут Леа наконец не выдерживает. Может, принцип работы мужского мозга она так и не поймет, но пусть утешается тем, что ход мысли Мирослава постичь никому не под силу, включая его самого. Начинаем хохотать втроем и, как ни стараемся, не можем остановиться.
Глава 26
На экстренном собрании присутствуют все, кроме Себастьяна. Ему надо в лабораторию, сдавать анализ мочи. Требуются доказательства, что он не употребляет ни алкоголя, ни других каких запрещенных субстанций. Таковы условия освобождения под залог. У них там график гибкостью не отличается.
- Да вы что! - пугается Себастьян, когда докладываю ему последние известия. - Если магазин закроется, с утра до вечера дома сидеть придется! Ходить можно будет только на анализы! Я же погибаю без общения! Особенно с милыми дамами. Было бы жестоко лишать их общества во всех отношениях совершенного мужчины, верно? А по ночам удирать трудно, мама постоянно меняет код на сигнализации, да еще и без предупреждения.
- Охотно верю.
Интересно, прослушиваются ли у них телефоны? Мысль, конечно, нелепая, но с тех пор как в Торонто прошел саммит Большой двадцатки, у нас тут прямо Восточный Берлин. Раньше, чтобы тебя задержали, надо было весь город разнести, а теперь всех подряд забирают.
- Может, оклемается старушка? Как думаешь? Залечит травму и снова вернется в игру?
- Честно? Понятия не имею, - отвечаю я. - Данте сегодня вечером едет в больницу навестить мать, заодно и Синтию проведает. Будем надеяться, что-нибудь новое узнает.
- Надо поработать над планом "Б", - деловито произносит Себастьян. - На случай, если на Синтию рассчитывать не придется.
- Какой еще план "Б"?
- Ну, скажем, бедняжка Мод отправится на корпоративный опен-эйр, и на нее совершенно случайно свалится какое-нибудь дерево? Или Уолтера током ударит? А что, сам виноват, разве можно играть в приставку, принимая ванну?
- Извини, Себастьян, не расслышал. Учти, в случае чего именно этой версии и буду держаться - ни слова не расслышал…
- Ну ты и мямля, прямо как Шадьяк! Чрезвычайные обстоятельства требуют решительных действий.
Шадьяк - режиссер таких "гениальных" фильмов как "Целитель Адамс", "Чокнутый профессор" и "Брюс Всемогущий". На нашем языке Шадьяк - нерешительный, инфантильный человек, так толком и не определившийся, какое кино снимать - взрослое или детское.
- Это я Шадьяк? А кого, по-твоему, подстрелили, когда ты развлекался с чужой женой? Бракодел!
А Бракодел - это на нашем языке режиссер Джоэл Шумахер.
- Сколько можно припоминать? Месяц прошел! Можно подумать, ты первый человек, пострадавший от ревнивого мужа. Кстати, уверен, что тебе ничего не отстрелили? А то слушаю тебя, и сомнения берут.
- Пока, Себастьян.
- Погоди! Может, укажешь в документах, что в субботу я работаю с пяти вечера до… скажем, двух ночи? Нет, лучше до трех. Придумай что-нибудь. Напиши, будто у нас инвентаризация. Только что в Интернете с девушкой познакомился, на медсестру учится. Хочет, чтобы помог ей с анатомией. Да и мне, полагаю, есть чему у нее поучиться…
- Снова не расслышал, но сделаю все, что смогу.
- Можешь ведь, когда захочешь. А теперь мне пора. Договорился встретиться с парнем, который мне мочу продает. Привязываю к ноге под штаниной, а в нужный момент выжимаю. Ничего, пока не спалился. Эти гады даже в туалете одного не оставляют, но, когда вынимаешь дамоклов меч, особо не пялятся. Понимаешь, о чем я?
- Слабо.