- Представляешь, у парней работа такая - проверяют мочу спортсменов до и после соревнований. Ничего себе дело жизни! Только и делаешь, что таскаешься за мужиками в туалет и следишь, как они отливают!
- Думаю, твой поставщик мочи в детстве тоже о чем-то другом мечтал.
- Спасибо, что напомнил. Чао!
Закрываем магазин на полчаса раньше. Собираемся на втором этаже, в детском уголке. Как-то не с руки объявлять такие серьезные новости в окружении деревянных паровозиков и говорящих черепах, но это единственное место, где можно рассадить всех сразу. Новость, конечно, громом среди ясного неба не назовешь. Эта угроза висела над нами последние два года. Поэтому реагируют все более-менее спокойно.
- Только бы не откинулась, - переживает за Синтию Уиллард. - Закроется магазин, плакала моя скидка на "Кровососа"!
- Уиллард, как всегда, глядит в самую суть, - комментирую я.
- Если эта варварская сделка будет заключена, - уточняет Эбенезер, - когда примерно нас попросят удалиться? Нужно еще успеть вернуть книги в издательства.
- Хороший вопрос, - подхватывает Леа. - К сожалению, пока неизвестно. Данте велел, чтобы все работали в обычном режиме. Возвращать будем не больше, чем обычно после праздников.
- Ну и сука эта Мод! - восклицает Уиллард, игнорируя осуждающий взгляд Матери Терезы. - Она вообще здесь не хозяйка!
Раздается одобрительное бормотание. Сотрудники высказывают рационализаторские предложения - привязать младшую Акерман к позорному столбу, казнить на гильотине, извалять в перьях и выгнать из города навечно…
- Так вот, по поводу прав Мод. - Я повышаю голос, пытаясь перекричать шум. - Нам тоже эта мысль в голову приходила. Данте провел небольшое расследование. Оказалось, по закону Мод имеет право продать магазин в любой момент, когда сочтет нужным. По документам, если Синтия и Марти станут недееспособны, все автоматически переходит к Мод. Марти давно недееспособен, а теперь и Синтия выбыла из строя. А подождать тридцать дней предложил "Умекс" - боятся последствий в случае, если Синтия очнется и не одобрит решения дочери. Не хотят скандала, а то в прессе их стервятниками изобразят.
- То, что надо! - радуется Уиллард. - Звоним в газету, пока у нас магазин не отобрали!
Предложение встречают одобрительным гулом и бодрыми кивками.
- Увы, вынужден согласиться с моим наполовину скальпированным коллегой, - произносит Эбенезер. - Народный гнев поможет расстроить эту в высшей степени нечистоплотную сделку.
Мы с Леа переглядываемся. На эту тему у нас был долгий спор с Данте. Мы выступали за, он - категорически против. Мы оба считаем, что, если Синтия не придет в себя, это единственный способ спасти магазин - испортить "Умексу" репутацию настолько, что они вынуждены будут отступить. Данте же приводил свои аргументы - Синтии и Марти не понравилось бы, что их доброе имя полощут на каждом углу.
- Синтия в коме, а Марти расстраивается, только когда ему вместо ребрышек цыпленка приносят! - спорил я. - Не до того сейчас!
- Дело не только в этом, - возразил Данте. - Если Мод узнает, что кто-то из нас говорил с прессой, магазин закроют на следующий же день. Гарантирую. И плевать ей на сделку с "Умексом". Возьмет да и откроет здесь какую-нибудь дурацкую парикмахерскую.
- Какая разница, завтра или через месяц? - ответила Леа. - Нельзя, чтобы это сошло ей с рук! Нет, без боя не сдадимся.
Данте только головой покачал.
- Не надо торопиться. Обратимся в прессу, только когда других вариантов не останется.
- Как раз таки надо, иначе будет поздно! - возмутился я. Нерешительность Данте и в лучшие-то времена раздражает, а нынешние времена лучшими даже Диккенс не назвал бы. - Сделку заключат, и мы все окажемся в глубокой заднице!
Но Данте не сдавал позиций. Кажется, считает себя в некотором роде обязанным Синтии, потому что она дала ему первую в жизни работу. К тому же Синтия для него ближе, чем мать. Если бы родителей разрешалось выбирать, Данте не раздумывая предпочел бы ее. Учитывая, что у бедняги обе матери в больнице, и настоящая и названая, я постарался не настаивать, но подобная сдержанность стоила мне огромных усилий. Вот из-за таких людей, как Данте, такие, как Муссолини и Мод, приходят к власти.
Но я отвлекся.
- Данте не хочет, чтобы кто-то из нас общался с прессой, - отвечаю я, едва зубами не скрежеща от досады. - Помните, все мы сейчас зависим от Мод. Ей, скорее всего, не слишком понравится, если ее объявят, цитата: "типичной представительницей отряда человекообразных кровососущих сапрофитов", конец цитаты.
- Можно мне тоже эту цитату использовать? - оживился Олдос.
- Только в неофициальной обстановке.
- А кто такие сапрофиты? - уточняет Уиллард. - Это чего, извращение такое?
- Еще у кого-нибудь вопросы имеются?
Лолита моментально вскидывает руку.
- В торговом центре ведь, кажется, новый большой книжный откроется? Не знаете, набор сотрудников уже начался? На какой адрес резюме отправлять?
Ответом Лолите были неприязненные взгляды и откровенно враждебный гул, однако она игнорирует и то и другое. Не секрет, что Лолита с первого рабочего дня мечтает о должности менеджера и в свое время активно претендовала и на мое место, и на место Леа. Как вам известно, Данте предпочел нанять людей со стороны, но Лолита намеков не понимает.
- Понятия не имею, - отвечаю я, изо всех сил пытаясь скрыть презрение. После такого вопросика жду не дождусь, когда объявлю коллективу вторую новость. Вообще-то по-хорошему надо передать слово Леа, но упустить редкую возможность поставить Лолиту на место выше моих сил.
- Кроме того, хотим сообщить, что на следующей неделе Леа нас покидает. Начиная с завтрашнего дня к обязанностям менеджера приступает Олдос.
Тот расплывается в широкой улыбке, при этом стараясь выглядеть не слишком самодовольным. Кажется, у Швингхаммера в жизни наконец-то наступила светлая полоса. Сначала новый имидж, потом повышение, а еще он недавно сказал Леа, что первое свидание с французской студенткой прошло удачно. Настолько, что будет второе! А второе свидание для Олдоса - вещь неслыханная.
Остальные бросают на меня удивленные и даже обиженные взгляды. Видимо, огорчены, что одна из любимых начальников (да ладно, кого я обманываю? Леа в нашем магазине - единственная любимая начальница) бросает своих людей в беде. Мне и самому подобные мысли в голову забредали.
- Но почему?.. - потрясенно ахает Мать Тереза.
- Вот именно! - подхватывает Уиллард. - Ты не можешь уйти сейчас!
- Да, я все понимаю, и мне очень жаль, - оправдывается Леа. - Но мне предложили работу, которая займет все мое время, и я просто не могу отказаться. Жаль, что так получилось, буду по вас скучать. И вообще, обещаю, что буду бороться вместе с вами. Что угодно сделаю, лишь бы магазин не закрыли.
- А какую работу тебе предложили? - уточняет Иванка.
- Неужели опять роль дали? - подхватывает Олдос. Мы сказали ему, что Леа увольняется, но не объяснили почему.
- В новом фильме про Бэтмена, да? - радуется Уиллард. - Слышал, вот-вот съемки начнутся. Будешь новой Женщиной-кошкой, угадал?
- Леди и джентльмены, держите себя в руках, - укоризненно повышает голос Эбенезер, заглушая всеобщий гомон. - Некрасиво докучать мисс Дэшвуд праздными вопросами. К тому же это ее личное дело, она не обязана ни перед кем отчитываться. Раз мисс Дэшвуд желает уволиться, нам остается только примириться с ее решением, как бы тяжело это ни было.
Леа улыбается и отвечает благодарным кивком, но что-то в тоне Эбенезера меня настораживает. Он, кажется, имел в виду совсем другое. Когда полчаса спустя усаживаемся за наш любимый столик в "Фальстаффе", сразу завожу разговор на эту тему. Передо мной пинта "Джека" и гамбургер по-домашнему. Леа пожаловалась на головную боль и решила ограничиться клубным сэндвичем и водой.
- На самом деле Эбенезер говорил не о тебе, - делюсь впечатлениями я, поглощая картошку фри. - То есть и о тебе тоже, но в основном о Фермине.
- Думаешь? - произносит Леа. Она сегодня удивительно рассеянная. Обычно Леа гораздо проницательнее меня, особенно когда дело касается чьих-то эмоций. А чтобы я заметил то, чего не заметила она, - такое у нас вообще в первый раз.
- Ну конечно! Тут Шерлоком Холмсом быть не надо. Эбенезер хочет просто отпустить ее и забыть.
Леа вздыхает.
- А может, оно и к лучшему…
Ушам своим не верю.
- Что?!
- Фермина так радуется, что уезжает. Теперь нипочем не передумает. Согласись, Эбенезеру в испанской деревушке делать нечего.
- Но… - даже не знаю, с чего начать. До этого момента такого рода аргументы приводил как раз я, а она спорила. Да что с ней творится? - Но ты же столько времени и сил потратила, чтобы их свести! Этот проклятый ужин! Тертые помидоры! Тушеная рыба, которую я, кстати, перетушил!
- Да, но с этим ничего не получилось, - прерывает Леа. - Надо просто смириться. Насильно людей вместе быть не заставишь.
Леа явно что-то беспокоит. Может, расстраивается, что пришлось перед всеми объявить о своем увольнении? Секундочку, объявляла не она, а я! Вдруг разозлилась, что не дал ей выступить? И главное, к еде почти не притронулась.
- Что с тобой? - спрашиваю я. - Ты сегодня какая-то задумчивая.
- Все нормально. Хотя нет, не совсем. Мне… надо тебе кое-что сказать.
В голове раздается тревожный звоночек. Вот черт. Что она задумала? Чувствую себя так, будто внезапно угодил под бомбежку, а убежища поблизости нет. Отпиваю огромный глоток "Джека".
- Говори.
Леа удрученно качает головой.
- Можно подумать, у нас других забот мало, - шепчет Леа, очевидно, обращаясь сама к себе.
Беспокоюсь все сильнее и сильнее. На всякий случай ставлю стакан на стол, чтобы не уронить на пол.
- Ну, не молчи…
Леа набирает полную грудь воздуха.
- Ладно… Помнишь, в больнице я шутила, что, пройди пуля выше и о контрацепции можно было бы не беспокоиться?
- Да!
Какие приятные воспоминания! Нет, погоди-ка, мы же тогда не предохранялись… Рядом со мной падает снаряд.
- Ты что…
- Вот именно.
- Когда ты узнала?
Леа опускает глаза в тарелку.
- Вчера. Купила тест, и он показал положительный результат. Ну, как положительный… В смысле получился плюс, но какой-то неотчетливый, на минус похож. Вот и решила на всякий случай анализы сдать. Чтобы наверняка. И вот перед финальным прослушиванием мне позвонили из клиники и сообщили результаты.
- Ну и время выбрали… Как нарочно.
- Да нет, почему? Очень кстати, мне ведь надо было сыграть женщину на грани истерики. Прослушивание как в тумане прошло, а когда вернулась домой, позволила себе собственную мини-истерику.
Ах, вот из-за чего Леа на самом деле переживала! Ловко же она меня провела. Настоящая актриса, ничего не скажешь. Неудивительно, что ей роль дали.
- Что ж ты сразу не сказала? - спрашиваю я, взяв ее руку в свою.
- Мы ведь гостей ждали. А потом Фермина сболтнула, что магазин скоро закроют, не могла же я на тебя еще и это обрушить. Господи, я же в тот вечер шампанское пила! И о чем я только думала? Я ужасный человек!
- Ты не ужасный человек, ты прекрасный человек. Ты зашибенный человек! Просто на тебя слишком много всего навалилось за один раз.
Некоторое время Леа глубоко дышит, и кажется, это ее слегка успокаивает.
- Думаю, мы оба согласны, что сейчас не самое подходящее время для беременности. Мне дали первую роль, тебя, того и гляди, уволят. Кто знает, как у нас все сложится?
- Как это - кто знает? - переспрашиваю я. - В каком смысле?
Есть в этой фразе что-то смутно угрожающее. Как в человеке с винтовкой посреди улицы. Леа намекает, что мы… э-э… расстаемся? Как это вообще возможно: минуту назад беспечно уплетал за обе щеки картошку, а теперь весь мой мир рушится буквально на глазах?
- У меня же карьера, - произносит Леа. - Наконец удача улыбнулась, а тут это… Ну не могу я себе позволить на год из кино уйти!
- Ты на что намекаешь? Я, кажется, никуда не убегаю. Да и не могу - загранпаспорт лет сто как просрочен, даже в Боливию не пустят. Надо новый получить, но на это время уйдет. А пока придется сидеть здесь, всячески тебе помогать и поддерживать.
- Господи, какие же мы оба дураки, - качает головой Леа. - Весь этот незащищенный секс. Ну почему, почему я была так уверена, что точно не забеременею?
- Не вини себя. Наверное, вам в восьмом классе на половом воспитании показывали тот же дурацкий фильм, что и нам. Полная муть. Сначала две фигурки из палочек стоят друг напротив друга. Потом появляется клякса с подписью "сперма" и ползет через весь экран прямо к схеме матки. Ни тебе эрекции, ни полового акта. Совершенно неправдоподобно. До пятнадцати лет думал, что мокрицы - это сперма, которая до фаллопиевых труб не добралась - заблудилась, с кем не бывает. По этому фильму получалось, что женщина может забеременеть от мужчины, который в сорока футах от нее стоит. В общем, непорочное зачатие. Страшно себе представить, что бы тогда в переполненных вагонах делалось. А когда узнал правду, был ужасно шокирован.
- До съемок ничего предпринять не успею, - рассуждает Леа. - График слишком плотный. Теперь, когда снялась в рекламе и роль в сериале получила, мне полагается профсоюзная медицинская страховка. Когда поженимся, тебе такую же оформим.
- Можно вопрос, просто из любопытства? У твоего папы, случайно, оружия нет?
В первый раз за два дня Леа искренне улыбается.
- Нет. В прошлом году родители отдыхали в Вегасе и ходили в тир, где из автомата стрелять можно. Так старина Джордж снял автомат с предохранителя раньше времени и прострелил себе ногу. Так что на этот счет можешь не беспокоиться.
- И вообще не может быть, чтобы за один год два разных человека попытались отстрелить мне яйца. Сама подумай, вероятность мизерная!
- Ну да, - задумчиво соглашается Леа. - Один к пяти, не больше.
- Спасибо, милая.
- Когда увидела этот плюсик, сама тебя пристрелить захотела. Но, с другой стороны, твоей вины здесь только половина, животное похотливое.
- Так что ты собираешься делать?
- Обращусь в клинику, как только съемки закончатся. Надеюсь, ты не против?
Создается впечатление, что Леа не волнует, против я или нет. Решение уже принято. И возражать - не мое дело… Хотя почему не мое?.. Одно дело, когда речь идет о каком-то абстрактном ребенке, и совсем другое - если о нашем общем, моем и Леа. Разница колоссальная - все равно что читать в газете про то, как в кого-то стреляли, и пережить это самому. Вот и тут оставаться сторонним наблюдателем невозможно.
- Нет, не против.
- Точно? - спрашивает Леа. - Мы ни разу не говорили о детях. Вообще-то я хочу детей, просто сейчас… время неудачное…
- Понимаю.
Неудачное - это еще мягко сказано. Причем для всех нас.
Глава 27
Прощание Леа с магазином проходит очень трогательно. Леа рассчитывала просто отработать дневную смену и потихоньку выскользнуть за дверь, но остальные этого допустить не могли. Мать Тереза испекла торт в виде мотка кинопленки с надписью "Удачи!". Все, кто смог прийти, устроили в комнате отдыха пышные проводы.
Сотрудники скинулись и заказали копию статуэтки "Оскар" с табличкой "Лучшей исполнительнице роли менеджера". Сначала Леа держалась молодцом, но потом не выдержала и в момент прощания расплакалась навзрыд.
- Ну что вы, успокойтесь, деточка, - утешает Эбенезер, на груди которого Леа, собственно, и рыдает. - Не стоит так за нас переживать. Мы справимся, какие бы усилия для этого ни потребовались.
Уиллард красноречием не отличается.
- Будешь играть Женщину-кошку, прихвати для меня деталь от бэтмобиля. Ну, или там зеркало. Во круто будет!
Олдос принял увольнение Леа особенно близко к сердцу. Последние пять дней ходил за ней по пятам, будто щенок, боящийся, как бы его из дома не выгнали. Мы с Леа всю неделю объясняли ему новые обязанности. Завтра Олдос в первый раз попробует сам открыть магазин. Я уже морально приготовился, что в семь тридцать меня разбудит звонок из охраны. Олдос забудет отключить сигнализацию, и вообще будет вести себя как типичный грабитель.
- Не волнуйся, Олдос, - всхлипывает Леа, вытирая щеки. - Мы и дальше будем общаться. Дождаться не могу, когда познакомишь с Симоной.
- На выходных в "Престиже" показывают все серии "Берлин-Александерплац", - отвечает Олдос. - Симона очень хочет посмотреть. Уверен, она будет рада, если вы, ребята, составите нам компанию.
Леа улыбается.
- Спасибо за приглашение, только у меня очень плотный график… Но ничего, что-нибудь придумаем.
Стараюсь подавить облегченный вздох. Пятнадцать с половиной часов Фасбиндера - это уже перебор. Хуже могут быть только пятнадцать с половиной часов закадровых комментариев в исполнении Олдоса. Он из той породы, которую в кино вечно тянет поболтать. Нет, не подумайте, Олдос не вопит на весь зал, но, если ему придет в голову какая-то мысль, он сразу наклонится к тебе и незамедлительно ею поделится. Увы, знаю по опыту - вынужден был вытерпеть длиннейшую философскую тираду, из-за которой пропустил значительную часть фильма "Сияние чистого разума".
Занудство Олдоса навело меня на мысль: надо изобрести более щадящую версию газового баллончика - от надоедливых типов. Не настолько мощную, чтобы полностью их дезориентировать, но пусть хотя бы заткнутся и молча смотрят кино. Разве они не за этим пришли?..
Наконец Леа прощается со всеми, и мы отправляемся домой, чтобы по-быстрому принять душ и переодеться перед ужином в "Энрико".
- Ну, как настроение? - спрашиваю я, когда устраиваемся за моим любимым столиком возле камина.
- Ты знаешь, неплохое, - со вдохом отвечает Леа. - Но страшновато. Правда, в хорошем смысле - волнительно и интересно, что произойдет дальше. Мне будет их не хватать.
- Даже Лолиты? И Матери Терезы?
- С Матерью Терезой мы как раз очень хорошо поладили, несмотря ни на что. Тут как в семье - у всех есть родственник со странностями. Главное - запомнить, на какие темы лучше разговор не заводить, и все будет нормально. А насчет Лолиты ты прав. Психопатка слабоумная, иначе не скажешь. Теперь я больше не ее начальница, а значит, могу говорить что думаю.
- Я до сих пор ее начальник, а позволял себе обзывать Лолиту и похлеще.
- И долго ты собираешься там оставаться? - спрашивает Леа.
- В каком смысле?
- В смысле, даже если магазин не закроют, пора подумать о будущем и заняться наконец тем, чем хочется.
Попал. Чего угодно ожидал, но не этого. Рассчитывал на приятный вечерок в непринужденной обстановке. Посидим, поболтаем, будем вспоминать забавные случаи в магазине. Про беременность, конечно, ни полслова - в конце концов, все уже обсудили и решили. Не думал, что рискую оказаться в центре внимания. Мысленно приказываю своим войскам покинуть зимние квартиры и занять оборонительную позицию.
- О каком таком будущем? Чего мне хочется?
- Извини, я перед тобой виновата, - отвечает Леа. - Кому угодно помогала - и Эбби, и Олдосу, а про тебя совсем забыла. А ведь ты больше всех нуждаешься в помощи.
- А с этого места поподробнее…
- Нет, не в такой помощи, как они. Но я прочла твою книгу. Она замечательная! Когда отказали в одном издательстве, ты не пробовал отправлять ее в другие?